На День ребенка Оля получила в подарок ноутбук. Не новый, правда, от Игоря достался, но я ей разрешила. Разрешила пользоваться Интернетом. Оля стойко отработала все каникулы: она получала такую же зарплату, как и остальные сезонные рабочие, которых Бася и Славек нанимали на лето, и через пару месяцев вернула мне большую часть долга. Остальное я простила. Она училась в выпускном классе, и учеба теперь была важнее всего. В ноябре она попросила разрешения отпраздновать восемнадцатилетие в сельском пабе. Я обрадовалась, что у нее появились приятели. Девочка обжилась здесь, привыкла к селу, людям и новой школе. Я вздохнула с облегчением. Поверила в то, что доживу до матуры, а потом пусть она делает, что хочет. Я умываю руки.

Закончился первый семестр выпускного класса. В начале февраля начались ужасные морозы. На полях лежал толстый слой снега. Оля принесла домой отличные оценки. Казалось, сердце раздулось от гордости так, что не помещалось в грудной клетке. Мне было так хорошо! Я сидела за столом и любовалась на ее табель. Оля сидела передо мной.

– Завтра едем в Варшаву! – заявила она.

– Да? На каникулы? – спросила я удивленно.

– Да, но не только на каникулы. Навсегда!

– Как это навсегда? – задала я глупый вопрос.

– Мы возвращаемся в Варшаву.

Я опустила руки на стол. Подняла голову. Взглянула на Олю, а потом отвернулась и уставилась в окно. На белую бесконечность. Снег на полях и небо были одного и того же неопределенного, серо-белого цвета. Кое-где на меже темнели силуэты одиноких деревьев. Царила полная тишина, даже холодильник вдруг умолк. Я прислушалась к своему сердцу. Оно уже сжалось до нормальных размеров. Бедное, старое, больное сердце… Мне стало его жаль. Беречь его надо, ведь оно у меня одно.

– Насколько я понимаю, ты окончательно все решила, – сказала я ей, немного помолчав.

Больше меня ни на что не хватило. Не было сил повысить голос или покраснеть. Даже давление не смогло подняться. Только тишина и полный покой. Как и должно было быть.

– Мы возвращаемся в Варшаву, в мою старую школу. Я с ними списалась по Интернету. Директор Ярабек, помнишь его? Так вот, я с ним разговаривала, он посмотрел мои оценки и согласился принять меня назад. Ты не можешь мне запретить вернуться, потому что я уже совершеннолетняя и твоя власть надо мной закончилась. Ты больше не мой официальный опекун и не можешь принимать за меня решения.

Я молчала, глядя в окно. Слушала ее. Оля тоже была спокойна и непреклонна, она сообщила свое решение холодным тоном.

– Ты не можешь запретить мне войти в квартиру, потому что я там прописана. Если не дашь мне ключ – вызову слесаря и он откроет. Кроме того, я имею право жить в твоей квартире до окончания школы, и до того времени ты обязана меня содержать. Если ты этого не сделаешь, я могу обратиться в суд и потребовать выплатить мне алименты. А еще я могу потребовать в судебном порядке отчета о том, как ты распорядилась наследством, оставшимся после смерти родителей. Это же одна из твоих основных обязанностей, – она холодно посмотрела на меня. – Вот что бывает, когда берешь на воспитание чужого ребенка.

– Почему именно сейчас? – спросила я робко. – Почему не сразу после дня рождения?

– Потому что я хотела здесь сдать на права, в Варшаве бы точно не сдала, – ответила она, хитро усмехаясь.

Я немного посидела, собираясь с мыслями, потом сказала:

– Прости меня, Оля. За все.

Потом встала, взяла телефон и набрала номер Роберта.

– Мы возвращаемся домой. Можешь завтра за нами приехать? – попросила его.

Когда мы обо всем договорились, я налила себе чаю и села напротив Оли.

– Ну хорошо. Вижу, ты уже научилась заботиться о себе, знаешь, как решить свои проблемы, поняла, что для тебя важно, и я уверена, что экзамены ты сдашь хорошо. Ты умеешь работать и заниматься домом. Я сделала для тебя все, что могла. Теперь возвращаюсь домой.

– Мы возвращаемся, – исправила меня Оля.

– Нет, дорогая, это я возвращаюсь в свой дом.

Назавтра Роберт приехал за нами, но нам понадобилось еще два дня, чтобы собрать вещи и попрощаться со всеми. Легче было приехать сюда, чем покинуть это место. Оказалось, что Олю здесь любят, и прощания затянулись надолго.

Я пошла в поле за нашим старым сараем, который, вот чудеса, все еще стоял на своем месте, и тоже попрощалась. Я знала, что больше сюда не вернусь. Потом попрощалась со всеми и вернулась в столицу.