Летающий ковер и растущая волна

Шарзад стояла в маленькой гардеробной комнате, где хранились все ее наряды. Она наблюдала, как Деспина откладывала в сторону смотанный шелк разнообразных цветов – сверток за свертком.

– Ради Зевса, может, ты просто выберешь один? – проворчала Шарзад, закрутив свои волнистые черные волосы на одну сторону.

– Потерпите. Я ищу что-то конкретное.

– Тогда конкретно объясни, что именно, и я смогу помочь.

Деспина, поднявшись на ноги, потянулась. Она вздрогнула, разминая левое плечо.

Шарзад обеспокоенно нахмурила лоб.

– Как ты себя чувствуешь?

– Хорошо. Я плохо спала прошлой ночью.

– Я не это имела в виду.

Деспина рассмеялась с волнительным пренебрежением.

– У меня еще есть много месяцев перед тем, как это станет проблемой, Шарзад.

– Ты уже рассказала Джалалу?

– Нет.

– Когда ты ему расскажешь?

– Когда наберусь храбрости или когда у меня не будет другого выбора – зависит от того, что произойдет скорее. Кроме того, я не хочу дальше обсуждать это. – Деспина повернулась к дальнему углу комнаты и, наклонившись, снова начала рыться в свертках шелка.

Шарзад нахмурилась, глядя на свою служанку, размышляя, удавалось ли Деспине хоть когда-нибудь нормально поспать с такими заботами, несущими не высказанное вслух опустошение.

Когда Деспина снова выпрямилась, ее лицо напряглось от раздражения.

– В моей комнате еще может быть одежда для починки. Пойдемте со мной.

Оставив позади груды шелка и парчовой ткани, девушки прошли через спальню Шарзад. Они остановились перед единственной дверью из полированного дерева у входа. Деспина, толкнув ее, прошла до конца узкого коридора и взялась за серебряную ручку двери, которая вела в другое помещение.

Шарзад никогда раньше не была у Деспины в комнате, несмотря на то что она находилась так близко к ее собственной. Комнатка оказалась небольшой и чистой с аккуратно разложенными подушками с одной стороны и низким столиком с другой. Гардеробная в углу была изготовлена из такого же дерева медового цвета, как и столик, и все пространство наполнял легкий аромат жасмина.

Деспина, подойдя к гардеробной, открыла одну дверцу и начала поиски.

Глаза Шарзад блуждали по деревянному сундуку, она заметила что-то прислоненное к стене, связанное в рулон конопляным шнуром.

Это был тот коврик, который ей подарил Муса Сарагоса.

– Почему он здесь? – Шарзад кивнула в сторону рулона.

Деспина оглянулась через плечо и вздохнула:

– Я все хотела спросить у вас, могу ли его выбросить.

– Это же подарок!

– Он старый и потертый, и в нем, вероятно, может завестись моль. Я не хочу, чтобы такая вещь лежала рядом с вашей одеждой.

Шарзад закатила глаза.

– Давай его сюда.

Деспина пожала плечами и передала ей рулон.

– Зачем кому-либо дарить халифе Хорасана крошечный потертый коврик, мне не понять.

Шарзад держала его в обеих руках, вспоминая тот день, когда Муса-эфенди посетил дворец.

– Я не думаю, что это простой коврик.

– Что же тогда?

– Это может быть какой-то картой, – размышляла Шарзад.

– Если это карта, то она устарела и, следовательно, бесполезна.

Шарзад, выйдя из комнаты Деспины, прошла по узкому коридору и вернулась обратно в свою спальню. Она опустилась на колени и положила рулон на пол. Затем дернула узелок из пеньки по центру. Усилия оказались тщетными, и девушка вспомнила, почему ее любопытство исчезло сразу после того, как ей вручили подарок.

– Этот узелок из самого ада, – проворчала Шарзад, когда Деспина заглянула через ее плечо.

– Позвольте я попробую. – Служанка присела рядом с ней и начала тянуть за веревочки. Получив тот же результат, она подняла рулон, изучая его на предмет наличия заклинания. Затем достала серебряную шпильку из волос, уложенных в виде короны. Водопад из золотисто-ореховых локонов пролился на ее плечи, и Деспина начала ввинчивать шпильку в центр узелка.

– Ты, чертов узелочек, не победишь! – прошептала она, прищурив свои голубые глаза над ковром.

Через несколько мгновений узел развязался и обе девушки торжествующе вскрикнули.

Шарзад, развернув коврик, расстелила его на полу.

Он действительно был таким же изношенным и вытертым, каким показался изначально, – ржавого цвета, с темно-синей каймой и медальоном из черно-белых завитков по центру. Почти вся бахрома на кисточках уже стерлась. То немногое, что от нее осталось, было грязным и пожелтевшим от времени, но все еще напоминало о своем былом предназначении. Два уголка хвастались дырами, похожими на подпалины.

Когда она пробежала по нему ладонью, в ее груди начало зарождаться странное покалывание. Она отдернула руку с внезапной тревогой.

– Что случилось? – спросила Деспина.

Ощущение исчезло.

Шарзад посмотрела на свои руки и потерла большими пальцами по остальным.

– Ничего.

Обе девушки встали, чтобы внимательно рассмотреть маленький коврик.

– Ладно… это уродливый ковер, – сказала Деспина.

Шарзад рассмеялась.

– Пожалуйста, можно я его выброшу? – настаивала Деспина.

– Я думала, он может быть картой. Муса-эфенди сказал, что коврик поможет мне найти путь. – Шарзад сморщила лоб.

– Вы имеете в виду мага из Храма Огня?

– А что, Муса-эфенди является им?

Деспина, сжав губы, отвернулась.

– Ты не должна была говорить мне это, – ухмыльнулась Шарзад. – Так ведь?

Служанка уставилась на нее.

– Интересно, – продолжила Шарзад. – Хотя я не удивлена. Джалал, похоже, разговорчивый тип. Любопытно, что же он говорит во время…

– Шарзад!

Шарзад рассмеялась, увернувшись от грозного толчка Деспины. Она задела голой пяткой ковер, и странное покалывание снова вспыхнуло у нее в груди. Все более взволнованная, девушка опустилась перед ковром на колени и прижала ладонь к его поверхности.

Колющее ощущение, почти как занемевшая от долгого сидения нога, начало накаляться возле ее сердца. Тепло вскоре распространилось к ее плечам и по руке. Затем, когда она провела пальцами по краешку ковра…

Он свернулся в ее руке, будто был живым.

Шарзад ахнула в шоке и упала на бок неуклюжей кучей.

– Что случилось? – резко спросила Деспина, опустившись на колени возле нее.

– Коврик – он дернулся!

– Что?

Шарзад поднялась на колени, ее сердце трепыхалось в груди.

– Смотри! – Она прижала руку к ковру, пока снова покалывание не появилось в ладони… и один уголок коврика не оторвался от пола.

Деспина, выкрикнув проклятие, отскочила назад.

– Что с ним не так?

– Откуда я знаю? – крикнула Шарзад.

– Сделайте… сделайте так еще раз.

Шарзад повторила манипуляцию, и другой уголок ковра оторвался от пола с легкостью взлетающего облака.

При этом Деспина с опаской посмотрела на нее.

– Вы когда-нибудь уже такое делали?

– Нет! Это не я, это ковер.

Служанка, сев на колени, положила ладони на вытертую поверхность ржавого цвета. Она немного подождала. Ничего не произошло.

– Это не только ковер, Шарзад. Это вы.

Шарзад прикусила щеку.

Деспина раздраженно выдохнула. Она держала руку Шарзад на ковре. Когда его края начали завиваться на полу и Шарзад попыталась вырваться, Деспина не отпускала ее руку.

Вскоре весь ковер парил в воздухе на уровне их плеч – невесомый, будто сплетенный из мечты. Когда девушки прекратили прикосновение, ковер медленно опустился обратно на мрамор с грацией лепестка, падающего на землю.

– Ну, – благоговейно прошептала Деспина, – это, безусловно, какой-то маленький хитрый трюк.

Тарик спешился в пустыне перед большим пестрым шатром Омара аль-Садика. Он схватил поводья своего жеребца и повел его к корыту с водой, стоящему неподалеку. Когда лошадь начала пить, зеркальная поверхность заходила растущими кругами вокруг ее морды. Тарик провел ладонью по шее великолепного животного.

Обратное путешествие было не из легких.

Несмотря на уверения Шарзад в ее безопасности, покинуть Рей – оставить Шази – было практически невозможно. Он согласился с желаниями девушки, но сделал это с тяжелой горечью на сердце. Последние пять дней Тарик ехал через песчаную бурю под палящим солнцем, постоянно воюя с собственными мыслями.

Как до этого дошло?

Во всем случившемся не было смысла. Девушка, которую он знал, не способна к такой изменчивости. Девушка, которую он любил, слишком умна, слишком изобретательна… слишком верна, чтобы быть завоеванной монстром. Особенно тем, кто убил ее лучшую подругу.

Пока буря бушевала в его разуме, Тарик обнаружил, что вернулся к критической точке: ничего из этого не имело смысла.

Таким образом, всему должно быть объяснение.

Тарик вспомнил о рассказах про пленниц, терявших волю перед своими захватчиками. Заключенные влюблялись в своих покорителей. Хотя он никогда раньше не верил, что такое возможно, это являлось единственным объяснением поведения Шарзад.

Она была сама не своя. Этот дворец, этот мир… этот монстр забрал у Тарика девушку, которую он любил, и заставил ее забыть все, что было ей дорого.

Он должен вытащить ее оттуда. Причем быстро.

Звук пронзительного крика Зораи оторвал его от мыслей. Тарик свистнул ей, и она приземлилась на его вытянутую руку в манкале, нетерпеливо ожидая свой ужин. Юноша был озабочен, но сумел улыбнуться самке сокола, предлагая ей полоску вяленого мяса.

– Вернулся наш безымянный сагиб! – прокаркал знакомый голос позади него. – Хотя, если верить слухам, он больше не безымянный.

Тарик повернулся к обветренному на солнце лицу Омара аль-Садика.

– Слухам?

Омар в широкой улыбке продемонстрировал редкие зубы.

– Такова природа слухов. Мы часто являемся последними, кто узнает о придуманном в нашу честь.

Тарик ненадолго закрыл глаза. Эксцентричный шейх испытывал остатки его терпения.

– Уже ходят слухи в мою честь?

– Про Белого Сокола. Спаситель Хорасана.

– О чем вы? – Тарик устало вздохнул.

– Ты не слышал о нем? Говорят, он ездит под знаменем, украшенным стандартом с изображением белого сокола. Будто бы он собирается штурмовать Рей и свергнуть злого короля. – Глаза Омара блеснули. – Как оказалось, я уверен, ты хорошо знаком с Белым Соколом. Друзья зовут его Тариком.

– Извините, – отрывисто промолвил юноша, скинув капюшон своей пыльной белой риды. – Но я не в настроении для ваших игр.

– Игр? Война – это не игра, мой друг. Игры предназначены для маленьких детей и стариков, как я. Война же – вредное удовольствие для молодых мужчин.

– Заканчивайте играть словами, Омар! Я не переношу…

– Может, ты бы хотел увидеть свое знамя? – подмигнул ему Омар. – Оно достаточно…

– Пожалуйста! – единственное слово раскололо пустынное небо, наполнив его отчаянием и намеком на продолжительную боль.

Зоркие глаза Омара смотрели на огорченное лицо Тарика.

– Что произошло, пока ты был в Рее, друг мой?

Тарик отпустил Зораю в облака и прислонился спиной к кормушке.

– Расскажи мне, что тебя так волнует, – мягким голосом настаивал Омар.

– Я… мне нужно забрать Шази оттуда. Подальше от этого места. Подальше от этого монстра.

– Ты беспокоишься о ее безопасности, – медленно кивнул Омар. – Тогда почему вернулся? – Беспокойство мужчины затмило его прямоту.

Тарик съежился, не в состоянии ответить.

– Не мог бы ты рассказать мне, что произошло, друг мой?

Тарик наблюдал, как сгущаются сумерки на горизонте. След солнечного тепла задержался вдоль его края, исчезая в голубизне, которая постепенно превращалась в черноту.

– Я подозревал, что он может заботиться о ней. В конце концов, он оставил ей жизнь, тогда как много других… – Тарик задумался, и его серебристые глаза стали отстраненными. – Но я не ожидал этого.

Омар почесал бороду.

– Ясно.

– Что? Что вам ясно? – Тарик повернулся к шейху бедуинов.

– Ты думаешь, будто молодой халиф… – Омар положил узловатую руку Тарику на плечо, – влюбился в твою Шарзад.

Юноша уставился на грубую ткань рукава Омара.

– И что заставило тебя поверить в это? – продолжил бедуин столь же ласковым тоном.

– То… то, как он смотрит на нее, – прошептал Тарик. – Это единственное, в чем я даже начал его понимать.

Омар сжал плечо юноши.

– Возможно… это к лучшему. Я слышал, у молодого халифа была жизнь, полная потерь. Если Шарзад сможет…

– Я не оставлю Шази в руках сумасшедшего убийцы!

Омар напряженно моргнул. Тяжелые складки его век многозначительно поднимались и опускались.

– Тарик, зачем ты это делаешь? Зачем лезешь в эту битву?

– Потому что я люблю Шарзад, – без колебаний ответил Тарик.

– Но… почему ты ее любишь?

– Какой странный вопрос…

– Это не странный вопрос, а очень простой. Сложность лежит в ответе на него. Почему ты ее любишь?

– Потому что, – Тарик почесал затылок, – все мои самые дорогие воспоминания связаны с Шази. Я страдал рядом с ней. И… мы вместе смеялись без причины.

Рука Омара упала с плеча Тарика.

– Общее прошлое не дает права на общее будущее, друг мой.

– Как я мог надеяться, что вы поймете? – сказал Тарик. – Никто никогда не пытался забрать у вас Аишу. Никто…

– Мне не нужно терять жену, чтобы осознать значение потери, Тарик. Ребенок со сломанной игрушкой понимает такие вещи.

Злость закипала в груди у Тарика.

– Вы сравниваете мои мучения со страданиями ребенка?

Омар покачал головой, озадаченно улыбаясь.

– Потеря – это потеря. И урок всегда будет одинаковым.

– Я не в настроении для нравоучений.

– Так же, как и я, – рассмеялся Омар. – Поэтому лучше расскажу тебе историю.

– Пожалуйста, не надо…

– В одну ясную ночь, много лет назад, я наблюдал, как тысячи звезд падают с неба. Я был всего лишь маленьким мальчиком, но с очень любопытным сердцем, поэтому решил догнать их в пустыне, далеко за горизонтом. Видишь ли, я хотел знать, куда попадают звезды, когда падают. Я все бежал и бежал, пока больше не мог сделать это. И все равно не увидел, куда уходили звезды.

– Ваша история – это урок, Омар, – сказал Тарик бесцветным голосом. – Я не совсем глупый.

Омар усмехнулся.

– Разве я когда-то не говорил тебе, что по сей день по-прежнему борюсь с желанием преследовать падающие звезды?

– Я хорошо это понимаю, поскольку сейчас борюсь с желанием убежать.

Омар закинул голову назад и рассмеялся.

– Не раньше, чем я закончу урок, мой молодой друг! Ты не можешь отнять у старика такое заслуженное право.

– Нет. Не могу. – Несмотря на тяжесть в сердце, Тарик не сдержал улыбку. – Заканчивайте свой урок, мой уважаемый эфенди.

– Некоторые вещи существуют в нашей жизни только на короткий миг. И мы должны отпускать их, чтобы они осветили другое небо.

Тарик смотрел в темноту за городком шатров.

– Вы хотите, чтобы я оставил все как есть. Но я не могу. И не стану.

– И я всегда буду уважать твой выбор, Тарик-джан. Несмотря на мое несогласие, я буду стараться предложить любую помощь, какую смогу. Пойдем со мной. Твой дядя ждет тебя.

– Дядя Реза здесь? – Тарик посмотрел через плечо Омара.

– Он приехал два дня назад с твоим другом Рахимом, и с тех пор, тревожась, ожидает твоего возвращения.

Омар провел Тарика к входу в самый большой шатер в пустынном городке. Он отодвинул створку, и они вошли внутрь.

– Наш блудный герой вернулся! – объявил Омар, подойдя к дальнему углу и сев рядом с Резой с шутливой эффектностью.

Тарик снял обувь и скинул плащ, прежде чем пройти дальше в полутьму. Мозаика ковра под его ногами была изношенной и мягкой. Она повторяла темный коллаж из тканого полотна, формирующего стенки шатра. Тонкая струя дыма наполнила воздух над его головой. Дым пах табаком и патокой.

– Иди, выпей чаю, – с улыбкой сказал Омар. – Я прекрасно проводил время с твоим дядей в последние несколько дней, ведь он тоже поклонник любовных историй.

Тарик сел на шерстяные подушки, разложенные вокруг узловатого деревянного стола, на котором стоял серебряный чайник, несколько стаканов из матового стекла и возвышался кальян. Кальян из темно-зеленого стекла имел длинную трубку, обернутую в медный шелк, которая извивалась вокруг стола, ее держал в ладони Реза бин-Латиф. Когда мужчина пыхтел в резной мундштук, уголь на вершине кальяна горел ярко-оранжевым светом, а вода в стеклянном резервуаре медленно бурлила. Сладкий дым поднимался в воздух, закручиваясь серо-голубыми завитками, смешиваясь с дымкой выше.

– Дядя. – Тарик протянул руку к Резе, и тот принял рукопожатие.

– Ты был очень занят, Тарик-джан, – тихо сказал Реза.

Тарик втянул носом воздух.

– Я знаю, вы просили меня подождать в Талекване до вашего послания.

Реза продолжил молча раздувать кальян.

– Но я не мог позволить вам делать все самому, – закончил Тарик.

– Видишь? Я же говорил тебе. Он уже вполне герой, – прокаркал Омар.

– Чтобы стать героем, нужно, кроме прочего, понимать, когда следует вести себя тихо, – возразил Реза.

Тарик ничего не ответил, и Омар от души рассмеялся.

– Так что ты узнал в этой безрассудной экскурсии в Рей? – спросил Реза.

– Я узнал, что мне необходимо еще многому учиться.

Реза передал Омару трубку.

– Что еще?

– Я узнал, что халиф Хорасана опасен, помимо того, что он сумасшедший.

– То есть?

– Он умный, как для сумасшедшего. Очень… удивительно.

– Безумцы, как правило, такие. – Глаза Омара сверкнули в тени, пока потоки дыма вылетали из его ноздрей.

– Что еще? – спросил Реза.

Тарик отклонился на подушки.

– Он высокомерен, и у него вспыльчивый характер.

– Что ты можешь сказать о его слабостях? – подтолкнул Тарика к ответу Реза.

Юноша колебался.

– Тарик?

Прежде чем он успел ответить, створка шатра еще раз приоткрылась и под ней прошел Рахим с Джахандаром аль-Хайзураном за ним. Трое мужчин, сидящих с кальяном, наблюдали за их движением. Рахим посмотрел на Тарика извиняющимся взглядом, а Джахандар прокашлялся.

– Можно… могу я к вам присоединиться? – спросил Джахандар.

Омар ярко улыбнулся:

– Конечно! Мы вам очень рады.

Тарик встал из-за стола, изо всех сил пытаясь скрыть свое раздражение, пока Джахандар пересек ковры. Он склонил голову, поднеся руку ко лбу.

– Джахандар-эфенди.

– Тарик-джан. – Джахандар смотрел в серебристые глаза, исполненные надеждой и нетерпеливые. Когда он встретил лишь стальное осуждение, на его лицо упал беззвучный призрак стыда.

Все снова сели, и Реза продолжил свой допрос:

– Ты говорил о слабостях короля-мальчишки?

Тарик сделал долгий вдох:

– Да, дядя.

Реза еще больше нахмурился, заметив очевидный дискомфорт Тарика.

– Тарик-джан, что…

– Шарзад, – выдавил Тарик. – Он заботится о ней.

Лицо Резы было непроницаемым.

– Сильно?

– Я не знаю. Мне лишь известно, что заботится. И то, что я хочу забрать ее оттуда. Немедленно.

При этом Реза поднял брови.

– Что-то произошло, пока ты был там?

– Каждый день в этом дворце она находится в опасности. Я не могу больше терпеть это.

– Какой герой, – мягко засмеялся Омар.

Реза поднес стакан с чаем к губам и сделал глоток.

– Я понимаю твое беспокойство, но…

– Пожалуйста, дядя. Позвольте мне это сделать. Помогите мне.

Реза уставился на племянника, спокойный в своей оценке.

– Извини, Тарик-джан, но мы только начинаем собирать силы; и мы еще далеки от того, чтобы осадить город типа Рея. Эмир Караджи пообещал семьсот солдат, так же как и большой склад оружия. Они уже скоро должны прибыть. Его друг с севера отправляет еще две сотни, и я общаюсь со многими друзьями – людьми ремесла и возможностей, которые устали находиться под властью жестокого тирана, короля-мальчишки, убивающего без причины. Они намерены объединиться под знаменами Белого Сокола. Они готовы сражаться за тебя.

– Тогда, если вы дадите мне несколько…

– Нет. Если все эти мужчины хотят воевать, то за что-то большее, чем твоя любовь, Тарик. Ты не можешь двинуться в самый крупный город Хорасана с еще только формирующейся армией, просто чтобы спасти одну девушку. Будь настоящим лидером. Будь спокоен. Ты должен подождать. Когда придет время, твое терпение точно будет вознаграждено. Доверься мне.

Тарик закрыл глаза и сжал кулаки, пытаясь обуздать растущую волну эмоций.

– Омар…

Тот вздохнул.

– Ах, друг мой. Ты так делаешь, чтобы помучить мою увлеченность любовными историями. Увы, я старый человек без братьев или сыновей – последний в моем роду. Я не буду сражаться. Слишком тяжело смыть потом кровь с древнего меча. Знай, я бы охотно рискнул своей непритязательной жизнью ради любви. Но жизнями моих людей и тех, кто ездит верхом под моими знаменами… Я не могу рисковать таким сокровищем. Мне очень жаль, друг мой.

Тарик молча замер над своим чаем, когда Омар и его дядя перешли к обсуждению других вопросов. Их слова разносились вокруг него, эхом отражаясь у него в ушах, растворяясь в дыму… бессмысленные. Чай остыл, и Тарик откланялся. Злость продолжала бурлить в нем, как вода в кальяне, и каждый раз, думая о короле-мальчишке, он видел глаза, горевшие, будто уголья на кальяне.

Безумец с характером и склонностью нести смерть…

И умиротворенное лицо Шарзад в его объятиях.

– Тарик-джан? – окликнул его кроткий голос.

– Что? – Тарик развернулся.

Джахандар попятился, разинув рот, кончики его редкой бороды закручивались в благоухающем ночном бризе.

Тарик осторожно выдохнул.

– Мне очень жаль, Джахандар-эфенди. Простите меня.

Джахандар затряс головой.

– Нет, нет. Это я извиняюсь, что потревожил твои мысли.

– Ничего страшного. – Тарик стиснул зубы. – Я должен научиться лучше контролировать их.

Джахандар кивнул. Он держал руки перед собой, водя ими по передней части своего пояса тикка.

– Вы что-то хотели обсудить со мной? – спросил Тарик.

– Да. – Джахандар сглотнул. – Да, есть кое-что. – Он распрямил плечи и сцепил пальцы. – Ты… ты действительно готов сделать все возможное, чтобы спасти мою дочь?

Глаза Тарика расширились. Он шагнул вперед.

– Вы знаете, что готов.

Взор Джахандара сиял в свете близких факелов.

– Тогда позволь мне помочь тебе.