54
В боковое окно «Корнер-кафе» О’Брайен видел, как полицейская машина свернула на ресторанную парковку и остановилась перед соседним заведением «Уаффл-хаус».
– Кража? – переспросил О’Брайен.
– Руссо говорит, ты украл у него бутылку шампанского за полторы тысячи долларов. И что ты вытащил пистолет и угрожал ему смертоносным оружием.
– Крабом?
– Что? Ты угрожал ему крабом?
– Не простым, а каменным.
– Шон, ты в дерьме, причем серьезно. Обвинение в нападении включает избиение трех его сотрудников и уничтожение собственности. Говорит, ты нанес ущерба на пять штук, разбил звуконепроницаемое стекло в VIP-кабинке. Руссо в кардиологическом отделении «Джексон Мемориал».
– Он пытается прикрыть задницу, потому что знает – я записал его признание в убийстве Александрии Коул.
– Он клянется, что принудили и он сделал признание только под угрозой физического насилия.
– У меня есть свидетель.
– Кто?
– Женщина.
– Кто именно?
– Девушка по имени Барби. Работает в клубе «Парадиз».
– Как стриптизерша стала твоим свидетелем? Нет, лучше не рассказывай.
– Я взял ее с собой, поскольку знал, что иначе мне придется три часа ждать, пока я попаду в клуб. У Чарли Уильямса нет лишних трех часов. Руссо пришел в VIP-кабинку, потому что решил – его сутенер Серхио Конти привел ему очередную малолетнюю девчонку.
– Так откуда взялся чертов краб?
– Помнишь его алиби насчет ужина с каменными крабами? У его пятидесяти-с-чем-то-летнего приятеля-педофила в ночь убийства Александрии Конти.
– Я читал об этом, но уже не помнил с того времени, когда ты работал по делу.
О’Брайен молчал.
– Шон, ты здесь?
– Да, Рон, здесь. Ты был моим напарником и не помнишь информацию, которая всплыла во время расследования.
– Знаешь, со сколькими делами я работал? Думаешь, я могу помнить…
– Конечно нет, – сказал О’Брайен. – Когда я проезжал мимо «Каменного краба Джо», мне пришла в голову идея насчет краба. Похоже, Руссо так испугался краба, что забыл, что можно соврать, и я получил результат. Слушай, у меня есть запись. Я спросил, убил ли он Александрию Коул, и он ответил, цитирую: «Я убил эту суку». Рон, отнеси запись прокурору. Может, Стэнли Розену удастся получить постановление суда об отсрочке казни, тогда у нас будет время вытащить из тюрьмы невиновного.
– Этот, как ты его назвал, пятидесяти-с-чем-то-летний педофил Серхио Конти, – вздохнул Гамильтон, – тоже выдвинул обвинения. Конти говорит, ты угрожал ему смертоносным оружием.
– Ага, своей ладонью. Рон, эти уроды врали ФБР, УБН и мне.
– Я не о том думаю. С Розеном будут проблемы из-за того, как ты получил признание. А сейчас против тебя выдвинуто штук пять обвинений.
– Ты знаешь лучше прочих, мы просто не успеем сохранить жизнь Чарли Уильямса, если начнем сейчас протискиваться через всю систему.
– Я на твоей стороне. Но тебе придется самому принести пленку окружному прокурору.
О’Брайен молчал.
– Если я заберу у тебя пленку, – продолжал Гамильтон, – прокурор захочет узнать, откуда она взялась, а потом – почему я не взял тебя под стражу. Не подумай, что я тебя бросаю, но тут я мало что могу сделать. Извини.
– Под угрозой человеческая жизнь.
– Мне приходится действовать по правилам. Дай мне то, во что можно воткнуть здоровый крюк, и я буду крутить катушку до самого конца. Но сейчас у нас есть только пустой крючок, а единственная добыча – это ты.
– Если я соберу пресс-конференцию, кто-нибудь услышит признание этого мудака.
– Ты и так уже высунулся намного дальше, чем стоило.
О’Брайен взглянул в телевизор, где программа «Сегодня» прервалась на свежие новости местного канала.
Молодая миниатюрная телеведущая говорила: «Полиция Майами-Бич прочесывает местность в поисках мужчины и женщины, которые подозреваются в попытке убийства одного из владельцев клуба «Оз», ночного клуба в Саут-Бич. Камеры видеонаблюдения сохранили изображение этой пары. Их личности установлены. Это Шон О’Брайен, бывший детектив убойного отдела полиции Майами, и Элизабет (Барби) Бекман, стриптизерша из клуба «Парадиз». Пара сбежала после того, как они, по утверждениям, угрожали оружием владельцу клуба Джонатану Руссо и уничтожили собственность клуба стоимостью в тысячи долларов. Руссо госпитализирован в «Джексон Мемориал» и находится в удовлетворительном состоянии».
О’Брайен встал и оглядел ресторан. С десяток посетителей читали газеты или беседовали. Он заметил фотографию Барби на первой странице «Майами геральд», мужчина, который читал газету, просматривал спортивный раздел.
О’Брайен пошел к дверям. Ведущая продолжала: «Полиция считает, что со стрельбой в клубе «Оз» связано произошедшее ранее незаконное проникновение в квартиру. О’Брайен подозревается в том, что он ворвался в шикарный кондоминиум, принадлежащий кино- и музыкальному продюсеру Серхио Конти, угрожал Конти и связал его. Конти и Руссо известны как деловые партнеры. Шон О’Брайен меньше двух лет назад резко оборвал свою тринадцатилетнюю карьеру в полиции Майами».
Когда О’Брайен проходил мимо барной стойки, там сидел единственный посетитель – пожилой мужчина в бейсболке «Джим Бим», который в девять утра нянчил запотевшую бутылку «Будвайзера». Мужчина оторвался от бутылки и проводил взглядом О’Брайена, который миновал бар и вышел.
– Будь я проклят. Этот парень из телика только что вышел за дверь. Джесс, звони копам.
К ним подошла официантка, которая обслуживала О’Брайена. Она посмотрела, как О’Брайен садится в машину.
– Он оставил приличные чаевые. Не звони никуда… хотя, может, за него обещана хорошая награда.
Когда машина О’Брайена вырулила с парковки, официантка сказала:
– Дай-ка мне телефон, Джесс.
