Когда я очнулась, поняла, что еще жива. После смерти ничего не ощущаешь, а мое тело пронзала нечеловеческая боль. Я страдала еще и оттого, что свет пробивался через сомкнутые веки. Я не могла пошевелиться, любое движение причиняло мучения. Слышала, как колотится сердце, но звук долетал словно издалека. Мне хотелось умереть, я очень старалась, но не получалось – не было сил даже глаза открыть, куда там с жизнью расстаться. Мне вдруг стало интересно, где я нахожусь, но мысли тоже причиняли невыносимые страдания. Я старалась просто лежать, чтобы поменьше импульсов доходило до мозга. Сердце билось где-то за левым ухом. Боль не прекращалась, она усиливалась с каждой секундой, хотя казалось, что это невозможно.

Решила встать с кровати и поискать какое-нибудь лекарство. Хотела поднять руку, но не смогла. С ногами было то же самое. Попробовала еще раз. Нога чуть-чуть дернулась, отвечая на мозговой импульс, но какая-то сила удержала ее и уложила обратно на кровать. Я застонала и с трудом открыла глаза. По-прежнему хотелось умереть, но я знала, что если открою глаза, то станет легче. Когда глаза привыкли к свету, из размытых пятен и теней потихоньку сложилась картина. Я пыталась разглядеть окружающие меня предметы, насколько позволяла неподвижная голова. Снова застонала, потому что поняла, что нахожусь в нашей больнице. Эту краску на стенах, старые окна и металлические кровати, выкрашенные в белый цвет, я узнала бы где угодно. Сердце над моим ухом оказалось монитором.

Я немного полежала с открытыми глазами, пытаясь справиться с болью или хотя бы привыкнуть к ней. Не могла думать, не представляла себе, как давно я здесь нахожусь и что я тут вообще делаю. Еще раз попробовала встать с кровати, но с тем же успехом. Руки не слушались, а ноги практически не шевелились. Застонала и, собрав волю в кулак, попыталась поднять голову. Она весила целую тонну, и мне понадобилось немало времени на то, чтобы оторвать ее от подушки на пару сантиметров. Взглянула на свои руки и ноги и вновь опустила голову на подушку.

Прошла еще пара веков, прежде чем мой мозг осознал увиденное. Я была обездвижена. Привязана к кровати! Привязана! Я начала метаться, а глаза застилала черная пелена гнева. Эти твари меня привязали! Я пыталась вырваться любой ценой! Сердце над левым ухом билось, как ошалевшее, и тут еще включился сигнал тревоги. Мне казалось, что с каждым движением мои путы слабеют и становится легче двигаться, потому я начала метаться как сумасшедшая. Боль перестала существовать. Сейчас я хотела только одного – освободиться. Страх, охвативший меня, был намного сильнее боли. Тут я услышала голос:

– Пани Анна, пожалуйста, успокойтесь! Доктор!

Я дернулась посильней и еще раз. Хотела закричать, чтобы меня развязали, но из горла вырвался только стон.

– Доктор!! – вопила медсестра.

– У-у-у! – взвыла я, что означало «Развяжи меня, тупая сука!».

Я повернула голову, чтобы взглянуть ей в лицо. В эту минуту надо мной навис какой-то мужик в белом халате со шприцем в руке.

– У-у-у, – выла я, извиваясь всем телом.

Я хорошо знала, что он хочет сделать, и ужасно этого боялась. Меня охватил страх, казалось, что может произойти что-то чудовищное. Хуже, чем то, что со мной уже случилось. Я кричала, билась головой, плевалась и пыталась укусить его за руку. Без толку. Врач спокойно подключил шприц к катетеру где-то под моей ключицей, и его содержимое хлынуло в вену. Я чувствовала, как погружаюсь в мерзкую и вонючую тьму. Казалось, сердце перестало биться. Я погрузилась в небытие.