…И танки наши быстры
Мой взвод в тот раз бросили в атаку десантом на броне. Дело не новое, пару раз уже случалось. Самое интересное – те чувства, что я всякий раз испытывал. Отчего-то, хотя был открыт всем пулям и осколкам – ну, конечно, от летящих спереди танковая башня все же заслоняла, – казалось, что ты так же защищен, как ребята в танке. Было ли так у других, не знаю, никогда не спрашивал. Главное тут было, чтобы танкист в задоре не крутанул башню, забыв про нас – были случаи, когда так и случалось, солдаты с танка кубарем летели…
Немцы сначала что-то помалкивали, обстрел начался, когда танки влетели на окраину. Пара снарядов разорвалась далеко впереди, а вот третий они положили слева, близехонько. Судя по тому что не было свиста осколков – фугас. Танку не сделалось ничегошеньки, а вот нас взрывной волной смело с брони, как крошки со стола. Хорошо еще, улица была немощеная, а то мог бы и убиться к чертовой матери. Но все равно, оземь приложило так, что дух вышибло, как говорится, памороки забило. Сразу и не поймешь, на каком свете…
И вижу: «тридцатьчетверка», которая шла следом, несется прямо на меня, так, что ясно: правой гусеницей она меня в аккурат по земле и размажет. Прямо на меня, как по линеечке. Свободно могло оказаться, что механик-водитель меня не видел вообще. Мало что ему там видно, когда люк закрыт. Уже много позже после войны, когда служил в Поволжье, я впервые в жизни побывал в танке, посидел на месте механика-водителя. Небольшая прорезь, в которую видно только то, что впереди. Притом что танк на тот момент был самый современный, «пятьдесят пятый». А в «тридцатьчетверке», был разговор, видимость и того хуже.
Одним словом, остались считаные метры, вижу, что мне хана, а поделать ничего не успеваю, ни времени нет, ни силенок, все еще от удара будто очумелый.
И вот тут что-то происходит! Все вокруг словно бы замерло, будто кинопленку остановили. Нет, не совсем уж замерло – но происходит все страшно медленно. Танк навис надо мной, грязный, темный, только траки сверкают, как отполированные. И двигается гусеница с черепашьей скоростью: медленно-медленно, этак по сантиметру, выползает сверху очередной трак, опускается вниз так неспешно, словно это и не танк вовсе, а асфальтовый каток на самой малой скорости…
Ничего я подумать не успел, но словно током прошило, аж подбросило. Рванулся я всем телом, откатился в сторону. И тут же все стало прежним, все звуки вернулись – а до того будто оглох, такая стояла тишина. Танк пронесся мимо меня так близко, что до него можно было рукой достать, за ним – остальные.
Как-то ни о чем я тогда не думал. Вообще. Чуток побарахтался, встал на ноги и поплелся следом за танками: там же мой взвод, объясняй потом, как я устранился от командования, взрывную волну к делу не подошьешь, у меня ж ни ранения, ни даже царапинки, просто приложило так, что все болит…
Городок мы взяли тогда. И никогда в жизни со мной больше не случалось никаких чудес. Но это – было…
Примечание автора: самое интересное в этом рассказе то, что он ничуть не оригинален, можно бы даже сказать, обычен. Подобных историй известно уже немало, и они всегда одинаковы: в момент смертельной опасности, когда гибель вроде бы неминуема, время вокруг словно бы останавливается, но рассказчик, двигаясь в прежнем ритме, успевает предпринять какие-то действия и спастись. Речь не обязательно идет о войне, сплошь и рядом о мирных временах, иногда относительно недавних. Упавший рядом снаряд разрывается невероятно медленно, словно кинопленку пустили в замедленном действии – и рассказчик успевает нырнуть в воронку. Другой, когда все вокруг застыло, в последний миг спрыгивает с несущегося в пропасть мотоцикла. Третий успевает отпрыгнуть из-под падающей на него бетонной плиты, вдруг словно бы замершей в воздухе, опускавшейся «по миллиметру». Подобных историй достаточно много, чтобы сделать вывод, насквозь антинаучный, конечно, смахивающий на мистику: нельзя исключать, что мы имеем дело с неким достаточно распространенным явлением, быть может, попросту неизвестным нам явлением природы. В критический момент сознание человека словно бы запускает некий механизм… хотя это уже чистейшей воды домыслы, ничем не подкрепленные. Как бы там ни обстояло на самом деле, проверить эти чертовски похожие друг на друга в мельчайших деталях рассказы каким бы то ни было научным методом не представляется возможным. Слишком невероятное стечение обстоятельств потребуется, чтобы ученые и аппаратура оказались в том месте, где очередной человек окажется в смертельной опасности – и все вокруг замрет. Однако самые разные люди, безусловно, друг о друге не слыхавшие, продолжают рассказывать ту же разную по обстановке, но совпадающую в описании процесса до мельчайших подробностей историю: «Все вокруг замерло, двигалось невероятно медленно, я рванулся и спасся». Режьте меня, но это неспроста…
