На рассвете в лагере загремели приказы капитана. Меркурио сразу же повернулся к Джудитте, и девушка заглянула ему в глаза, будто только этого и ждала. Вообще-то Меркурио хотел улыбнуться ей, но его взгляд оставался серьезным. И пронзительным.

И вновь юноша спросил себя, почему она кажется ему настолько знакомой.

Может быть, Меркурио узнал в ней самого себя? Что-то связывало их, парень это знал, но он не мог сказать, в чем состояла эта связь.

Бенедетта хлопнула его по плечу.

– Хочу проверить, как там Цольфо. Ты со мной?

Кивнув, Меркурио встал. И вдруг почувствовал себя виноватым, отведя взгляд от глаз Джудитты.

Цольфо уже проснулся. Закутавшись в одеяло, он болтал с солдатами. В руке мальчик сжимал меч, гордо воздев лезвие над головой. Оружие было настолько тяжелым, что парнишке едва удавалось устоять на ногах.

Цольфо смеялся, но Меркурио заметил какое-то странное выражение на его лице.

Увидев Бенедетту и Меркурио, мальчик тут же принялся щеголять мечом.

– Я мог бы отрубить этим жидам головы одним ударом! – похвастался он.

– Да прекрати ты уже нести эту чушь, – поморщился Меркурио.

– Все жиды – свиньи, – с вызовом заявил Цольфо.

– Так-так, давай-ка сюда меч, дружочек, – с упреком вмешался солдат, забирая у мальчика оружие.

Остальные вояки больше не смеялись.

– Этот доктор спас жизни многим из нас. Прислушайся к словам своего друга, завязывай с такими разговорами.

Солдаты разошлись по своим делам.

Цольфо сплюнул на землю.

«Он больше не похож на маленького мальчика», – подумалось Меркурио. Цольфо ожесточился. Пред внутренним взором Меркурио предстало опустошенное пожаром поле, черное, потухшее, но где-то в глубине жар еще тлеет.

Мальчик повернулся к фургону с провиантом. Проследив за его взглядом, Меркурио увидел, как Исаак и его дочь спускаются по ступеням, чтобы позавтракать на свежем воздухе.

Цольфо что-то неразборчиво пробормотал, стиснув зубы.

– Прекрати, – прошипел ему Меркурио.

Мальчик посмотрел на него с презрением.

– Вам двоим, может, и наплевать, но не мне, – с горечью произнес он. – Эти сволочи убили Эрколя. И я им этого никогда не прощу.

– Никого они не убивали, – поправила его Бенедетта. – Да пойми же ты наконец!

– А человек, убивший Эрколя, сейчас уже мертв, ты ведь сам видел, – напомнил Меркурио. – Я сам его зарезал.

– Это был не человек, а жид, – прорычал Цольфо.

– А ну перестань! – Меркурио встряхнул его, чтобы привести в чувство. – Мы не можем идти по тракту одни, нам нужна эта процессия.

Не успели они доехать до границы Ватикана, как их задержали солдаты и отобрали телегу с лошадьми и всеми припасами. «Конфисковали», как они выразились. Правда, золото вояки не нашли. И Бенедетту они не тронули, – вероятно, их удержало уважение к сутане священника, как и предсказал Скаваморто.

– А ну смотри на меня, ты, дурилка! – втолковывал Меркурио. – Мы не знаем, нет ли в округе разбойников. Ты что, хочешь, чтобы из-за глупостей, которыми ты забил себе голову, Бенедетту трахали до тех пор, пока она не умрет?

На мгновение Цольфо оцепенел от ужаса. Такая мысль не приходила ему в голову. Но затем он посмотрел на Джудитту и Исаака и улыбнулся.

– Хорошо. – Мальчик сделал шаг вперед. – Я попрошу у них прощения.

Меркурио чувствовал, что что-то не так. Он хотел пойти за Цольфо, но Бенедетта его удержала.

Мальчик был уже в двух шагах от Джудитты. Он по-прежнему странновато улыбался.

И тут один из солдат, с которыми парнишка только что общался, воскликнул:

– Где мой нож?

Меркурио резко повернулся к солдату, затем посмотрел на Цольфо. В этот самый миг мальчик выхватил из рукава нож и занес над головой.

– Нет! – завопил Меркурио и метнулся вперед.

Он успел встать между Цольфо и Джудиттой. В голове у него вновь возник образ убитого купца.

– Нет! – во всю глотку заорал он.

Цольфо нанес удар, не понимая, что делает. Лезвие скользнуло по рукаву сутаны и вонзилось юноше в тыльную сторону ладони между большим и указательным пальцами.

Джудитта испуганно вскрикнула.

Бенедетта тоже завопила от ужаса.

Меркурио застонал от боли и повалился на землю.

Исаак подбежал к дочери и оттащил ее в сторону.

И только Цольфо ничего не сделал. Он стоял неподвижно, словно все происходящее никак его не касалось.

Нож он по-прежнему сжимал в руке.

Не вставая, Меркурио пнул его. Мальчик упал, и не успел он подняться, как капитан уже был рядом. Ланцафам влепил ему такую оплеуху, что ее, похоже, было слышно по всему лагерю. Потеряв сознание, Цольфо отлетел в сторону. Бенедетта бросилась к нему. Придя в себя, мальчик закашлялся и выплюнул зуб.

– Свяжите его и бросьте на телегу! – крикнул капитан.

Он повернулся к солдату, у которого парнишка стащил нож.

– И ты говоришь, что ты воин?!

Джудитта, высвободившись из объятий отца, побежала к Меркурио. Юноша поднялся на ноги, и она зажала ему рану носовым платком. А Меркурио пронзил взгляд ее расширившихся от ужаса глаз.

Девушка была взволнована, ее переполняли чувства, которые она не могла объяснить. У нее перехватило дыхание, бешено заколотилось сердце. И тут Джудитта заметила, что до сих пор не отпустила руку Меркурио. Но девушка не могла промолвить и слова.

В голове у Меркурио тоже царила полная неразбериха. Он действовал не раздумывая, повинуясь инстинкту. Дыхание участилось. И почему-то юноша не чувствовал боли от раны. Только тепло девичьей руки.

– Я не священник, – шепнул он Джудитте. – Не священник, – повторил Меркурио, точно пытался сказать этим что-то совсем другое.

Подойдя к дочери, Исаак оттеснил ее в сторону.

– Давай я этим займусь, – проворчал он.

Джудитта смущенно отпрянула. В руке она все еще сжимала носовой платок, обагренный кровью Меркурио. И не могла отвести от юноши глаз.

– Спасибо, – пробормотала девушка.

– Да, спасибо тебе, – сказал и Исаак. – Пойдем, мальчик мой.

Он повел Меркурио к фургону, в котором лежали мази и перевязочный материал.

– Стоит ли мне доверять мошеннику, который выдает себя за врача? – шепнул юноша, глядя, как Исаак обрабатывает его рану.

– Знаешь, если бы тут был настоящий священник, я попросил бы его помолиться за тебя, – улыбнулся Исаак.

– Мне жаль, что так вышло.

Негропонте покачал головой.

– Спасибо, мальчик мой.

Час спустя раздался звук горна.

– Выступаем! Выступаем!

Процессия медленно продвигалась вперед – колеса телег вязли в топкой грязи дороги. Вечером солдаты разбили лагерь неподалеку от Местре.

Бенедетта выпросила у капитана разрешение поговорить с Цольфо, но мальчик упрямо молчал. Охранял его тот самый солдат, у которого он украл нож.

– Я его не узнаю, – сказала Меркурио Бенедетта, устраиваясь на ночлег в фургончике. – Я вообще его больше не понимаю.

Меркурио было знакомо чувство, которое испытывал сейчас Цольфо. Ярость, словно в груди у тебя дикий зверь, когтящий твою плоть. Иногда это чудовище можно было обуздать, но временами оно одерживало верх.

– Я устал. – Он повернулся к Бенедетте спиной.

В темноте фургона Меркурио высматривал лицо Джудитты. А она будто только того и ждала. Но отец смотрел в их сторону, и потому Меркурио поспешно смежил веки. Он не сразу отважился открыть глаза. Джудитта уже спала, по крайней мере, так казалось. И Меркурио подумалось, что ему любопытно, какие она видит сны. Вернее, ему хотелось пробраться в царство ее сновидений. В ее сознание.

«И как только такая чушь могла прийти в голову?» – осадил себя юноша и отвернулся.

Его дыхание участилось. Меркурио почувствовал странное беспокойство, не лишенное своей прелести. «От женщин одни неприятности», – повторил он.

На рассвете в лагере вновь запел горн.

Меркурио и Бенедетта вышли из фургона, собираясь позавтракать. Проходя мимо, юноша украдкой бросил взгляд на Джудитту, и та улыбнулась ему.

У Меркурио закружилась голова.

«От женщин одни неприятности», – повторил он. Но почему-то эта фраза потеряла былую убедительность.

Как только Меркурио и Бенедетта вышли из фургона, Джудитта встала с лежанки и вдруг ощутила сильную боль в низу живота. Девушка громко застонала. Исаак ничего не заметил.

Джудитта закрыла глаза и стиснула зубы. Внезапно она почувствовала, как что-то теплое стекает по ее ноге. Не стесняясь Исаака, она приподняла юбку и увидела кровь.

– Папа! – испуганно воскликнула она.

Исаак оглянулся. Увидев, что его дочь задрала юбку выше колен и по ее голени стекает тонкая алая струйка, он смущенно зажмурился и повернулся к ней спиной.

– Джудитта!

– Пап, у меня кровь идет… – испуганно пролепетала девушка.

– Ну конечно идет! – повысил голос Исаак.

И тут он понял, что Джудитта, похоже, понятия не имеет, что это за кровь.

– У тебя что, никогда… Ну, то есть… Раньше никогда… У тебя раньше не шла вот так кровь?

– Нет, пап. – Джудитта немного успокоилась.

Она подозревала, что это естественный процесс, по крайней мере, отца он нисколько не удивил и не озадачил.

– Ох, проклятье! Неужели твоя бабушка тебе не… Ох, черт! – ругнулся он, топнув ногой.

Джудитта вздрогнула.

– Прости, малыш. – Исаак повернулся к ней.

Джудитта все еще задирала платье.

– Да опусти же ты подол юбки! – рявкнул Исаак. – Ох, детка, извини… Слушай… Ты вот что сделай… Возьми пару тряпок… и засунь между… Ну… – Он беспомощно повел плечом. – Так, жди здесь! Тут понимаешь какое дело… Ах, проклятье, жди здесь!

Выбежав из фургона, Исаак отыскал Бенедетту и отвел ее в сторону.

– У тебя уже была первая менструация, девочка?

Покраснев, девушка замахнулась, собираясь дать ему пощечину.

– Ах ты грязная свинья!

Исаак тоже залился краской.

– Это из-за моей дочери! – поспешно объяснил он. – Она впервые расцвела кровью и… ну… это женское дело, понимаешь? Давай ты ей все объяснишь? – Он смущенно перевел дух. – Пожалуйста.

Когда Бенедетта вошла в фургон, Джудитта уже поправила одежду.

– У тебя месячные. Ты теперь женщина. Знаешь, что это значит?

Джудитта покачала головой.

– Раздвинешь перед мужиком ножки – и можешь родить ублюдка, – грубо буркнула Бенедетта. Эта девчонка ей не нравилась. – Запихни себе между ног тряпки. Через пару дней кровотечение прекратится. А через месяц начнется опять. Вопросы?

Джудитта молча покачала головой.

Не промолвив больше ни слова, Бенедетта вышла.

Оставшись одна, Джудитта опустилась на лежанку, свернулась клубочком и прижала к животу одеяло. Она закрыла глаза. Последние дни были такими насыщенными. Будоражащими. Пугающими. Волнующими.

«Теперь я женщина», – сказала она себе.

Почувствовав, как нарастает внизу живота новая волна боли, девушка достала носовой платок и сунула его себе между ног. И только тогда поняла, что этим же платком она зажимала рану Меркурио. На этой ткани была кровь юноши, который спас ей жизнь. А теперь и ее кровь. «Теперь я женщина», – повторила она. Их кровь смешалась. То был знак судьбы. Обет.

«Теперь я принадлежу ему», – сладостно подумала Джудитта, погружаясь в чудесные грезы.