Глава 14
– Вы уверены, что не видели ее? – спросил он снова. – И не получали от нее известий? Когда она писала вам последний раз? Почему она не отвечает на звонки? Почему вы оказались здесь, если все в порядке?
Я села на краешек дивана. Гостиная была яркой даже в этом бледном утреннем свете. Центральное отопление в чужих домах всегда имело для меня странный запах, потому что наш коттедж обогревается только железной дровяной печкой. Батареи отопления придают домам ностальгически уютный дух.
– Она просто запаздывает, – ответила я. – Такое иногда случается. – Я подумала, можно ли мне попросить кофе, поскольку он явно не собирался его предлагать. Еда же и вовсе не предусматривалась.
По словам ее мужа, электричка Лары прибыла в 7:38, точно по расписанию. Но сама она не приехала.
– Она всегда приезжает этим поездом, – сказал он. – То есть однажды не приехала, потому что ночной поезд опоздал, но позвонила мне, чтобы сообщить об этом, и приехала следующей электричкой. А сейчас следующая уже прибыла, и там ее тоже не было.
Сэм. Вот как его зовут. Я в этом почти не сомневалась.
– Послушайте, – начала я, – наверняка есть какая-то причина. Может, Лара потеряла телефон. Возможно, поезд опоздал, а ее сотовый сломался. Мой телефон часто барахлит. Держу пари, поезд задержался где-нибудь возле Лискерда, где никогда нет приема.
Сэм сидел, уставившись в окно, на расположенную за домом станцию Докс. Отсюда было очень удобно следить за прибывавшими людьми: никому не удалось бы сойти с пригородного поезда незамеченным. Я чувствовала, как Сэму хочется, чтобы Лара неторопливо сошла со следующего поезда и привела бы такое объяснение, которое сразу же расставило все на свои места.
– Она так тяжко трудится. Проводит полжизни в ночном поезде. Все для того, чтобы погасить наши долги. Для этого потребуется больше времени, чем мы планировали: ее жизнь в Лондоне обходится недешево, потому что ее сестра… Так или иначе, я жду ее. Где же она?
Он был на грани нервного срыва, и, как бы ни была мне противна эта мысль, я понимала, что мне нужно взять ответственность на себя. Я боялась за Сэма: не потому, что Лара была в опасности, а потому, что она не возвратилась к нему. Я все смотрела на его телефон, ожидая, как и он, каких-то перемен.
– Сэм, – сказала я. Он не отреагировал, и я поняла, что правильно назвала его имя. – Сэм, надо позвонить в железнодорожную компанию.
– Я смотрел на веб-сайте. Никаких новостей. Там, где пишут про вышедшие из строя поезда и тому подобное. Какая-то информация есть, но не об этом. Не могли бы вы проверить еще раз?
– Конечно. А могу я сварить кофе? Мне кажется, что вам бы он сейчас не помешал.
Я была довольна собой. Оказывая поддержку ему, я сама получу столь необходимый мне кофеин: это был беспроигрышный план.
– Там, в кофеварке. Я всегда готовлю его к ее приезду. Вылейте его. Он простоял там слишком долго.
Лицо Сэма снова приобрело помятый вид, и мне пришлось усадить его в кресло, а затем отправиться готовить кофе, которого мне хотелось до отчаяния. На тарелке лежали четыре круассана, но с моей стороны было бы слишком бестактно съесть один из них. Я не могла выступить в роли женщины, которая явилась в этот дом и сожрала круассан пропавшей хозяйки.
– Я позвоню в железнодорожную компанию, – сказала я. – Веб-сайты иногда запаздывают с информацией, не так ли? Особенно по утрам в выходные. Так что если обычно Лара сходит с поезда в половине восьмого, она пока опаздывает всего лишь на час с небольшим. Честное слово, Сэм, все будет хорошо.
Вместо кофемашины у них была кофеварка, которую требовалось поставить на плиту. Я вытряхнула старую кофейную гущу и стала искать кастрюльку, чтобы подогреть молока для кофе.
«На чужих кухнях все по-чудно́му», – подумала я. Была какая-то странная интимность в том, чтобы стараться в них сориентироваться, в том, чтобы пытаться себе представить, где эти люди держат чашки и где находится кофе – может, в холодильнике или где-то еще.
На какой-то миг я вообразила себя Ларой, которая занимается домашними делами. И мне вдруг ясно представилось – так, что я даже подскочила на месте, – как ей скучно с Сэмом. Он был нудным. А она – нет. Вероятно, она его бросила.
Я возилась с молотым кофе, ложкой засыпая его в нужное отделение кофеварки. Слышно было лишь хриплое дыхание Сэма, и я еще больше уверилась: Лара выйдет на связь лишь затем, чтобы сообщить, что не вернется. Уже в канун Рождества она нервничала. У нее были какие-то тайны, о которых она мне не рассказывала.
Согласно веб-сайту, ночной поезд отбыл из Лондона вовремя, в Труро он прибыл тоже вовремя, а затем вовремя достиг конечного места назначения – Пензанса. Однако вокзал в Пензансе, как я заметила, был сейчас закрыт «в связи с происшествием». Обычно это означает, что кто-то бросился под поезд. Было бы непросто броситься под поезд в Пензансе, на конечной станции: поезда наверняка едут слишком медленно, чтобы не успеть затормозить при появлении потенциального самоубийцы. Однако люди бывают на удивление изобретательны.
Поезд приехал, но Лары в нем не оказалось. Возможно, она просто решила не возвращаться сегодня домой… Мне не хотелось развивать этот вызывающе правдоподобный сценарий.
Сэм сидел за столом у окна, выходившего на железнодорожную станцию Докс, и каждые пять минут набирал номер Лары.
– Где она живет в Лондоне? – спросила я, сжимая в руках кружку с кофе. – Нельзя ли позвонить к ней на квартиру? – Мне хотелось, чтобы Сэм подловил ее, вынудил признаться в том, что она делает.
– У нее нет квартиры. – Он не отрывал глаз от железнодорожной станции. На платформе стояли в ожидании несколько человек, из чего я заключила, что скоро подойдет поезд. – Лара некоторое время жила на квартире своей сестры, но это себя не оправдало. Вот почему мы еще не уплатили и половины долгов. Она живет в отеле. Убийственная затея в финансовом отношении, но там Лара была счастлива. Мне так кажется.
– Ну, так позвоните в отель.
Я видела, как Сэм раздумывает над этим.
– Не могли бы вы это сделать? Извините. Я вас даже не знаю. Не могли бы вы позвонить в отель и узнать, уехала ли она на выходные?
С каждой секундой он выглядел все более несчастным.
Мне потребовалась целая вечность, чтобы дозвониться до диспетчера, но в конце концов я все же вышла на бойкого и расторопного мужчину, знающего свое дело. С легким восточноевропейским акцентом.
– Лара Финч? – переспросил он, и я услышала, как его пальцы щелкают по клавиатуре. – О да. Она всегда бывает здесь в понедельник, и они всегда выписываются утром в пятницу. На этой неделе никаких изменений. Она выписалась вчера. А что, есть проблемы?
– Да, – твердо ответила я. – Проблемы. Она пропала.
Это его всполошило.
– Пропала? Полиция знает?
– Мы собираемся им звонить. Хм. – Я бросила взгляд на Сэма. К маленькой станции, пронзительно визжа тормозами, подкатил поезд, и Сэм вскочил на ноги, прижав руки к стеклу. Я вышла из комнаты в коридор, забрав с собой телефон, надеясь, что окажусь вне пределов его слышимости. – А кто-нибудь сейчас есть в ее комнате? Не могли бы вы пойти и посмотреть?
– Извините, мадам. Комнату убрали, и сейчас ее занимают другие гости. Видите ли, по выходным у нас совершенно другая клиентура, чем на неделе. Если миссис Финч пропала, мы будем более чем счастливы оказать содействие любым доступным нам способом. Я все же настаиваю, чтобы вы заявили в полицию. Я, конечно, спрошу уборщицу, не оставляла ли миссис Финч что-нибудь после себя.
– Спасибо, – поблагодарила я. – Могу я оставить вам телефонный номер, просто на всякий случай? – Я не знала номер мобильного Сэма, поэтому дала свой собственный номер и взяла себе на заметку включить телефон. Затем побрела в кухню и заметила прикрепленную к холодильнику карточку с надписью: «Городской телефон 55–12–99». Я продиктовала ему и этот номер.
– Я уверен, что она объявится целой и невредимой, – сказал мой собеседник тем же самым тоном, каким я разговаривала с Сэмом. – Мы надеемся увидеть ее в понедельник.
Один взгляд на лицо Сэма сообщил мне, что Лара не сошла и с этого поезда.
– Сэм, – произнесла я, – вам надо обратиться в полицию.
Я села рядом с ним на диван и взяла его за руку, которая была мясистой, безволосой и совершенно непохожей на руку Лори. У Лори пальцы длинные, тонкие и изящные.
– Не могли бы вы положить руку мне на предплечье? – попросил Сэм. Я удивленно на него посмотрела.
– Что?
– Лара так делает. Когда мы разговариваем и тому подобное. Она кладет ладонь мне на руку, вот сюда. – Сэм указал это место. – И держит ее там, пока мы разговариваем. Это бодрит. Глупо, конечно.
Я положила ладонь на его руку пониже локтя, на то самое место, которое он указал. Я понятия не имела, как долго мне предстоит держать ее там.
Я пришла сюда с бухты-барахты, навестить свою экспериментальную подругу Лару, и вот теперь я сижу на ее диване, смущенно держа за руку ее мужа и ожидая звука ее ключа в двери. Вот почему обычно я стараюсь не поддаваться порывам: никогда не знаешь, чем это обернется.
Сэм сидел так близко ко мне, что наши ноги соприкасались, и я хотела отодвинуться, но не могла. Мне не нравилось находиться рядом с ним. Я хотела, чтобы Лара вернулась. Или хотя бы вышла на связь. Было отвратительно с ее стороны оставлять мужа в таком вот ожидании, рисующим в воображении всевозможные ужасы.
Я представляла себе ее возвращение так напряженно – с каждой проходившей секундой все усиленнее, – что мне показалось, будто я действительно слышу ее шаги, металлическое шебуршение ключа, вставляемого в замочную скважину. Поворот запорного механизма. Звук отталкиваемой двери, когда между ней и стеной образуется брешь. Шуршание и шорох шагов человека, входящего в дом. Голос: «Сэм?»
Я ощутила тяжесть в животе. Все это была лишь игра моего воображения. Лара не приедет.