Глава девятнадцатая,
в которой жизнь подбрасывает отважной пятерке все новые трудности и испытания
Под утро Быков проснулся от холода. Камила, прижимавшаяся к нему спиной, тоже ворочалась под пледом, безуспешно пытаясь согреться. «Завтра придется оставить костер на ночь, – сонно размышлял Быков. – Придется заготовить побольше дров и не спать по очереди, но зато будет тепло».
Минут через пятнадцать он не выдержал, поднялся и принялся бегать по территории кемпинга. Движение разогнало кровь, стало теплее. Да и солнышко выглянуло, озарив все ярким светом. Деревья, которые только что выглядели бесформенными темными скоплениями, сделались зелеными, серое небо поголубело, тучи превратились в облака.
«Как все-таки здорово!» – подумал Быков, дыша полной грудью. Когда живешь в городе, забываешь, что вокруг расстилается бескрайний, прекрасный, удивительный мир. А ведь некоторые так и не находят времени, чтобы вырваться за пределы обыденности. Всё их существование проходит в привычных тесных рамках: дом, офис, знакомый квартал, дача, пара отелей у моря… Очень безопасно – и очень скучно.
«А вот нам скучать не приходится», – заключил Быков, наткнувшись взглядом на рыжего пса, мелькнувшего среди стволов.
Он несколько раз хлопнул в ладоши, обратив непрошеного гостя в бегство. Динго становились опасны, лишь когда собирались в стаю. Тем не менее следовало позаботиться о безопасности лагеря. Обойдя ограду по периметру, Быков обнаружил три бреши, через которые собаки беспрепятственно проникали на обжитую территорию. После легкого завтрака они с Романом заделали дыры с помощью стальной проволоки, обнаруженной за туалетом, и на всякий случай наносили к навесу камней и железных кольев. Этого должно было хватить на случай, если рыжие разбойники найдут другую лазейку.
Занемогшая Аня лежала пластом, притворяясь спящей. Роман крутился поблизости, не зная, чем себя занять. Профессор попросил его присматривать за внучкой и не обижаться, если она проявит несдержанность.
– Ты должен понимать, что в определенные дни женщины становятся излишне раздражительными, – сказал он. – А у моей внучки характер вообще не сахар.
– Нормальный характер, – ответил Роман. – Не размазня какая-нибудь.
– Да, решительности ей не занимать, – признал Балтер с гордостью. – Вся в меня.
– А где родители?
– О них лучше у Ани не спрашивай. Захочет, сама расскажет.
Пока они беседовали, Камила присела рядом с девушкой. Они обсудили понятные только им детали, после чего Камила погладила Аню по заметно отросшим волосам и сказала:
– Ладно, держись, подруга. Такая уж наша женская доля.
– Все в порядке, Камила. Я даже рада.
– Вот как? – Австралийка внимательно посмотрела на бледную девушку. – Хочешь сказать…
Она не договорила, но вопрос недолго висел в воздухе. После короткой паузы Аня закрыла глаза, что было равнозначно утвердительному ответу.
– Не трать времени на мужчин, от которых не хочешь детей, – негромко сказала Камила. – Жизнь только кажется долгой.
– Я знаю, – так же тихо ответила Аня.
– Не сильно тут отрывайся на Романа без нас. Он тебя любит.
– Знаю, – повторила Аня.
– Он неплохой парень. Главное, ты видела, как он ведет себя в трудных ситуациях. А некоторые женщины узнаю́т своих избранников слишком поздно. Я имею в виду, по-настоящему узнают. Не в постели, не за столом.
Решив, что сказано достаточно, Камила ободряюще похлопала Аню по плечу и направилась к мужчинам. Из дремучего суеверия прощаться с оставшимися не стали. Пообещали вернуться засветло и с добычей, развернулись и пошли.
Вскоре до ушей Романа донесся стук ворот. Посидев немного в одиночестве, он заглянул к Ане.
– Спишь?
– Нет, – ответила она.
– Хочешь, расскажу что-нибудь? Я раньше много читал. Фэнтези, Кинга…
– Раньше? – Аня покосилась на него. – А почему перестал?
– Был такой период в жизни, – неохотно признался Роман. – Не самый лучший.
– А теперь этот период закончился?
– Теперь есть ты.
Похоже, эти слова вырвались против его желания. Роман зарделся и отвернулся.
– Ты хороший парень, – сказала Аня каким-то не своим, слишком взрослым голосом. – И я видела, как ты ведешь себя в критических ситуациях. А некоторые девушки узнают своих парней слишком поздно. В смысле, по-настоящему. Не в постели или в кафе.
– Значит…
Роман выжидающе уставился на Аню.
– Ничего не значит, – отрезала она. – Просто так. Поделилась своими наблюдениями. А теперь оставь меня одну, пожалуйста. Попробую заснуть.
Она закрыла глаза. Роман послушно ушел из-под навеса и долго прохаживался среди деревьев, пытаясь понять, что Аня имела в виду. Что он ей нравится? Похоже, что да. Она назвала его хорошим. Но потом сказала, что это ничего не значит. И как это понимать?
Будучи мужчиной – и очень молодым мужчиной! – Роман не мог взять в толк, что расшифровывать слова женщин совсем не обязательно. В них не всегда вкладывается какой-то смысл, зачастую даже наоборот – смысл этот противоречит сказанному.
Но Роману это было пока неизвестно, поэтому он все ходил, бродил, думал, пока вдруг не хлынул ливень – такой мощный, что одежда моментально намокла, будто юношу окатили из пожарного шланга. Не было ни грома, ни молний, а был только ливень, белый, шипящий, яростный. Самое удивительное, что небо не затянулось дождевыми тучами, а оставалось светлым и даже как будто солнечным. Откуда же тогда лило? В этом была какая-то мистика. Укрывшись под навесом, Роман с восхищением наблюдал за буйством природы, а сам продолжал думать об Ане. Ее хотелось оберегать и защищать. Остальные мысли и желания шли уже потом, и Роману это нравилось. Он ощущал себя сильным и благородным.
Ливень прекратился так же неожиданно, как и начался. Аня по-прежнему спала, отвернувшись к стене. «Такой дождь пропустила», – подумал Роман и улыбнулся. Ему показалось, что он намного старше и опытнее Ани. Что было, конечно же, иллюзией, хотя иллюзией приятной. Роман улыбался и предавался приятным мечтам, пока до его ушей не донесся приглушенный расстоянием звук выстрела. Или это ему почудилось?
Нет, не почудилось. Выстрел прозвучал.
И Роман был прав, когда подумал, что он каким-то образом связан с его товарищами.
Дождь застал Балтера, Камилу и Быкова на берегу озера, которое они решили обойти по часовой стрелке. Все трое бросились искать укрытия под деревьями, но это было все равно, что прикрываться от воды рыболовной сетью. Промокнув с головы до ног, они решили продолжать путь, чтобы не терять времени.
– Видимость, правда, ограничена, – вздохнул профессор, – зато идти по мокрому песку легче, чем по сухому.
– Мне это напоминает наше морское путешествие, – улыбнулся Быков.
– Ой, лучше не надо! – воскликнула Камила. – Сразу вспоминаются акулы, крокодилы и ядовитые медузы.
– Хуже всего были волны, – сказал Балтер. – Я думал, меня от качки наизнанку вывернет, и я останусь таким навсегда.
Ему приходилось постоянно сплевывать, потому что дождевая вода моментально наполняла рот.
– Смотрите, дождь заканчивается! – обрадовалась Камила.
И действительно, через каких-нибудь пять минут небо стало голубым, а солнце старательно устраняло последствия тропического ливня. Озеро снова было как на ладони. Профессор Балтер попросил спутников умолкнуть и сосредоточиться на поисках буньипа. Или хотя бы следах его обитания.
– Важна любая мелочь, – прошептал он. – Прошу вас, ничего не упускайте из виду.
– А вы не подумали о том, что буньип может напасть на нас? – спросил Быков, на ходу отжимая край рубашки.
– Лучшие представители человечества всегда жертвовали собой ради науки, – заявил Балтер.
– А если я не хочу жертвовать? – осведомилась Камила.
Некоторое время профессор молчал, обдумывая ответ. Наконец, перебрав в уме все возможные варианты, он сказал:
– Вы женщина, вам простительно.
«Иными словами, – подумал Быков, – наука не осудит Камилу, если она пожертвует собой без особой охоты. Как великодушно!»
Съязвить вслух ему помешал напряженный и встревоженный шепот австралийки:
– Стоп! Пригнитесь!
Быков моментально подчинился, тогда как профессор, напротив, вытянул шею, озираясь.
– Буньип? – спрашивал он. – Вы его видите? Где? В какую сторону смотреть?
Вместо ответа Камила силой заставила его присесть. Потом махнула рукой, призывая следовать за ней.
Бесшумно двигаясь по сырому песку, путешественники обогнули заросли манго и увидели то, что привлекло внимание Камилы. Это был огромный джип на больших толстых колесах. Людей рядом не было, зато возле автомобиля Быков заметил две маленькие клетки, в которых копошились какие-то живые существа.
– Браконьеры! – объявила Камила шепотом.
– В клетках? – удивился наивный профессор.
– В клетках коалы, если не ошибаюсь, – определил Быков.
– Не ошибаешься, – подтвердила Камила. – Негодяи ловят их, чтобы вывезти из страны.
Это было неудивительно, учитывая тот факт, что коала, после кенгуру второе по популярности животное Австралии, подкупает всех милым внешним видом и добродушным нравом. Хотя Быков и не являлся зоологом, он был неплохо осведомлен о повадках этих сумчатых животных.
Они являются не самыми дальними родственниками вомбат, однако обитают на деревьях, питаясь листьями. Скудный, низкокалорийный рацион определяет малоподвижный образ жизни коал. Большую часть суток они спят либо просто сидят неподвижно, обхватив лапами стволы деревьев. Кроме того, коалы практически никогда не пьют, получая влагу из листьев эвкалипта.
Из статей и телепередач Быков знал, как дружелюбно, доверчиво и наивно ведут себя пушистые звери по отношению к людям: безропотно позволяют брать себя на руки, ласкать и гладить. Разумеется, этой особенностью их характера пользуются всякие мерзавцы.
– Этих милых зверюшек собираются продать? – спросил Балтер, на время забывший о своих буньипах.
– Не обязательно, – прошептала Камила, – хотя коалы стоят дорого. Иногда их просто берут в качестве живых сувениров. Потом хозяевам надоедает следить за рационом, раздражает запах или грязь, и они избавляются от коал. Как от надоевших игрушек.
– Мы им не позволим! – заявил Балтер. – Необходимо немедленно открыть эти клетки.
Камила попыталась удержать его, но не успела. Покинув укрытие, профессор, не таясь, направился к джипу. Несмотря на довольно потрепанный вид, он держался с неподражаемым достоинством. Как будто был не скитальцем, потерпевшим кораблекрушение, а консулом на дипломатическом приеме. Таким людям не пристало прятаться в кустах. С какой стати?
Заразившись его уверенностью, Камила и Быков тоже поднялись и пошли к машине.
– Наряд у меня, конечно, не очень, – пробормотала она, критично осматривая себя.
– Ты самая красивая, – сказал он. – Для меня.
Профессор уже открыл клетки и вытаскивал оттуда сонных коал. Они не сопротивлялись, но и убегать не собирались. Все четверо просто сидели на песке, зевая и сонно жмурясь.
– Придется отнести их к эвкалиптам на руках, – решила Камила.
– Еще и подсадить, – сказал Быков, – потому что сами эти ленивцы наверх не полезут.
– Кто посмел покуситься на свободу таких беспомощных и очаровательных созданий? – спросил Балтер с негодованием.
– Судя по «хаммеру», туристы, – ответила Камила, кивая на джип. – Эти машины сдаются здесь напрокат. Но кое-кто пользуется ими не для того, чтобы кататься по острову и любоваться природой.
Их разговор прервал возглас, прозвучавший в тишине резко и властно:
– Эй! Что это вы делаете? Вы что себе позволяете?!
Голос принадлежал одному из троих мужчин, вышедших из леса. Все они были крепкими, рослыми, уверенными в себе. Тот, что говорил, был в военном камуфляже и с карабином в руке. Второй, вырядившийся в ярко-красную футболку и шорты, нес детеныша коалы. Третий, щетинистый, как кабан, вообще шел в одних плавках.
– Пошли вон отсюда, живо! – скомандовал он.
Говорил он по-русски, с характерным московским акцентом, поэтому профессор Балтер тоже обратился к нему на русском языке:
– Господа, предъявите, пожалуйста, лицензию на ловлю коал. В противном случае мы будем вынуждены квалифицировать ваши действия как противоправные.
– Противоправные, о как! – иронично восхитился почитатель красного и посадил коалу на песок.
Щетинистый угрожающе сжал кулаки и выдвинулся вперед. Пятнистый вскинул карабин и передернул затвор.
– Вот моя лицензия, – отчеканил он. – Сейчас перебьем вас, как жаб, и песочком присыплем.
– Брысь отсюда, убогие! – подытожил Щетинистый. – Бегом, пока ноги не повыдергивали!
Игнорируя угрозы, профессор величественно прошествовал к маленькому коале и поднял его с земли, чтобы отнести ко взрослым. Возмущенно вскрикнув, Красный толкнул его в спину, одновременно поставив подножку. Старик упал, изловчившись развернуться боком, чтобы не повредить детеныша. Секунду спустя Быков был рядом с обидчиком. Он никогда не умел драться по-настоящему, но всё сделали за него врожденные инстинкты. Кулак Быкова врезался в висок Красного, опрокинув его на спину. Пятнистый вскинул карабин.
Быков и глазом не успел моргнуть, как впереди, прикрывая его, возникла Камила.
– Давай, – предложила она, – стреляй. Но в этом случае вам придется прикончить всех троих. Рано или поздно вас найдут.
– Скорее рано, чем поздно, – подхватил Быков, становясь плечом к плечу с ней. – Поэтому стрелять ты, конечно, не станешь, подонок. Ты способен только беспомощных мишек в клетки сажать.
– Но мы тебе не мишки! – заявил поднявшийся профессор и, потрясая кулаками, двинулся на звероловов.
Быков поспешил следом, чтобы не дать старика в обиду. Камила тоже не отставала.
Сойдясь вплотную, путешественники и сбившиеся в кучу браконьеры принялись мерить друг друга взглядами. Глаза Красного бегали, он явно хотел поскорее смыться. Щетинистый тяжело двигал челюстями, словно разгрызая невидимую кость. Пятнистый целился Быкову в переносицу. Взгляд у него был злобный и мутный. По-видимому, он хорошенько выпил по случаю удачной охоты.
Нажмет на спусковой крючок или нет? Определить это было невозможно. Быкову было немного страшно, но не за себя, а за женщину, которую он, похоже, уже любил всем сердцем. А еще он боялся за старенького Балтера. И за добрых мохнатых коал. Но это не помешало ему взять наизготовку «Никон» и провозгласить:
– Я стрелять не стану. Я вас сфотографирую. И очень скоро ваши портреты пойдут гулять по интернету. Между прочим, в соцсетях обожают не только котиков, но и коал. Так что вас ожидает всеобщая ненависть.
– Да отберите же у него фотоаппарат! – взвизгнул Пятнистый, руки которого были заняты винтовкой.
Красный и Щетинистый сделали шаг вперед. Камила и Балтер повторили маневр, приготовившись загородить Быкова.
Война нервов продлилась пять-шесть секунд.
– Поехали отсюда, Вован! – истерично крикнул любитель красной одежды. – Говорил тебе, давай лучше на динго поохотимся. Это не запрещено.
Быков начал фотографировать. Прикрывая лица, браконьеры забрались внутрь «хаммера» и были таковы. Деревянные, небрежно сбитые клетки они бросили. Быков принялся прыгать на одной из них, пока каркас не затрещал и не провалился. Вторую клетку разрушили совместными усилиями Камила и Балтер. Наконец дошла очередь до коал, которые с ленивым интересом наблюдали за происходящим.
Когда их несли в эвкалиптовую рощу, один зверек доверчиво обнял Камилу за шею и задышал ей в ухо. Она чуть не расплакалась от умиления. Когда-то так делал ее сынишка. Может быть, еще не поздно родить второго? Не горевать же всю оставшуюся жизнь.
Камила взглянула на Быкова. Он почувствовал этот взгляд и тоже посмотрел на нее. Они ничего не сказали друг другу, но почувствовали, что стали еще немного ближе. Всякий раз, преодолевая препятствия, они действовали сообща, и это значило очень многое.
Мысли профессора Балтера витали так далеко, что он не замечал взглядов, которыми обменивались спутники. Он и о коалах забыл, как только те были посажены на деревья. Балтер думал о буньипе – и только о буньипе! Но, как это часто бывает, когда желание слишком сильное, ему не суждено было сбыться.
Пробродив весь день по округе, путешественники вернулись в лагерь с тремя рыбинами, похожими на лещей. За ужином, услышав рассказ о стычке с браконьерами, Аня заявила, что завтра отправится на поиски буньипа вместе с остальными. Пришлось долго уговаривать ее отдохнуть еще денек. Это сумела сделать только Камила, после того как уединилась с девушкой.
Спать легли рано. Перед сном Быков просмотрел отснятые за день кадры и пришел к выводу, что пока ему нечем похвастаться перед арт-менеджером «Нэшнл джиогрэфик». Это его совсем не расстроило. В этом путешествии он обрел нечто значительно более важное. Дружбу. Любовь. Уверенность в себе. Вкус к жизни. Он смертельно устал, обгорел и был искусан злобными австралийскими насекомыми, но ни о чем не жалел. Даже о деньгах. Быков знал, что в любом случае они потрачены не напрасно.