Книга: Двадцать четвертая буква
Назад: 40
Дальше: 42

41

– Вы остановитесь у нас только на одну ночь? – уточнил дежурный портье, парень студенческих лет.
О’Брайен закончил заполнять регистрационную карточку и ответил:
– Да, только одна ночь.
Портье прочитал карточку.
– Мистер Снайдер, хотите ли вы оставить данные вашей кредитной карты на случай мелких расходов?
– Нет, спасибо.
– В вашем номере есть мини-бар.
– Он мне не требуется.
– Да, сэр. Тогда вам нужно внести предоплату за одну ночь.
О’Брайен открыл бумажник и отсчитал деньги.
– Как мне попасть в номер?
– Выйдите наружу и идите по дорожке вдоль здания справа. Вверх по ступенькам. Номер двадцать девять. Мистер Снайдер, вам нужна помощь с багажом?
– Нет, спасибо. Я налегке.
Портье кивнул и положил регистрационную карточку на стопку таких же, рядом с недоеденным сэндвичем с арахисовым маслом и джемом.
О’Брайен запарковал машину у здания напротив своего номера. Он взял папку и прошелся до «Севен-элевен» рядом с отелем. Там он купил готовый сэндвич с ветчиной, большой кофе и упаковку сникерсов. Всю обратную дорогу он изучал парковку, тени в нишах и номера машин, которых не было, когда он уходил в магазин. Рон Гамильтон уехал на ночь домой. О’Брайен надеялся, что Рону никогда не придется признавать или отрицать свою осведомленность о его планах.
О’Брайен отпер дверь номера и включил свет. В номере пахло, как в багажнике машины, набитом старым тряпьем. В букете чувствовалась нотка хлорки. О’Брайен запер дверь, положил «глок» на тумбочку у кровати и сел за маленький столик, чтобы просмотреть материалы и перекусить.
Он просматривал собственноручно написанные слова, и картина смерти Александрии возвращалась во всех подробностях. Он вспомнил, как допрашивал Джуди Нилсон, соседку Александрии по квартире. Допрос шел прямо на месте преступления. Она всхлипывала, на лице и шее – красные пятна. Непоследовательные, бессвязные фразы. Потрясение – найти свою лучшую подругу мертвой, с ножевыми ранами в груди.
Когда он во второй раз допрашивал Джуди Нилсон, ее поведение изменилось. Теперь она держала себя в руках и была непоколебима в изложении фактов жизни Александрии и ее смерти. Сейчас ее глаза, которые не могли больше плакать, наполняла жажда возмездия. Ужас этого убийства сильно повлиял на девушку. О’Брайен читал слова Джуди и вспоминал, как она сидела в комнате для допросов полиции Майами. Светлые волосы собраны сзади, потрясающее лицо без макияжа, ухоженные руки сложены на коленях, плечи расправлены. Она говорила решительным голосом, но сквозь сдержанное выражение лица прорывалась печаль по убитой подруге. «Алекс была одним из самых добрых и любящих людей, которых я знала. Я думаю, она все еще любила Чарли, но чувствовала, что из этого ничего не выйдет. Он сильно хандрил. Ошивался около нее, как кот, который гуляет, а по ночам возвращается в дом. У Алекс было щедрое сердце, и она всегда открывала ему. Они ссорились и мирились. В конце концов он перестал появляться.
Не приходил большую часть лета, и у нее хватило времени, чтобы сравнить Чарли с теми гадами, которые вились вокруг. Думаю, тогда она стала воспринимать его гораздо лучше. Она говорила, что в ее сердце всегда есть место для Чарли… Ей просто нужно время, чтобы немного разобраться во всем. Этот ее менеджер-собственник, Джонатан Руссо, слишком часто появлялся у нас в квартире. Алекс клялась, что между ними ничего нет, но я видела – он держит ее на коротком поводке. Она ужасно не любила ходить в его клуб, но у Алекс была своя слабость, как у любого человека. Ей нравилось быть знаменитостью, нравилась известность. Руссо подсадил ее на кокаин… и тогда она и вправду стала от него зависеть, в худшем смысле этого слова. Чарли услыхал об этом. Вернулся из Северной Каролины и перемолвился с Руссо. Алекс говорила мне, что Руссо угрожал убить Чарли, если тот еще хоть раз появится в его клубе. Я знаю, Чарли не мог смотреть, как Алекс катится вниз. У Чарли были проблемы с алкоголем, но в глубине сердца я не могу поверить, чтобы он настолько вышел из себя. Я знаю, у Руссо были люди, которые следили за квартирой. Иногда я замечала, как один из его наемников сидит в машине и смотрит. У меня от них мурашки бежали по коже».
* * *
О’Брайен откусил от сэндвича и запил кофе. Перелистал страницы до стенограммы допроса Джонатана Руссо. Он хорошо помнил, как вел себя Руссо: развалился на стуле, сквозь притворную скуку и высокомерие прорывались вспышки злости. О’Брайен помнил загорелое лицо, шрам-паутинку на переносице. Тонкие губы. Темные волосы, собранные в хвост. Гвоздик с бриллиантом в правом ухе. Оливково-зеленый костюм от Армани за тысячу долларов. И под боком – адвокат за пятьсот долларов в час.
«С чего это мне убивать Лекси, а? Она была одним из моих самых дорогих талантов. И вообще, в то время, которое указал коронер, я сидел с приятелем Серхио Конте в его квартире. Мы взяли кувшин шардоне и пару фунтов каменных крабов на пристани, ели их и швыряли панцири с балкона на песок – это был гребаный крабий дождь. Кидали панцири и немного мяса, чтобы птицы утром порадовались. Меня учили пускать в переработку все естественные отходы. Крабы все равно вечно ползают по пляжу. Мусорщики».
О’Брайен поднял папку и развернул к себе фотографию Александрии Коул. Он помнил, как полицейский фотограф залез на стремянку, чтобы поймать в кадр всю кровать. На фотографии молодая девушка лежала на спине, а выше пояса зияли семь ножевых ран. Груди были глубоко разрезаны. Кровь пропитала простыни и засохла темными пятнами под раскинутыми руками, будто у тела выросли алые крылья ангела.
О’Брайен посмотрел на фотографию и произнес:
– Прости, Александрия. Мне жаль, что с тобой такое случилось, а убийца до сих пор живет своей жизнью. Хоть я и опоздал на одиннадцать лет, но буду изо всех сил наверстывать время… ради тебя и ради Чарли Уильямса.
О’Брайен закрыл папку, засунул за пояс «глок» и вышел из номера в ночь.
Назад: 40
Дальше: 42