Габриэль стоит у открытого окна, положив ладони на прохладный подоконник, и смотрит на темное небо над Берлином. Над городом взметается к небесам шпиль Берлинской телебашни. Мимо по прямой пролетает вертолет, мерно вращаются лопасти, слышится жужжание, как от шершня.

Габриэль до сих пор не может поверить в то, что случилось пару часов назад. Он обводит взглядом кухню. На электронных часах над плитой светятся зеленые цифры, точно парящие в пустоте, – 05: 19.

Габриэлю кажется, что он и сам парит в безвоздушном пространстве, а воспоминания – как картинки на оконном стекле – сменяют друг друга, но так далеки, что кажется, будто между ними поместится целая жизнь.

– Ты хоть поспал? – Голос Дэвида доносится из коридора.

Брат выходит из спальни, лицо все еще бледное, светлые волосы всклокочены, на раненой ноге белеет плотная повязка.

– Часик-два, – отвечает Габриэль.

На самом деле он вообще не спал.

– Выглядишь как труп.

– Только жалости мне твоей не хватало!

– Ладно, уймись.

После того как Сарков ушел из квартиры, братья чувствовали себя настолько измотанными, что вынуждены были прилечь отдохнуть.

– Что будешь делать теперь?

– Понятия не имею, – раздраженно отвечает Габриэль.

Дэвид удрученно молчит.

– Будешь его искать? – наконец спрашивает он. – Ну, Саркова?

– Искать… – ворчит Габриэль. – Поисками тут делу не поможешь. Не такой Юрий человек. Его не найдешь, если только он сам этого не захочет.

– Но ты же его знаешь, понимаешь ход его мыслей, так? Ты можешь предположить, где он будет прятаться. Ты долго у него работал?

– Почти двадцать лет. Он забрал меня из больницы, ну, тогда… И многому меня научил. Но я, собственно, почти ничего о нем не знаю. Юрий никого не подпускает к себе, даже меня. А мне кажется, я был для него одним из самых близких людей на свете.

Дэвид проходит в гостиную и опускается на диван.

– Как бы то ни было, этот говнюк – наш единственный шанс.

Габриэль задумчиво кивает.

– Да, наверное. – Он смотрит на стену, куда вошла пуля, пробившая ногу Дэвида.

– Что это за пленка такая? Которую требовал у тебя Сарков?

– Не знаю. И понятия не имею, где эта проклятая видеокассета может быть.

– Да уж, верю. В конце концов, этот псих меня чуть не застрелил из-за того, что ты ничего не знаешь.

Габриэль морщится.

– Единственное, что я помню… Валу тогда нужна была эта запись. Во что бы то ни стало. Но я понятия не имею, что было на той пленке.

Дэвид смотрит на брата, зеленые глаза – как темные призрачные пятна на бледном лице. Габриэль слабо улыбается. Их негласное соглашение не задавать лишних вопросов – точно нить, готовая в любой момент порваться.

– Но почему Сарков утверждает, что эта пленка у тебя?

Габриэль пожимает плечами, трет покрасневшие глаза.

– Я и сам не понимаю. Очевидно, это как-то связано с особняком на Кадеттенвеге, куда кто-то вломился. Это было той ночью, когда похитили Лиз. С этого все и началось.

– Что еще за особняк?

– Старая фахверковая вилла в Лихтерфельде. Особняк уже пару десятков лет стоял пустой, такой себе чертов дом с привидениями. И вдруг там включается сигнализация. Юрий не хотел, чтобы я туда ехал. Он послал Когана, моего коллегу. Тот обычно не ездит на вызовы. Но Коган плохо себя чувствовал, и я поехал вместо него.

– А кому эта вилла принадлежит?

– По-моему, ее звали Эштон, как-то так. Владелица женщина, Эштон – это фамилия, а как ее звали – я не помню.

Дэвид хмурится.

– Хм… Ни о чем мне не говорит.

– Ну да. В общем, судя по виду особняка, туда кто-то проник. Над камином я увидел встроенный сейф. Открытый. И там было пусто.

– Похоже, Сарков считает, что в сейфе лежала та пленка и ты ее украл.

Габриэль задумчиво кивает.

– По крайней мере, именно так он думал до вчерашнего вечера.

– Ты о чем?

– Когда я упомянул Вала и похищение Лиз, Юрий словно позабыл о той записи. Теперь это стало совершенно неважно для него. Ты видел выражение его лица?

– Да, он был шокирован, это уж точно. Вопрос только почему.

Габриэль кивает. Голова болит, будто у него череп треснул.

– Да. Что же его так напугало-то, а?

– Похищение? То, что Вал угрожает убить Лиз?

– Вряд ли, – хрипло отвечает Габриэль. – Юрий не из тех, кто сочувствует людям, особенно женщинам. Дело было в том, что я назвал его имя. Похоже, того типа действительно зовут Вал. Ну или это сокращение его имени. Или прозвище. И Юрий не хочет, чтобы я узнал, кто же это такой. Он скорее откусит себе язык, чем расскажет, кто такой Вал.

– Значит, нам нужно найти Саркова и уговорить его назвать настоящее имя Вала.

– Только уговорить его не так-то просто. – Невзирая на боль и усталость, Габриэль улыбается.

– Ты чего ухмыляешься?

– Ты только что сказал «нам».

– Серьезно?

Габриэль молча кивает.

– Не знаю, действительно ли я это имел в виду. На самом деле мне не очень-то хочется искать человека, который разгуливает с пистолетом в кармане.

Габриэль слабо улыбается. И вдруг мир начинает кружиться. «Я только чуточку отдохну», – думает он, опускаясь на пол у стены, в которой до сих пор торчит пуля Саркова.

А затем его тошнит на паркет.