10

Мне действительно было что предложить в обмен на жизнь и помощь в побеге, но Патолог некоторое время размышлял. Последним аргументом стали коды замков в монтажную – я сдала их, не раздумывая, – и обещание принести диски с архивными записями. Судьба неожиданно подарила мне союзника. Надежда выбраться из лагеря вновь окрепла, а зависимость от Джейсона отошла на второй план – чем дольше я его не видела, тем менее осязаемой становилась болезненная связь.

Весь день мы с Патологом обменивались данными, и я чувствовала себя действительно нужной, когда в моем потоке информации встречалось что-то, о чем он еще не знал. А знал он много: и количество привлеченного персонала для обслуживания, и алгоритм пополнения ресурсов для охоты, и механизм уничтожения улик. Я так и не смогла выпытать причину, по которой велся шпионаж, лишь предположила вслух, что Патолог работает на иностранное издательство и собирает материал для скандальной статьи, а он это не оспаривал. Такая избирательная откровенность заставила и меня утаить два обстоятельства: смерти Стю, Изгоя и Бронкса и мое непосредственное в них участие.

Пазл «Золотое руно» наконец сложился в единую картину, которая ужасала своей простотой и жестокостью. В 2008 году, отделившись от созданного в США аттракциона для извращенцев, «Золотое руно» переместилось на более удобную площадку, где за несколько лет успешно раскрутилось до формата шоу, затмив американского «прародителя». Его названия Патолог или не знал, или не хотел говорить, как не сказал и о причинах раскола. Я не настаивала – вполне хватало того, чем он поделился. Шоу процветало. Непрерывный поток участников гарантировался суммой возможного выигрыша. Вторым каналом привлечения людей были объявления о работе без специального образования, на которое в основном откликались жительницы восточной Европы и Средней Азии. Вакансии подразумевали возможность взять с собой детей или пожилых родственников, и люди охотно приезжали, чтобы хоть немного заработать. Обе схемы ни разу не давали сбоя. Свидетелей не оставалось – в конце каждой охоты уцелевших ликвидировали, а тела убитых сжигали. Обслуживающий площадку персонал нанимали преимущественно из бывших военных, не посвящая в специфику шоу, но и выяснив ее, лишних вопросов никто не задавал – за работу хорошо платили. От осознания продажности окружавших меня людей и от собственной ничтожности меня трясло.

– Не понимаю, как можно так отлаженно заметать следы и ни разу не попасть в поле зрения властей? – возмутилась я. – Ведь есть, к примеру, налоги или коммунальные расходы, которые должны платить неизвестно куда пропавшие люди… Тот факт, что у нас отобрали документы, не делает нас невидимками! Мы прилетели в Красноярск, о чем есть подтверждение в виде билетов. Почему же никто не сделал попытку…

– Ваши паспорта развозят по разным городам России, – перебил меня Патолог. – И продают на черном рынке, чтобы здесь вас никто не искал. Юридически вы продолжаете существовать. Совершаете покупки, перемещаетесь по стране. Ведете обычную жизнь. И единственные, кто может вас разыскивать, – это банки. Как неплательщиков по кредитам.

– Но раньше мы существовали не только на бумаге! – я не сдавалась, хватаясь за любую зацепку. – У многих есть квартиры или машины…

Патолог снисходительно посмотрел на меня.

– Вашей собственностью, если таковая имеется, занимается отдельное подразделение, – пояснил он. – Имущество распродается по фальшивым генеральным доверенностям, а деньги вкладываются в шоу.

– Но есть же свидетели, которые нас видели, – все еще пыталась возражать я. – Во время съемок в студии и перевозок…

Патолог покачал головой:

– Любая проверка обнаружит лишь записи интервью и анкеты, сопровождаемые комментариями, что вы не прошли кастинг. Это же подтвердят последние сигналы ваших сотовых телефонов, которые смогут запеленговать не дальше района, где проводилась съемка.

– Так вот почему отобрали мобильники, несмотря на то что тут нет связи! – наконец поняла я: наши следы окончательно обрывались в безымянной деревне, где старуха напророчила мне беду.

– Не только поэтому, – добавил Патолог. – С телефонов вывешивают посты в социальных сетях – у тех, у кого есть профили, – или рассылают эсэмэс на номера самых частых звонков. Суть текста всегда одна: «Не прошел кастинг, возвращаюсь домой». Поэтому здесь вас никто не будет искать.

Я не задавалась вопросом, как Патолог все выяснил, продолжая с содроганием анализировать поступающую информацию. Главным принципом шоу являлась секретность: охотников приглашали только по рекомендации. Принцип набора егерей был еще строже. Патолог не знал всех подробностей, но случайно обмолвился, что не прошел первый из этапов и остался в лагере лишь в качестве врача.

– Ты пытался внедриться как егерь? – Я нахмурилась, размышляя, как смягчить следующий вопрос, но так и не придумала: – И ты бы стал… убивать?

– Я знаю, как сделать это быстро и не слишком болезненно, – с обидой и вполне резонно заметил он. – К тому же в лазарете много не выяснишь.

– Теперь у тебя есть лазутчик в монтажной, – я улыбнулась, чтобы сгладить собственный упрек. – Рассказывай, что нужно достать?

Для начала Патолог планировал разжиться дисками с записями охоты и снять с них копии.

– Не забудь: нужны исходники записи – до монтажа, – то и дело повторял он. – Смонтированный вариант слишком изрезан и идет в эфир с музыкальной подложкой и наложением графики. Опытный адвокат сможет выдать его за постановочную сцену из фильма. А вот если на записи будет убийство, снятое с нескольких камер и ракурсов…

– …то охотник не отвертится, – закончила я за него. – У меня простуда, а не склероз. Я с первого раза запомнила.

Помимо обещания поделиться копиями анкет, Патолог набросал схему лагеря, территория которого оказалась в четыре раза больше, чем представляли мы с Саймоном, рисуя обгорелой спичкой на ланч-боксе. Я ответно поделилась планом зоны охоты с подробным списком ловушек и перечислила содержимое старых архивных коробок в трейлере. Основной интерес у Патолога вызвали диски. Я пообещала принести несколько для подробного изучения.

Мы то и дело прерывались – то на обед, то на очередной прием таблеток: Патолог оказался дотошным врачом и не забывал о моем лечении, несмотря на более важное занятие. Пользуясь случаем, я снова попыталась его разговорить, но о себе он рассказывал неохотно – удалось лишь выяснить, что поездка в Ирак была в 2003 году в рамках миссии «Врачи без границ», где Патолог услышал об американском шоу впервые, познакомившись с одним из охотников. Данное обстоятельство меня озадачило – получалось, что его цель – не журналистское расследование. Пока я гадала, зачем врачу понадобилось внедряться в не самую безопасную организацию и по какой причине он так и не назвал свое имя, Патолог удалился в столовую за ужином. Записи мы предусмотрительно спрятали в тайник под шкафом. Схема лагеря лежала там же, но я ее практически выучила наизусть и некоторое время постояла у окон, совмещая в памяти местонахождение зданий на плане и на местности: двухэтажные казармы охранников, прачечную, склад с пристроенным к нему гаражом.

Жизнь лагеря за окнами шла привычным чередом: Механик возился с мотоциклом, к пикапу выносили мешки с чистым бельем, а у входа в столовую охранники травили анекдоты и заигрывали с пухлой блондинкой, отсутствие талии у которой с лихвой компенсировалось роскошным бюстом. Если именно этот колоритный образец модели Рубенса готовит вкусный суп, ставший моим любимым, то достоинств у нее уже как минимум два. Толстушка заливисто смеялась над шутками, но резко потупила взгляд, стоило в поле ее зрения появиться Стиляге. Егерь отсалютовал ей рукой, затянутой в перчатку, и блондинка расцвела в улыбке.

– Позер, – тихонько фыркнула я.

– Подсматриваешь? – Патолог умел подбираться бесшумно.

Вздрогнув, я обернулась:

– Изучаю обстановку.

– Тогда лучше займись слежкой за Механиком – о нем практически нет данных.

– Хочешь, чтобы я вышла из лазарета в одной футболке и попросила его покатать меня на мотоцикле? – съязвила я, скрестив руки на груди.

Тоже мне, нашелся указчик.

– Отличная идея, – кивнул Патолог, игнорируя сарказм в моем голосе. – После этого тебя, правда, пристрелит Джейсон.

– После чего ее нужно пристрелить? – В двери появилась Сандра и, поигрывая рацией, подошла ближе.

Я испуганно отскочила от окна и юркнула под одеяло. Патолог расхохотался и, протянув мне ланч-бокс, театрально распахнул объятия Сандре.

– Радость моя, ты добьешь пациентку до того, как я это сделаю сам. Чем обязан?

В ответ она протянула ему рацию.

– Когда ты заведешь привычку забирать ее с подзарядки?

– Когда Сатир перестанет жмотиться и оставит здесь один из блоков питания, мне и вовсе не придется уносить ее из лазарета. – Патолог взял рацию, ненадолго задержав руку Сандры в своей.

– Помечтай, – она убрала за ухо прядь волос.

Кокетничает, подумала я и попыталась посмотреть на Патолога другими глазами. Искры не проскочило: он был совершенно обыкновенным и не похожим на… Джейсона. Неожиданное сравнение заставило меня поежиться. Почему я вообще о нем вспомнила? Помотав головой и отогнав тревожные мысли, я снова принялась наблюдать за игриво настроенной парочкой.

– Спишь с ней? – не удержалась я от издевки, едва за Сандрой закрылась дверь. – И за это она сливает тебе информацию?

– Считаешь, что я настолько хорош? – со смешком парировал Патолог. – Благодарю, польщен.

Я расхохоталась, а он продолжал веселиться и наигранно меня утешать:

– Не ревнуй, могу и тебя осчастливить. Не лезть же тебе в монтажку без аванса.

Мы долго шутливо пикировались, обсуждая его возможных любовниц, но из этой импровизированной словесной схватки я вышла с твердым убеждением, что Патолог черпает информацию как-то иначе. Женщины – материал ненадежный и болтливый. Убедившись, что я выпила таблетку, мой бдительный врач наконец меня оставил. С головой накрывшись одеялом, я подводила итоги прошедшего дня и составляла план действий на следующий. Патолог грозился продержать меня в лазарете целую неделю, но мы оба знали, что лучше не затягивать. Я чувствовала себя гораздо лучше: кашель прошел, температура не поднималась выше нормы. Завтра я поставлю Патолога перед фактом: пора возвращаться в трейлер. От насморка еще никто не умирал, а антибиотики можно пить не только в лазарете. Зная одержимость Патолога идеей заполучить диски, я не сомневалась – он меня отпустит. Надежда выбраться из лагеря была крепка, как никогда, и я заснула, пребывая в уверенности, что скоро об охоте мне будут напоминать лишь редкие ночные кошмары.

Разбудил меня звук, от которого внутри все болезненно сжалось, – выла сирена. Я застонала, зажав уши ладонями, и уткнулась в подушку. От вчерашнего бодрого настроя не осталось и следа.

– Сегодня они рановато, – из-за перегородки появился Патолог с прозрачным пакетом, набитым одноразовыми шприцами.

Он все-таки решил разобрать беспорядок в прихожей.

– Ты тоже, – я села, свесив ноги с кровати. – Не спалось?

Сирена затихла.

– Я всегда встаю рано, – Патолог неопределенно пожал плечами и засунул пакет в шкаф.

За окном едва рассвело. Представив, как измотанные и невыспавшиеся обитатели барака, спотыкаясь и падая, бегут в утренних сумерках по лесу, я поежилась.

Патолог привычно протянул мне градусник и заварил липовый чай. Если я и ждала удобного момента, чтобы обсудить уход, он наступил, но я почему-то тянула. Надеюсь, не из-за того, что мне спокойнее в лазарете. Без Джейсона я могла быть собой. Шутить, улыбаться, да просто разговаривать, в конце концов. Ужаснувшись собственной слабости, я решительно отодвинула чашку. Нельзя прятаться от страхов всю жизнь – так ее может не хватить на действительно ценные вещи. Мысленно сформулировав все аргументы, я попыталась было их озвучить, но мне помешала рация.

– Патолог, прием, – серьезный голос Сатира глухо прозвучал в полупустом лазарете. – Ты мне нужен у входа в квадрат три один. С носилками.

Я испуганно вскочила с кровати:

– Такое раньше случалось?

– Не суетись, – отмахнулся Патолог, скручивая носилки и взваливая на плечо. – Кого-то из егерей зацепило. Пострадай охотник – Сандра бы уже истерила с вызовом транспорта в город.

Патолог ушел, а я принялась нервно нарезать круги по лазарету и выглядывать в окна, чувствуя, как внизу живота появляется холодок страха: вдруг Джейсон ранен? Проклиная собственное непостоянство, я присела на уголок кровати. Еще несколько минут назад я не хотела возвращаться в трейлер к Джейсону. А теперь переживала, что он мог пострадать.

Дверь лазарета распахнулась: Сатир открыл ее пинком, втаскивая за собой носилки. Я кинулась к перегородке и вздохнула с облегчением: ранили Священника. Смачно матерясь, он делал попытки сесть. Патолог его удерживал. Вместе с Сатиром они переложили Священника с носилок на соседнюю кровать. Пока я рассматривала рваную рану на бедре егеря, Патолог натянул хирургические перчатки и кинул упаковку мне:

– Ты тоже надень, поможешь, если что.

– Медсестру себе завел? – усмехнулся Сатир, пока я дрожащими пальцами доставала перчатки.

– Артерия не задета, это хорошо, – игнорируя издевку, продолжал Патолог.

Он взял одноразовый шприц из пакета в шкафу и, пошарив в холодильнике, вытащил небольшой пузырек. Пока он прокалывал крышку, я пыталась восстановить в памяти свои незначительные познания в медицине:

– Нужна иголка?

– И нить, – кивнул Патолог, указывая на пластиковый раздвижной контейнер на шкафу: – Все там, доставай.

Он подошел к Священнику, но тот удержал протянутую к нему руку со шприцем:

– Не вздумай меня вырубить!

– Это обезболивающее, параноик! – выругался Патолог, высвобождая запястье.

Пока он делал укол и обрабатывал рану, я крутилась рядом, подавая по его команде то ножницы, то бутылку со спиртом. Насмешливые взгляды Сатира, которые он то и дело бросал на мои голые ноги, я сознательно игнорировала.

– Как его угораздило? – поинтересовался Патолог, пока его пациент то и дело пытался подняться и мешал срезать с себя разорванные джинсы.

– Две крысы отличились, – Сатир поморщился и нехотя продолжил: – Сделали заточки и на Олдмена кинулись. Священник еле успел его закрыть.

– И где они только их достали? – присвистнул Патолог, доставая из контейнера лоток, бросая в него иглу и щедро плеснув на нее спиртом.

Я распечатала упаковку с нитью.

– Кусок трубы свинтили в туалете, – раздраженно хмыкнул Сатир. – Снова! Говорил же: надо пластиковую поставить или гибкий шланг.

Я наклонила голову, пряча улыбку: мои призывы к действию все-таки не прошли даром. Пока Патолог накладывал швы, Священник, на которого уже подействовало обезболивающее, отвлекся наконец от собственной раны и тоже начал пялиться на мои ноги. Я ретировалась к шкафу и накинула халат. За моей спиной Сатир продолжал делиться подробностями стычки. Охоту приостановили, поэтому уходить он не спешил. Священник иногда вклинивался в рассказ, снабжая его ядреными матерными комментариями, от которых мои щеки то и дело краснели.

– Как Олдмен? – поинтересовался Патолог, делая очередной стежок. – Не сильно разнервничался на старости лет?

– Он бывший военный, – фыркнул Сатир. – И не такое видел. Ему даже понравилось – обещал проставиться.

Когда охоту возобновили и Сатир наконец удалился, я обошла кровать и осторожно посмотрела на сброшенные возле нее куртку Священника и обрезки джинсов. Проследив за моим взглядом, Патолог кивнул и продолжил зашивать рану. Священник был слишком занят собой, комментируя каждое движение иглы, и не думал оборачиваться. Я медленно присела и потянулась к его одежде. В куртке нашлась лишь пачка сигарет, а с джинсами повезло чуть больше – в заднем кармане обнаружился смятый посадочный талон «Тайских авиалиний» на рейс из Бангкока. Негусто, но хотя бы что-то. Привет, Шейн Ферроуз. Будем знакомы. Решив, что Священник точно не хватится талона, я спрятала его под подушку. Патолог, боковым зрением наблюдавший за моими манипуляциями, едва заметно улыбнулся.

– Готово, – подытожил он, перерезая нить. – Можешь снова топать в лес.

Священник придирчиво рассматривал шов.

– А джинсы заштопаешь? – хмыкнул он наконец.

Патолог усмехнулся и помог ему подняться. Увидев обрезки, Священник смачно выругался, но с собой их все-таки забрал. Брюки ему принес кто-то из охраны.

– Сможешь пробить имя и фамилию? – спросила я, когда мы снова остались вдвоем.

Патолог покрутил в руках посадочный талон:

– Постараюсь.

Решив, что момент подходящий, я попросила одежду и для себя – не возвращаться же мне в трейлер в халате и футболке. Патолог не стал меня отговаривать, снабдив на прощание старыми тренировочными штанами и пачками таблеток.

– Когда достанешь диски, скажи Джейсону, что у тебя закончились антибиотики, и он вызовет меня.

Подтягивая сползающие штаны и теряя шлепки, я спустилась по ступеням. Охота, видимо, еще не закончилась – по дороге в трейлер мне встретилась лишь пара охранников. В архиве никого не было и в спальне тоже. Мои чистые джинсы лежали на кровати – видимо, они все-таки побывали в прачечной. С трясущимися руками я кинулась проверять записи под матрасом. Они оказались на месте. Вздохнув с облегчением, я перепрятала их под ковер.

Я не знала, когда вернется Джейсон, но к этому моменту я должна быть во всеоружии. Нужно смыть с себя запахи лазарета, привести в порядок волосы, да и эпилятором воспользоваться не грех. Стянув штаны и футболку, я закинула их в корзину для грязного белья и, достав из шкафа косметичку, отправилась в душ, где провела больше часа. Закончив с приготовлениями, я ненадолго прилегла и не заметила, как задремала. Разбудил меня тихий щелчок – закрылась дверь в ванную. Следом включился душ. Я вскочила, приглаживая волосы. Все должно пройти идеально. Приспустив футболку и оголив плечо, я села на кровати и приняла соблазнительную позу. Пока я ждала, одна нога порядком затекла. Придется потерпеть – красота требует жертв, а желание сбежать тем более. Джейсон вышел из ванной в одном полотенце и оценивающе на меня посмотрел. На мгновение мелькнула мысль, что он может быть не в настроении. Если это и так, все равно необходимо затащить его в постель.

– Как ты хочешь? – Я не сводила с него взгляда.

Сегодня нужно быть не просто покладистой. Я обязана его вымотать, чтобы попасть в монтажную без свидетелей. Он сбросил полотенце и подошел вплотную к кровати. Я сняла футболку.

– Подними ноги.

Я послушно вытянула их вверх. Джейсон опустился на колени, проводя ладонями вниз, от щиколоток к ягодицам. Кожа снова гладкая, да. И ты еще не видел, что я сделала с зоной бикини. Моя попытка обвить его бедрами успехом не увенчалась: он снова перехватил меня за щиколотки и вернул мои ноги к себе на плечи.

Я закусила губу. Черт. Будет глубоко. И это… хорошо. Малая часть меня еще помнила о дисках, но основная предвкушала секс. Джейсон сжал мои бедра и толкнулся вперед, и я вскрикнула, чувствуя, как его член входит в меня. А потом снова. И снова. Агрессивно, напористо, яростно. Я прижималась к Джейсону бедрами, выгибаясь и умоляя: не останавливайся. Впивалась ногтями в простыню и судорожно ее сминала. Его заводили мои стоны, он двигался резче и жестче. Мой идеальный любовник. Мой зверь. Мой хищник. Что будет, когда ты мной пресытишься? Чувствуя приближение оргазма, я закусила губу.

– Да! – выдохнула я, поджимая немеющие пальцы на ногах.

Джейсон подался вперед, кончая. Он больше не держал мои бедра. Я медленно согнула ноги и развела их, проводя пальцами по его бицепсам. Господи, наверное, это выглядит так непристойно… Но мне нравится его трогать. Резко подавшись вперед, я села. Наши лица находились почти на одном уровне. Я не сводила взгляда с его губ: безумно хотелось его поцеловать. Но он этого не любит. Я потянулась к его шее и осторожно провела языком по татуировке, обводя место зажившего укуса. Джейсон потянул меня за волосы, отстраняя от себя:

– Что Патолог тебе вколол?