Глава 11
Золотой век
Потрепанное штормами судно плывет по Карибскому морю в конце семнадцатого века. Его палубы заставлены клетками для кур и пустыми бочками. Несколько грубоватых на вид моряков драят палубу, красят и возятся с канатами. Один матрос, сидя на мачте, всматривается в морскую даль, пытаясь увидеть другие корабли.
В середине дня наблюдатель замечает вдалеке белые паруса судна размером поменьше, и вскоре он уже даже различает, что над ним развивается английский флаг. Он подает сигнал капитану, и тот достает свою подзорную трубу. С ее помощью ему удается разглядеть, что это судно вооружено шестью пушками (что типично для торгового судна), однако еще больше его интересует, насколько глубоко корпус погрузился в воду. Осадка судна свидетельствует, что оно перевозит большой груз, а это для капитана – самое главное.
Капитан отдает распоряжения, и экипаж начинает действовать. Двое моряков открывают сундук, в котором лежит целая коллекция флагов различных стран мира, достают из него английский флаг торгового флота и вешают его на вершину мачты. Трое других надевают женские одежды и начинают прохаживаться по носовой части судна. В трюме корабля 130 мужчин срочно разбирают оружие и порох. Капитан, стоя у штурвала, приказывает взять курс на замеченное вдали торговое судно.
К этому моменту капитан торгового судна тоже достал свою подзорную трубу и смотрит в нее. Он с радостью замечает вдали красный английский флаг. Это дает возможность его экипажу из сорока человек устроить торговлю всякой всячиной, почесать языком и выпить по стаканчику со своими соотечественниками. Но его также охватывает тревога. Ведь на борту у него ценный груз – серебро, сахар, индиго, – и ему известно, что на данном морском пути можно нарваться на пиратов.
Поэтому капитан торгового судна очень внимательно разглядывает второе судно в подзорную трубу. Когда два корабля сближаются до расстояния в пятьсот ярдов, женщины на борту бульшего из них сбрасывают с себя одежды и куда-то мчатся, причем бегают они совсем не так, как это делают женщины. Вскоре они срывают окрашенную под дерево парусину с бортов своего судна, в результате чего взору открываются двадцать четыре пушки. Изнутри большего судна на палубу выскакивают десятки мужчин: одни бегут к бортам, другие – к мачтам, третьи – на корму. Они очень быстро ставят паруса так, чтобы это большое судно рвануло вперед по морской поверхности, вздымая белую пену и стремительно сближаясь с торговым судном.
Капитан торгового судна что-то кричит своему экипажу. Затем он видит то, чего боялся всю свою карьеру капитана: на приближающемся корабле убирают английский флаг и заменяют его другим: песочные часы на кроваво-красном фоне. Этот флаг – пиратский. Таким образом команда и капитан получают предупреждение: «Если станете сопротивляться, ваша оставшаяся жизнь в этом мире будет короткой. И кровавой».
Капитан торгового судна приказывает своим людям приготовить оружие к бою. Однако прежде чем они начинают действовать, пираты производят выстрел из одной пушки. Над морем раздается грохот – грохот такой громкий, что кажется, что обрушились небеса, – и из разрастающегося облака серого дыма вылетает черное шестифунтовое чугунное ядро. Оно со свистом пролетает над носовой частью торгового судна. Это – второе предупреждение о том, что произойдет, если будет оказано сопротивление. Воздух наполняется запахом горящей серы.
Проходит несколько минут, прежде чем дым рассеивается, и когда это происходит, пиратский корабль находится уже на расстоянии трехсот ярдов от торгового судна и приближается к нему неумолимо быстро. Теперь капитану торгового судна видно, как из трюмов выскакивают пираты по двадцать человек за раз, и вот уже на палубе их собралось больше сотни. Они кричат, размахивают саблями и стреляют из мушкетов в воздух.
Капитану торгового судна хочется обратиться в бегство, но его корабль тяжело нагружен и движется медленно. Тем не менее, если бы ему удалось дать деру и не позволить пиратскому судну догнать его в течение хотя бы нескольких часов, наступила бы ночь, и он смог бы улизнуть под покровом темноты. Ночь всегда дает надежду на спасение. Капитан приказывает своим матросам побыстрее выжать из их судна такую скорость, на какую оно только способно, но как бы быстро это судно ни плыло, пиратский корабль не отстает от него, все больше приближаясь при каждом маневре. Сейчас, когда расстояние между судами составляет всего двести ярдов, перед взором преследуемых наконец-таки предстает пиратский капитан: он появляется на носу судна, одетый в серые штаны и желто-коричневый камзол. На его шее висит толстая золотая цепь. Поднеся ко рту рупор, пиратский капитан требует, чтобы капитан торгового судна сдался. В противном он обещает показать им адово пламя.
Капитану торгового судна нужно принять решение, оказывать сопротивление или нет. Один точный выстрел одной из его пушек может остановить пиратов. Два таких выстрела могут уничтожить их. Однако он знает, что произойдет в том случае, если выстрелы будут неточными: с самого своего детства он неоднократно слышал рассказы о нападении пиратов.
Пираты дадут залп из пушек по мачтам, чтобы лишить его судно хода, но не уничтожить его и перевозимый на нем груз. Они откроют огонь по его палубе из мушкетов, стараясь убить и ранить как можно больше матросов. Подойдя еще ближе, они станут бросать начиненные чугунной картечью ручные гранаты, зажигательные бомбы и горящие горшки с тошнотворной смесью гниющей плоти животных, дегтя, смолы и других вонючих компонентов. Одни из этих пожароопасных предметов убьют или ранят его матросов, другие – покроют его судно пеленой дыма.
Когда пираты подплывут на расстояние всего лишь в несколько ярдов, они пустят в ход абордажные кошки, сабли, топоры, пики и пистолеты, чтобы заставить защитников судна отступить, чтобы подтащить пиратский корабль вплотную к торговому судну. Перепрыгивая на торговца, они станут рубить, колоть и стрелять, убивая и калеча всех, кто попытается им сопротивляться. Даже если капитан торгового судна и его экипаж будут самоотверженно сражаться, дело обычно заканчивается очень плохо для тех капитанов, которые принимают решение дать пиратам бой.
И ему еще повезет, если он погибнет в бою.
Если же он выживет и попадет в плен, пираты могут сварить его заживо, вырвать и съесть его еще бьющееся сердце, отрезать ему язык, размозжить ему череп так, что его глазные яблоки вылезут из орбит, повесить его за половые органы, сыграть в кости на его голову (победитель получит право ее отрубить). Если же капитан торгового судна сдастся без боя, пираты могут отпустить его и его экипаж на шлюпках на все четыре стороны, могут предложить им тоже стать пиратами и могут даже вернуть им судно. Ничто из этого, правда, не гарантировано, и это является самой ужасной чертой пиратов.
«Отвечайте, собаки!» – приказывает пиратский капитан, и его люди наводят свои пушки и мушкеты на торговое судно.
У капитана торгового судна больше нет времени на размышления. Если он капитулирует, то отдаст свою собственную жизнь и жизни членов своего экипажа в руки безумцев. Но он ведь умеет считать. Пиратов раза в три больше, чем его людей. У пиратов тридцать пушек, а у него – шесть. Он помнит те рассказы, которые слышал в детстве. Поэтому, как поступали большинство капитанов торговых судов в подобной ситуации, он принимает решение сложить оружие и сдаться.
Пираты перебираются на его судно и берут в плен и его самого, и его экипаж. Их связывают и привязывают друг к другу на палубе. Никто не удивляется тому, что пираты забирают у них их одежду и ценные вещи, а затем перетаскивают перевозившийся на торговом судне груз на свой корабль. Однако пленные матросы испуганно вздрагивают, когда пиратский капитан обращается непосредственно к ним.
«А ну-ка рассказывайте, ребята. Как к вам относился ваш капитан?»
Матросы торгового судна сначала стоят молча, а затем – один за другим – начинают рассказывать пиратам о своем капитане. Когда они заканчивают, пиратский капитан подходит к капитану торгового судна.
«Ну что же, сэр, – говорит он, – с вами мы поступим следующим образом…»
– Джон!
Сердце Маттеры при звуках его имени резко забилось. Он, готовясь встретить свою собственную судьбу, взглянул прямо в лицо пиратскому капитану. Однако вместо него он увидел Каролину – с затуманенными глазами и в неглиже.
– Сейчас уже два часа ночи, – сказала Каролина.
– Я тут занимаюсь кое-какими исследованиями. Неужели в самом деле так поздно?
– Да, и в самом деле. Можешь освободить местечко и для меня?
Маттера сидел, скрестив ноги, на полу столовой своей квартиры в Санто-Доминго, а вокруг него лежали со всех сторон стопки книг и различных бумаг, посвященных пиратам. Прошла уже неделя после того, как он съездил поговорить с «оракулами» во Флориду, и все это время он только то и делал, что читал историю пиратства.
– Иди сюда, моя пиратская принцесса, – сказал он.
Он отодвинул в сторону стопку книг и потянул Каролину в свой кружок свободного пространства. Он описал ей нападение пиратов, которое он только что мысленно представил себе и элементы которого он почерпнул из этих книг. Он в своей жизни сталкивался с крутыми парнями, некоторые из которых были легендами, но лишь немногие из них могли сравниться с настоящими пиратами.
Каролина сказала, что даже пиратам нужно спать, а потому она стала настаивать, чтобы он сделал перерыв и лег отдохнул. С тех пор, как он начал эту фазу своих исследований, он работал каждый вечер допоздна и ложился спать за полночь.
Маттера быстренько принял душ, почистил зубы и надел свои длинные трусы и футболку. Улегшись в постель, он поцеловал Каролину, пожелал ей спокойной ночи и стал ждать, когда заснет.
Ожидание затянулось.
Он перевернулся на другой бок и поправил свою подушку. Затем он опять перевернулся на другой бок и поправил простынь. Возможно, ему нужно выпить воды…
– Джон! – позвала Каролина. – Я вот тут думала… Если ты не слишком устал и можешь со мной поговорить… Что такого интересного в этих пиратах?
Маттера улыбнулся и сел в постели.
– Ты и в самом деле хочешь это знать?
– Угу.
– Тогда слушай.
Пираты появились в древние времена – в тот день, когда люди впервые погрузили на свои суда что-то ценное (а может, и на день раньше). Они были родом из Греции, Рима, Китая, Северной Америки и почти всех других регионов мира. Эти бандиты, жившие во все времена и эпохи, отправлялись в море с одной-единственной целью – захватить все, что только можно, на судах, которые вооружены слишком слабо или у экипажей которых не хватает мужества дать отпор.
Пираты, которыми интересовался Маттера, жили в особенное время и в особенном месте. Они рыскали в поисках добычи по Карибскому морю и Атлантическому океану с середины семнадцатого века до начала восемнадцатого века. Этот период считается золотым веком пиратства. Именно об этих людях, убивавших и грабивших, из поколения в поколение писались книги и снимались фильмы. Именно эти люди вызывали восторг и восхищение у подростков. Именно такими людьми командовал Баннистер.
Они процветали значительную часть семнадцатого века, захватывая ценности и вселяя ужас в сердца моряков торгового флота, особенно испанского, поскольку именно испанцы контролировали существенную часть торговли и судоходства в Карибском море и Атлантическом океане. Во многих странах пиратов считали карой, наложенной на человечество. В Англии же их обожали: нападая на испанские суда, пираты освобождали место для английской торговли и экспансии. Кроме того, пираты переманивали к себе жестоких и склонных к насилию людей с улиц городов и заставляли их заняться делом, а награбленные пиратами товары привозились на рынки Англии и продавались задешево. Пираты тратили немалые деньги на оснащение своих кораблей и платили большие взятки английским чиновникам. Они опустошали свои кошельки в портах с щедростью людей, которые всего лишь через несколько дней могут оказаться на виселице (многие из них в самом деле вскоре там оказывались). Если Англия и грозила кулаком этим негодяям, она делала это весьма неискренне, набивая свои сундуки деньгами, поступающими от пиратов, и заботясь о расширении своей империи.
Многие пираты разбогатели. Если они при этом еще и терроризировали или вообще убивали испанских моряков, то мало кто в Англии из-за этого расстраивался.
А пираты могли наводить ужас. В письме госсекретарю один очевидец-англичанин написал: «У каперов является обычным делом… разрубить человека на куски – сначала отрезать часть его плоти, затем ладонь, руку, ногу, а иногда обвязать веревку вокруг его головы и затягивать ее при помощи палки до тех пор, пока не повылазят глаза, и это называется “вулдинг”».
Еще один современник описал методы одного печально известного французского пирата: «Олоне ужасно рассвирепел – рассвирепел так сильно, что выхватил свою абордажную саблю, рассек ею грудь одного из этих бедных испанцев и, вытащив его сердце своими кощунственными руками, начал кусать и грызть его зубами, как изголодавшийся волк, говоря при этом остальным: “Я обойдусь так же и со всеми вами, если вы не станете вести себя по-другому”».
Годы, последовавшие за завоеванием Ямайки англичанами, были весьма благодатными для пиратов и каперов, которые нападали на испанские суда, когда им вздумается. Даже испанские города не были надежно защищены от этих грабителей, которые были способны собраться в количестве одной тысячи человек и больше и захватить даже те города, которые считались неприступными. Испанцам зачастую не оставалось ничего другого, кроме как сдаваться и просить пощады. В Порт-Ройале золото и серебро потекло в тавернах и публичных домах рекой. Золотой век пиратства начался.
А вместе с ним пришли и выдающиеся капитаны – харизматические и проницательные люди, которые совершали авантюры грандиознейших масштабов. Никто из них не мечтал о большем и не вел за собой так много людей, как уэльсец Генри Морган, совершивший ряд крупномасштабных набегов на испанцев. Всего лишь за четыре года он успел сводить отряды грубых и бесшабашных людей, иногда насчитывавшие тысячи человек, в набеги на Пуэрто-Бельо, Маракайбо и – добившись при этом одной из величайших военных побед того времени – Панаму. Благодаря этому он стал очень богатым человеком и героем как в Порт-Ройале, так и в Англии.
Рассказов о жестокости Моргана было не счесть. Один очевидец сообщал, что, когда какой-то пленник отказался сообщить нужные им сведения, люди Моргана:
«…подняли его на дыбу так, что обе его руки выскочили из суставов, а затем обвязали веревку вокруг его головы и стянули ее так сильно, что его глаза выпучились и стали большими, как яйцо. Поскольку он по-прежнему отказывался сообщать им, где находится сундук, они повесили его за мужские органы, и затем один ударил его, другой отрезал ему нос, третий – ухо, четвертый обжег его пламенем. Это были такие варварские пытки, до каких только можно додуматься. Наконец, когда этот несчастный уже не мог больше говорить, а они не смогли придумать какие-нибудь новые пытки, они позволили негру проткнуть его копьем и тем самым убить».
Когда еще один человек отказался им что-то сообщить:
«Они привязали длинные веревки к большим пальцам на его руках и ногах и растянули между четырех столбов. Затем четверо из них подошли и стали бить по веревкам палками, тем самым заставляя его тело дергаться и вздрагивать и растягивая его сухожилия. Не удовлетворившись этим, они положили камень весом не менее двух центнеров на его поясницу и развели под ним костер из пальмовых листьев, отчего загорелись его лицо и волосы».
Если кто-то лично видел подобные ужасы, от него потом о них узнавали тысячи людей. Репутация стала самой острой саблей пиратов.
Некоторое время казалось, что пираты будут процветать вечно. Однако к 1670 году над Карибским морем и Атлантическим океаном задули новые экономические ветры. Законная торговля становилась для купечества и правящих классов все более и более выгодной. Отсутствие безопасности в океане и на морских путях отрицательно сказывалось на торговых операциях и подвергало риску не только состояния влиятельных купцов, но и даже благополучие самой Англии. А больше всего угрожали безопасности на море пираты и каперы.
В 1670 году Англия и Испания подписали Мадридский договор, который, помимо всего прочего, обязывал Англию ликвидировать пиратство – больше никаких лицензий на каперство, никаких безопасных гаваней для пиратов, никаких рынков для награбленных испанских товаров. Испания в ответ делала уступки английской торговле и судоходству.
Данный договор обеспечивал для Англии новые коммерческие возможности, некоторые из которых были столь существенными, что позволяли создать империю. Однако для их реализации требовалась мирная и предсказуемая обстановка на морях. Английские чиновники размахивали кулаками и клялись искоренить пиратство, но на протяжении 1670-х годов почти ничего не предпринимали. Пираты все еще крепко сидели в регионе Карибского моря. Они продолжали снабжать местных жителей дешевыми товарами и контрабандой и обеспечивать им устойчивый доход. Для широких слоев населения – а особенно простолюдинов – пираты оставались славными ребятами.
И они совершенствовались в своем мастерстве. К 1680 году пираты наносили существенный ущерб законной торговле между Ямайкой и внешним миром. Губернатор Ямайки призвал на помощь боевые корабли английского королевского военно-морского флота. В 1683 году прибыло четыре корабля, среди которых был «Рубин» – гигантский 125-футовый смертоносный корабль, на котором можно было разместить 48 пушек и 150 человек экипажа. Это судно стало на якорь в Порт-Ройале и поступило в распоряжение губернатора Ямайки Томаса Линча, на которого возложили задачу покончить с пиратством.
Однако для того, чтобы разогнать пиратов, этим боевым кораблям требовалось сделать нечто большее, чем просто поднять паруса, ведь в одном лишь только Порт-Ройале действовало около 1200 пиратов. Пираты имели в своем распоряжении быстроходные суда, могли плавать на них по мелководью, лучше всех знали водные пути, бухты и различные лазейки, по которым можно было удрать, а их капитаны были самыми опытными. Кроме того, пираты прекрасно понимали, что с ними произойдет, если их поймают.
Однако даже и просто демонстрации мощи фрегатов военно-морского флота оказалось достаточно для того, чтобы отпугнуть многих пиратов. Для тех, кто остался, грохот пушек, установленных на кораблях военно-морского флота, стоящих на якоре возле Порт-Ройала, сообщил очень простую правду: «Охотниками теперь являемся мы. И охотимся мы на вас. Мы вас поймаем – это всего лишь вопрос времени. Когда мы вас поймаем, вы умрете».
Губернатор Линч отправил военные корабли на интенсивное патрулирование, причем не только вокруг Ямайки, но и рядом с Эспаньолой, Кубой и другими опорными пунктами пиратов. Фрегаты зачастую возвращались ни с чем, однако с каждым плаванием их экипажи приобретали все больше опыта и становились все более расторопными. Вскоре они уже стали брать в плен пиратов, большинство из которых предпочитало сдаться, а не рисковать своей жизнью в неравном бою. Пираты продолжали покидать Порт-Ройал и другие «безопасные гавани». Для тех, кто там оставался, перспектива угодить на виселицу становилась все более реальной. Англия, казалось, с каждым месяцем все эффективнее уничтожала этих морских разбойников.
Тем не менее, если бы какой-нибудь человек загорелся желанием выступить против английского королевского военно-морского флота, бросить вызов воле нации, плюнуть в лицо богатым торговцам и плантаторам, показать средний палец губернатору и отправиться в плавание по миру, который относился к таким, как он, все более враждебно, он все еще мог стать пиратом Карибского моря и разбогатеть. Однако чтобы преуспеть в этом деле в 1684 году, он должен был быть не просто хорошим, а очень хорошим пиратом, и проявлять необычайное мужество.
«И именно в это время Баннистер совершил свой отчаянный поступок, – сказал Маттера. – У него имелось все, Каролина, – уважение, восхищение, деньги, будущее. Он рискнул всем этим ради того, чтобы стать пиратом. Зачем он это сделал?»
Невеста Маттеры ничего не ответила на его вопрос.
«Каролина!»
Маттера понял по звукам ее дыхания, что она уже уснула. Наклонившись над ней, он поправил на ней покрывало и поцеловал ее в щеку.
«Баннистера что-то звало, – тихо сказал он сам себе, отворачиваясь и кладя голову на подушку. – Что-то более важное, чем деньги и власть. С этим парнем происходило что-то еще».
Чем больше Маттера узнавал о пиратах, тем более интересным казалось ему то, как их изображали в голливудских фильмах и в массовой культуре. Что-то из показанного в фильмах было правдой, что-то – вымыслом, а что-то в них почти не показывалось.
Пираты, например – насколько это известно, – не заставляли пленников ходить по рее. Они полагали, что если нужно убить человека, то гораздо проще зарубить его саблей или пристрелить, а затем просто выбросить труп за борт – и никаких театральных представлений. Более того, они никогда не закапывали награбленное и не составляли карт, позволяющих отыскать эти – якобы спрятанные – ценности: наоборот, они старались тратить свои денежки, причем зачастую делали это так же быстро, как и разживались ими.
Но им действительно нравилось заводить себе попугаев и разговаривать с ними, и они брали их с собой в свои плавания. Они и в самом деле прихватывали с собой в бой столько огнестрельного оружия, сколько могли унести – не для того, чтобы выглядеть эффектно, а потому что пистолеты и мушкеты того времени часто давали осечку, а чтобы заново зарядить их, требовалось время.
Маттере нравился жаргон пиратов, и он даже отыскал книгу, посвященную этому жаргону. Пираты никогда не говорили «Аррр!» и «Черт бы меня побрал!» (эти выражения, скорей всего, впервые прозвучали – как и многое другое из так называемого «пиратского жаргона» – в голливудских фильмах 1950-х годов). Однако пираты и в самом деле использовали такие фразы, как «Эй, на судне!» и «Жизнь веселая, но короткая», а также целый ряд ругательств, клятв, угроз и приветствий, несколько из которых Маттере очень нравились. Он записал эти выражения, чтобы выкрикнуть их Чаттертону, когда снова его увидит:
– Жри то, что падает у меня из-под хвоста!
– Будь проклята твоя кровь!
– Я разрежу тебя на куски, по фунту каждый!
– Я явился из ада и скоро утащу тебя туда!
И кое-что другое, что Маттера видел в фильмах, тоже оказалось правдой. Пираты использовали крюки и деревянные ноги в качестве протезов и прикрывали клочком материи глазницы с поврежденным глазом – зачастую из-за увечий, полученных в бою. Они носили самую разную одежду – от тускло-коричневой и простенькой до самой причудливой и разноцветной, сочетающей в себе золотой, малиновый, голубой и красный цвета, птичьи перья, золотые цепи, шелковые рубашки и бархатные штаны (при этом стиль их одежды зачастую зависел не столько от их вкуса, сколько от того, какое имущество они недавно захватили). Они сквернословили, напивались, играли в азартные игры и распутничали так, как будто эта ночь могла стать для них последней. «Когда бы им ни удавалось чего-нибудь награбить, они долго не держат это у себя, – писал один очевидец. – Они все время играют в кости, распутничают со шлюхами и пьянствуют до тех пор, пока им есть чем платить. Некоторые из них запросто тратят по две или три тысячи песо за один день, а на следующий день на них нет даже рубашки». Маттера сталкивался в детстве с подобными людьми.
Взгляды пиратов на расу и пол очаровали Маттеру. В золотой век пиратства на пиратских кораблях часто плавали и чернокожие. Более того, чернокожие матросы зачастую составляли хотя и меньшую, но значительную часть экипажа. Их статус, однако, зависел от эпохи, в которую они жили. В начале золотого века пиратства чернокожие на борту пиратских кораблей были скорей всего рабами: их захватывали на других судах и затем либо использовали на своем судне в качестве рабов, либо везли, чтобы продать где-нибудь на невольничьем рынке. Позднее, однако, многие чернокожие – а может, даже большинство из них – были на пиратских кораблях полноценными членами команды, у которых имелись такие же права и привилегии, как и у их белых коллег. Они возглавляли атаки, получали равную со всеми долю добычи, стояли плечом к плечу во время сражений с самим Черной Бородой. Все это – за 150 лет до того, как их освободили от рабства в Соединенных Штатах.
Проявляя расовую терпимость, пираты, однако, почти никогда не брали с собой в плавания женщин. Насколько известно, лишь четырем или пяти женщинам довелось побыть пиратами в золотой век пиратства. Две из них – Мэри Рид и Энн Бонни – стали знаменитыми. Они облачались в мужскую одежду и сражались рядом с одним из самых прославленных из всех пиратских капитанов – Джеком Рэкхемом по прозвищу «Калико». Почти все без исключения пираты считали, что присутствие на их кораблях женщин будет отвлекать их и являться потенциальной причиной конфликтов и ревности. На некоторых пиратских кораблях тех, кто тайно приводил на них женщин, карали смертью.
Маттера все читал, и читал, и читал про этих людей. Он изучал пиратские обычаи, составлял каталог их оружия, рисовал схемы их кораблей. При этом он восторгался их ловкостью и интуицией. Про какого бы пирата он ни читал, он узнавал в нем Гамбино.
Как и гангстеры, с которыми Маттера был знаком в свои юные годы, пираты старались избегать насилия и вооруженных столкновений. Они поступали так не потому, что боялись этого (нет, они не боялись), и не потому, что не верили в свою победу (у них почти всегда были бульшие по размерам корабли, более сильные бойцы и более эффективное оружие, чем у их потенциальных жертв). Они поступали так потому, что любое кровопролитие имело для них негативные последствия. Морское сражение могло привести к потерям в живой силе с их стороны и к утрате груза, который они пытались захватить. Более того, мог пойти ко дну и их собственный корабль. Кровопролитие также привлекало внимание блюстителей закона. Грабить без лишнего шума – вот самое разумное и выгодное занятие.
Большинство из жертв пиратов сразу понимали, с кем они имеют дело, и сдавались без сопротивления. За такой поступок пираты относились к ним по-справедливости и даже великодушно. Однако пиратам случалось сталкиваться и с теми, кто – ради денег, из принципа или из самолюбия – пытался удрать или дать бой. Именно в таких случаях пираты проявляли жуткое неистовство и безжалостность, о которых затем разносились слухи по обе стороны океана.
Выдавливая глаза из глазниц человека, поджаривая его на раскаленном камне или вырывая и съедая его еще бьющееся сердце, пираты не просто наказывали упрямцев и не просто заставляли их признаться, где находятся спрятанные ценности, – они тем самым также слали остальному миру послание: «Не сопротивляйтесь нам. Мы – сумасшедшие. Вам же будет лучше, если вы просто сдадитесь нам». Чтобы это их послание дошло до адресатов, они зачастую оставляли в живых нескольких счастливчиков и отправляли их домой, чтобы те рассказали там обо всех тех ужасах, которые им довелось увидеть.
Не все пиратские капитаны пытали и карали тех, кто оказывал им сопротивление, с подобной жестокостью. Однако многие из них делали это в достаточной степени для того, чтобы в семнадцатом веке зачастую единственным оружием, в котором нуждался пират, было красноречивое изображение на его флаге. Хорошо различимое даже на больших расстояниях, это изображение сообщало не о свершившемся факте, а о том, что капитану преследуемого пиратами судна пришло время сделать выбор.
Маттера с головой погрузился во все эти пиратские истории. Однако он искал в сведениях о пиратах нечто еще более глубокое: он пытался понять саму суть их образа жизни. Поэтому он стал задаваться вопросом уже совсем иного типа – вопросом, который он задавал всем интересным людям, которых встречал в своей жизни, начиная с юных лет: как это с тобой случилось? Голоса, раздавшиеся изнутри его книг, стали рассказывать ему удивительную историю.
Молодой англичанин, живший в конце семнадцатого века, мог надеяться заработать себе на жизнь, став фермером, плотником или пекарем. Если он хорошо работал руками, то он мог стать портным или кузнецом. Однако если он обладал крепким телосложением и жаждал приключений, он мог решиться покинуть пределы своей страны и найти работу на одном из многочисленных торговых судов, перевозивших грузы и пассажиров в новый мир, который стремительно рос с каждым днем. Матрос торгового флота ходил в неведомые земли, глазел на красоты природы, видел таких живых существ, которых его соотечественники, оставшиеся на родине, вряд ли смогли бы себе даже и представить. Он постепенно осваивал морское дело и становился первоклассным моряком, способным плавать на судне по опасным водам и определять маршрут по звездам.
Такая жизнь могла оказаться чрезвычайно трудной. Работа зачастую была непосильной, условия – ужасными, а плата – достаточной только для того, чтобы как-то сводить концы с концами. Но, пожалуй, самое худшее заключалось в том, что капитаны торговых судов обладали абсолютной властью над своими экипажами и часто обращались с матросами грубо и несвоевременно выдавали даже ту мизерную плату, которая была им положена. Если кто-то пытался огрызаться – и даже если и не пытался, – то капитан мог приказать выпороть этого человека, подвергнуть его пыткам, посадить под замок и заставить голодать. Многие из аспектов подобного обращения защищались морским правом, которое наделяло капитана судна почти абсолютной властью над его экипажем. Такие законы считались необходимыми для того, чтобы поддерживать порядок на борту судна (и обеспечивать его рентабельность), однако подобная неограниченная власть открывала двери для злоупотреблений и создавала условия для появления целой оравы стяжателей, стоящих у штурвала.
Обиженные моряки могли бросить такую работу, но у тех, кто хотел остаться моряком, выбор был небольшим. Один из возможных вариантов заключался в том, чтобы поступить на службу на военно-морской флот, в котором условия и плата были чуть-чуть получше, а нагрузка – не такой изнурительной. Дисциплина, правда, на военно-морских судах была более суровой. Кроме того, всегда существовала опасность, что матрос погибнет в бою, сражаясь за что-то такое, чего он не поддерживает или даже не понимает.
Второй вариант заключался в том, чтобы пойти в пираты. Он импонировал отважным людям и обещал совсем другую жизнь. Чтобы выбрать этот вариант, матросу торгового флота нужно было, образно говоря, всего лишь перебраться на другую сторону гавани, на другую сторону мира – туда, где жили пираты, в место, где простолюдин мог стать предводителем большого числа людей.
Многие пираты несказанно разбогатели, заработав в сотни или даже в тысячи раз больше моряка торгового флота, причем иногда буквально за один день. Они собирались в большие экипажи, численность которых зачастую превышала сто человек, что позволяло уменьшить нагрузку на каждого из них и создать более непринужденную психологическую атмосферу. Они искали приключений, становились боевыми товарищами, жили такой жизнью, какой им самим хотелось жить. Пиратские капитаны, насколько известно, почти никогда не проявляли жестокости по отношению к подчиненным им пиратам.
Конечно, судьба пирата была сопряжена с опасностями, а особенно в конце семнадцатого века. Пираты рисковали своей жизнью и своим здоровьем в каждом плавании, и их часто вздергивали за те или иные преступления на виселицу. Тем не менее, если человек был достаточно смелым и мечтал покрыть себя славой, можно было рискнуть уйти в пираты и попытаться при этом не угодить в петлю. Во времена Баннистера около трех четвертей всех пиратов были бывшими моряками торгового флота – сильные молодые люди, которые хорошо освоили морское дело, которые устали от плохого обращения с ними и которым почти нечего было терять. Все это превращало их во внушительную силу еще до того, как они выходили из порта. Эта была своего рода банда осерчавших парней, которые – в подходящий день и с достойным вожаком – смогли бы бросить вызов даже английскому королевскому военно-морскому флоту.
Из всех имевшихся у Маттеры книг про пиратов ему больше всего нравилась самая старая и самая маленькая из них – «Пираты Америки». Ее написал бывший пират Александр Эксквемелин, а впервые опубликовали ее в 1678 году. Она была такой маленькой, что умещалась в карман, и Маттера как-то раз взял ее с собой, направляясь утром в продуктовый магазин вместе с Каролиной. Пока Каролина выбирала продукты, он стал перелистывать эту книгу и натолкнулся на такое предложение: «После захвата того или иного судна люди решали, должен ли капитан оставить его у себя или нет».
«Каролина!» – громко позвал Маттера.
«Siento», – сказал он затем вздрогнувшим от его крика покупателям и пошел мимо бананов и папайи туда, где он смог бы поговорить с Каролиной шепотом.
«Мне кажется, я понял. Мне кажется, я нашел то, что так долго искал».
Вернувшись в свою квартиру, он стал листать книгу Эксквемелина и другие книги. Он уже читал многие из них раньше, но всегда уделял при этом главное внимание сражениям и бесчинствам пиратов. На этот раз он стал читать главы, посвященные их самоорганизации и политике. Раньше ему всегда казалось, что это самые скучные разделы. Но как только он начал читать их вдумчиво, они открыли ему глаза.
Перед каждым из своих плаваний пираты устраивали собрание, на котором совершали немыслимое действие: они делали всех членов экипажа равными. Начиная с самого юного из матросов и заканчивая самим капитаном, никто не будет обладать бульшими правами, чем кто-либо другой, и не будет обладать привилегиями, недоступными для всех остальных. Все они будут есть одну и ту же еду, получать сопоставимые доли добычи, жить в одинаковых помещениях. Капитан будет обладать абсолютной властью только в бою. В любое другое время он будет командовать судном так, как того пожелает большинство команды.
И с этого сумасбродство еще только начиналось.
Объявив всех равными, пираты затем буквально все вопросы, относящиеся к плаванию, ставили на голосование. Они голосовали за то, где им искать свою добычу. Они голосовали за то, нападать им на повстречавшееся судно или нет. Они голосовали за то, какие порядки установить на судне, каким образом наказывать нарушителей, как делить добычу, каким образом высаживать на необитаемом острове или убивать трусов и предателей. И каждый пират обладал при этом только одним голосом.
Вполне можно было бы ожидать, что эти люди, которые совершали преступления и по которым плакала виселица, будут вести себя при голосовании непредсказуемо. Однако снова и снова на протяжении нескольких десятилетий, составляющих золотой век пиратства, они голосовали всегда практически одинаково. Маттера сразу же заметил характерные тенденции. Вооружившись своим оранжевым маркером, он стал выделять цветом правила, которые, похоже, действовали на каждом пиратском корабле, плававшем в ту эпоху:
– Капитаны должны получать долю, которая не более чем в два или три раза превышает долю самого последнего палубного матроса.
– Все должны получать равную порцию еды, алкоголя и других припасов.
– Размер компенсации, выплачиваемой за боевые ранения и увечья, зависит от того, какая часть тела повреждена. На одном пиратском корабле за ранения и увечья платили следующим образом:
За утраченную правую руку – 600 серебряных монет или шесть рабов.
За утраченную левую руку – 500 серебряных монет или пять рабов.
За утраченную правую ногу – 500 серебряных монет или пять рабов.
За утраченную левую ногу – 400 серебряных монет или пять рабов.
За утраченный глаз (правый или левый) – 100 серебряных монет или один раб.
За утраченный палец – 100 серебряных монет или один раб.
За повреждение внутренних органов – до 500 серебряных монет или пяти рабов.
За утраченный крюк или деревянную ногу – столько же, как за утрату нормальной конечности.
– Любого, кого уличат в краже находящейся на судне добычи, в качестве наказания высадят на необитаемом острове.
– Любому, кого уличат в обмане другого члена экипажа, пострадавший отрежет уши и нос, и затем наказанного высадят в ближайшем порту.
– Женщинам находиться на судне запрещено. Любой, кто тайно приведет на судно женщину, будет убит.
– Споры между членами экипажа будут решаться на берегу посредством поединка.
– Тем, кто проявит в бою мужество, первым заметит потенциальную добычу, первым заскочит на борт атакуемого судна или совершит какой-либо другой геройский поступок, будет выплачиваться вознаграждение.
– Те, кто проявит трусость, будет пьянствовать, станет вести себя дерзко, откажется подчиняться или совершит какой-либо поступок, мешающий выполнению экипажем судна его главной задачи (грабить другие суда), будут наказываться.
– Неразрешенные вопросы будут ставиться на голосование.
– Голос каждого человека имеет равный вес.
Все эти принципы вместе и каждый из них в отдельности казались Маттере невероятными. Он пытался представить себе, что Пол Кастеллано соглашается получать прибыль лишь в два раза больше, чем рядовой член клана Гамбино, или что Джон Готти учитывает голоса уличных букмекеров. Известные Маттере главари преступников убивали тех, кто стремился быть с ними на равных. И вот теперь он, Маттера, читает про пиратских капитанов, которые не получали дополнительно даже и свиной ножки и у которых не имелось индивидуальной каюты.
Маттера все читал и читал с неугасающим интересом про этих капитанов. Каждый из них должен был производить впечатление бесстрашного и решительного человека, готового проявить огромную жестокость по отношению к экипажам тех судов, которые оказали ему сопротивление. При этом капитан старался угодить своему экипажу и подчинялся ему. Капитана выбирали посредством голосования и в любой момент могли отстранить от власти – тоже посредством голосования. Если он оказывался слишком мягким или слишком жестоким, слишком агрессивным или слишком пассивным, если он отказывался подчиняться воле экипажа, его смещали и могли наказать – например, высадить на необитаемом острове. Именно так все происходило даже в том случае, если капитан являлся собственником судна.
Все это произвело очень сильное впечатление на Маттеру. Голосование, равенство, отсутствие «королей» – это и была демократия, возникшая за целое столетие до того, как демократические идеи укоренились в Америке.
С точки зрения Маттеры, для обычного парня был смысл пойти в пираты. А для Баннистера? Он и так уже обладал и деньгами, и властью, и определенной независимостью. Его будущее уже было обеспечено. Уходя в пираты, он рисковал всем этим. Более того, он ставил на кон свою жизнь. Раньше Маттера не мог уяснить, зачем обеспеченный человек стал бы совершать подобный поступок. Теперь же он понял. На борту пиратских кораблей царствовала свобода, и все сто с лишним человек экипажа были одержимы идеей о том, что всем можно всё. Баннистер, возможно, был человеком благородных кровей и уже обеспечил себе безоблачное будущее, однако он, наверное, никогда раньше не испытывал таких чувств, какие можно испытать на пиратском корабле.
Маттера мог читать про пиратов и дальше, но ему показалось, что он уже получил ответ, который искал. В конце недели он присоединится к Чаттертону, и они возобновят поиски «Золотого руна». Однако на этот раз все будет по-другому. На этот раз они будут искать нечто совершенно иное.
