Глава 9
Исаак полдня работал на первой повозке, затем перешел на вторую. Он осматривал раненых, резал плоть, пилил кости, смазывал лекарственной смесью и перевязывал кровоточащие культи, вправлял вывихи, зашивал открытые раны, удалял острия стрел, наносил мази. Часы тянулись мрачно и монотонно, и лишь иногда Исаак поднимал голову, услышав вдалеке печальный колокольный звон, созывавший верующих на молитву. Он работал до вечера не переставая, и лишь когда солнце уже склонилось к горизонту, закончил обходить больных во второй повозке.
Покачиваясь от усталости, Исаак выбрался наружу. Доннола, все это время подававший ему инструменты, последовал за ним. Стоя в забрызганной кровью одежде на свежем прохладном ветерке, Исаак потянулся, глядя на бледное вечернее солнце, скрытое легкой дымкой облаков. В пояснице у него ломило.
Доннола принес две миски горячего бульона, две сосиски и два ломтя черствого хлеба.
Исаак взял бульон и хлеб, а от сосисок отказался.
– Точно, ваша религия же запрещает вам есть свинину. – Доннола с аппетитом надкусил сосиску. – Эх, вы даже не знаете, чего лишаетесь.
Исаак рассеянно кивнул, размачивая хлеб в бульоне. Он привык к таким комментариям. Оба молча поели.
Исаак несколько раз глубоко вздохнул.
– Такое обычно не замечаешь… но воздух пахнет чудесно. – Он еще раз наполнил легкие, словно пытаясь запастись этим великолепным чистым воздухом, прежде чем вновь отправиться в смрад повозки. – Так, мне нужно сходить по нужде.
Доннола ничего не ответил на это. Заметив, что доктор не отводит взгляда, он пожал плечами.
– Ну так вперед!
– У вас тут нет отхожего места? – опешил Исаак.
Доннола развел руками.
– Весь мир – наше отхожее место, – рассмеялся он.
Исаак не двигался с места и все еще выжидательно смотрел на него.
– Вы что, стесняетесь, доктор?
Собравшись с духом, Исаак оглянулся. На приличном расстоянии от лагеря он приметил куст и направился в ту сторону.
Доннолу рассмешило его смущение.
– Срать нужно каждому, господин доктор, даже лучшим из нас. Тут стыдиться нечего! – громко крикнул он Исааку вслед.
Не удостоив его ответом, Негропонте пошел дальше.
Дойдя до куста, Исаак внимательно его осмотрел, проверил, нет ли кого-нибудь поблизости, не видно ли это место из лагеря. Удостоверившись в том, что он скрыт от всех взглядов, Исаак расстегнул зеленый сюртук, спустил штаны и широкие шерстяные подштанники и присел на корточки. Его лицо исказила гримаса боли. Исаак сжал зубы, зажмурился и напрягся. Тихо застонав, он наконец с облегчением вздохнул. Не вставая, он провел по земле под своим задом ладонью и поднял маленький мешочек из овечьей кишки. Мужчина отер мешочек о траву и осторожно развязал нитку, закрывавшую его. Внутри лежало пять драгоценных камней, блеснувших в лучах заходящего солнца, когда Исаак вытряхнул их на ладонь. Два больших изумруда, два столь же крупных рубина и один маленький бриллиант – впрочем, этот камень был намного дороже остальных четырех. В тот же момент в лесу неподалеку от куста послышался какой-то шорох. Вздрогнув от неожиданности, он сжал драгоценные камни в кулаке и испуганно оглянулся.
– Кто здесь?
Негропонте внимательно прислушался, но ничего не было слышно. «Наверное, какой-то зверь», – решил он и расслабился. Облегчившись, он подтерся крупными листьями, спрятал драгоценные камни в мешочек и завязал нить. После некоторых усилий ему удалось вернуть ценный мешочек туда, где никто его не найдет.
– Вам уже лучше? – спросил Доннола, увидев доктора.
Ничего ему не ответив, Исаак поднялся на третью повозку, плюнул на инструменты и, нарочитым жестом поведя рукой, объявил, мол, проклятье, убившее фельдшера, снято. Затем он занялся ранеными.
Ночью в повозку пришел капитан. Осветив лампадой изможденное лицо Исаака, он покачал головой.
– Иди спать, – приказал Ланцафам. – Я не могу помешать войне убивать моих ребят, но уж точно могу позаботиться о том, чтобы их не прирезал сонный фельдшер.
С отсутствующим видом Исаак сменил солдату повязку и вышел наружу. Капитан ждал его неподалеку.
– Твоя дочь там, – указал он на фургон с провиантом. – Для вас найдется одеяло и небольшая переносная печка.
Исаак медленно побрел за ним, будто лунатик.
– Мои люди говорят, ты мясник, – добавил капитан, проводив доктора к повозке.
Исаак огорченно опустил голову. Он отрезал пять ног выше колена, одну почти до таза (этот солдат не пережил потери крови), две руки до локтя, одну кисть и с десяток пальцев. Израсходовал все три катушки ниток, чтобы зашить раны, и приказал Донноле распустить рубашку, чтобы было чем шить. В целом погибло три солдата, состояние еще двух было критическим.
– Они говорят, ты мясник, – повторил Ланцафам, глядя во тьму ночи. – Но когда через пару дней они смогут обнять родных, то поймут, что ты спас им жизнь. Иди спать. Ты это заслужил.
Исаак с благодарностью посмотрел на капитана и молча кивнул, а затем, едва волоча ноги, забрался по трем ступенькам в фургон с провиантом.
Джудитта лежала в свете маленькой лампады. Она вскинулась ото сна и, увидев его, с воплем вскочила и спряталась между двух сундуков.
– Это же я, твой отец, – воскликнул Исаак.
– Ты выглядел как солдат! – сонно пробормотала Джудитта, возвращаясь к лежанке.
Теперь, когда испуг прошел, она с удивлением разглядывала отца, залитого кровью с головы до ног, точно герой войны.
– Я отложила для тебя немного мяса, хотя оно и не кошерное. Ложись спать, ты, должно быть, совсем вымотался.
Исаак повалился на лежанку прямо в пропитанной кровью одежде. Под одеялом было уютно, от печки исходило тепло. Джудитта дала ему кусок солонины, но отец уснул, не успев донести ее до рта. Забрав у него мясо, девушка укутала его одеялом и обняла.
Исаак проснулся на рассвете.
– Мне пора, – сказал он дочери, встал и вышел из фургона.
Доннола уже ждал его, завернувшись в попону. Мужчина пристроился на ступенях, опустив голову на сумку с инструментами. Едва завидев Исаака, он вскочил.
Доннола принес два бокала вина, две краюхи хлеба, свиную сосиску и кусок говяжьей солонины.
Позавтракав, они отправились к третьей повозке, чтобы продолжить прерванную вчера ночью работу. За это время один из раненых истек кровью.
– Я мог его спасти, – прошептал Исаак.
Доннола закрыл лицо мертвого и приказал двум солдатам отнести тело в телегу с трупами.
– Венецианцев мы везем их семьям, чтобы их могли достойно похоронить.
– Аминь, – произнес один из солдат в повозке.
Люди в этом фургоне были не так тяжело ранены. Исааку пришлось воспользоваться пилой только в одном случае, и этим он спас больному жизнь.
Уже давно пробил девятый час, когда Исаак и Доннола закончили свою работу здесь.
Уставшие и опьяненные запахами крови и выделений, они вышли на свежий воздух. Уже почти стемнело. Солнечные лучи едва пробивались сквозь плотный полог туч, над землей поднимался густой туман.
Весь лагерь заливал призрачно-белый свет. И повозки, и люди плавали в белых клубах тумана. Все молчали.
И вдруг в этой жутковатой тишине раздался стон, сменившийся криком:
– Ага! Попался, проклятый воришка!
Исаак и Доннола пошли в ту сторону, откуда доносился голос.
– Это же повар! – сказал Доннола.
– Отпусти меня, отпусти! – вопил какой-то мальчишка. Впрочем, его голос звучал скорее возмущенно, чем испуганно.
В нескольких шагах от фургона с провиантом и пузатой бочки с солониной, стоявшей неподалеку, Исаак и Доннола увидели толстяка, схватившего за шиворот тощего мальчонку с длинными жирными волосами и желтоватым цветом лица.
– Да не дергайся ты! – приказал повар.
Но парнишка вырывался изо всех сил, отчаянно пинаясь. Извиваясь, точно одержимый, мальчик пытался высвободиться от хватки повара. Толстяк отвесил ему оплеуху, и вновь послышался стон.
– Что здесь происходит? – Шум привлек внимание капитана Ланцафама.
В двери фургона появилась Джудитта. Увидев отца неподалеку, она улыбнулась, остановившись на ступенях. Капитан приказал ей оставаться в фургоне и ни в коем случае не разгуливать по лагерю. Хорошенькая девушка среди всех этих солдат могла создать немало неприятностей.
– Мне и раньше казалось, что тут кто-то шатается, капитан, – объяснил повар. – Теперь-то я в этом полностью уверен. У нас, оказывает, воришка завелся.
Ланцафам посмотрел на мальчика. Из носа паренька текла кровь.
– Отпусти его! – приказал повару капитан.
Толстяк хотел что-то возразить, но передумал и молча разжал руку.
Мальчишка бросился наутек, но Ланцафам, предвидя это, с неожиданной резвостью подался вперед и фехтовальным жестом отвел вправо руку. Его ладонь задела колено мальчика, высоко поднятое в прыжке. Воришка потерял равновесие, провернулся вокруг своей оси и повалился на землю, а капитан уже был тут как тут. Схватив паренька за грудки, он без особых усилий поднял беглеца на ноги и хорошенько тряхнул, словно пытаясь вытряхнуть всю дурь.
– Не дергайся! – скомандовал он.
Мальчик остолбенел.
– Как тебя зовут? – спросил капитан.
Воришка поджал губы, отчаянно озираясь.
– Как тебя зовут? – повторил Ланцафам, и на этот раз в его голосе прозвучала угроза.
– Цольфо, – произнес кто-то за его спиной.
Словно из ниоткуда неподалеку от фургона появился молодой священник в длинной черной сутане с красными пуговицами и вышитым на груди окровавленным сердцем в терновом венке. Подойдя поближе, он приподнял черную блестящую шляпу, полагавшуюся ему по сану. За священником следовала молодая девушка. Зеленое платье было ей к лицу, и капитан невольно залюбовался красавицей, ее белоснежной кожей и медно-рыжими волосами.
– А ты кто? – осведомился Ланцафам, сразу обративший внимание на молодость священника.
– Меня зовут Меркурио да Сан-Мигель, – ответил юноша, самоуверенно уставившись на капитана. – Простите сорванца, – указал он на Цольфо. – Он изголодался и не сумел воспротивиться искушению. Мы целый день провели в пути и в этом тумане не смогли отыскать ни одной гостиницы. Наших лошадей и телегу отобрали разбойники, нам же лишь чудом удалось выжить.
– Так ты священник?
– Нет, я novizium saecolaris, Господу нашему Иисусу Христу уготованный. Еще не совсем священник, – улыбнулся Меркурио. – Кроме того, я секретарь его высокопреосвященства, епископа Карпи, монсиньора Томмасо Барка ди Альбиссола. Он ожидает нас в Венеции, чтобы принять этих бедных брата и сестру из сиротского приюта святого архангела Михаила, которому он…
– Я не слышал о епископе с таким именем в Венеции, – подозрительно прищурился капитан.
– Потому что его епархия в Карпи, – тут же нашелся Меркурио. – Но сейчас его высокопреосвященство находится с визитом в Венеции, и именно там мы и должны с ним встретиться.
Ланцафам молча смерил его взглядом.
– Мы можем заплатить за мясо, украденное этим мальчиком, – поспешно добавил Меркурио.
Капитан и бровью не повел. Похоже, судьба воришки нисколько его не интересовала.
– А зачем епископу понадобились эти сироты? – уточнил он.
– Ну… это… это дело Церкви, – нерешительно пробормотал мнимый священник. – И это личное.
Ланцафам не сводил с него взгляда.
– Он хочет сказать, что они оба – ублюдки епископа, – рассмеялся повар.
Солдаты встретили это замечание оглушительным хохотом.
Капитан обвел солдат испепеляющим взглядом.
– Кто из вас уверен в том, кто ваш отец? – рявкнул он. – А ведь я ни одного из вас не называл ублюдком!
Солдаты смущенно потупились.
На мгновение взгляд синих глаз капитана остановился на девушке с белоснежной кожей. Бенедетта не улыбнулась ему, но на ее лице читалось уважение.
Ланцафам опять повернулся к Меркурио. Похоже, его сомнения улеглись.
– Вам следовало попросить нас о еде. Тогда вы не рисковали бы жизнью. Вы вообще понимаете, что мы могли бы принять вас за врагов? Или за шпионов?
– Мы не знали, живут ли на этих землях богобоязненные люди или варвары, – пояснил Меркурио.
– Варвары? – рассмеялся капитан. – Ты, похоже, немного не в себе, мальчик мой. – Он повернулся к повару: – Дай ему поесть.
Ланцафам уже собирался уходить, когда ему в голову пришла одна мысль. Опустив Меркурио руку на плечо, он отвел юношу в сторону.
– Так ты священник или нет?
– Еще нет, господин.
– Как бы то ни было, моим ребятам было бы легче, если бы кто-то благословил их, – сказал капитан. – Они на грани между жизнью и смертью. Им мерещатся призраки. Они напуганы, им кажется, что в затылок им пялится сам дьявол. Благослови их, прими у них исповедь, сними с них груз грехов. Ты ведь молитвы знаешь, верно?
– Да, господин.
– И прекрати называть меня господином. Я капитан в армии Венецианской республики.
– Да, капитан.
Ланцафам улыбнулся. Молодой священник ему нравился. Такому парню не следовало становиться священником, это было чистой воды расточительство. Впрочем, капитана это не касалось.
– Доннола! – позвал он.
Похожий на ласку человечек не заставил себя долго ждать.
– Возьми с собой этого священника, – приказал Ланцафам.
– Пойдемте, отче… – Доннола запнулся. Меркурио был так молод. – То есть, сын мой…
– Лучше называй его священником, Доннола, – усмехнулся капитан. – А то дело дойдет до того, что ты его Святым Духом назовешь.
Солдаты оглушительно расхохотались.
Доннола и Меркурио поднялись в фургон, где работал Исаак.
Меркурио встал на колени перед солдатом, которому доктор менял повязки, и начал молиться:
– Святой архангел Михаил, победитель Сатаны, прошу, позаботься об этом человеке в его земной жизни, оберегай его с хором архангелов и всеми девятью хорами ангелов, береги его до тех пор, пока он под защитой твоею не войдет в Царство Небесное и не вкусит милости Божьей.
– Аминь, – пробормотал раненый, и его лицо расплылось в умиротворенной улыбке. – Спасибо, отче.
Исаак встал и перешел к другому солдату. Парень был без сознания.
Меркурио присел рядом.
– А ты хорош, мой мальчик, – шепнул Исаак. – Но я мастер подмечать мелочи, и потому знаю, что ты не тот, за кого себя выдаешь.
Меркурио оцепенел, ошеломленно глядя на врача.
– Ты мошенник, – тихо произнес Исаак.
Меркурио не ответил. Он молча смотрел на своего собеседника.
– Но я никому ничего не скажу. Этим несчастным дьяволятам нужен священник.
– Спасибо. – По лицу Меркурио скользнула тень улыбки. – Впрочем, я был в лесу, когда вы спрятались в кустах, чтобы облегчиться.
На этот раз настала очередь Исаака молча таращиться на него.
– Но я тоже никому ничего не скажу. Этим несчастным дьяволятам нужен врач.
Исаак испытующе посмотрел на парня. В его словах не было угрозы. Меркурио просто хотел дать понять, что он не глупец.
Исаак рассмеялся. И Меркурио последовал его примеру.
– Над чем это вы смеетесь? – осведомился Доннола.
Исаак и Меркурио не ответили. Они поняли друг друга.
– Ладно, приступим к работе, – кивнул Исаак.
– Да, – согласился с ним Меркурио. – Приступим к работе.