Глава пятая

Марк явился, спокойно опоздав на пятнадцать минут, придерживая пиджак, перекинутый через плечо; очки в черепаховой оправе он заменил на солнцезащитные Persol 714. Я механически поцеловала его в щеку. Мы собирались перейти дорогу, но он придержал меня за руку.

– Что, уже идем?

– Ты опоздал, мне звонили раз пять и прислали полтора десятка эсэмэсок, интересовались, где мы застряли!

– С каких пор ты такая пунктуальная? Подожди… не так-то это просто.

Он тяжело вздохнул, на его лице появилась перепуганная улыбка, он в последний раз затянулся самокруткой, от которой почти ничего не осталось – я даже опасалась, что загорится фильтр. Он и впрямь был не в своей тарелке.

– Все будет хорошо, не волнуйся.

– Спасибо.

– Пошли.

Мы успели сделать не больше десяти шагов по траве, как раздался дикий звериный рев.

– Черт! С ума сойти, – пробормотал Марк.

Обычно Седрик не отличается бурным проявлением эмоций, но сейчас они с Адрианом вели себя хуже, чем дети. Первым примчался мой зять: он подхватил Марка и поднял его, демонстрируя силу, которой я раньше за ним не замечала. Адриан подбежал вслед за Седриком и бросился на них. Все трое свалились на землю и ржали как ненормальные. Я направилась к остальным. Алиса, прикрыв рот рукой, пристально следила за хохотавшей троицей полными слез глазами. Жанна срывающимся голосом объясняла дочке, кто этот высокий мужчина. Парни присоединились к нам, хлопая друг друга по спине, животу, обнимаясь. Жанна подошла к Марку, он улыбнулся ей и тепло поцеловал. Потом направился к Алисе, дожидавшейся своей очереди. Моя сестра всегда была самой спокойной, самой сдержанной, самой заботливой из нас. Я думаю, для нее Марк был братом, которого у нас с ней не было. Он преодолел разделяющие их несколько метров.

– Не плачь, Алиса.

– Все-таки ты полный мудак! – ответила она и бросилась в его объятия.

– Познакомь меня со своими детьми, – попросил он после того, как они долго простояли не разжимая рук.

Она с удовольствием сделала это, и тут я обалдела: Мариус и Леа кинулись к нему с радостными криками «дядя Марк!». Дети знали о его существовании, о чем я не подозревала. Ну и дела! Получается, они часто говорили о нем, а я и не догадывалась. Адриан тем временем достал пиво из сумки-холодильника и начал раздавать бутылки. Я отказалась.

– Не будь занудой хоть сегодня, Яэль! У нас же праздник! – Не слушая возражений, он сунул мне в руку пиво и отошел.

– Ты по-прежнему не умеешь пользоваться открывалкой? – услышала я голос Марка; я не заметила, как он подошел.

– Нет.

Он взял у меня бутылку и открыл зажигалкой.

– Ты не меняешься, – прокомментировала я.

Он чокнулся со мной бутылкой, и мы улыбнулись друг другу.

– С возвращением!

После лаконичного тоста Адриана все уселись на траве. Я устроилась в сторонке. Алиса выложила разнообразную выпечку, приготовленную ею по такому случаю, после чего присоединилась ко мне и похлопала по ноге. Весь пикник я молчала; как я и предполагала, всеобщее внимание сосредоточилось на Марке. Я была довольна, что меня оставили в покое.

Потом мужчины поиграли в футбол с Мариусом, который был без ума от счастья и непринужденно общался с «дядей Марком». Все четверо носились без устали, старшие позволяли маленькому забивать голы, и все у них получалось просто и естественно. Я молча наблюдала за ними, съежившись, подтянув колени к подбородку, и мне казалось, будто я попала в кино. Под десятью последними годами была подведена черта. Не исчезни Марк внезапно, сегодня они бы веселились точно так же. Я почти не сомневалась, что скоро они вообще вычеркнут из памяти всю эту историю. Доверительные, близкие отношения вернулись в мгновение ока. А я… я не очень понимала, как это оценивать. Но все же полагала, что они как-то слишком быстро обо всем забыли.

Когда они доиграли в футбол, Марк подошел и плюхнулся на траву рядом со мной, как сделал бы в старые времена.

– Ты сегодня не очень разговорчивая, – заметил он, покосившись на меня. – Все еще дуешься?

Я сорвала травинку и теребила ее.

– Наблюдаю.

– Раньше ты бы сыграла с нами в футбол.

– Я уже давно ни во что не играю.

– Не верю, – воскликнул он, хлопнув меня по плечу.

– И зря.

В этот момент зазвонил телефон. Бертран.

– Да, – ответила я, вскочив и быстро отойдя в сторону, чтобы не были слышны голоса.

– Ты мне нужна, прямо сейчас. Вручение премии в шестнадцать часов, будет много народу, и мы должны продемонстрировать все свои возможности.

– Постараюсь приехать как можно быстрее.

Я повесила трубку и отряхнула одежду. К счастью, мой наряд, если не считать джинсов, вполне подходил для работы. Я надела пиджак и взяла сумку. Оставалось поймать такси – и вперед.

– Что ты делаешь? – спросила Алиса.

– Бертран вызвал меня, он ждет.

– Только не сегодня! Не в воскресенье! – возмутилась она. – Он что, вообще не дает тебе передохнуть?!

Я напряглась и предостерегающе подняла руку.

– Пожалуйста! – прошипела я. – Обойдись без нотаций!

– Не сейчас!

– Ты не можешь ему объяснить, что у тебя встреча в кругу семьи? – предположил Седрик.

Ну, он полный кретин, ей-богу!

– Нет! – заорала я, сжимая кулаки.

Оставьте меня в покое! Дайте мне жить своей жизнью и делать свою работу так, как я считаю нужным! Если они не прекратят, у меня сдадут нервы. Они вообще ничего не соображают. Даже не подозревают, что для меня в жизни важно.

– Сейчас я вам кое-что скажу, – прокомментировал Адриан, который тоже встал. – Она нас всех задолбала своей работой! Ничто и никто, даже общение с друзьями и родными, не мешают ей отвечать на звонки в воскресенье, или вечером, или среди ночи. Когда она уже перестанет доставать нас?

Последнюю фразу он просто выплюнул. Это была та самая капля, которая переполнила чашу.

– Так, всё, хватит! – рявкнула я, вытянув в их сторону указательный палец. – Прекратите осуждать мою жизнь, мой выбор! Мне очень жаль, что вы не любите свою работу, вы даже сами не знаете, чего себя лишаете. Ваше дело, но меня оставьте в покое!

Тут я вспомнила о Марке, на секунду прикрыла глаза и обернулась к нему. Он выглядел абсолютно потрясенным сценой, которая разворачивалась перед ним. Что за жалкое зрелище мы собой представляли?! В конце концов он поймет, что все уже не так, как раньше.

– Извини, меня ждут… – произнесла я тонким голоском. – Не хотела портить праздник, но у меня есть обязательства.

– М-м-м… не беспокойся… Я не в обиде, – ответил он, причем явно искренне.

Я отвернулась и встретилась взглядом с Адрианом. У него на лице было написано возмущение.

– Вот так вот! – обратилась я к нему. – Марк не ругает меня.

– Рано радуешься! Скоро он поймет, что ты уже не такая, как прежде, и перестанет тебе мило улыбаться!

Быстро, как молния, я проскочила разделяющие нас три шага и резко выпрямилась.

– Ты-то уж точно не изменился, ты и твой придурочный железобетонный юмор! Марк это тоже очень быстро оценит! Давай, доставь себе удовольствие! Поиздевайся надо мной, я же вижу, ты еле сдерживаешься!

– Не сомневайся, за мной не заржавеет! – тут же ответил он. – Ты и впрямь окончательно охренела, Яэль.

Моя рука взлетела вверх. Жанна едва успела вскочить между нами и помешать мне влепить ему пощечину.

– Ну-ка прекратите!

Ее неожиданное вмешательство заставило меня успокоиться, моя рука упала, стало так тихо, что было слышно, как пролетела муха. Я ощущала на себе неодобрительные взгляды всех пятерых, дети тоже настойчиво смотрели на меня. Я отступила на шаг назад.

– Побежала, хватит убивать время на ваши глупости.

Я развернулась и налетела на Алису, которая подошла, пытаясь остановить меня:

– Пожалуйста, не уходи вот так.

– Я устала, – возразила я, не отводя глаз. – Устала от ваших нападок.

Она моя сестра, я люблю ее больше всех на свете, несмотря ни на что, и для меня была мучительной сама мысль о возможной ссоре, поэтому я ее поцеловала. И побежала, проваливаясь в землю каблуками, к ближайшей улице, чтобы поймать такси, постараться как можно быстрее забыть то, что сейчас произошло, и не сорваться.

Вечером я приняла снотворное и стала слушать на телефоне сообщения друзей.

Адриан:

Седрик:

Жанна:

И наконец, Марк:

Сообщения, по задумке их авторов, должны были поддержать меня, но в результате нейтрализовали действие снотворного.

На следующее утро, не успела я сесть за стол, как Бертран вызвал меня в кабинет.

– Ты вчера была молодцом, – сообщил он. – Я уже получил запросы на расценки и предложения о сотрудничестве. В том числе благодаря тебе. Многие требуют, чтобы ты персонально вела их заказ.

Я изо всех сил постаралась скрыть ликование.

– Спасибо, – скромно ответила я.

– Ближайшие две недели будут напряженными. Нельзя запускать уже начатые дела, а сегодня утром мы получили крупный заказ на сопровождение переговоров. Один из наших лучших клиентов инвестирует в зарубежную компанию.

Прекрасно! Я встряхнусь и окончательно приду в себя! Я снова в деле. Я выпрямилась в кресле.

– Очень хорошо.

– Мы оба понадобимся. Не хочу рисковать: отправляйся сама за досье, не будем полагаться на курьера.

– Уже иду, нужно сразу браться за дело. А кто клиент?

– Габриэль.

Я почувствовала, как бледнею: этого типа я ненавидела, а еще больше я ненавидела работу с ним. Главное направление его бизнеса – доверительное управление собственностью и, соответственно, различные инвестиции. Он играл с деньгами, как с игрушками, считал, что ему все дозволено, и вел себя как шкодливый ребенок. Но он был невероятно талантливым финансистом. Заказы Габриэля были моим кошмарным сном, и хотя он не так уж любил меня, тем не менее всякий раз требовал, чтобы с ним работала я. Снова обратная сторона медали: быть лучшей чревато проблемами! Тем не менее я спрячу подальше свои капризы, раз есть шанс блеснуть, и Бертран, возможно, снова заговорит о том, чтобы сделать меня партнером.

В девять сорок пять я нажала кнопку интерфона на втором этаже здания рядом с площадью Мадлен, где находился офис Габриэля. Дверь автоматически открылась. Мне пришлось ждать в приемной под сальными взглядами сотрудников. Складывалось впечатление, будто он сознательно отбирает только тех, кто умеет цинично глазеть на приходящих в контору женщин. Наконец я услышала его хриплый голос, мое тело напряглось, кулаки сжались, и начались мои страдания.

– Самая улыбчивая переводчица на свете собственной персоной! Я спасен.

– Хватит! – отрезал женский голос.

Я узнала его жену, потому что уже несколько раз с ней пересекалась. Она была великолепна – тонкая улыбка, ясный, лукавый взгляд, тщательно уложенные волосы, которые, однако, будто собраны небрежно и наспех. В любой тряпке она была бы роскошной. Но любые вещи она не носила. Ирис – талантливый дизайнер одежды, ее книга заказов всегда заполнена под завязку. Клиенткам приходится месяцами ждать встречи с ней и ее маленькими ручками. Эта женщина – высший класс, сама элегантность. Как она выносит подобного хама?

– Здравствуйте, Яэль, не знаю, помните ли вы меня. Я Ирис, жена Габриэля, – мило представилась она.

– Очень приятно снова встретиться с вами, Ирис.

Я искренне симпатизировала ей. Если бы я имела хоть сколько-то свободного времени и не будь она замужем за этим мерзким типом, я с удовольствием подружилась бы с ней.

– Вы должны зайти ко мне в мастерскую, мне это было бы очень приятно, правда. Я смогу предложить вам много моделей, таких же восхитительных, впрочем, как та, что сегодня на вас.

– Ирис, любимая, эта девушка – машина. Твои творения заслуживают света, а на ней все тускнеет!

Она резко повернулась к нему, выпрямившись на своих двенадцатисантиметровых каблуках, и испепелила его взглядом.

– Ладно. Сдаюсь! – Он поднял руки вверх и иронически усмехнулся. – Давайте приступим к работе, дражайшая Яэль.

От его фальшивой вежливости меня тошнило. Подумать только, этот тип считает себя остроумным! Законченный мудак!

– Главное, не позволяйте ему третировать себя, – добавила Ирис, указав на мужа. – Жду вас в мастерской.

– Спасибо за предложение.

– Это приказ, Яэль.

Ирис не шутила, и в бизнесе она, должно быть, ведет себя жестко. Железная рука в бархатной перчатке. Потом она обернулась к Габриэлю:

– Встретимся за обедом? Попросить Жака заказать столик?

– С большим удовольствием, – ответил он, обнимая ее за талию.

Такие вещи обычно меня не трогают, но следует признать, что любовь этих двоих была осязаемой, она насыщала воздух электричеством. Они крепко поцеловались, как если бы расставались на несколько недель, и в какой-то момент мне даже стало неловко. Ирис неохотно оторвалась от мужа и направилась к выходу.

– Веди себя хорошо! – с хрустальным смехом бросила она.

Габриэль проследил за ней, а когда дверь закрылась, душераздирающе вздохнул.

– Ох… моя жена… Вам бы стоило брать с нее пример, Яэль.

Я предпочла промолчать.

– Ко мне в кабинет, поторопитесь! – приказал он, вдруг став серьезным.

Я пошла следом, села к столу напротив него. Он поглубже устроился в кресле, оперся щекой о ладонь и изучающе посмотрел на меня. Если он рассчитывал произвести на меня впечатление, ему это не удалось. Я положила ногу на ногу и с вызовом воззрилась на него.

– Мне не доставляет удовольствия работа с вами, – сообщил он.

– Скажите это Бертрану.

– Вы лучшая, и он это знает. И я это знаю.

– Что ж, тогда нам придется как-то терпеть друг друга.

– Вы холодная, действуете как автомат, мрачная, непроницаемая. Я ни разу с нашего знакомства не видел, чтобы вы улыбались. Вам хоть изредка случается трахаться?

– Что… что вы себе позволяете? – закричала я, срываясь с места.

Он довольно ухмыльнулся.

– С другой стороны, если вы трахаетесь тоже как робот, мне жаль вашего приятеля!

– Если вы нуждаетесь в моих услугах, ведите себя корректно. Мы здесь для того, чтобы обсуждать ваши переговоры, а не мою личную жизнь.

Его лицо стало серьезным, он оглядел меня с ног до головы. Я сжала кулаки, чтобы сдержать дрожь в руках.

– Мне жаль вас, Яэль. Честно.

Эти слова на мгновение сбили меня с толку, потому что я ему поверила.

– Можно совсем маленький совет? Добавьте немного страсти в свою жизнь, расслабьтесь, просто живите, и все наладится. А вы все равно останетесь лучшей. Теперь возьмите досье. Будут вопросы, свяжитесь со мной.

Он протянул стопку документов и встал из-за стола, чтобы проводить меня к двери.

– Было, как всегда, приятно пообщаться с вами, Яэль.

Он закрыл дверь. Я долго стояла на лестничной клетке, оцепенев, спрашивая себя, чем заслужила такое отношение. Я еле удержалась, чтобы не стукнуть ногой по стене – мне срочно требовалось хоть как-то разрядиться. Надо будет завести себе боксерскую грушу. Вчера на меня накинулись друзья. Сегодня этот мерзавец назвал меня фригидной и еще поучал, советовал подбавить страсти. Я увлечена своим делом, и этой страсти мне хватает. Больше ничего мне не нужно. У меня есть ровно две недели, чтобы доказать свою правоту. Габриэль извинится передо мной, когда завершит переговоры, я покажу ему, на что способна. Что касается друзей, возможно, они наконец-то поймут, что такое для меня агентство.

В последующие десять дней мне удавалось поспать так недолго, что я могла бы вообще не уходить из агентства. Я никогда не оставалась в офисе одна, поскольку Бертран, судя по всему, существовал в том же ритме. Он предложил, чтобы других моих клиентов временно взяли на себя коллеги, но я отказалась, потому что умею справляться с авральными ситуациями, а отдохнуть успею, когда все закончится. Мы мало разговаривали, в основном когда обсуждали дело Габриэля, в котором будем выступать тандемом. Нужно было изучить его досье до мельчайших подробностей, включая микроскопический абзац, завершающий предложения по контракту, – нам нужно все знать, все понимать и чтобы никакая закавыка от нас не ускользнула. Габриэль регулярно появлялся в агентстве, иногда по просьбе Бертрана, иногда по собственному почину, чтобы проверить, как мы продвигаемся. Между нами продолжалась холодная война: в ходе обсуждения, в котором участвовали все трое, мы с Габриэлем обращались друг к другу только по рабочим вопросам. Он больше не отпускал сомнительных замечаний, я же со своей стороны полностью сосредоточилась на документах.

В субботу около десяти вечера я сидела за своим столом, когда ко мне подошел Бертран.

– Давай ужинать.

Не расставаясь с планшетом, я перебралась на кухню и села на один из табуретов у стойки напротив Бертрана. Я внимательно всматривалась в своего шефа. Его лицо было замкнутым, он сосредоточенно следил за чем-то на экране. Бертран выглядел усталым, наверняка как и я. Вероятно, он почувствовал, что я за ним наблюдаю, поднял глаза и перевел их на меня. На его лице читалась решимость. Опасаясь, как бы он не заметил следы моей усталости, я склонилась над столом. Он пододвинул ко мне поднос. Чтобы насытиться, мне хватило четырех сашими, и я выбросила лоток, убрала со стола и пошла к своему рабочему месту.

– Поезжай домой, – неожиданно распорядился Бертран.

Я растерялась и резко обернулась к нему. Он что же, думает, будто я не выдержу напряжения?

– Нет, я еще немного останусь.

– Уже поздно, мы просидели здесь весь день, и я полагаю, завтра ты тоже намерена прийти? – На его лице промелькнул намек на улыбку.

– Конечно.

– Пойди поспи и не являйся на рассвете. Я тебе вызову такси.

Что это с ним? Часть ночи я работала над досье и проспала едва ли пять часов. Почти рекорд по сравнению с предыдущими ночами, и сон меня взбодрил. Я выпила кофе, слушая Алисины сообщения, оставленные за неделю. Ничего нового, все здоровы, Марк, похоже, возвращался в их жизнь со скоростью гоночного болида. Сегодня они все собираются на барбекю у Адриана и Жанны и будут рады меня видеть. Что ж, придется обойтись без меня, так наверняка будет лучше, зачем мне портить им праздник.

В девять утра я открыла дверь пустого офиса, в котором царила тишина. Бертран отсутствовал. Может, его вообще не будет? Минут через пятнадцать я захихикала про себя: дверь распахнулась, на пороге возник Бертран. Как мне могло прийти в голову, что он позволит себе бездельничать воскресным утром?

– Завтрак! – объявил он.

На мой стол приземлился пакет с круассанами. Я оторвалась от экрана, окончательно сбитая с толку. Настолько, что руки у меня опустились, и я откинулась на спинку кресла. Бертран стоял передо мной в спортивном костюме, потный, прямо с утренней пробежки, но без каких-либо признаков усталости.

– Я велел тебе сегодня выспаться, – с улыбкой упрекнул он.

– Чтобы я не встретила вас в этом наряде? – вырвалось у меня.

– Я окончательно утратил доверие, да? – расхохотался он.

Я живо выпрямилась, смущенная тем, что ляпнула.

– Ну что вы! Сейчас сварю кофе.

– Спасибо.

Я как раз наливала кофе в чашки, когда он вернулся из душа. Я всегда подозревала, что он время от времени ночует на диване у себя в кабинете, и сегодня мои подозрения подтвердились.

– Я знал, что ты будешь здесь, когда я вернусь. – Он сел напротив меня. – Так необходимо и так приятно иметь человека, на которого можно рассчитывать. Я благодарен тебе.

– Не благодарите меня, это моя обязанность, и мне это нравится.

Он долго присматривался ко мне, потом покачал головой.

– За работу!

Настал день Д. Мы сделали это, и я готова выйти на арену. Все организовано так, чтобы в ходе переговоров мне ничего не мешало. Однако в девять тридцать, за полчаса до начала, я проходила мимо стола моей ассистентки, и мне кое-что не понравилась.

– Это что? – сухо спросила я, указав на конверт.

Она подняла ко мне перепуганное лицо.

– Э-э-э…

– Вы должны были сразу же, срочно отправить его с курьером. Вы что, не читали мой мейл?

– Но… Яэль… я… вы мне написали в десять вечера, вчера… Меня уже не было на работе…

– Это не оправдание! – Я начала нервничать. – Срочно! Это слово хоть что-то для вас значит? На каком языке с вами разговаривать, чтобы вы наконец-то выполняли свои обязанности должным образом?

– Курьер сейчас придет. – Ее голос дрожал.

– Мы уже опаздываем! О нет… только не это! – Она явно собралась заплакать.

– Яэль, – позвал меня руководитель группы письменных переводов.

Я обернулась к нему, скрестив руки на груди. А этому что от меня надо? Иногда я задавалась вопросом, чем он занимается, если не считать хождения взад-вперед по офису.

– Что? – рявкнула я.

– Полагаю, она уже все поняла. – Он кивнул в сторону моей ассистентки.

– Пожалуйста, не вмешивайся, – сухо возразила я. – Это моя подчиненная.

После чего переключилась на плачущую девушку:

– Возьмите себя в руки и принимайтесь наконец за работу. И быстро!

Я двинулась к своему столу, массируя виски. Неужели из-за этих кретинов у меня разыграется мигрень?! Я бросила на них злой взгляд – он похлопывал ее по спине, успокаивая. Можно подумать, ей только что сообщили о неизлечимой болезни.

В десять все сидели за столом, готовые к началу обсуждения. По одну сторону – Бертран и я, а между нами Габриэль в сопровождении двух своих сотрудников и трех адвокатов. По другую – партнеры по переговорам со своими переводчиками и консультантами: оказалось, что они тоже отлично подготовились и собирались упорно отстаивать свою позицию, ни в чем не уступая. Бертран взял на себя перевод на французский для нашего клиента, по-английски должна была говорить только я, обращаясь непосредственно к нашим собеседникам. К вечеру второго дня начало вырисовываться согласие, чему мы все были бесконечно рады. Когда мы остались одни в переговорной, Габриэль пригласил нас с Бертраном на ужин. Мой начальник принял приглашение и повернулся ко мне.

– Большое спасибо, но я предпочитаю еще кое-что проверить перед завтрашней встречей.

– Вы проявляете невероятное усердие, – ухмыльнулся Габриэль.

– Увидим, насколько я усердна, когда вы будете довольны своим договором!

Меня удивило раздражение, прозвучавшее в моем голосе, и излучаемая мной агрессивность.

– Расслабьтесь, Яэль! Я как раз потому и приглашаю вас на ужин, что удовлетворен. Вы были великолепны. Вы оба. Позвольте себе передышку.

– У тебя нет выбора, – настойчиво произнес Бертран.

Ужин превратился в настоящую пытку, я просто физически ощущала, как зря трачу время. Я могла быть в офисе, работать, готовиться к последнему дню или же попробовать наверстать отставание по остальным досье. Вместо этого мне приходилось слушать их болтовню обо всем и ни о чем. Можно подумать, они специально обсуждали что угодно, только не наши переговоры. Почему они такие легкомысленные? Как им удается столь небрежно относиться к делам? И откуда у них такой аппетит? Я ковырялась вилкой в тарелке, и мне кусок не лез в глотку. После какой-то фразы оба непринужденно расхохотались, а я не могла понять, что их так развеселило. Тогда я внимательнее прислушалась. Бертран расспрашивал Габриэля о блистательном успехе его супруги.

– Между прочим, Яэль, Ирис по-прежнему ждет вас в мастерской. Бертран, предоставьте ей немного свободного времени, чтобы она передохнула и заказала что-нибудь у моей жены!

– Ей мое разрешение не требуется! Но вообще-то – прекрасная идея!

Да, мой шеф явно сходит с ума…

– Поблагодарите ее от меня, но мне действительно некогда. – Я окончательно заупрямилась.

Бертран разочарованно покачал головой.

– Суровая вы девушка, – пришел к выводу Габриэль.

Как эти двое могли настолько забыть том, что стоит на кону в переговорах? За десертом я почувствовала, как у меня кровь прилила к лицу, ладони стали влажными, а кончики пальцев заледенели. Малейший звон приборов отдавался внутри черепной коробки. Я стиснула зубы и не произнесла ни слова до самого окончания ужина. Долгожданное избавление наконец-то пришло – к счастью, потому что больше я бы не выдержала. Бертран вызвал нам двоим такси, а Габриэль, как всегда, умчался на мотоцикле.

Мне удалось сдерживать до дома подкатывающую к горлу тошноту. Ночь была ужасной, после скудной еды меня рвало желчью, поскольку в желудке ничего не было. Я была настолько слаба, что, когда приступ рвоты прошел, осталась сидеть на полу возле унитаза, обхватив его руками. Проходили минуты и часы. Лишь к половине шестого я как-то доковыляла до кровати и задремала. Когда зазвонил будильник, головная боль вернулась со страшной силой. Мне не сразу удалось сесть в постели, а когда я с трудом все же встала, комната опасно закачалась. Держась за стены, я добрела до ванной и вцепилась в умывальник, чтобы не упасть. Я посмотрела в зеркало и испугалась: лицо не бледное, а землистое, как у трупа, огромные, вполщеки черные круги. Трезво оценив свое состояние, я отказалась от бассейна, несмотря на то, что обычно это был лучший способ расслабиться и собраться с силами. Мне понадобилось больше часа на сборы, настолько мне было плохо; к тому же пришлось изрядно поработать над собой, чтобы можно было появиться на людях. Впрочем, мои старания были тщетны: толстый слой тонального крема ничего не изменил, краски так и не проступили на моих щеках. Я надела черную узкую юбку и заметила, что она на мне болтается. Когда я успела так похудеть? Я взгромоздилась на свои шпильки, и меня качнуло. Но выбора у меня все равно не было, не могла же я сдаться в двух шагах от цели. Перед выходом я проглотила коктейль из аспирина и гуронсана, держа кулаки за то, чтобы это волшебное средство не выплеснулось наружу. Когда я диктовала водителю адрес агентства, я не узнала собственный голос. Что не помешало ему отдаваться мучительной болью в голове. Всю дорогу я не открывала глаза и старалась дышать глубоко и медленно. Я использовала жалкие остатки сил, чтобы возвести вокруг себя защитную стенку. Однако борьба с дрожью и холодным потом поглощала всю мою энергию.

Входя в переговорную, я ухватилась за дверь – испугалась, как бы не потерять сознание.

– Плохо себя чувствуешь? – спросил неожиданно появившийся за моей спиной Бертран.

– Нет, нет, не беспокойтесь, все в порядке, – с трудом ответила я едва слышным голосом.

– Не верится, – холодно возразил он. – Я могу сегодня справиться сам…

– Ни за что!

– Ты ничего от меня не скрываешь?

– Нет, конечно нет.

Он покачал головой, явно ни на грош мне не веря. Все было плохо, совсем-совсем плохо. Я села слева от Габриэля, Бертран справа. Я положила ладони на стол, они начали дрожать, я быстро опустила их на колени, за секунду до этого поймав на них взгляд начальника. Я пришла в ярость: тело предавало меня в решающий момент. Я призвала все свои силы, чтобы сосредоточиться, заставила себя забыть обо всем, что не относилось к досье, перестала слышать неровный стук своего сердца, сжала кулаки, выпрямилась и уперлась взглядом в наших партнеров по переговорам. Несмотря на все усилия, мне не удавалось прийти в рабочее состояние: я лихорадочно искала нужную информацию в своих записях, путала слова, говорила на смеси английского и французского, теребила руки, непрерывно моргала, не давая векам захлопнуться. Несколько раз Бертран поправлял меня. От обеда он отказался, и мне пришлось переводить в одиночку, поддерживая связь между Габриэлем и его будущим компаньоном, перед которыми наши ассистентки поставили подносы с заказанными блюдами. Перед окончанием перерыва некоторые из участников вышли размять ноги, и я воспользовалась паузой, чтобы сбежать в туалет и спрятаться от их внимания. К моему облегчению, тошнота не вернулась, та горсточка пищи, которую мне удалось проглотить, возможно, останется сегодня в желудке. Еще каких-то несколько часов, и я смогу отдохнуть. Осознание того, что подобная мысль пришла мне в голову, потрясло меня: оказывается, я хочу отдохнуть и, возможно, даже нуждаюсь в этом. Вот только и речи не может быть, чтобы проявить сейчас слабость. Я пообещала себе вернуться домой раньше, чем обычно, как только представится такая возможность, сразу проглотить снотворное и поспать сегодня подольше. Да, я на нервах, но только потому, что утром поленилась и отказалась от бассейна. Когда я вернулась в офис, Бертран что-то обсуждал с моей ассистенткой, и они оба повернули ко мне голову.

– Я вам нужна? – спросила я.

Дуреха опустила глаза. Я, возможно, слаба сегодня, но не надо забываться.

– Нет, возвращайся в переговорную, я сейчас приду, – бросил Бертран, тут же отвернувшись от меня.

Пока я шла, меня охватило дурное предчувствие, и я решила обернуться и проверить, что происходит за моей спиной. Наверняка какая-то деталь ускользнула от моего внимания. Вскоре Бертран вернулся и дал сигнал к продолжению последней части переговоров. Габриэль взял слово, я собралась переводить его выступление на английский для наших собеседников, но тут вмешался Бертран, не дав мне раскрыть рта. Я осторожно покосилась на него; он ответил многозначительным взглядом, ставящим меня в известность, что шеф берет клиентов на себя и вторую половину дня будет работать сам.

С этого мгновения я перестала что-либо слышать, звуки голосов и лица окутал туман, как если бы мне снился сон, в котором размытые контуры предметов исчезают с дымом. Единственное, что я осознавала с необычайной остротой, – слезы, которые время от времени наплывали, и я собрала остатки воли, чтобы не дать им скатиться по щекам. В переговорную вошел руководитель группы письменных переводов и раздал участникам экземпляры проекта договора, чтобы они перечитали на свежую голову перед подписанием – оно было назначено на следующую неделю. Все встали, пожали друг другу руки, Бертран кивком головы приказал мне зайти в кабинет. Я постояла, ожидая, пока они покинут переговорную, и прошла по офису, пустому, как обычно в вечер пятницы. Я застыла посреди Бертранова логова, мои руки безвольно болтались вдоль туловища, а начальник все не появлялся.

– Ну что, Яэль, неожиданный приступ хандры? – спросил Габриэль, пришедший раньше Бертрана.

Я молчала, только подняла на него полные слез глаза.

– Видите, я был прав, когда советовал вам расслабиться. Если и дальше будете так продолжать, то просто сломаетесь…

Он протянул мне руку, я вяло пожала ее.

– Пойду к жене, – сообщил он. – Самое лучшее время дня! До следующей недели.

Он исчез. Нет, не понимала я этого типа: он только что выиграл исключительно важный контракт, способный принести ему миллионы, но обсуждает не его, а встречу с женой, будто это самое важное событие. И этот человек говорит мне, что я рискую сломаться… что за ерунда. Для начала надо извиниться перед Бертраном. Потом высплюсь ночью как следует, все уладится, и я вернусь к привычному ритму.

– Садись, – распорядился Бертран, входя в кабинет.

Я дернулась, услышав его голос, села в кресло и задрожала. Он решительно пересек комнату, лицо его было замкнутым, он распустил узел галстука и со злостью швырнул папку на полку. Мне стало очень страшно, такое со мной случалось впервые. Я нервно мяла руки.

– Что я должна сделать, чтобы все исправить? – Мой голос был едва слышен.

– Не появляться здесь в ближайшие три недели.

Я резко подняла голову. Он сурово смотрел на меня.

– Что?! Нет, Бертран! Вы не можете так со мной поступить!

– Я твой начальник! И на все имею право. Сегодня днем я проверил: за последние четыре года у тебя не было ни дня отпуска. Ты на пределе! – Он стукнул кулаком по столу.

– Это просто маленькая временная усталость, что-то засбоило. Я приду в себя и к понедельнику буду в форме! Не о чем говорить!

Он сжал челюсти и глубоко вздохнул, продолжая всматриваться в меня.

– Не спорь, – резко сказал он тоном, не терпящим возражения.

Я вскочила, комната опять закачалась.

– Прошу вас! – закричала я, игнорируя головокружение. – Не лишайте меня вашего доверия.

– Это не вопрос доверия, Яэль. Ты пересекла красную линию. В последние недели я наблюдал за тобой, каждый день ты являлась в агентство более уставшей, чем накануне. Ты выглядишь как зомби, восставший из могилы, на тебя страшно смотреть. Да, ты полна энтузиазма. Но какой ценой? Ты даже не отдаешь себе в этом отчета, но ты агрессивно ведешь себя с коллегами, которые не понимают, как реагировать, они тебя избегают, жалуются на тебя. Некоторые вообще отказываются работать с тобой.

Я в растерянности уставилась на него, не понимая, как это вдруг все стало настолько ужасно, а я ничего не заметила.

– Я жалею, что обсуждал с тобой идею партнерства.

Земля разверзлась у меня под ногами. Я теряла все, за что сражалась несколько месяцев подряд. Я рухнула на кресло, обхватив голову руками и обливаясь слезами. Я услышала, что Бертран приблизился ко мне. Он присел на корточки и ухватил меня за запястья, заставляя поднять на него глаза.

– Ты плохо заботилась о себе и не сумела справиться со стрессом, из-за чего не выдержала нагрузку. В сухом остатке: отныне я вынужден обходиться без тебя, и меня это не устраивает. У меня нет выбора, и я не намерен терять время. Ты загоняешь себя в болезнь, а я не могу постоянно следить за тобой и предотвращать твои ляпы. Ты берешь три недели отпуска, начиная с этой минуты. Иди за вещами и отправляйся домой.

Он встал и вернулся к своему столу.

– Я буду здесь в понедельник, – заявила я.

Он сурово посмотрел мне в глаза:

– Не вынуждай меня принимать более радикальные решения.

Я онемела. Ситуация окончательно оборачивалась кошмарным сном. Я чувствовала себя раздавленной, сломленной, мне оставалось только подчиниться хозяину, который предпочел обходиться без меня. Сгорбившись, опустив плечи, я поплелась к выходу.

– Отдохни, Яэль, – прозвучали его слова за моей спиной, когда я закрывала дверь кабинета.

Я не хотела отдыхать, я хотела работать, еще и еще. Я взяла сумку, окинула взглядом офис, как если бы это было в последний раз. Эти триста квадратных метров были для меня домом в большей степени, чем моя собственная квартира, только здесь мне было хорошо, спокойно, здесь я была на своем месте и уверена в себе. Я простояла минут двадцать, не шевелясь, на тротуаре перед входом. Уже перевалило за половину десятого вечера, и что еще я могу сделать, кроме как надеяться поскорее проснуться и вырваться из этого кошмара?

– Вам помочь, мадемуазель? – спросил прохожий.

Его озабоченность заставила меня почувствовать, что по щекам все еще струятся слезы. Сколько месяцев я уже не плакала так долго? И даже вообще не плакала?

– Нет, – со злостью ответила я, чтобы отшить его.

Под рукой в сумке завибрировал телефон, я вытряхнула все ее содержимое на тротуар и встала на четвереньки. Это Бертран, кто же еще, он звонит, чтобы сообщить, что сожалеет.

– Бертран! – зарыдала я, включив телефон.

– Яэль! – услышала я веселый Алисин голос.

– А, – пробормотала я, – это ты…

– Бог мой! Яэль! Что у тебя стряслось?

– Я допустила промах на работе! – прокричала я. – И Бертран отправил меня в отпуск, я совершенно растеряна и не знаю, что делать.

Я заходила взад-вперед, всхлипывая.

– Ой… ты меня напугала, – выдохнула она в трубку. – Успокойся. Бери такси и приезжай к нам. Мы здесь все собрались, тебе сразу станет легче!

– Не хочу никого видеть, еду домой.

– Предупреждаю: если тебя не будет через час, за тобой кто-нибудь явится!

Спорить бесполезно.

– У меня нет машины, я не в состоянии добираться до вас, – заныла я.

– Все удачно складывается, мы у Марка. Он вроде оставил тебе сообщение, но ты не ответила.

При чем здесь Марк? Марк то, Марк сё! У них только это имя на устах! Ну да, я теперь вспомнила, он действительно пытался мне дозвониться. Я остановилась и услышала:

– Погоди, сейчас передам ему трубку! Марк!

– Нет, – запротестовала я, но опоздала.

– Яэль?

– Добрый вечер.

– Так ты все-таки приедешь?

– Это бессмысленно, я не в форме.

– Тем более! Я живу над антикварной лавкой. Адрес помнишь?

– Да.

– До скорого.

Он выключил телефон. А я тут же получила смс от сестры:

Мальчики готовы приехать за тобой.

ответила я, пересилив себя. Когда за дело берется Алиса, остается только подчиниться. Однако встречаться с ними мне хотелось не больше, чем повеситься. Впрочем, где бы я ни находилась, меня одинаково потянет намылить веревку.

Через двадцать минут я вышла из такси перед антикварной лавкой.

– Спущусь и открою! – крикнул Марк из окна второго этажа.

Ему хватило нескольких секунд, чтобы сбежать по лестнице, я различала его силуэт в полумраке магазина, потом он открыл дверь и появился передо мной с улыбкой на губах.

– И долго ты собираешься стоять на пороге?

Скрепя сердце я шагнула внутрь. Он наверняка заметил, как жутко я выгляжу, но промолчал. Я не сумела поправить макияж в такси, у меня нашлись силы только на то, чтобы прекратить плакать и не предстать в слезах перед друзьями. Судя по нервным движениям его рук и по скованному поведению, он не очень понимал, что сказать.

– Алиса говорила, у тебя на работе возникли небольшие трудности?

– Все очень серьезно! Начальник отправил меня в отпуск.

Марк расслабился и посмотрел на меня с недоумением.

– Да?! И больше ничего?! Думаю, ты сможешь это пережить. Отпуск – не такая ужасная вещь! – Он рассмеялся и добавил: – Кто и когда жаловался на отпуск?!

Ну вот, он полагает, что все в порядке! Я совсем расстроилась, возмущенно закатила глаза. Как я могла хоть на миг поверить, будто он в состоянии оценить случившееся?

– Проехали, тебе не понять.

– Подозреваю, немногим это под силу. Позже мне растолкуешь, – криво ухмыльнулся он. – Пошли.

Он взял меня за руку и повел по магазину. Я резко высвободилась. Пока еще я могу передвигаться без посторонней помощи. Однако я и десятка шагов не сделала, как тут же больно стукнулась об угол какой-то мебели.

– Ой!

– Зажечь свет?

– Лучше бы порядок навести! Никогда не встречала подобного бардака!

– В нем все очарование этой лавки, здесь же не Икеа. Иди сюда.

Он приобнял меня за плечи и подвел к двери в глубине магазина, через которую мы попали на лестницу дома. Я послушно следовала за ним. Перед тем как войти в квартиру, я остановилась, снова почувствовав, что нервы не выдерживают. Я пожалела, что пришла; я бы отдала что угодно за возможность где-то спрятаться, в одиночестве забиться в нору, ни с кем не разговаривать. Я слышала взрывы смеха, музыку. Рука Марка на талии мягко, но уверенно подтолкнула меня вперед. Квартира показалась мне достаточно большой, из прихожей мы попали в гостиную, оба окна которой выходили на улицу. Такое впечатление, будто я на съемках телесериала шестидесятых – таким был интерьер, начиная с торшера Arco. Часть помещения занимал большой диван из палисандрового дерева, обтянутый зеленовато-оливковой кожей, рядом с которым стоял кофейный столик в стиле Le Corbusier, напротив него кресло и маленький низкий диванчик, обтянутые крапчатой тканью горчичного цвета. Кому могло прийти в голову, что Марк однажды будет жить в подобном месте? Мне здесь, естественно, не нравилось, слишком много вещей, однако он, несомненно, очень тщательно выбирал меблировку и продумывал декор для своей квартиры. Все вместе совершенно не соответствовало тому представлению, которое у меня о нем сложилось. Он изменился, как каждый из нас. Я успела со всеми поздороваться, сесть на диван и взять протянутый Марком бокал красного вина, и только после этого посыпались реплики.

– Предлагается выпить за отпуск Яэль! – провозгласил Адриан, вставая. – Только что случилось чудо.

– Ну ты полный кретин! Для меня это трагедия!

Голос у меня сорвался, я опустила голову и сжала кулаки.

– Я рискую потерять работу, – мрачно объявила я.

– Кто-нибудь объяснит ей разницу между отпуском и увольнением? – завопил Адриан, схватившись за голову обеими руками.

– Он тебя не уволил, – вступил Седрик. – Он попросил тебя взять отпуск, а это совершенно другое дело. Получается, он не такой уж гад.

Я испепелила зятя взглядом. Они все уставились на меня, как если бы я прилетела с другой планеты, то есть в очередной раз никто не сделал ни малейшего усилия, чтобы понять серьезность ситуации. Алиса села рядом со мной, обняла меня. Отодвинься, Алиса. Не трогай меня. Я задыхаюсь в твоих объятиях.

– Я понимаю, что ты огорчена, но это принесет тебе пользу.

– Нет! Нет! Ты вообще не врубаешься! – завизжала я срывающимся голосом. – Что я буду делать целых три недели?

– Поехали с нами!

– Yes! – подхватил Адриан.

– Да, да, – захлопала в ладоши Жанна. – Это будет супер! На каникулы все вместе!

– О чем вы говорите? – спросила я, наконец-то высвобождаясь из Алисиных рук.

– Ты же знаешь, мы уезжаем в воскресенье, я тебе говорила.

Я об этом вообще не помнила.

– У вас, что ли, у всех отпуск?

– Тридцать первого июля многие в отпуске, Яэль! – проинформировал меня Седрик.

После его слов я вспомнила, что сейчас лето.

– Ну и лицо у тебя! – воскликнул Марк. – Ты что, не в курсе, что сейчас период отпусков? В былые времена ты только о каникулах и думала!

Седрик сделал ему знак, что безопасности ради лучше помолчать. Я опустила голову и стала теребить пальцы – собственная забывчивость потрясла меня. Лето, повышение температуры, яркое солнце не ассоциировались у меня с отпуском… Лето я воспринимала лишь в плане его последствий для работы.

– Нет, – призналась я. – В любом случае я не намерена расслабляться.

– А вот я с удовольствием это сделаю! – сообщил Марк.

Я резко подняла голову, и наши глаза встретились. Отдохнуть всей компанией, с ним, как раньше… Вот только больше ничего уже не будет как раньше. Эта мысль была странной и смущающей. Он слабо улыбнулся.

– И вообще, Яэль, мы уезжаем не так чтобы далеко от тебя, – мягко добавила Жанна, и ее реплика отвлекла меня от Марка.

– Ничего не понимаю, куда вы собрались?

Алиса подошла, опустилась на корточки и взяла мои ладони в свои.

– А как по-твоему? Куда бы нам хотелось поехать?

Мой рот раскрылся сам собой, и я, не задумываясь, произнесла то, что всплыло издалека, совсем издалека:

– В «Птит Флёр»…

Она кивнула, видно было, что она счастлива. «Птит Флёр» – загородный дом наших родителей, в Любероне, в Лурмарене. Этот дом так назвали в память о гуманитарном проекте в Эфиопии, в котором участвовали мои родители. Там, в Африке, была, кстати, зачата Алиса. Они влюбились в эту страну, в ее жителей и в столицу Аддис-Абебу, что означает «новый цветок». С тех пор они активно сотрудничали с благотворительной ассоциацией, которая вела в тех краях гуманитарные программы. После смерти бабушки и дедушки, которых я почти не помню, отец унаследовал землю. Дом на ней он выстроил практически собственными руками, когда мы были детьми. Он использовал сочетание современных и старинных материалов, большие застекленные окна контрастировали с тесаным камнем. Все это создавало гармоничный и умиротворяющий ансамбль. Пока шло строительство, мы с мамой и Алисой жили в вагончике и в сарае. Я там не появлялась уже долгие годы. На самом деле больше четырех лет… с моего последнего отпуска, как напомнил Бертран. А ведь раньше я так любила эти края, чувствовала себя в «Птит Флёр» дома.

– В общем, и не думай артачиться, мы тебя забираем! – радостно воскликнул Адриан.

– Мы трогаемся в воскресенье утром, – сообщил Седрик. – Заедем за тобой в шесть утра.

– Ну да, переночуешь дома, а мы тебя оттуда заберем, – решила Алиса.

– Стоп! Стоп! Стоп! Моим мнением кто-нибудь поинтересуется, или как?

Я встала с дивана. Все завертелось как-то слишком быстро. Я стояла перед ними, и пять пар глаз неотрывно следили за мной.

– Я уверена, что на выходные Бертран перезвонит мне, я не могу уехать из Парижа.

– Еще как можешь, ты же в отпуске.

На первом этапе главная задача – успокоить их. Поеду на три дня. И ничто не помешает мне вернуться, как только захочу.

– Дайте мне два дня, и я приеду к вам поездом.

Алиса издала радостный вопль и повисла у меня на шее. Я сомкнула руки за ее спиной только через несколько секунд, потому что и сама ситуация, и взгляд Марка повергли меня в смятение. Этот взгляд, одновременно серьезный и пронизывающий, был мне незнаком. Мне стало неуютно, и я постаралась поскорее отвести глаза.