– Роберт! Мы с Олей переезжаем в Варшаву.

– Как так? В Варшаву? – переспрашивал он, застигнутый врасплох.

– Да, в Варшаву. Я все здесь продам, решу все вопросы с тем судьей, уволюсь из больницы и оформлю досрочную пенсию. Потом куплю квартиру в Варшаве. Оля пойдет в хорошую школу, вы будете рядом, и Игорь тоже. Я не становлюсь моложе, а в большом городе мне с ребенком будет легче, чем в селе.

– Аня, подожди, давай все обдумаем.

– Я уже все обдумала!

– Подожди, но ты же с нами даже не посоветовалась. Так дела не делаются.

– А что мне с вами обсуждать? Это моя жизнь, и если я решила ее изменить, то какое вам до этого дело? Я же не говорю вам, где вам жить.

– Но это совсем другая ситуация! – ответил он растерянно.

– Я не спрашиваю вашего согласия. Я звоню, чтобы сообщить о своих планах и о том, что мне нужна будет ваша помощь.

– Конечно, ты всегда можешь на нас рассчитывать.

– Конечно, я на вас рассчитываю, – злорадно ответила я и продолжила уже решительным и уверенным тоном: – Сначала нам с Магдой нужно решить вопрос с наследством, потому что я сейчас продать ничего не могу. Потом поможете мне найти квартиру в Варшаве, так чтобы рядом были школы, больница, магазины и костел. Ладно, можно и без костела, но недалеко от вас.

– Аня, ну ты меня озадачила.

– Да, понимаю, что вам надо привыкнуть к этой мысли. Завтра утром перезвоню. Да, и еще, Роберт!

– Что, Аня?

– У меня просто выхода нет.

– Понимаем.

Потом позвонила Игорю.

– Младший, мне твоя помощь нужна. У меня несколько дел здесь, в гмине. Можешь приехать на недельку, чтобы Олю проведать?

– У тебя все в порядке?

– Да, в порядке. Я наконец вижу свет в конце тоннеля. Появился шанс решить вопрос с опекой над Олей раз и навсегда. И еще пенсию нужно оформить, а то у меня уже все сбережения заканчиваются. Да, и еще я решила перебраться в Варшаву.

– В Варшаву? – удивленно повторил он.

– Да, – подтвердила я. В трубке все стихло, но ненадолго.

– А знаешь что, Анка? Это просто офигенная идея! – с энтузиазмом завопил он.

– Спасибо, что хоть ты этому рад.

– А что, родители были не в восторге?

– Родители еще не пришли в себя от шока и не решили, что думают по этому поводу.

– Вот это номер! Оказалось, что Олька – твой пропуск в лучшую жизнь в лучшем месте! – заявил он с улыбкой в голосе.

– Ну, это мы еще посмотрим!

На следующий день прямо с утра я пошла в суд, чтобы занести документы, которые требовал Юлиуш Цезарий, и первый взнос, который взяла из своих сбережений. Встреча наша была холодной и очень короткой. Без всяких там «здравствуйте», «пожалуйста» и «спасибо». Пани Кристина не могла прийти в себя от удивления, что председатель согласился заняться моим делом.

– Не знаю, что вы сделали и как его убедили, но давно он так не бегал.

– Вряд ли вам захочется это узнать, пани Кристина. Но можно у вас спросить, не знаете ли вы, как уладить дело с наследством?

Конечно, пани Кристина знала, и мы сразу же написали состветствующее заявление. ЗАГС находился в соседнем здании. Пани Кристина позвонила своей приятельнице из тамошней канцелярии, и я перебежала на другую сторону улицы. Когда зашла в нужный кабинет, свидетельства о смерти родителей были уже готовы. На них еще чернила не успели высохнуть. На следующий день пани Кристина позвонила мне и сказала, что судья Юлиуш сам взялся за дело о наследстве и пообещал через две недели все уладить. Был только один минус. Моя сестра должна была появиться на судебном заседании вместе с Робертом.

Кроме того, я сходила в сельсовет и разузнала, какие документы нужны для продажи дома и оставшейся части поля и как скоро я смогу их получить. Как я и ожидала, это оказалось не так легко, но, в принципе, выполнимо.

Вернулась я домой, и мы вместе с Мухой пошли на ужин к Басе. Жалко, что Оли с нами не было.

Как всегда, соседи не скрывали, что рады мне. Я не сомневалась, что точно так же они встречали и всех остальных гостей.

Мы с Басей заболтались. Ведь нормально поговорить не могли уже несколько месяцев. С тех пор как Олю забрали, я заскакивала к ним лишь на минутку, когда забирала или отдавала Муху. Бася всегда совала мне какую-нибудь еду, и мы перекидывались парой слов или вежливых фраз.

Сейчас моя соседка рассказывала, как у них дела, как они провели праздники. Радостно поделилась новостью, что у Зузы скоро родится братик или сестричка. Ева беременна, и вся семья этим живет.

Потом я рассказала им, как дела у Оли, как прошли наши праздники, как живется в приюте. Рассказывала о детях, воспитательницах, о Божене. Бася к тому времени уже приготовила ужин, накормила семью, и мы продолжили нашу беседу за кухонным столом. У меня уже все затекло, я боялась, что не встану.

– А который час? А то я уже к стулу у вас приросла, – сказала я, собираясь уходить.

– Да пожалуйста, можешь тут даже корни пустить.

– В моем возрасте я могу разве что засохнуть.

– Ой, не прибедняйся. Мы с мужем постоянно удивляемся, откуда у тебя столько сил на все это.

– Сама не знаю. Но скоро все закончится. Мне пообещали, что через месяц я смогу забрать Олю из приюта, а решение по делу об опеке будет вынесено в конце мая. И тогда наконец-то весь этот дурдом закончится. – Я кивнула головой в сторону окна, из которого виднелся мой дом. – Потом перееду в Варшаву и будем мы там с Олькой жить-поживать.

– Так ты серьезно задумала переезжать?

– Уже не думаю, думала на прошлой неделе, а сейчас твердо решила. Только сначала надо дом и землю продать. Еще бы покупатель позволил мне там пожить немного, пока не найду квартиру в столице.

Домой я вернулась после десяти и пошла спать, в чем была. Даже не слышала, как Игорь от Оли приехал. Он целую неделю добросовестно проведывал малышку и возвращался поздно ночью.

Следующие два дня я провела в кровати. Болело все тело, а голова просто раскалывалась. Но с пятницы я опять начала регулярно ездить в Торунь: вставала в семь утра, в полдесятого была у Оли и возвращалась домой после того, как почитаю ей сказки на ночь.

Роберт сумел уговорить Магду, и они приехали на слушание дела о наследстве. Процесс вел судья Юлиуш. Мы держались так, словно друг друга в первый раз видим. Судья принял решение разделить наследство на нас двоих. Потом мы пошли к нотариусу, с которым договорились заранее, и сестра переписала на меня свою часть наследства. После обеда я заставила их поехать в Торунь и проведать Олю. Магда недовольно кривила губы, но отказать не могла. Жаль, что я не видела ее лица, когда они приехали в приют, но Божена рассказала мне все в деталях, остальное я домыслила и осталась весьма довольна.

Через неделю все документы были собраны, не хватало только покупателя.

– Игорь, можешь мне помочь? Я не представляю себе, как мне продать этот чертов дом. Я уже всем знакомым сказала, хотя их у меня немного, здоровенное объявление на заборе повесила. Можешь себе представить – полдня его Олиными красками рисовала. И все без толку.

– Какими красками? Там же уже, наверное, ничего не видно.

– А что мне еще делать? Не знаю, видно или нет. Когда я возвращаюсь домой, уже совсем темно.

– Ну и как? Кто-то интересовался домом?

– Пока нет.

– И неудивительно. Я бы тоже не заинтересовался.

– Игорь, хватит издеваться. Лучше скажи, что мне делать?

– Напечатай на компьютере объявление и отошли в «Газету выборчу». Это ж проще пареной репы!

– Вот парить репу я как раз умею! А ты мне тут, молокосос, не выпендривайся.

– Слушай, купи себе наконец компьютер и мобилку.

– Ага, а еще косуху и бэху! Игорь, приезжай, поможешь мне.

– Сейчас не могу, у меня экзамены.

– Сдается мне, у тебя постоянно экзамены, – сказала я ехидно.

С утра я пошла к Басе просить о помощи. Хотела, чтобы Януш мне набрал и выслал в «Газету выборчу» объявление, что продается дом в хорошем состоянии, после ремонта, с участком земли, сараем и садом. Пусть еще в Интернете его разместит, и вообще везде, где только можно. Бася усадила меня за стол, угостила кофе и сказала:

– Мы купим твой дом.

Я подавилась кофе, закашлялась, облила скатерть и блузку, даже Басе немного досталось.

– Мы с Евой и Янушем уже все обсудили. Им нужен собственный дом, пусть сами хозяйничают, а не сидят у нас на шее. Мы, конечно, рады, что они с нами живут, но у них скоро второй ребенок родится, им больше места нужно. Твой дом нам как раз подходит. Через улицу, совсем рядом, но все равно они сами по себе будут. Нам не к спеху, можешь спокойно заниматься своими делами и выедешь, когда все уладишь. Ева все равно до родов с нами жить будет.

Бася говорила и говорила, а мне словно мед лился в уши. Наконец я нашла покупателя!

– А сколько ты за него хочешь?

– Ну, – начала я, – дом большой и еще пять гектаров поля. Я еще не решила, сколько за него попросить. Думала, покупатель сам цену предложит.

– Анка, ты взрослая женщина, а такая наивная. Покупатель тебе никогда хорошую цену не предложит. Ему чем дешевле, тем лучше. Выясни, сколько ты хочешь.

– Но вы же мои покупатели!

– Да, мы, но все равно именно ты должна нам сказать свою цену.

Ну вот, опять проблемы! А раз проблемы, то нужно звонить Игорю.

– Младший? А сколько стоит квартира в Варшаве?

– Какая именно? Все не так просто.

– А что тут сложного?

– Ну, для начала, какой метраж? В каком районе? Какая планировка?

– А по-человечески?

– Ну, метраж? Сколько метров?

– Мне бы три комнаты.

– Анка, пожалуйста, сосредоточься.

– Игорь, я старая женщина, и у меня был трудный период. А ты мне сложные вопросы задаешь. Просто разузнай, сколько будет стоить приличная и удобная квартирка для меня и Оли.

Игорь перезвонил через пару дней.

– Триста тысяч, может, четыреста.

– Что?! – воскликнула я изумленно.

– Квартира со всеми удобствами в хорошем районе, недалеко от моих родителей и рядом со школой стоит триста тысяч.

– Игорь, никто не даст столько за мою развалюху и землю, которую столько лет не обрабатывали.

– Я насчет этого не узнавал. Сколько у тебя земли? Какая категория? Площадь дома? Сколько метров? Сейчас посмотрю рыночные цены и дам знать.

– Ты что, решил недвижимостью заняться?

– Нет, у нас сейчас эра Интернета! Ничего, скоро сама все увидишь!

Он перезвонил на следующий день.

– Смело можешь просить четыреста за дом и сто – сто пятьдесят за поле. В вашем районе земля очень дорогая. Знаешь, когда мы войдем в Евросоюз, фермеры будут получать значительные дотации.

– Значит, вместе выходит пятьсот. Похоже, на квартиру хватит, – обрадовалась я.

На следующий день я вернулась от Оли пораньше и пошла к соседям.

– Бася, буду говорить начистоту. Если верить Интернету, мой дом вместе с землей стоит пятьсот тысяч. Я тут ни при чем. Даже не знаю, много это или мало. Просто мне сказали, что на квартиру мне понадобится четыреста пятьдесят тысяч, столько с вас и возьму.

Бася со Славеком согласились на мою цену. Оказалось, они уже давно копили на дом для молодых. Мы обсудили все детали, и, когда я уже собиралась уходить, Бася меня задержала.

– Знаешь, мы тут еще кое-что обсуждали… – начала она и покосилась на мужа.

– Бася мне рассказывала о приюте, в котором сейчас Оля. О бедных детках и о родителях, которые вынуждены их туда отдавать, – Славек запнулся и замолчал. Я видела, что этот разговор дается ему нелегко.

– У нас была трудная жизнь, – продолжила его жена. – У обоих отцы пили и били матерей, и Славеку, как старшему, тоже часто доставалось. Вот мы и подумали о той твоей знакомой, не помню, как ее зовут.

– Божена, – ответила я тихо. Я боялась даже дышать, чтобы не спугнуть того, что соседи хотели мне сказать.

– Да, о Божене.

– Нам надежная помощница в хозяйстве нужна, чтобы и по дому и со скотиной помогала. А если надо, и в огороде работала, и в поле. Чтобы за домом могла присмотреть, если мы куда-нибудь уедем.

– В общем, нам нужна честная женщина, которая не боится работы, – коротко, по-мужски, подытожил Славек.

– Много платить мы не сможем, – подхватила его жена. – Зато у нее будет крыша над головой. У нас во дворе есть старая летняя кухня и пристройки, где обычно живут сезонные рабочие. Можем ей там обустроить пару комнат, кухоньку и ванную. Мебель мы найдем.

– Бася, Славек! Это просто чудесно! Божена сможет детей из приюта забрать! Она работы не боится и будет вам до конца жизни благодарна! – с энтузиазмом воскликнула я. На глаза навернулись слезы, а в носу защипало.

– И все-таки, Аня, мы пока не уверены. Не знаем, можно ли ей доверять, – сказал Славек, глядя на жену, а Бася опустила глаза. – Однажды мы уже пробовали помогать людям, и это плохо кончилось. Скажем так, у нас был неудачный опыт.

Меня его слова немного отрезвили. А ведь и правда – все, что я знала о Божене, она рассказала мне сама. Могла ли я с чистым сердцем поклясться в том, что эта женщина честная и трудолюбивая и обладает многими чудесными достоинствами?

– Теперь я сама не знаю. Наверное, вы правы, – ответила тихо.

– Аня, мы уже все обсудили и решили. Привези Божену к нам, мы поговорим с ней, только не надо пока ее обнадеживать.

– Хорошо, я понимаю, что вы хотите обезопасить себя на всякий случай.

Соседи кивнули – они и в самом деле хотели обезопасить себя. И я их понимала.

Я привезла Божену. Отвела к Басе, оставила у них и стала с нетерпением ждать. Надеялась на счастливый конец и светлое будущее. Я так разволновалась, что пришлось выпить успокоительное. Сердце билось бешено, но неровно, а от давления боль пульсировала в висках. Я бесцельно бродила по дому, хваталась за какие-то ненужные дела, чтобы чем-то занять руки. Наконец, через полтора часа, хотя мне показалось, что прошел месяц, Божена вернулась. Вид у нее был как с креста снятый.

– Ну, что там? – подбежала я к ней.

– Не знаю, – ответила она мученическим тоном и пошла в кухню. Поставила чайник, заварила чай и уставилась в темноту за окном. Сидя за столом, я терпеливо ждала. Минуту, может, секунд двадцать. Больше не выдержала.

– Ну, может, расскажешь хоть что-то? Я тут чуть не поседела.

– Извини, я просто не знаю, что и думать.

– Как это не знаешь! – воскликнула я. – Тут и думать нечего, соглашаться надо. Радоваться! И жить долго и счастливо!

– Да, но я боюсь. Все слишком хорошо, чтобы быть правдой. Я этих людей вообще не знаю, а получается, что должна положиться на их милость. Могу ли я им доверять? У меня уже был неудачный опыт с такими доброжелателями.

Я смотрела на нее, как баран на новые ворота, и наконец, не выдержав, расхохоталась.

– Не, вы друг друга стоите! Как две горошины в стручке!

– Ты о чем? – у Божены от удивления глаза округлились.

– Похоже, с Басей и Славеком вы договоритесь! А остальное не мое дело. Спокойной ночи!

Я успокоилась и пошла спать. Свою роль в этом цирке я уже сыграла, а они, если хотят, пусть продолжают представление.

В конце февраля я ехала на своем стареньком «ниссане» забирать Олю из приюта. Ехала нелегально, потому что права вернуть не удалось. Цезарий мне из вредности помогать не стал, да я и не настаивала, потому что денег не было. Где бы я сейчас еще пять тысяч нашла? И потом, в Варшаве я на машине ездить не собиралась.

Стоял хмурый, унылый день. На обочинах лежали груды серой грязи, которая когда-то была пушистым белым снегом. Я ехала, а в моем сердце расцветали маргаритки. Целый цветущий луг! Весь мир покрылся душистым ковром. Однако они немного увяли, когда, забирая Олю из приюта, я поняла, что девочка опять теряет дом, к которому успела привыкнуть. В пятый раз за полтора года. Маргаритки громко вздохнули и опустили головки. Только когда мы подъехали к дому, а Муха, увидев нас, пустилась в пляс от радости, они вытянулись и вновь показали себя во всей красе. В моем сердце расцвела весна. В первый раз за много лет.