Я коснулась блестящей белой поверхности и на пробу потерла подушечки пальцев.

– Нет ничего жирнее гусиного сала, – одобрила и взяла большой черпак.

– Ага, корочка на выпечке получается просто загляденье, – согласилась миссис Баг. Стоя на цыпочках, она ревностно следила, как я разливаю топленый жир на два горшка: один для кухни, второй для хирургического кабинета.

– На Хогманай мы испечем чудесный олений пирог. – Она мечтательно прищурилась. – А еще сделаем хаггис, и каллен-скинк, и кроуди с кукурузной крошкой… а на сладкое большущий пирог с изюмом, джемом и топлеными сливками!

– Отлично, – пробормотала я, строя на гусиный жир собственные планы, вроде мази из дикой сарсапариллы для ожогов и ссадин, ментолового бальзама для заложенных носов и чего-нибудь успокаивающего и душистого для опрелостей… может, из лаванды и размельченных листьев бальзамина?

Я взглянула под ноги в поисках Джема: он научился ползать всего пару дней назад, но уже развивал невероятную скорость, особенно когда его никто не видел. Однако он смирно сидел в углу и грыз деревянную лошадку, которую Джейми вырезал ему в подарок.

Шотландские горцы, истинные католики, отмечали Рождество прежде всего как религиозный праздник. Священника у нас не было, и потому сегодняшний день прошел как обычное воскресенье, разве что мы накрыли более обильный стол и обменялись небольшими подарками. Мне от Джейми достался деревянный черпак с резной ручкой (которым я, собственно, и орудовала); я же одарила его новой рубашкой с пышным кружевным воротником для торжественных случаев, а то старую он износил до дыр.

Мы с миссис Баг, Брианной, Марсали и Лиззи предусмотрительно наварили целую гору ирисок, которую рассовали всем детям, что только попались на глаза. Пусть для зубов вредно, зато на какое-то время рты посклеивались (даже неугомонный Жермен только изредка побулькивал) и мы смогли насладиться тихим вечером.

А вот Хогманай – совсем другое дело. Бог знает, из каких языческих глубин идут корни этого праздника; главное, заранее запастись целебными средствами, пока Джейми решает, достаточно ли созрел виски.

Я разлила почти весь жир, только на самом дне котла плескался темный бульон с клочками кожицы и волокнами мяса. Миссис Баг уже присматривалась к нему, обдумывая рецепт подливы.

– Пополам, – строго сказала я, протягивая руку к большой бутыли.

Миссис Баг пожала круглыми плечами и спросила, глядя, как я укрываю горлышко платком:

– А что вы с ним будете делать? Гусиный жир – понятно, он для мазей. Бульон, конечно, тоже полезен при лихорадке, но вы же знаете, он быстро скисает. – Она выразительно приподняла бровь: вдруг я не знаю? – Через день-другой весь пойдет плесенью.

– Вот и славно, – ответила я, переливая жидкость в бутылку. – Я как раз заложила новую партию хлеба. Заодно проверю, как плесень растет на бульоне.

Ее очень пугало, как бы моя страсть к гнилым продуктам не перекинулась на кухню. Миссис Баг опасливо покосилась в сторону кладовой и смерила меня подозрительным взглядом.

Я отвернулась, чтобы спрятать улыбку, и заметила котенка Адсо, который стоял на задних лапках, когтями царапая столешницу и увлеченно наблюдая за черпаком.

– О, ты тоже хочешь?

Я достала блюдце и до краев наполнила его густым бульоном с кусочками мяса и белыми шариками жира.

– Это из моей половины, – предупредила я миссис Баг.

Та решительно затрясла головой.

– Ни в коем случае, миссис Фрейзер. Парнишка за последние два дня поймал с полдюжины мышей. – Она нежно улыбнулась котенку, который пулей соскочил с лавки и жадно начал лакать бульон. – Уж поверьте, этот красавец на моей кухне получит все, чего только пожелает.

– Правда? Отлично! Может, он и у меня в хирургическом кабинете поохотится?

Нас атаковали полчища мышей: холода загнали их в дом, и теперь они бегали под полами, ночью, а порой и днем, выскакивая из открытого шкафа или щели в стене, отчего сердце замирало в груди, а тарелки под аккомпанемент испуганного визга летели на пол.

– Ну, мышей можно понять… – многозначительно протянула миссис Баг. – Они всегда заводятся там, где пища.

Бульон чуть было не пролился мимо горлышка бутылки: платок забило гущей. Я выложила ее в блюдечко Адсо и вновь взялась за черпак.

– Верно, – ровным голосом ответила я. – Вы уж простите, плесень мне очень нужна. Это для лекарства, и…

– Да, конечно! Я знаю, – заверила миссис Баг. Как ни странно, сарказма в ее голосе не слышалось. – В Очтерлони жил один человек… Очтерлони – это такая деревня, у нас с Арчем там был дом. Так вот, этот Джонни Холат, он был колдуном, и люди его не любили, но все равно к нему шли. Одни приходили, чтобы купить разные травы и снадобья, а другие – за всякими заговорами. Ну, сами знаете…

Я неуверенно кивнула.

Действительно знаю. Порой травники-горцы торговали не только «снадобьями», но и якобы магическими штучками: приворотными зельями, средствами от бесплодия… По спине скользнуло что-то холодное, оставив неприятное ощущение, будто липкие следы улитки.

Я сглотнула, вспомнив пучок колючей травы, перевязанный черными и красными нитками. Его подложила мне под подушку одна ревнивая девушка по имени Лири – а купила она его у ведьмы Гейлис Дункан. Ведьмы такой же, как я…

Уж не к этому ли клонит миссис Баг? Она задумчиво наблюдала за мной, отчего-то растеряв всю свою болтливость.

– Тот еще грязнуля, Джонни Ховат. У него не было женщины, чтобы прибраться в доме, и в хижине всегда ужасно воняло. И от него самого тоже.

Она поежилась, хотя за спиной жарко пылал очаг.

– Я порой встречала его в лесу или на болоте, он копался в земле. Искал всяких дохлых тварей, чтобы из костей или зубов сделать амулеты. Он всегда носил такую широкую рубаху, и кое-кто видел, как она торчит в разные стороны, а из-под нее капает кровь…

– Картина жуткая. – Я снова соскоблила с платка гущу и зачерпнула еще бульона. – Но люди ведь все равно к нему ходили?

– Больше ж никого не было, – коротко ответила она и, не моргая, уставилась на меня, теребя что-то в кармане. – Джонни брал землю с кладбищ, куриную кровь, растирал кости в порошок… Вы… – она задумчиво кивнула мне строгим белым чепцом, – вы совсем другая.

– Спасибо.

Ее признание меня и повеселило, и растрогало. Из уст миссис Баг это был самый настоящий комплимент.

– Но вот заплесневелый хлеб! – Она строго поджала губы. – И та языческая штука в вашем шкафу… Это ведь правда, да? Вы тоже колдунья, как Джонни?

Я замешкалась, не зная, что ответить. В памяти впервые за много лет всплыли воспоминания о Крейнсмуре. Не хотелось бы, чтобы миссис Баг распространяла разные сплетни – обо мне и без того шла нехорошая слава. Не то чтобы я боялась судебного процесса… Однако одно дело – иметь репутацию целительницы, которая помогает людям, и совсем другое – ведьмы, торгующей заговорами.

– Нет, – настороженно ответила я. – Я много знаю о растениях, а колдовать и накладывать чары не умею.

Она удовлетворенно кивнула, будто я подтвердила ее подозрения, а не опровергла.

Однако возразить я не успела – из-под ног раздался жуткий звук, точно на горячую сковороду плеснули водой. Джемми надоела его игрушка, и он решил взглянуть, что у кота в блюдце. Адсо делиться лакомством не пожелал и громко зашипел, перепугав ребенка. Тот заревел во все горло, отчего котенок сам испуганно шмыгнул под скамью: наружу торчал лишь розовый нос и нервно шевелящиеся усы.

Я подхватила Джемми, вытирая слезы, а миссис Баг заглянула в котел с остатками бульона и вытащила большую косточку с белым круглым хрящом на конце.

– Вот, держи.

Она покрутила ею перед носом Джемми. Тот сразу же замолчал, сграбастал косточку и запихнул в рот. Другую кость – из крыла, с волокнами мяса – миссис Баг положила в блюдце.

– А это тебе, мой мальчик, – сказала она в тень под скамьей. – Только не набивай пузо, оставь местечко для мышек.

Потом вернулась к столу и стала перекладывать кости в кастрюльку.

– Поджарю их для супа, – сказала она, не поднимая глаз. И тут же, не меняя тона, добавила: – Я ходила к нему как-то раз. К Джонни Холату.

– Правда? – Я села, удерживая Джемми на коленях. – Вы были больны?

– Я хотела ребенка.

Я не знала, что и сказать. Сидела неподвижно, слушая, как бульон капает с платка. Миссис Баг молча отнесла кастрюльку с костями к очагу.

– За год я скинула ребенка четыре раза. Сейчас по мне и не скажут, но тогда я превратилась в настоящий скелет, лицо было белое, как разбавленное молоко, а грудь висела тряпкой.

Она поставила кастрюлю на угли и плотно закрыла крышкой.

– Поэтому я взяла все деньги, что у нас были, и пошла к Джонни Холату. Он положил деньги в горшок с водой. Посадил меня за стол, сам сел напротив, и мы долго-долго смотрели: я – на него, а он – на воду. Потом он встряхнулся, встал и ушел в глубь хижины. Там было темно, я не видела, что он делает; он покопался немного, бормоча себе под нос, затем вернулся и вручил мне амулет.

Миссис Баг подошла к столу и ласково положила руку на макушку Джемми.

– Он сказал, этот Джонни, что амулет укрепит мою утробу и позволит выносить дитя. Вот только он кое-что увидел в той воде и решил меня предупредить. Если я рожу живого младенца, мой муж умрет, так он сказал. Поэтому он даст мне зачарованный камень, а я уже буду сама решать. Так, мол, будет справедливо.

Кривоватые пальцы легонько погладили щечку Джемми. Тот, увлеченный новый игрушкой, ничего не замечал.

– Сперва я носила амулет в кармане, потом вытащила.

Я потянулась к ней и взяла за руку. Повисла тишина, только ребенок лепетал что-то да булькал суп в очаге. Миссис Баг постояла немного, потом высвободила пальцы и залезла в карман.

– Выкинуть его я так и не смогла, – сказала она, глядя сверху вниз на амулет, который положила на стол. – Он ведь обошелся мне в целых три серебряных пенни. Так что я взяла его с собой, когда мы уезжали из Шотландии.

На небольшом камушке, бледно-розовом, с серыми прожилками, кто-то выцарапал силуэт беременной женщины с огромным животом, распухшими грудями и выпяченными ягодицами. Я видела такие в музеях. Интересно, Джонни Холат сам его сделал или просто нашел этот реликт прежних времен в болоте?

Я погладила камушек. Неважно, действительно ли Джонни Холат видел будущее в том горшке… Ему хватило проницательности понять, как Мурдина Баг любит своего мужа. Порой женщине проще отказаться от надежды завести ребенка, считая это благородной жертвой во имя спасения любимого, чем день за днем терпеть горечь неудач… Колдуном он был или нет, людские души читать умел.

– В общем… – как ни в чем не бывало продолжила миссис Баг, – может, вам попадется какая-нибудь девушка, которой он нужен. Жаль, если пропадет зря.