Габриэль, отхлебнув остывший кофе, смотрит на противоположную сторону улицы. Он сидит за рулем минивэна «крайслер-вояджер» с тонированными стеклами.

Ничего не происходит.

Прошло уже пять дней с тех пор, как он обнаружил труп Верены Шустер. Пять дней без новостей от Лиз. Ни слова от ее похитителя. Единственным, что удерживало Габриэля в здравом рассудке все эти дни, были поиски Йонаса.

Темно-синий «крайслер» он купил в тот же день, когда нашел Верену, и заплатил продавцу подержанных автомобилей наличными, не торгуясь. Через три месяца техпаспорт минивэна надо было переоформлять, а на спидометре красовалось около двухсот десяти тысяч километров, но все это не имело значения. Машина была нужна Габриэлю не для того, чтобы разъезжать на ней.

Перед киоском на противоположной стороне улицы все тихо. В открытом окошке горит свет, усач курит, опираясь локтями на прилавок, и листает журнал. Время от времени он рассеянно поглядывает на телевизор в глубине киоска и на мобильный – наверное, чтобы уточнить время. Сейчас 23: 38. Через двадцать две минуты он закроет киоск и пойдет домой, вовремя, как и каждую ночь.

Мимо «крайслера» проходит старик и направляется к киоску. Его такса принюхивается к фонарному столбу – в точности, как вчера и позавчера, – и задирает лапу.

Старик покупает в киоске пиво и уходит.

Усач смотрит на мобильный.

Ничего. Вот уже пять дней – ничего. Ожидание доканывает Габриэля, но выбора у него нет. Этот киоск – единственная и самая лучшая зацепка.

С другой стороны улицы, по-стариковски приволакивая ноги, идет кто-то еще. Наверное, еще один пенсионер… И опять ничего.

Когда мужчина подходит ближе, Габриэль пытается разглядеть его лицо, но надвинутый на лоб капюшон скрывает черты. На плече у него болтается спортивная сумка.

«Что это за пенсионер такой?»

Мужчина подходит к прилавку, и продавец удивленно улыбается. Габриэль тянется за прибором ночного видения, но ему мешает не так темнота, как капюшон.

Усач выставляет на прилавок бутылку водки, берет деньги и лезет за сдачей в кассу.

Мужчина в куртке с капюшоном оглядывается и осматривает улицу. В какой-то момент он поворачивает голову направо, в сторону Габриэля, и луч фонаря освещает лицо под капюшоном – бледные черты двадцатилетнего парня с кривым носом.

Йонас.

Габриэль откладывает прибор ночного видения и открывает дверцу минивэна. Она отодвигается с гулким металлическим скрежетом.

Йонас оглядывается на звук и недоверчиво смотрит на темно-синий «крайслер». Усач кладет сдачу на прилавок. Габриэль выходит из машины и неспешно направляется к киоску, словно намереваясь купить пива на ночь. От Йонаса его отделяет около тридцати метров. Моросит мелкий дождь.

Йонас стоит как вкопанный, его глаза скрывает капюшон. Лис в норе.

Еще двадцать метров.

Йонас не шевелится, сжимая в руке бутылку водки. Что-то в появлении Габриэля ему не нравится. И вдруг по телу парня проходит дрожь. Йонас срывается с места.

Габриэль хищным зверем несется за ним. Морось тонкой пленкой ложится на лицо. Йонас намного младше его – и все же в худшей физической форме. Парень сворачивает за угол, оглядывается, видит догоняющего его Габриэля и швыряет бутылку водки противнику между ног. Бросок выбивает Йонаса из равновесия, он покачивается, теряет драгоценное время. Бутылка со звоном разбивается, осколки разлетаются по асфальту, но Габриэль перепрыгивает через них, хватает Йонаса за капюшон и изо все сих вжимает в стену дома. Шероховатая штукатурка царапает Йонасу щеку.

– Ай! Что за дерьмо, мужик?! Отпусти!

Йонас вырывается, будто загнанный зверек, дрожит, грудь раздувается от напряжения.

Габриэль наматывает капюшон себе на кулак, пережимая Йонасу горло, и ставит мальчишку на колени.

– Да что такое, что тебе нужно?! – хрипит Йонас. – Я ничего не сделал!

– Ну конечно, и именно поэтому пустился в бега.

Габриэль затаскивает его в темную подворотню в паре метров оттуда и вжимает в угол у двери подъезда. Едкий запах разлитой водки доносится с улицы.

– Ай! Мужик, ну что за дела?! – ноет Йонас. – Что ты вытворяешь?!

– Ты Йонас Шустер?

Парень перепуганно косится, пытаясь перехватить взгляд Габриэля и понять, с кем имеет дело.

– Ну и?

– У меня к тебе пара вопросов.

– Ничего я тебе не скажу, чувак. – Йонас вздергивает подбородок. – Даже не думай. Я адвоката вызову.

– Адвоката, значит…

– И не позволю на меня всякое дерьмо вешать.

– А ты у нас, выходит, умник, да?

Йонас неуверенно смотрит на него.

– Адвокат тебе не поможет. Я не легавый. Легавые всегда по двое ходят. Кому как не тебе это знать.

– Не легавый? – недоверчиво переспрашивает Йонас. – Честно?

В подъезде зажигается свет, слышатся шаги. Габриэль перехватывает капюшон поудобнее.

– Послушай, – шипит он. – Я знаю, что ты в полном дерьме. И могу тебе помочь. Или прибью тебя. Сам выбирай.

Йонас косится на дверь подъезда. Шаги становятся громче.

– Помогите… – хрипло бормочет он.

Габриэль молча подхватывает его под мышки, ставит на ноги и выводит на улицу. Осколки стекла хрустят под ногами, фонарь тускло светит в тумане. За сеточкой дождя на противоположной стороне улицы виднеется «крайслер».

– Иди к машине. – Габриэль тянет Йонаса в кабину и заводит мотор.

Миновав лабиринт узких улочек, автомобиль сворачивает на Котбуссерштрассе. Жалобно поскрипывают стеклоочистители. Йонас, нахохлившись, вжался в сиденье.

– Если вы не легавый, то кто? – с жалким видом спрашивает он.

– Я веду частное расследование.

– Так вы сыщик?

– Я веду частное расследование, – повторяет Габриэль.

– И что расследуете?

– Я ищу человека, который сотворил такое с твоей матерью.

Йонас молчит. «Он даже не спрашивает, что с ней сотворили», – отмечает про себя Габриэль.

Парень прикусывает губу, его глаза беспокойно бегают.

– Она… она умерла, да?

Габриэль кивает.

– Откуда вы знаете?

– Я ее видел.

– Вот дерьмо… – Голос Йонаса дрожит. Он утирает ладонью нос.

– Она тут вообще была ни при чем, он искал тебя, верно? – спрашивает Габриэль.

Йонас отворачивается. У него дрожит подбородок, но парень стискивает зубы, чтобы Габриэль ничего не заметил, и молча кивает.

– Что случилось?

– Я… я пришел днем домой…

– Когда?

– На прошлой неделе, в пятницу… Вос… Восемь дней назад.

Габриэль считает дни. Седьмого сентября, за три дня до того, как он нашел труп Верены Шустер.

– Часа в три дня. Я… я что-то услышал из-за двери. Подумал, опять мать мужика какого-то в дом привела. У нее такое случалось. Так что я тихо открыл дверь и собирался пойти в свою комнату. А потом я его услышал. Я… узнал голос. И дверь в кухню… она была открыта, я… – Он сглатывает и утирает белесые сопли. – Я увидел нож, как он… – Йонас умолкает и смотрит в окно на мокрую улицу.

– Что тот человек говорил?

– Он повторял одно и то же, одно и то же: «Где твой сын? Скажи, где он». А потом он… Нож был в ней, и он его… провернул, – всхлипывает Йонас.

– А потом?

– Я сбежал оттуда. Я так испугался, что просто убежал. Он меня даже не заметил.

– А потом?

– Что потом?

– Ты вернулся?

Йонас качает головой.

– Он же меня поджидает, – шепчет он. – Он меня укокошит. Я не могу вернуться.

– Почему ты не позвонил в полицию?

– Я… потому что… – Осекшись, парень переводит взгляд на стеклоочистители и громко хлюпает носом. – Не знаю.

– Что этому человеку от тебя нужно?

– Не знаю, – шепчет Йонас, словно у него заело пластинку.

Габриэль сворачивает с Котбуссерштрассе на Зонненаллее. Моросящий дождь превращает ночь в темный мутный суп, в которым плавают ломтики освещенных участков.

– Послушай, – резко говорит Габриэль. – Этот тип – психопат. Он не просто убил твою мать. Он разделал ее. Он взрезал ей живот снизу доверху и выпустил внутренности. Скорее всего, в этот момент она была еще жива и видела все это. Как ты думаешь, что он сотворит с тобой, когда поймает?

Лицо Йонаса белеет.

В машине становится тихо, только шуршит асфальт под колесами «крайслера» да поскрипывают стеклоочистители, размазывая дождевые капли.

– Итак, – продолжает Габриэль, – чтобы я сумел помочь тебе, ты должен мне все рассказать. Ясно?

Йонас молчит где-то с минуту. Наконец, прикусив губу, он тихо произносит:

– Я… я его уже видел.

– Где?

– В парке Фридрихсхайн. Он… он убил моего друга, Пита. А мне удалось убежать. Поэтому он меня ищет…

– Потому что ты знаешь, как он выглядит?

Йонас кивает. Он еще раз вытирает нос и обхватывает руками плечи, будто обнимая себя.

– На нем было что-то вроде маски, но Пит ее сорвал. Он… У него половина лица как у зомби.

– Зомби?

– Не знаю, наверное, шрамы после аварии или что-то такое. А вторая половина – нормальная.

– Какая половина?

Йонас пожимает плечами.

– По-моему… правая.

– Что еще?

– Рука у него была странная. Будто не настоящая, из пластмассы, что ли.

– Протез?

– Ну да, наверное.

– С какой стороны?

– Тоже с правой.

– Что еще помнишь?

– Не знаю, – шепчет Йонас. Его взгляд мечется по дождливой улице. – Светлые волосы. Ему лет, может, пятьдесят. Ростом с вас.

К деревьям на узкой полоске зелени тянут сотканные из света пальцы лучи фар от едущих навстречу автомобилей.

– Вы его поймаете?

«Уж надеюсь, раз он нацелился на твою задницу! – думает Габриэль. – Правда, придется выдать ему тебя на блюдечке…»

– Поймаете?

Габриэль сжимает руль, он думает о Лиз и чувствует, как его железное самообладание сменяется яростью.

– Почему ты не вызвал полицию? Тогда, в парке?

– Я…

– Что случилось в парке? Почему он убил твоего приятеля?

– Я… Я не знаю…

– Не лги мне.

Йонас смотрит на него. Луч свет падает ему на лицо, парень моргает.

«Крайслер» уже проехал ряд деревьев, росших между двумя полосами улицы и защищавших от яркого света фар.

– Рассказывай. Что случилось в парке? Что-то же должно было произойти, иначе ты бы вызвал полицию. Чего ты боишься?

– Там… – стонет Йонас. – Там еще была женщина.

– Какая еще женщина?

– Рыжая. Лежала на дорожке.

«Лиз!» У Габриэля все внутри переворачивается.

– В каком смысле «лежала»?

– Не знаю. – Парень молчит какое-то время. – Она просто лежала на дорожке. Что-то с ней было не так.

– А потом?

– Потом… – Йонасу явно не хочется говорить об этом. – Она к нам приставала. До этого, в метро. Эта дамочка сама на рожон лезла, прямо вывела нас. Надо было ее проучить, ну мы и проучили, и…

Габриэль изо всех сил вдавливает тормоз в пол и резко разворачивает руль вправо. Передние колеса минивэна ударяются о бордюр, машина дергается, слышится визг шин. «Крайслер» останавливается на обочине, прямо перед перекрестком. В тридцати метрах впереди проходит наземка, и переезд нависает над улицей, точно бетонная гильотина.

«Проломи ему череп, ну же, чего ты ждешь, давай!» – вопит голос в голове Габриэля.

«Не лезь в это, черт бы тебя побрал. Просто не лезь в это!»

Сглотнув, Габриэль пытается сдержать бурлящие в нем чувства.

– Проучили? – Он буравит Йонаса взглядом. – Ты сказал «проучили»?

Парень, отпрянув, вжимается в дверцу машины.

– Ну… да, – бормочет он. – Она… ну… как бы объяснить… она на нас наехала… достала нас… тут бы любой…

Договорить он уже не успевает. Кулак Габриэля обрушивается ему на лицо, затылок бьется о стекло, губа лопается. Взвизгнув, Йонас сплевывает кровью в ладонь, в багровом сгустке виднеется что-то белесое.

– Дерьмо… – скулит он. – Мой зуб…

– Это тебе за «проучили». А теперь хватит ходить вокруг да около. Выкладывай. Что именно произошло?

Йонас бледный, как труп, от боли у него слезы наворачиваются на глаза.

– Я… я не хотел, – лепечет он. – Это… это была идея Пита.

– Что было идеей Пита?

– Та дамочка нас довела, говорю же, ну, в метро, угрожала нам, сказала, мол, полицию позовет, все такое. И Пит сказал, мол, нужно ее проучить.

– Она лежала на земле, а вы ее избили?

Йонас сглатывает. Слезы оставляют грязные полосы на его лице. Он шмыгает носом, издавая звук сломанной бензпилы.

– Она… А вы точно не легавый?

Рука Габриэля сама собой тянется к его горлу.

Йонас хрипит, выпучив глаза, кожа постепенно синеет. Он беспомощно пытается сбросить руку Габриэля, на штанах расползается темное пятно.

Губы Габриэля растягиваются в улыбке.

«Души, души!» – шепчет голос.

«Я не могу. Он мне еще нужен».

«Око за око, Люк. Убей его. Если ты этого не сделаешь, никто за тебя этого не сделает».

«Он нужен мне, чтобы найти Лиз, он моя приманка!»

Габриэль закрывает глаза и убирает руку. Йонас хрипит и ловит ртом воздух, точно астматик.

– А потом? – спрашивает Габриэль. – Что было потом?!

– Потом, – сипит Йонас, и синюшный оттенок его кожи сменяется багровым, – потом из кустов вдруг выскочил тот мужик. В черной шапке с прорезями для глаз, как в фильме ужасов. Набросился на нас. Ну, мы думали ноги унести. Пит рванул с места, а я не успел. Он… он за нами… и меня как схватит… а Пит увидел и вернулся. Кинулся на этого типа и начал его метелить. Ну и шапку сорвал. Но тот мужик был сильнее и… повалил его. – Йонас всхлипывает, у него дрожит подбородок, сморщенный, как орех. – У того типа был нож, тонкий такой, совсем не настоящий нож, и он перерезал Питу горло…

Йонаса трясет, он шарит перед собой, словно в поисках опоры, но ему не за что ухватиться.

– Я… я не хотел… – бормочет он. – Мне так жаль, мужик… Честно…

И вдруг его рука нащупывает ручку дверцы. Парень машинально нажимает на нее – и дверца распахивается. Йонас спиной вперед вываливается из «крайслера» на мостовую.

Габриэль молниеносным движением хватает его за штанину. Йонас в панике пытается вырваться, начинает пинаться второй ногой, и подошва его башмака бьет Габриэля в подбородок. На мгновение перед глазами у Габриэля все плывет. Йонас чувствует, что сейчас у него есть шанс освободиться, и бьет Габриэля ногой в больное плечо. Взревев от боли, Габриэль ослабляет хватку. Йонас взмахивает руками, выползает из «крайслера», шлепается на тротуар и тут же вскакивает на ноги.

Оглушенный, Габриэль открывает дверцу со своей стороны. Проносящийся мимо автомобиль едва не сминает дверцу, яростный сигнал клаксона гремит в его ушах. Габриэль смотрит на перекресток, видит, как Йонас, пошатываясь, бредет по дороге в сторону переезда наземки. Отстегнув ремень безопасности, он выпрыгивает из минивэна.

Йонас лихорадочно оглядывается. Он пятится к переезду, черный проем между бетонными опорами зияет, как распахнутая пасть. Широко открыв глаза, он смотрит на приближающегося Габриэля и ступает на перекресток. Раздается оглушительный сигнал клаксона.

Йонас поворачивает голову. Словно чудовище, из проема выносится грузовик. Мгновение – и он уже на перекрестке. Мерседесовский логотип размером с голову находится на уровне груди Йонаса. Парень испуганно распахивает рот, вид у него гротескный – он словно надеется в последний момент проглотить этот грузовик. Вскрикнуть он уже не успевает. Звук удара – будто кто-то пнул мусорный бак.

Габриэль замирает в нескольких метрах от перекрестка. Йонаса отшвыривает в сторону, точно соломенную куклу, и в следующую секунду он попадает под колеса сорокатонной махины. Кабина грузовика даже не дрогнула – так бульдозер мог бы переехать мышь.

Только через сто метров грузовик останавливается.