Глава 12
Прошел год. Для Виктории это было не самое легкое время. Но в то же время оно было необыкновенно счастливым. Это было время ее любви. Вороватой и безграничной.
Девушка жила короткими встречами с мужем, длинными письмами и ожиданиями. Каждый вечер, закрыв глаза, она с трепетом вспоминала о тех прекрасных минутах, которые провела с Александром. Как, засыпая в его объятиях, прижималась к его груди, ощущала прикосновение его губ, слышала биение его сердца, чувствовала его дыхание. Это было словно наваждение. В его руках она таяла, растворялась, исчезала. Их любовь была подобна черному шоколаду – сладкому, но с привкусом горечи. Однако это ничуть ее не уменьшало. Наоборот! С каждым днем, с каждой новой встречей чувства Виктории становились еще более сильными и глубокими. Александр разбудил в ней женщину – страстную и очень нежную. Вика изменилась до неузнаваемости. Смеясь, Александр сравнивал ее с рысью – красивой, бесстрашной и очень умной.
Виктория успешно оканчивала третий курс института. Стараясь идти в ногу со временем, она также окончила курсы вождения. Но больше всего внимания она уделяла бизнесу. Вика была уверена в себе и хорошо знала законы, поэтому быстро ориентировалась в ситуации, из которой надо было найти выход. А в нашей стране, где весь бизнес работает в тени, избежать неожиданных ситуаций было практически невозможно. Виктория ловко давала взятки представителям власти и даже подружилась с бандитами. Немного разбогатев, она открыла салон видеопроката и маленький кинозал, где показывали стереофильмы.
Не забывая о тех, кто когда-то протянул ей руку помощи, Виктория часто проведывала Виолетту Генриховну. Вика полюбила ее как родную! Мудрые советы пожилой женщины стали для нее жизненно необходимыми. К тому же Виктории было с ней очень интересно. Она ездила к Виолетте Генриховне на дачу, помогала ей по дому. Устраивая вечерние чаепития, они подолгу засиживались, говорили о своих планах и даже делились рецептами. Волнуясь о здоровье Виолетты Генриховны, Вика водила ее к врачам, покупала ей дорогие лекарства. Благодаря Виктории пожилая женщина была окружена заботой и вниманием.
Вика также с удовольствием бывала в гостях у Ксюши Радковской. Правда, у ее подруги была уже другая фамилия. Еще в прошлом году Ксюша вышла замуж за совсем молоденького и очень симпатичного парня – Ванечку Палийчука. Молодой, перспективный врач-стоматолог, Иван часто приходил к ней в цветочный магазин вместе с мужем начальницы Николаем (оба работали в стоматологической клинике). Совсем не похожий на мачо, сдержанный и галантный, Ванечка никак не решался заговорить с Ксюшей. Вот Наталья Евгеньевна и отправила девушку лечить зуб к одному из лучших докторов Синегорска. Оказав Ксюше медицинскую помощь, Иван Васильевич осмелел и, пригласив девушку в ресторан, без колебаний сделал ей предложение. Оксана согласилась. Вот так, нежданно-негаданно, Ксюша вышла замуж. Виктория искренне радовалась за подругу.
Но приятнее всего Вике было встречаться с любимым. Каждый месяц она ездила к Александру в колонию. Эти свидания были подобны путешествиям по заморским странам – прекрасным и неизведанным; они напоминали вспышки салюта – огромные, яркие, но очень короткие. Виктория по-прежнему тщательно собирала любимому передачи. Желая сделать ему приятное, вязала Александру теплые вещи, рисовала для него забавные, смешные картинки. Вика делала все возможное, чтобы он получил условно-досрочное освобождение. За время поездок она еще больше укрепила хорошие отношения, которые завязались у нее с Ириной Петровной. Стараясь задобрить дежурную, Вика никогда не приходила к ней с пустыми руками. Проработав всю жизнь в колонии, ловкая и опытная, Ирина Петровна многое ей рассказала. Раскрыв секреты УДО, она поведала о том, что происходит на зоне на самом деле. Эта колония была «красной зоной» – в ней правила администрация. Тут царили жестокость, беззаконие и издевательства над людьми. Очень часто заключенные заканчивали жизнь самоубийством. Но это всегда преподносили как несчастный случай или травму на производстве. Когда Вика слушала рассказы Ирины Петровны, ее сердце сжималось от ужаса. Дежурная советовала ей как можно быстрее вытащить Сторожева из колонии. Впрочем, добавляла она, это не так уж легко, как может показаться постороннему человеку.
Александр тоже старался сделать все, чтобы вырваться на свободу. Сильный, волевой, грамотный, он быстро дорос до бригадира столярного цеха. Сторожев активно занимался спортом, выиграл первенство отряда по вольной борьбе. Видя его старания, заместитель начальника колонии дал Александру положительную характеристику и пообещал поговорить с Кустицким. В начале месяца Сторожев написал заявление на досрочное освобождение. Виктория была так этому рада! Оставалось дождаться, когда начальник колонии напишет ходатайство и передаст документы в суд. Казалось, никаких препятствий на пути досрочного освобождения Александра не было.
Наступил конец марта.
Виктория с самого утра торчала на проходной. Сегодня у нее должно было состояться очередное длительное свидание с мужем. Готовясь к нему, она приготовила любимые блюда Александра. Желая сделать ему приятное, купила деликатесы – благо, теперь финансовое положение ей это позволяло. Но, как говорится, не хлебом единым. Пирожки, котлеты, вареники… Все это, конечно, хорошо. Но Вике так хотелось, чтобы больше всего на свете Саша ждал именно ее. Перед поездкой к мужу Виктория загорела в солярии, сделала новую прическу, маникюр и даже нарастила ресницы. Осмелев, она купила очаровательный комплект нижнего белья: соблазнительные трусики-стринги из красного кружева и такой же кружевной бюстгальтер с маленькой перламутровой бусинкой посредине. Всю дорогу Виктория представляла, как встретит ее муж, как она будет перед ним раздеваться, как загорятся его глаза. Честно говоря, она сама себе удивлялась. Но ей так хотелось, чтобы Александр восхищался ею, чтобы его лицо сияло от радости. Ведь в последнее время оно было такое грустное.
До назначенного времени оставалось всего несколько часов.
Как всегда, Виктория приехала в Камянку первым автобусом – сначала она хотела попасть на прием к начальнику колонии. Прислушавшись к совету Ирины Петровны, Вика приготовила для него пламенную речь и солидное денежное вознаграждение. Но ей пока не везло: Кустицкого на работе не было. На КПП ответили, что он уехал в район, вроде бы на совещание. Правда, сменщица Ирины Петровны Галина по секрету сказала Виктории, что к десяти часам начальник должен вернуться. Женщина симпатизировала Вике. Она выписала девушке пропуск и строго велела ждать.
Виктория топталась у окна. Сидеть возле шумных, крикливых теток, умостивших свои грузные тела на стульях, ей не хотелось. К тому же все они тоже ждали Кустицкого. Был у них пропуск или нет, Вика, конечно, не знала. Но на всякий случай держалась подальше. Тетки то и дело бросали на нее недобрые, колючие взгляды и шушукались. Может, они чувствовали, что она хочет пройти без очереди, а может, она им просто не нравилась? Да и разве может вызвать у них симпатию молодая, красивая, эффектная женщина, у которой вся жизнь впереди? В белой короткой куртке с отороченным меховой опушкой капюшоном, в синих облегающих джинсах и белых полусапожках на высоких шпильках, она вряд ли могла понравиться матронам пятидесяти с лишним лет, у которых сто килограммов веса и мужья – отъявленные рецидивисты.
Облокотившись на подоконник, Виктория задумчиво смотрела вдаль. Наконец она заметила, как недалеко от входа остановился зеленый, с вылинявшим обвисшим тентом военный «бобик». Широко открыв дверь, из машины выскочил начальник колонии. Наверное, он очень спешил. Кустицкий обернулся, что-то крикнул шоферу и перепрыгнул через маленький посеревший бугорок снега. Неожиданно для самого себя начальник колонии оказался посреди большой, разлившейся у порога лужи. Выругавшись, мужчина подтянул брюки и побежал к ступенькам.
Виктория прыснула от смеха и поспешила к двери.
Кустицкий размашисто открыл дверь и остановился. Посмотрев в сторону сбившихся в кучу теток, он презрительно сжал губы. Было заметно, что настроение у него не очень хорошее. Почуяв недоброе, женщины замолчали. На проходной повисла напряженная тишина. Пользуясь случаем, Виктория решительно подошла к Кустицкому.
– Здравствуйте, Андрей Владимирович! – пролепетала она и невинно улыбнулась. На щеках девушки появились две маленькие обворожительные ямочки. – Напомню, я жена Сторожева. Мне очень надо попасть к вам на прием. Скажите, когда вам будет удобно со мной поговорить?
Кустицкий медленно свел на переносице мохнатые брови и посмотрел на Вику. Злость в его глазах постепенно сменилась изумлением.
– Через пять минут, – ухмыльнувшись, коротко ответил он и поспешил к лестнице.
Виктория взвизгнула от радости. Подхватив сумку, она торопливо переставила ее к стене и подошла к кабинке дежурной. Рядом никого не было. Наклонив голову, Галина что-то писала. Вика взволнованно постучала в стекло.
– Разрешил? – подняв голову, кратко спросила женщина.
– Да! Спасибо! – Глаза Виктории искрились радостью. – Я вас, Галочка, хочу попросить. Пока я буду в кабинете у начальника, пожалуйста, посмотрите за моей сумкой. Вон та, клетчатая, что стоит у стены. Хорошо?
– Ладно, посмотрю! – буркнула дежурная.
Виктория облегченно вздохнула. Открыв железную дверь, она неторопливо пошла по лестнице. Тщательно, словно готовясь к экзамену, девушка повторяла про себя речь, которую приготовила для Кустицкого. Саша писал, что начальник почему-то медлит с подачей его документов на досрочное освобождение. Почему? Может, ждет, когда ему выразят личное почтение и дадут вознаграждение? Виктория тяжело вздохнула. Опустив в сумку руку, еще раз нащупала толстый, набитый купюрами конверт и тихо, стараясь не стучать каблуками, вошла в приемную.
– Здравствуйте, – вежливо произнесла она и подошла к секретарше. – Я Сторожева Виктория Ивановна. Я договорилась об аудиенции с начальником. Вот мой пропуск.
– Заходите, – сухо ответила женщина-секретарь и, чиркнув на пропуске неразборчивую закорючку, вернула его посетительнице.
– Спасибо! – сказала Вика и поспешила к двери.
Она совершенно не волновалась. Словно играя в прятки, девушка прошла через узкий темный туннель и, ухватившись за ручку следующей двери, решительно вошла в кабинет начальника. Сделав несколько шагов, Вика удивленно застыла на месте. Опустив голову, Кустицкий взволнованно ходил по кабинету. Его китель небрежно валялся на столе, рубашка была расстегнута. Удавкой, заколотой медной булавкой, у него на животе болтался темно-зеленый галстук. Услышав, как кто-то вошел, мужчина поднял голову и резко остановился.
Растерявшись, Вика во второй раз поздоровалась с ним. Ее решительность как ветром сдуло.
– Простите, я не вовремя? Может, мне лучше подождать?
– Нет, не стóит, – ответил начальник колонии и, не отводя от нее глаз, улыбнулся. Улыбка его казалась какой-то неестественной, похожей на волчий оскал. – Проходи. Садись.
Виктория послушно опустилась на стул. Внутри нее начала нарастать тревога. Придвинув к себе стул, начальник сел рядом с посетительницей. Широко расставив ноги, он откинулся на спинку стула и начал рассматривать Викторию. Молча, не произнося ни слова. Его взгляд был снисходительным и наглым.
– Слушаю. Что тебе надо? – наконец выдавил из себя Кустицкий.
От него сильно пахло спиртным.
– Товарищ майор… – начала девушка и взволнованно поднялась.
– Сиди! – грозно приказал он.
Виктория смущенно улыбнулась и снова села на стул.
– Мой муж Сторожев Александр Владимирович, – сказала она, – подал заявление в суд на рассмотрение дела о сокращении периода его пребывания в исправительной колонии и о досрочном освобождении. Дисциплинарных взысканий у него нет. Ваш заместитель написал ему хорошую характеристику. Штраф, назначенный по решению суда, погашен. Мой супруг искренне раскаивается в содеянном и просит, чтобы вы написали на него ходатайство. Пожалуйста, помогите нам! Я буду вам благодарна!
Замолчав, Виктория взволнованно прикусила губу.
Кустицкий быстро поднялся. Ответа не последовало. Вике показалось, что этот разговор ему неприятен. Выпятив губы, начальник тяжело засопел. Его лоб покрылся легкой, едва заметной испариной. Неторопливо подойдя к книжному шкафу, мужчина открыл секретер. Нервными движениями он вытащил оттуда коньяк в красивой граненой бутылке и широкий хрустальный стакан. Не обращая внимания на посетительницу, начальник налил почти половину стакана и залпом, без единого глотка, перелил в себя коньяк.
– У меня сегодня тяжелый день, – наконец процедил Кустицкий и, вытерев рот ладонью, зло ухмыльнулся. – И как же ты готова меня отблагодарить?
Виктория встала и вымученно улыбнулась.
– Андрей Владимирович, – сказала она, – я знаю, что вы прекрасный человек, искренне стараетесь изменить жизнь осужденных к лучшему, но в наше нелегкое время это так сложно… Мне известно, что финансирование исправительных учреждений мизерное. Поэтому, пожалуйста, примите от меня эту небольшую благотворительную помощь для колонии. Прошу вас, возьмите, сделайте мне одолжение!
Виктория суетливо сунула руку в сумку и выудила оттуда конверт. Мило улыбнувшись, девушка протянула его Кустицкому.
– Пожалуйста, не откажите! – мягко попросила она.
Лицо начальника залилось краской. Прищурившись, он с силой ухватил Вику за запястье и притянул ее к себе. Она вздрогнула от неожиданности. Ее глаза испуганно округлились. Конверт выпал из рук и, ударившись уголком о стол, затем о стул, плавно опустился на пол. По ярко-бордовой дорожке рассы́пались новые стогривневые купюры.
– Я не откажу тебе, если ты не откажешь мне, – тяжело дыша, прошипел начальник и наступил на деньги. Его ноздри раздулись, глаза налились кровью.
– В чем? – наигранно беспечно спросила Вика, отстраняясь.
– Мне не нужны деньги. Я хочу тебя!
Кустицкий сжал ее плечи. Вика попробовала отстраниться, но не смогла. Низкорослый, но широкоплечий, начальник обладал огромной силой. В его руках Виктория чувствовала себя беззащитной жертвой. Опустив руки на ее бедра, Кустицкий крепко прижал девушку к себе и поцеловал в губы. Его глаза горели от возбуждения. Он так тяжело дышал, что, казалось, вот-вот задохнется. Виктория брезгливо передернула плечами и отвернулась. У нее в голове пролетел ураган мыслей. Ударить его… Вырваться… Убежать… Закричать… Что делать?
– Ты мне сразу понравилась, – вглядываясь в лицо девушки, процедил Кустицкий и быстро расстегнул ее куртку. – Я давно на тебя глаз положил.
– Не надо, не надо! – взмолилась Вика.
Все-таки отстранившись, она попыталась вызвать у него жалость. Опустив голову, Виктория тихо заплакала.
– Андрей Владимирович, пожалуйста, отпустите меня. Вы прекрасный человек, интересный мужчина, но я очень люблю своего мужа!
– Кого? Сторожева? – взвыл начальник. – Этого неотесанного зэка? Да ты хоть знаешь, сучка поганая, сколько баб хотело бы быть на твоем месте? Да кто ты такая, чтобы мне отказывать? – сердито крикнул он и с силой оттолкнул девушку. Не устояв, Виктория зацепилась за стул и ударилась о стену. – Да ты уже год шастаешь по колонии, как последняя проститутка. Не можешь без мужика, да? А мне отказываешь? Знаешь, сколько я таких, как ты, повидал на своем веку? А ты – «люблю»! Шалава! Не парь мне мозги своей любовью. Запомни: ни одна нормальная баба не выйдет замуж за зэка. В колонию приезжают либо конченые заочницы, либо последние шлюхи. А ты строишь из себя девочку!
Обжигая, Викторию захлестнула волна грязи – липкая, удушливая, клокочущая. Она еще не слышала таких слов. Казалось, еще немного – и она захлебнется от ужаса. Широко открыв глаза, девушка хотела что-то сказать, но не смогла. Побледнев, она ухватилась за стол и слегка наклонилась. У нее в голове загудело, к горлу подступил неприятный ком. Самое ужасное заключалось в том, что она не знала, что делать дальше, что ответить Кустицкому. Ведь каждое ее слово, хорошее или плохое, могло отразиться на судьбе Саши, Вика давно это поняла. Подняв голову, она испуганно попятилась к двери. Из ее глаз ручьем полились слезы.
– Не разводи здесь сырость! – раздраженно крикнул начальник. – Не надо давить на жалость, устраивать истерики. Подумаешь, покушаются на ее честь! Да это для тебя честь, что я посмотрел на тебя. Дура! Я раздавлю твоего Сторожева, как таракана! УДО хочешь для него, да? – Мужчина положил руку на грудь и истерически засмеялся. – Я покажу ему УДО! Благодаря тебе он вообще отсюда не выйдет. Никогда! Я сгною его в карцере! Сначала накину срок за драку, потом за побег, затем – за убийство. Я все могу! Он будет сидеть здесь пожизненно, пока не помрет от туберкулеза. Я все могу! Понимаешь, глупая шлюха, все!
– Вы бог? – прижавшись к стене, спросила Виктория.
Ее руки и ноги дрожали.
– Да, я бог! – ликуя, воскликнул Кустицкий. – Я сделаю с твоим мужем все, что захочу! Судьбы всех этих никчемных людишек в моих руках! Только в моих!
– Я вас поняла, – тихо ответила девушка и медленно, стараясь не зацепиться за завернувшуюся дорожку, подошла к двери и ухватилась за ручку. – Простите, мне надо идти.
– Ну, ну, иди, – саркастически ухмыльнулся начальник. Его лицо перекосилось от злости. – Если что, заходи. Всегда рад тебя видеть!
Виктория не помнила, как выбежала на улицу. Спрятавшись за крыльцом, девушка прижалась к стене и заплакала. Нет, она выла! Умная, смелая, предприимчивая, она совершенно не знала, как ей поступить дальше. Да, ради любимого она готова была на все, но отдать себя другому, отдать то, что принадлежит Александру, она не могла. Слишком преданно, слишком страстно она любила своего мужа. Близость с ним была для нее праздником, волшебной, пленительной сказкой. Виктория не могла представить, что кто-то, кроме Саши, дотронется до нее. Нет, она этого не допустит!
Виктория набрала полную грудь воздуха. Брезгливо передернув плечами, достала из сумки салфетку и вытерла лицо, так старательно, что причинила себе боль. Ей казалось, что на нем отпечатались губы Кустицкого. Щеки Вики побагровели, на нежных сочных губах появился вкус крови. Виктория сердито швырнула салфетку в кусты и глянула на часы. До свидания с Александром оставалось всего двадцать минут. Ей надо было спешить.
Вздохнув, Виктория вытащила косметичку и посмотрела на себя в зеркало. Выглядела она, конечно, ужасно. Глаза покраснели и опухли, на щеках появились извилистые темные дорожки засохшей туши. На губах виднелись запекшиеся капли крови. Предстать в таком виде перед Александром она не могла. Повесив сумку на плечо, Виктория постаралась привести себя в порядок и, сморщив маленький нос, попыталась себе улыбнуться. Александр ни в коем случае не должен догадаться о том, что с ней что-то случилось. Ничего, она что-нибудь придумает! Помотав головой, словно стряхивая с себя паутину дурных мыслей, Вика снова побежала на проходную.
Неожиданно подул резкий, промозглый ветер. Небо затянуло тяжелыми свинцовыми тучами. В лужах заиграла мелкая, похожая на рыбью чешую рябь. Девушка миновала пушистые ели и стремглав влетела на КПП.
К счастью, людей там было мало. В комнате для приема передач стояли две женщины – румяная круглолицая толстуха и сухонькая бабулька с маленькими перепуганными глазами. У входа, ведущего на зону, ожидал привлекательный интеллигентный мужчина с аккуратно подстриженной бородкой. Чуть дальше, между зарешеченными дверями, топтался охранник.
Виктория стремглав подбежала к двери. Прильнув к холодным железным прутьям, она жалобно глянула на охранника.
– Моя фамилия Сторожева! – крикнула она. – У меня на сегодня назначено длительное свидание с мужем. Но я немного задержалась. Простите, меня еще не вызывали?
Насупившись, охранник задумался. Его мясистые щеки заколыхались от напряжения, брови то сходились на переносице, то взлетали вверх.
– Ваше свидание не состоится! – наконец важно изрек он.
– Как это не состоится? – растерянно переспросила Вика. Ее губы испуганно задрожали, в глазах блеснули слезы. – Мы же включены в график на сегодня!
– Дамочка, – гневно прошипел охранник и побагровел, – я вам четко и ясно ответил: ваше свидание отменили. Больше я вам ничего не скажу. Не положено по уставу. Все. Идите к начальнику, если что-то не ясно!
Виктория окаменела. Ее гордость смыло нахлынувшей волной страха. Глаза девушки расширились от ужаса. Вика сразу поняла: все, что сейчас происходит, дело рук Кустицкого. Словно набат, в голове гудели его слова: «Я раздавлю твоего Сторожева, как таракана», «сгною его в карцере». Викторию охватило отчаяние. Значит, начальник перешел от угроз к делу. Отпрянув от дверей, она испуганно прижалась к стене. Как можно было отменить свидание? Что могло произойти с Александром? Ответа на этот вопрос она пока не знала.
Дрожащей рукой Виктория торопливо достала из сумки блокнот. Оторвав страницу, прижала ее к сумке и написала неровным, размашистым подчерком: «Галочка, помогите! Мое свидание со Сторожевым отменили. Я не знаю, что произошло. Пожалуйста, узнайте, в чем причина отказа. Я вас отблагодарю».
Через несколько минут Виктория была у кабинки дежурной. Девушка торопливо протянула через окошко записку и замерла. Опустив голову, Галина прочитала и медленно, приподняв правую бровь, удивленно посмотрела на Вику. Затем, приложив палец к губам, строго свела брови и опустила глаза.
– Подожди! – велела дежурная и задвинула шторку на стекле.
Выбежав из кабины, женщина скрылась за дверью дежурной части.
Виктория застыла на месте. Побледнев, она судорожно стиснула зубы и задрожала. Ее тело словно вибрировало. Вика изо всех сил старалась не рухнуть на пол. Так страшно ей еще никогда не было. Не за себя, за Александра. Ее сердце сжималось от ужаса. Длинными, глубокими корнями он проник в ее тело и оплел его. Казалось, время замедлило бег. Минута, три, пять…
Наконец в дверях показалась Галина. Не глядя на девушку, она сунула ей в руки скомканную бумажку и мимоходом шепнула:
– Сразу порви!
Виктория отбежала в строну и развернула записку. Это был все тот же, маленький, помятый листочек бумаги, на котором она писала Галине. На обратной стороне девушка увидела несколько коротких предложений: «Надсмотрщик нашел под матрасом заточку. С. все отрицал, началась драка. Он в карцере».
– Сволочь! – в сердцах выругалась девушка.
Глядя перед собой, Виктория порвала записку на маленькие кусочки и выкинула их в урну, стоявшую возле двери. Постаравшись отбросить эмоции, девушка глубоко задумалась. Ради Александра она обязана взять себя в руки. Постепенно страх, тревога, волнение растворились в ее решимости спасти любимого человека. Вздохнув, она уверенными шагами направилась к кабинке дежурной.
– Галина, я могу подняться к Кустицкому? – спокойно спросила Вика.
Кивнув, женщина нажала кнопку и, слегка опустив голову, прикрыла глаза. Она понимала Викторию. Щелкнув, перед девушкой снова открылись двери. Обхватив руками железные прутья, Виктория потянула дверь на себя и стремительно побежала по лестнице наверх. Она трепетала при мысли о том, что Александру угрожает опасность. Она была уверена, что сможет привести Кустицкого в чувство и напугать его.
Вика стремглав поднялась на третий этаж.
– Сторожева! – напомнила она о себе, влетев в приемную. – Начальник разрешил мне вернуться.
– Проходите, – безразлично ответила секретарша.
Виктория быстро проскочила темный туннель и оказалась в кабинете начальника колонии. Насупившись, Кустицкий сидел за столом. Его маленькие глаза-пуговки были закрыты и лишь иногда приоткрывались и поблескивали устрашающим, огненным жаром. Рядом с ним стояла коробка конфет и чашка. Правее были разбросаны документы. Денег, выпавших из рук Вики, на полу уже не было.
– Слушаю, – безразлично глядя на нее, протянул начальник и жеманно, словно изображая аристократа, опустил в рот конфету.
– Значит, так, – строго, чеканя каждое слово, начала Вика, – я сейчас выхожу отсюда и еду в прокуратуру. Там я напишу заявление о домогательстве и о том, что вы угрожали моему мужу. И это еще не все. Я много расскажу о вашей деятельности и о происходящем в колонии. Или… Или немедленно выпустите из карцера моего мужа.
Кустицкий торопливо проглотил конфету и, подняв брови, удивленно застыл. Не отрывая взгляда, он несколько минут сосредоточенно смотрел на строптивую красавицу. Постепенно на его лице появилась улыбка: губы задрожали и показались неровные желтые зубы. Откинувшись на спинку кресла, начальник рассмеялся. Громко, истерично, до слез.
– Она решила меня напугать! – воскликнул мужчина сквозь слезы. – Дура! Да кто тебе поверит? Ты же жена зэка. А я друг прокурора! У меня будет сотня свидетелей того, что твой Сторожев – наркоман, стукач и извращенец. Асоциальный тип! Он вор, бандит, ненавидящий свою страну. Он попирает закон! Он избил работника колонии. Он уже сегодня заработал дополнительные два года! Хочешь меня напугать? Да ты сама отсюда не выйдешь!
Багровея, Кустицкий резко встал из-за стола. Подойдя к Виктории, он с силой, до боли сжал ее руку и ухмыльнулся.
– Ты деньги на полу видишь? Те, что мне принесла? – сверля ее пристальным, испепеляющим взглядом, спросил начальник.
– Нет, а что? – удивилась девушка.
– Я уже написал заявление в СБУ. Сейчас сюда приедут ребята, которые повяжут тебя за взятку. На купюрах, моя хорошая, остались твои пальчики. Моих, замечу, там нет! А подкуп должностного лица, да еще в особо крупных размерах, – это уже статья! Так что пойдешь ты по этапу так же, как и твой Сторожев. И никто ни ему, ни тебе передачи носить не будет. Вот такое я вам приготовлю УДО! Сгною вас обоих!
Подняв ее руку, Кустицкий с силой отшвырнул девушку от себя. Пошатнувшись, Виктория ударилась о ребро столешницы и опустилась на пол. Сжавшись, она тихо заплакала. Циничности этого человека не было предела. Он был машиной. Злой, беспощадной.
– Пожалуйста, не делайте этого! – взмолилась Вика и ухватилась за стул. В голове у нее закружилось. Качнувшись, стены навалились на нее и поплыли. – Простите, я погорячилась. Я просто хочу спасти своего мужа!
– А я хочу тебя! – бесцеремонно крикнул начальник колонии и гневно нахмурился. – Теперь уже из принципа! Понимаешь, сучка? Хо-чу!
Наклонившись, он подхватил Вику под руки и легко, словно пушинку, положил на стол заседаний. Девушка попыталась вырваться.
– Лежи, – грозно скомандовал начальник и ударил ее в лицо.
Навалившись на нее, Кустицкий схватил Вику за волосы и потянул вниз. Его глаза сверкали, словно молнии. Что-то шепча, мужчина быстро расстегнул ее куртку, затем джинсы. Обнажился белоснежный животик. Взвыв, начальник на мгновение остановился и уставился на девушку безумным, воспаленным взглядом.
– Пожалуйста, отпустите меня! – содрогаясь, взмолилась Виктория. По ее щекам не переставая лились слезы. – Я отдам вам квартиру в Синегорске, хорошую, четырехкомнатную. Пожалуйста, оставьте нас в покое. Пожалуйста!
Но Кустицкий ее не слышал. Рыча, резкими, порывистыми движениями он спустил с нее джинсы. Следом упали красные кружевные стринги. Увидев красивое молодое тело, начальник поднял голову и застонал. Тихо, протяжно. Этот звук был подобен реву дикого зверя. Виктория испуганно сжалась и закричала.
– Не ори, сучка, тебя здесь никто не услышит! – зловеще произнес начальник и размашисто ударил ее по голове, чуть выше виска. Затем с силой толкнул в грудь. – Меня еще никто так не заводил, как ты! Стерва!
Торопливо расстегнув ширинку, Кустицкий обхватил ее упругие, нежные бедра и потянул на себя. Виктория попыталась вывернуться. Но не смогла. Навалившись на нее, мужчина с силой развел ее ноги и стремительно овладел ею. Виктория затрепетала и взвыла от боли. Казалось, ее тело швырнули на горящие угли. Дрожа, она судорожно извивалась и плакала. Но это еще больше разжигало страсть Кустицкого. Тяжело дыша, он подхватил ее изящные ноги и задрал их вверх. Виктория брезгливо вздрогнула и попыталась подняться. Но не успела. Сильный, тяжелый удар полоснул ее по лицу. Затем последовал еще один. Упав на стол, девушка запрокинула голову. Ее потухший взгляд был устремлен в никуда. Потеряв ощущение реальности, она видела только, как перед ней мелькали маленькие обезумевшие от страсти глаза начальника исправительной колонии и расположенный немного под наклоном красивый желто-голубой флаг, водруженный позади стола для заседаний.
Виктория больше не чувствовала ни боли, ни страха. Казалось, что все, чем она раньше жила и дышала, было растоптано и убито. Убито вместе с ее растерзанным телом. Раскинув руки, она безмолвно, словно распятая, лежала посреди стола. Девушка не могла ни шевелиться, ни говорить.
– Что, понравилось?! – словно издалека услышала она голос Кустицкого. Его щеки порозовели, изо рта тоненькой струйкой стекала слюна. – Одевайся! Нечего здесь валяться. Вставай!
С трудом заставив себя двигаться, Виктория попыталась подняться. Ее глаза были пустыми, тело – тяжелым, непослушным, словно его залили раскаленным свинцом.
– Ладно, выпущу я твоего Сторожева. Будет тебе через час свидание. Только рот свой поганый закрой. Поняла? Вякнешь кому-нибудь хоть слово, закрою вас в этих стенах навсегда. Поняла? А завтра я напишу ходатайство, – похотливо хихикнул Кустицкий и застегнул ширинку.
– Только, пожалуйста, не забудьте, – тихо произнесла Виктория и медленно сползла со стола.
– Я же сказал! – недовольно воскликнул начальник колонии и неожиданно громко взвыл. Его глаза зло уставились на Вику. – Ты наступила мне на палец! Это мое самое больное место!
– Я думала, оно у вас между ног, – безразлично ответила девушка и натянула на себя джинсы.
– Много ты понимаешь, сучка! – выдавил из себя Кустицкий. – У меня с рождения было два сросшихся пальца на ноге. Вот, только недавно операцию сделали. А ты!..
– Хватит! – собравшись с силами, крикнула Виктория и застегнула куртку. Слегка пошатываясь, девушка подошла к двери и оглянулась. – Надеюсь, мы с вами больше никогда не увидимся. Прощайте!
