1. Общая характеристика экономического положения СССР после войны.

2. Дискуссия по проблемам экономического развития страны.

3. Восстановление и развитие народного хозяйства.

   а) Промышленное производство страны.

   б) Развитие военно-промышленного комплекса страны.

   в) Развитие сельского хозяйства.

4. Отмена карточной системы и денежная реформа 1947 года: итоги и последствия.

По данным большинства современных авторов (О. Кузнецова, И. Шапкин, Г. Ханин, В. Попов), сумма прямых потерь, понесенных народным хозяйством СССР в годы войны, составляла почти 680 млрд руб., что в 5,5 раза превышало довоенный национальный доход страны. Особенно тяжелый урон был нанесен промышленному производству, где за годы войны было разрушено почти 32000 промышленных предприятий. При этом наибольший ущерб понесли отрасли черной и цветной металлургии, нефтяной, угольной и химической промышленности, электроэнергетика и тяжелое машиностроение.

В то же время, по данным официальной статистики, общий уровень промышленного производства в стране снизился лишь на 8% по сравнению с довоенным уровнем. Причины такого положения вещей состояли в том, что в первый период войны была проведена невиданная по своим масштабам эвакуация, когда в восточные районы страны было вывезено, как минимум, 2600 и введено в строй более 3500 крупных промышленных предприятий, прежде всего военно-промышленного назначения. В результате всех предпринятых мер только в период войны индустриальная мощь Урала выросла в 3,6 раза, Западной Сибири — в 2,8 раза, а Поволжья — в 2,4 раза. Таким образом, при общем сокращении промышленного производства отрасли тяжелой индустрии — так называемая группа отраслей «А», превысила довоенный уровень на 12%, в результате чего удельный вес производства средств производства в общем объеме промышленного потенциала страны вырос до 75%. Такой результат во много был достигнут и за счет резкого падения производства средств потребления, т.е. группы отраслей «Б», прежде всего, легкой, текстильной и пищевой промышленности. В частности, в 1945 г. выпуск хлопчатобумажных тканей составляй лишь 40% от довоенного уровня, кожаной обуви — 30%, сахара-песка — 20% и т.д. Таким образом, война нанесла не только колоссальный материальный ущерб всему промышленному производству страны, но способствовала изменению ее географической и отраслевой структуры. Поэтому в некотором смысле Великую Отечественную войну можно рассматривать как очередной, но весьма специфический этап дальнейшей индустриализации страны.

Во время войны было разрушено 65 000 км железнодорожных путей, 91 000 км шоссейных дорог, тысячи мостов, множество судов, портовых сооружений и линий связи. В результате общий объем грузовых перевозок к концу войны был почти на четверть, а речного и автомобильного транспорта — почти наполовину меньше, чем перед войной. Колоссальные потери понесло и сельское хозяйство страны: в годы войны было разрушено около 100 000 колхозов и совхозов и почти 3 000 машинно-тракторных станций. Трудоспособное население советской деревни уменьшилось почти на 30%, энерговооруженность сельского хозяйства упала на 40%, поголовье лошадей сократилось на 50%, крупного рогатого скота — на 20%, свиней — на 65%. Посевные площади уменьшились почти на 37 млн гектаров, средняя урожайность зерновых упала с 9 до 5,5 центнера с гектара. Общая валовая продукция сельского хозяйства сократилась на 40%, производство зерна и хлопка — на 200%, а производство мяса — на 45%.

Полностью или частично было разрушено 1 710 городов и более 73 000 сел и деревень. В результате этого было уничтожено или пришло в полную негодность более 55% жилого фонда в городах и около 30% жилого фонда в сельской местности, в результате чего без крова осталось более 25 млн советских людей.

Выбор экономической стратегии СССР, как всегда, определялся политическим курсом высшего руководства страны. В данном случае во многом он зависел от личной воли И.В. Сталина, соотношения сил в правящей элите, а также от международной обстановки и ее интерпретации советским политическим руководством. Победа над фашизмом резко изменила международную обстановку в мире. СССР стал не только полноправным членом, но и одним из лидеров мирового сообщества, а его отношения с западными державами в годы войны приобрели характер «вынужденного» партнерства. Тем не менее, речь шла не столько о более широком включении Советского Союза в мировую экономическую систему, сколько о выборе экономической модели развития страны.

По мнению ряда современных авторов (В. Попов, А. Данилов, А. Пыжиков, О. Кузнецова), уже в 1945—1946 гг. при рассмотрении проекта четвертого пятилетнего плана возникла острая дискуссия о путях восстановления и развития советской экономики после войны. Целый ряд руководителей различных уровней, в том числе член Политбюро и секретарь ЦК ВКП(б) А.А. Жданов, кандидат в члены Политбюро председатель Госплана СССР Н.А. Вознесенский, председатель СНК РСФСР М.И. Родионов, первый секретарь Курского обкома ВКП(б) П.И. Доронин и другие выступали за изменение наиболее жестких элементов советской экономической политики предвоенного и военного периода, более сбалансированное развитие народного хозяйства страны, частичную децентрализацию его управления и т.д. В своих расчетах они исходили не только из анализа тяжелой социальной ситуации в стране, но и опирались на собственные оценки развития международной обстановки в мире. В частности, они наивно полагали, что окончание войны вызовет острейший экономический и политический кризис в странах Западной Европы и США, что не только предотвратит любую угрозу создания новой антисоветской коалиции, но и создаст благоприятные условия для завоевания СССР рынков сбыта и сырья, охваченных кризисом западных экономик. По мнению ряда современных авторов (Ю. Жуков, В. Попов, Ю. Емельянов), И.В. Сталин, оставаясь в первые послевоенные месяцы активным приверженцем курса на мирное сосуществование с ведущими империалистическими державами и дальнейшее развитие партнерских отношений с Великобританией и США, первоначально склонялся на сторону этой группировки. Более того, в январе 1946 г. в интервью ведущему американскому журналу «Look», отвечая на вопрос его корреспондента о возможности предотвращения новой мировой войны путем «достижения широкого экономического соглашения о взаимном обмене», И.В. Сталин дословно заявил: «Да, я полагаю, что это являлось бы важным шагом по пути к установлению всеобщего мира. Расширение международной торговли во многих отношениях благоприятствовало бы развитию добрых отношений между нашими двумя странами».

По данным тех же авторов, сторонниками возврата к довоенной модели мобилизационной экономики были, прежде всего, кандидаты в члены Политбюро секретарь ЦК ВКП(б) Г.М. Маленков и нарком внутренних дел СССР Л.П. Берия, которые курировали все важнейшие военно-оборонные проекты страны, а также руководители всех важнейших отраслевых наркоматов тяжелой и оборонной промышленности — И.Ф. Тевосян, Б.Л. Ванников, М.Г. Первухин, А.П. Завенягин, В.А. Малышев, Д.Ф. Устинов и другие. В своем споре с «оппонентами» они, в основном, апеллировали к работам известного советского экономиста академика Е.С. Варги («Изменения в экономике капитализма после Второй мировой войны»), который еще в 1944 г. выступил с опровержением прежней теории скорого краха капитализма и доказывал его уникальную живучесть и особую способность приспособиться к новым историческим условиям через политику кейнсианства, взятую на вооружение правительствами западных держав в годы «Великой депрессии» и Второй мировой войны. Таким образом, члены этой правящей когорты, разумно полагая, что это обстоятельство как раз и не способствует разрядке международной напряженности, выступали за приоритетное развитие тяжелой индустрии и военно-промышленного комплекса страны.

По мнению авторов либерального толка (Г. Попов, М. Солонин, А. Пыжиков, А. Данилов), И.В. Сталин, взявший сразу после окончания войны курс на развязывание новой мировой бойни и разжигание пожара мировой пролетарской революции, изначально поддерживал именно эту правящую группировку. Однако это утверждение совершенно не соответствует реальному положению вещей, поскольку инициатива новой конфронтации на мировой арене принадлежала отнюдь не СССР, а жаркие дискуссии в советском руководстве разрешила сама жизнь. В марте 1946 г., после знаменитой речи У. Черчилля в Фултоне, давшей старт «холодной войне», И.В. Сталин окончательно сделал свой выбор и поддержал сторонников сохранения старого экономического курса.

Первую крупную победу сторонникам этого курса удалось одержать при утверждении четвертого пятилетнего плана развития народного хозяйства страны. Принятый в мае 1946 г. Верховным Советом СССР закон «О пятилетием плане восстановления и развития народного хозяйства СССР на 1946—1950 гг.» в качестве основной задачи провозглашал «первоочередное восстановление и развитие тяжелой промышленности и железнодорожного транспорта». Тем не менее, многие аспекты экономической стратегии еще не вполне были определены и задания четвертой пятилетки отнюдь не исключали определенной вариативности развития страны. Однако окончательный распад антигитлеровской коалиции и начало «холодной войны» способствовали полной победе сторонников дальнейшей централизации управления, ускоренного развития тяжелой индустрии и ВПК и ужесточения внутриполитического курса.

Перевод народного хозяйства страны на мирные рельсы проходил болезненно и неравномерно. По оценкам ряда современных авторов (Н. Верт, Д. Боффа, Г. Ханин, А. Деревянко), в последние годы сталинского правления, которые традиционно называют либо «апогеем сталинизма», либо «регрессивной эволюцией сталинизма», четко прослеживаются три основных этапа:

• 1947―1948 гг. — фаза быстрого промышленного роста;

• 1949—1950 гг. — фаза промышленного перегрева;

• 1951―1953 гг. — фаза замедления промышленного роста.

По данным официальной советской статистики, уже к концу 1946 г. советская промышленность завершила конверсионную перестройку всего производства, и валовой рост гражданской продукции составил более 20%, однако об общей динамике промышленного производства в стране советские статистические органы ничего не сообщали. Из поздних заявлений «главного» экономиста страны — председателя Госплана СССР Н.А. Вознесенского вытекало, что план первого года пятилетки был недовыполнен, а само промышленное производство сократилось почти на 17%. По официальным данным, этот спад производства был преодолен только в конце 1947 г., когда рост валовой продукции в промышленном секторе народного хозяйства страны составил 22%, а производительности труда выросла на 13%.

Вдохновленное достигнутыми результатами, руководство планово-экономического блока правительства страны, в частности, глава Госплана СССР Н.А. Вознесенский, министр внешней торговли А.И. Микоян и новый министр финансов А.Н. Косыгин, по личному указанию И.В. Сталина пошли на увеличение ряда показателей четвертой пятилетки, и уже в 1948 г. общий объем промышленного роста в стране составил 27%, в 1949 г. — 20 %, а в 1950 г. — 23%. Согласно официальным данным ЦСУ СССР, который тогда возглавил видный советский экономист профессор В.Н. Старовский, уже в 1948 г. валовой объем промышленного производства в СССР достиг довоенного уровня, а к 1950 г. превзошел его на 73% вместо 48%, установленных планом четвертой пятилетки. При этом в отраслях тяжелой индустрии общий объем промышленного производства вырос на 210—230%, в то время как в легкой и пищевой промышленности рост производства составил всего 20―25%. Тем не менее, многие ученые, в частности, видный экономист профессор Г.И. Ханин, автор таких известных работ, как «Динамика экономического развития СССР» (1991) и «Советский экономический рост: анализ западных оценок» (1993), считают, что послевоенное восстановление СССР, которое шло гораздо интенсивнее той же Германии или Японии, можно без всяких преувеличений назвать «советским экономическим чудом».

Всего за годы четвертой пятилетки было восстановлено из руин и введено в строй более 6 200 промышленных предприятий по всей огромной территории страны, в том числе знаменитый Днепрогэс, десятки угольных шахт и предприятий Донбасса, Запорожский и Азовский сталелитейные заводы, Макеевский труболитейный завод, Днепродзержинский азотно-туковый комбинат, Минский и Рязанский станкостроительные заводы, Рижский электромашиностроительный завод, Закавказский металлургический завод, Калужский турбинный комбинат, Усть-Каменогорский свинцово-цинковый комбинат, Коломенский завод тяжелого станкостроения, Кутаисский автомобильный завод, Бакинский и Куйбышевский нефтеперерабатывающие заводы, Иркутский и Башкирский нефтехимические комбинаты, газопровод Саратов-Москва и многие другие промышленные гиганты страны.

Первоочередное внимание планом четвертой пятилетки уделялось и существенному росту объемов производства электроэнергетики по всей стране. Уже в 1945 г. была восстановлена Волховская ГЭС и начаты работы по восстановлению Дубровской, Свирской и других электростанций Ленинградской области. К 1947 г. была восстановлена крупнейшая Днепровская ГЭС, введены в строй Рыбинская и Сухумская гидроэлектростанции, построены Нижнетуринская и Щекинская электростанции и началось строительство первой в мире Обнинской атомной электростанции. В результате предпринятых мер уже к концу четвертой пятилетки общая электрификация труда в промышленном производстве страны превзошла довоенный уровень почти на 60%. Кроме того, в конце 1940 г. началось строительство Куйбышевской, Сталинградской и Каховской ГЭС, Цимлянского гидроузла, Волго-Донского судоходного, Амударьинского, Южно-Украинского и Северо-Крымского оросительных каналов.

Вместе с тем следует признать, что основные производственные фонды за этот период увеличились на 58%, а производительность труда в промышленности — лишь на 37%. Эти показатели красноречиво говорили о том, что промышленное производство в стране по-прежнему развивалось, в основном, экстенсивным путем, хотя определенные успехи были достигнуты и во внедрении новой техники, и в создании новейших технологий. В частности, в годы четвертой пятилетки было освоено серийное производство более 300 видов конструкций металлорежущих и шлифовальных станков и кузнечно-прессового оборудования.

Грандиозные успехи индустриального развития и существенный рост капитального строительства были достигнуты за счет целого ряда внутренних и внешних факторов. К внутренним источникам промышленного роста, по мнению большинства современных авторов (В. Попов, А. Вдовин, А. Безбородов, Е. Зубкова), традиционно относятся:

1) Мобилизационный характер советской экономики, который выразился:

   а) в ужесточении политико-административного надзора и контроля над руководством всех промышленных предприятий;

   б) в неоднократном повышении норм выработок и продолжительности рабочего дня;

   в) в огромной концентрации финансовых и трудовых ресурсов, достигнутых за счет сельского хозяйства, легкой промышленности и социальной сферы;

   г) в принудительных государственных займах и неэквивалентном товарообмене между городом и деревней.

2) Самоотверженный труд советских людей и их производственный героизм, который проявился в многочисленных трудовых починах — скоростной резке металла, сокращении производственных потерь, повышении уровня культуры производства, движении бригад отличного качества и т.д. Хотя следует признать, что ряд современных авторов (С. Рябикин) утверждают, что это движение социалистического соревнования во многом носило административно-принудительный характер и не являлось почином самих масс. Однако данная оценка, рожденная на антисталинской волне «ельцинского лихолетья», не разделяется большинством их коллег.

3) Существенное сокращение численности вооруженных сил с 11,5 млн до 3 млн человек и значительный рост отряда промышленного пролетариата, что позволило довольно быстро обеспечить огромными трудовыми ресурсами (примерно в 8―11 млн человек) весь народнохозяйственный комплекс страны, прежде всего, крупные промышленные стройки и предприятия тяжелой индустрии и оборонной промышленности.

4) Значительное увеличение численности заключенных, произошедшее в основном за счет власовцев, бандеровцев, «лесных братьев» и других антисоветских элементов и предателей. По оценкам одних специалистов (А. Вдовин, А. Барсенков), этот рост составил порядка 70% — с 1,5 до 2,6 млн человек, а по другим, но явно завышенным данным (Н. Шабельникова), — порядка 550―600% (8—9 млн человек). Кроме того, серьезным фактором экономического роста страны стал труд 2,3 млн спецпереселенцев (немцы, калмыки, карачаевцы, чеченцы, ингуши) и 2 млн немецких и японских военнопленных, работавших на строительстве сотен железных и шоссейных дорог, шахт, рудников и крупных промышленных объектов, в том числе Байкало-Амурской и Воркута-Салехард-Норильской железнодорожных магистралей.

В целом следует признать, что Министерство внутренних дел СССР, которое в конце 1945 г. возглавил генерал-полковник С.Н. Круглов, и входившее в его состав Главное управление лагерей (ГУЛАГ), которым в послевоенный период поочередно руководили генерал-лейтенанты В.Г. Наседкин, Г.П. Добрынин и И.И. Долгих, стало ведущим хозяйственным ведомством страны, поскольку руками миллионов заключенных сооружались крупнейшие и важные объекты в атомной, металлургической и энергетической промышленности, а также на железнодорожном транспорте.

5) Изменение управленческой структуры, которое выразилось:

   а) в упразднении Государственного Комитета Обороны и передачи его функции Совету Народных Комиссаров, а с марта 1946 г. — Совету Министров СССР;

   б) в ликвидации или преобразовании целого ряда военно-промышленных наркоматов (министерств) и перевод их предприятий на выпуск продукции гражданского назначения;

   в) в создании отдельных региональных министерств угольной, нефтяной и рыбной промышленности в районах, подвергшихся немецкой оккупации, в создании объединенных министерств черной и цветной металлургии, текстильной и легкой промышленности, и новых министерств строительного и дорожного машиностроения, средств связи, медицинской и пищевой промышленности.

6) Конверсия военного производства и существенное снижение доли военных расходов в бюджете страны с 43% до 24%. По данным ЦСУ СССР, уже к концу 1946 г. валовая продукция министерств вооружения и авиационной промышленности сократилась, соответственно, на 48 и 60%. Однако уже в середине 1947 г. спад в отраслях военно-промышленного комплекса страны вновь сменился резким ростом, что, по мнению ряда современных авторов (Н. Шабельникова, А. Пыжиков, А. Данилов), зримо говорило о начале нового этапа милитаризации советской экономики, который был связан:

   а) с колоссальной десятилетней программой развития военного судостроения, в соответствии с которой предполагалось спустить на воду 4 тяжелых и 30 легких крейсеров, 188 эсминцев, 244 крупных и средних подводных лодок, 828 торпедных катеров и т.д.;

   б) с необходимостью скорейшего создания новейших видов военной техники и вооружений, в частности, реактивной авиации, межконтинентальных баллистических ракет, системы радиолокации и, прежде всего, атомной бомбы. Даже по официальным данным советской статистики, в четвертой пятилетием плане на развитие военно-промышленного комплекса страны было выделено почти 20% всего государственного бюджета.

7) Отмена карточной системы, проведение денежной реформы 1947 г. и ежегодная политика снижения розничных цен, что позволило:

   а) изъять из наличного оборота излишнюю денежную массу и создать сбалансированную денежную систему, реально обеспеченную золотым запасом и товарным покрытием;

   б) стабилизировать бюджет страны и создать работоспособный механизм внутренних инвестиций для развития отечественного производства;

   в) повысить покупательную способность большинства советских граждан и стимулировать развитие внутреннего рынка и торгового оборота и т.д.

К внешним источникам экономического роста большинство историков традиционно относят:

1) Репарации с Германии, которые не только обеспечили более 50% поставок всего объема новейших технологий и промышленного оборудования для вновь возводимых и восстановленных советских заводов, фабрик, шахт и электростанций, но и реально подтолкнули научно-технический прогресс в нашей стране. Вопрос об объемах германских репараций до сих пор до конца не разрешен. По мнению одних историков (А. Данилов, А. Пыжиков), из-за препятствий, чинимых западными партнерами, наша страна из согласованных 10 млрд долларов военных репараций получила только 4,3 млрд долларов.

А по мнению их оппонентов, в частности профессора-экономиста В.Ю. Катасонова, автора новейшего исследования «Россия в мире репараций» (2015), общий объем репарационных выплат и поставок был значительно скромнее и общая сумма репараций составила мизерный суммарный объем, эквивалентный лишь 3―4% того гигантского ущерба, который наша страна понесла в годы Великой Отечественной войны.

Надо отметить и то обстоятельство, что при всей возможной значимости все эти репарации и военные трофеи не могли компенсировать отсутствие крупных иностранных инвестиций, прекращения поставок по ленд-лизу и масштабную помощь СССР странам просоветского блока — Польше, Чехословакии, Венгрии, Болгарии, Китаю, Северной Корее и другим.

В связи с данным обстоятельством необходимо сказать несколько слов о так называемом «плане Маршалла». В июне 1947 г. новый госсекретарь США генерал Дж. Маршалл, выступая в Гарвардском университете, предложил целую программу восстановления и развития разоренных европейских экономик путем оказания им широкомасштабной экономической помощи со стороны США в размере 17 млрд долларов. К участию в этом проекте приглашались все страны европейского континента, включая Советский Союз. Первоначально советское политическое руководство предполагало принять участие в работе Парижской конференции и сформировало официальную правительственную делегацию во главе с министром иностранных дел СССР В.М. Молотовым. Изучив более подробно условия предоставления американской финансовой помощи, одним из положений которой было изгнание всех коммунистов из правительств стран-кредиторов, претендующих на получение американских денег, И.В. Сталин отверг «план Маршалла» и отозвал согласие СССР на участие в Парижской конференции, которая состоялась в июле 1947 г. По настоянию Советского Союза от участия в работе этой конференции отказались и все европейские страны «народной демократии» — Польша, Чехословакия, Венгрия, Румыния и Болгария, а также Финляндия.

В современной либеральной историографии (Н. Быстрова, А. Данилов, А. Пыжиков) утверждают, что главной целью «плана Маршалла» было восстановление разрушенной европейской экономики, устранение всех торговых барьеров и модернизация индустриального потенциала европейских государств

 В советской и российской патриотической историографии (Н. Ратников, Ю. Емельянов, Ю. Жуков, В. Катасонов) справедливо полагали, что «план Маршалла» вкупе с «доктриной Трумэна» и «Гарвардским проектом» Дж. Дэвиса представлял собой составную часть агрессивного внешнеполитического курса США, направленного на активное поощрение экономической экспансии американских монополий, на усиление политики «холодной войны» и создание агрессивных военно-политических блоков, направленных против СССР и его союзников в Европе и Азии.

2) Создание Совета экономической взаимопомощи (СЭВ), членами которого в 1949 г. стали СССР, Польша, Чехословакия, Венгрия, Румыния и Болгария. Создание СЭВ, ставшего реальной альтернативой «плану Маршалла», не только позволило странам народной демократии выйти из затяжного экономического кризиса, вызванного послевоенной разрухой и сменой буржуазных политических режимов, но и создать единый экономический рынок и проводить согласованную финансовую, промышленную, таможенную и торговую политику в этом стратегически важном регионе мира.

Ряд нынешних экономистов и историков, в частности, профессор Г.И. Ханин, автор фундаментальной монографии «Экономика СССР в 1937―1987 гг.» (2008), полагают, что не последнюю роль в быстром восстановлении промышленного потенциала страны сыграли:

1) заимствование и творческая переработка западных технологий посредством вывоза технической документации из Германии;

2) копирование лучших образцов американской техники, полученной по ленд-лизу;

3) промышленный шпионаж;

4) быстрое создание собственных научных школ и резкий рост квалификации всех инженерных и управленческих кадров.

Особое место в послевоенный период отводилось развитию оборонной промышленности страны и в первую очередь решению «атомной проблемы». Серьезный импульс этой работе, начатой еще в 1943 г., был придан 20 августа 1945 г. образованием Специального комитета при ГКО, а затем при СНК СССР по реализации советского аналога американского «уранового проекта». В состав этого комитета вошли три члена высшего политического руководства страны — председатель Оперативного бюро СНК СССР Л.П. Берия (председатель), секретарь ЦК ВКП(б) Г.М. Маленков и председатель Госплана СССР Н.А. Вознесенский, а также крупнейшие организаторы военного производства — Б.Л. Ванников, А.П. Завенягин, М.Г. Первухин и В.А. Махнев и два выдающихся советских физика — академики И.В. Курчатов и П.Л. Капица.

Для предварительного рассмотрения научных и технических вопросов, вносимых на обсуждение этого Комитета, создавался Технический совет под председательством генерал-полковника Б.Л. Ванникова, в состав которого вошли крупнейшие советские физики — академики А.И. Алиханов, А.Ф. Иоффе, П.Л. Капица, И.В. Курчатов, В.Г. Хлопин, И.К. Кикоин, Ю.Б. Харитон и другие.

Непосредственное руководство всеми научно-исследовательскими, проектными и конструкторскими бюро, организациями и промышленными предприятиями, решавшими атомную проблему, осуществляло Первое Главное управление (ПГУ) при СНК СССР, руководителем которого был назначен Б.Л. Ванников, освобожденный от обязанностей народного комиссара боеприпасов. В постановлении ГКО особо подчеркивалось, что никакие организации, учреждения и лица без особого разрешения ГКО не имеют права вмешиваться в административно-хозяйственную и оперативную деятельность ПГУ, любых его предприятий и учреждений и требовать справок о работах, выполняемых по его заказам. Кроме того, постановлением ГКО в рамках Первого Главного управления НКВД СССР создавалась спецразведка «для получения более полной технической и экономической информации об урановой промышленности и атомных бомбах», руководителем которой был назначен первый зам. главы ПГУ, генерал-майор госбезопасности Г.Б. Овакимян, непосредственно отвечавший за обеспечение советских ученых атомными секретами США («Проект ENORMOS»).

В апреле 1946 г. в системе ПГУ при СМ СССР было создано КБ-11 (Арзамас-16) во главе с П.М. Зерновым и Ю.Б. Харитоном, которым была поставлена четкая задача — в кратчайшие сроки создать советскую атомную бомбу. Первоначально испытание плутониевой бомбы намечалось осуществить не позднее января, а урановой — не позднее июля 1948 г. Однако в феврале 1948 г. эти сроки пришлось перенести на март ― декабрь 1949 г.

Параллельно с созданием атомной бомбы развернулись широкомасштабные работы по созданию новой отрасли ВПК — ракетостроения, поскольку решающая роль в возможной будущей войне отводилась не только ядерным боеприпасам, но и средствам их доставки к целям. В мае 1946 г. создан Специальный комитет по реактивной технике, который возглавил секретарь ЦК ВКП(б) Г.М. Маленков, и уже в октябре 1947 г. на полигоне Капустин Яр была испытана первая советская ракета среднего радиуса действия А-4, в разработке которой самое активное участие принимал главный конструктор Особого конструкторского бюро № 1 (ОКБ-1) С.П. Королев. В 1950 г. на вооружение Советской армии была принята первая баллистическая ракета М-1 и активно шли испытания новых ракет дальнего действия — Р-2 и Р-3 с радиусом поражения 600―3000 км.

В июле 1946 г. при Совете Министров СССР был создан еще один Специальный комитет радиолокации, который первоначально возглавил Г.М. Маленков, а затем заместитель председателя Совета Министров СССР М.З. Сабуров, развернувший работы по созданию принципиального нового оборонного щита страны.

Решение атомной, ракетной и других оборонных проблем велось в десятках новых закрытых городов — Томск-7, Арзамас-16, Красноярск-26, Челябинск-40, Приозерск, Шиханы, Горный, Капустин Яр и многих других с целым рядом уникальных промышленных предприятий, лабораторий и конструкторских бюро. В июле 1948 г. под Челябинском был запущен первый ядерный реактор и введен в эксплуатацию завод № 817 («Маяк») по производству промышленного плутония. В августе 1949 г. на полигоне под Семипалатинском было проведено первое испытание советской атомной бомбы, а уже в июле 1953 г. прошло испытании первой в мире водородной бомбы, что означало решение самой масштабной и одной из самых дорогостоящих научно-технических программ в послевоенной истории страны.

Хорошо известно, что в отличие от начала 1920-х гг. сразу после окончания войны высшее политическое руководство приняло решение начать восстановление народного хозяйства страны не с аграрного производства, а с отраслей тяжелой индустрии, транспорта и энергетики, полностью подчинив интересы села выполнению этой архиважной исторической задачи. Руководство государства по-прежнему рассматривало сельское хозяйство как основной источник дешевого сырья, трудовых ресурсов и решения продовольственной проблемы, хотя общее положение в аграрном секторе страны оставалось очень непростым весь период войны. Более того, оно серьезно осложнилось тем, что первый послевоенный год оказался крайне неблагоприятным по климатическим условиям. Летом 1946 г. сильная засуха сначала охватила практически всю Украину, Молдавию, Нижнее Поволжье, Северный Кавказ и Центрально-Черноземный район РСФСР, а в Сибири и на Дальнем Востоке серьезный урон урожаю, напротив, нанесли затяжные дожди. В результате этих климатических аномалий валовой сбор зерновых культур более чем в 2 раза оказался ниже, чем в предвоенном 1940 г., и уже в августе — сентябре 1946 г. на централизованное государственное снабжение было переведено около 88 млн граждан страны. Избежать социального кризиса в стране все же не удалось, и начавшийся голод привел к гибели почти 770 000 человек и вызвал массовый отток сельского населения во многие близлежащие и крупные города. Крайняя острота продовольственной проблемы была снята лишь сравнительно неплохими урожаями 1947—1948 гг. и политикой снижения цен, которую сталинское руководство начало сразу после проведения денежной реформы 1947 г.

По оценкам ряда современных авторов (В. Попов, В. Зима, О. Вербицкая), даже в этих непростых условиях обязательные поставки аграрной продукции в государственный фонд оставались запредельно высокими и значительной частью колхозов и совхозов выполнялись на пределе возможного, а для многих из них были просто непосильными. Как и в годы коллективизации, заготовительные цены на основные виды сельхозпродукции оставались значительно ниже их себестоимости и возмещали лишь небольшую часть затрат на их производство. В частности, в 1950 г. закупочная стоимость одного центнера зерна составляла всего 8 рублей, при его реальной себестоимости 49 рублей. В результате подобных «диспропорций» планы хлебозаготовок в 1945 г. выполнили только 50% колхозов, в 1946 г. — 42% колхозов, а в 1948 г. — 44% колхозов. Хотя надо признать, что эти очень специфические цифры, взятые «с потолка», вызывают большие сомнения у многих их оппонентов, в частности, профессоров Г.И. Ханина и С.Г. Кара-Мурзы.

Следует также признать, что денежное и товарное вознаграждение колхозников зачастую носило чисто символический характер. Они, в основном, жили за счет личного подсобного хозяйства, которое в последние годы войны стало расти за счет колхозных земель. Кроме того, в условиях голода жители многих городов и поселков городского типа стали самовольно разбивать на колхозных и общественных землях огороды и садовые участки, что вызвало резко недовольство высшего руководства страны.

В сентябре 1946 г. на основании записки члена Политбюро, секретаря ЦК ВКП(б) и наркома земледелия СССР А.А. Андреева было принято совместное постановление Совета Министров СССР и ЦК ВКП(б) «О мерах по ликвидации нарушений устава сельхозартели в колхозах». Отмечая многочисленные факты расхищения колхозных земель и колхозной собственности, а также злоупотребления со стороны партийных и советских органов, это постановление жестко обязало руководителей всех уровней «положить конец этим извращениям и нарушениям основ колхозного строя и привлечь всех виновных к строгой уголовной ответственности». Кроме того, для жесткого контроля за соблюдением колхозного устава и решения вопросов дальнейшего развития колхозного строя в стране был создан Совет по делам колхозов, который возглавил сам Андрей Андреевич Андреев.

Деятельность этого Совета и его полномочных представителей в республиках, краях и областях способствовала наведению порядка в стране, однако общего подъема товарности коллективных хозяйств эта мера обеспечить не смогла. Более того, в результате этой кампании в 1946―1947 гг. площадь приусадебных участков колхозного крестьянства сократилась на 10,6 млн гектар, в то время как средняя норма выдачи зерна на трудодни снизилась почти в два раза — с 8,2 до 4,2 центнеров зерна. В последующие годы, несмотря ряд предпринятых мер, средний денежный доход одной крестьянской семьи, получаемый в колхозе, составляли лишь 20% ее денежных доходов, а более 27% колхозов вообще не выдавали денег на трудодни.

Неурожайный 1946 г. заставил руководство страны обратить особое внимание на положение дел в колхозной деревне. Поэтому в феврале 1947 г. вопрос «О мерах подъема сельского хозяйства в послевоенный период» был специально рассмотрен на Пленуме ЦК ВКП(б). В соответствии с его решениями были резко увеличены выпуск тракторов, сельскохозяйственных машин и химических удобрений, расширились работы по электрификации села и т.д. Все предпринятые меры позволили к концу четвертой пятилетки создать свыше тысячи новых МТС и существенно обновить материально-техническую базу производства. В частности, к концу 1950 г. количество тракторов и комбайнов в МТС возросло примерно на 50%, а принятый правительством план развития сельской электрификации позволил подключить к электроснабжению 15% колхозов, 76% совхозов и почти 80% МТС.

В октябре 1948 г. Совет Министров СССР и ЦК ВКП(б) приняли знаменитое постановление «О плане полезащитных лесонасаждений, внедрении травопольных севооборотов, строительстве прудов и водоемов для обеспечения высоких и устойчивых урожаев в степных и лесостепных районах Европейской части СССР». В советской печати эта, не имеющая аналогов в мировой практике пятнадцатилетняя программа (1949―1964) научного регулирования природных процессов, разработанная на основе трудов ряда выдающихся русских агрономов, справедливо была названа «Великим сталинским планом преобразования природы», поскольку ее инициатором был именно «вождь всех времен и народов». Согласно этому плану, уже в 1949 г. началось грандиозное «наступление» на засуху путем научно обоснованной посадки лесозащитных насаждений, широкого внедрения травопольных севооборотов и строительства десятков тысяч водоемов и прудов. Сила этого плана была в его комплексности и масштабности, не имевших аналогов во всей мировой практике, поскольку по этому плану за пятнадцать лет предполагалось создать 8 крупных государственных лесозащитных полос общей протяженностью свыше 5300 километров, высадить защитные лесонасаждения общей площадью 5 млн 700 тысяч гектаров и соорудить в колхозах и совхозах страны более 44200 прудов и водоемов. Все это, в соединении с передовой советской агротехникой, должно было обеспечить высокие, а главное, устойчивые, не зависящие от капризов природы, урожаи зерновых на площади свыше 120 млн гектаров пашни.

Центральное место в сталинском плане занимала борьба с засухой и полезащитное лесоразведение и орошение, что было совершенно не случайно. Еще в начале 1948 г. ведущая американская газета «The Washington Post», ссылаясь на заявление Генерального директора ООН по делам продовольствия и сельского хозяйства Б. Орра о том, что «темпы истощения плодородной почвы в США вызывают большую тревогу, поскольку одна четверть пахотных земель уже опустошена», с большой тревогой констатировала, что «если холодная война превратится в длительный конфликт, то достижения в отношении мелиорации могут решить вопрос о том, кто будет победителем в этой войне».

Мало кто знает, что подготовке к принятию столь масштабного проекта предшествовала двадцатилетняя практика освоения Астраханской полупустыни, где буквально на голом месте еще в 1928 г. была заложена научно-исследовательская станция Всесоюзного института агролесомелиорации, получившая название Богдинского опорного пункта. Здесь из сотен разновидностей деревьев и кустарников были выбраны те породы, которые полностью отвечали научным разработкам выдающихся русских учёных-почвоведов В.В. Докучаева, П.А. Костычева и Г.Н. Высоцкого, которые, среди прочих научно-прикладных проблем, изучали влияние лесов на гидрологический режим и впервые рассчитали баланс влаги под лесом и полем, исследовали влияние леса на среду обитания и причины безлесья степей. За несколько лет упорного труда местные работники лесхозов заготовили более 6000 тонн семян древесных и кустарниковых пород, среди которых были тополь канадский, клен татарский, желтая акация, липа, ясень, дуб, малина и смородина.

По «Сталинскому плану преобразования природы» правительство приняло решение о строительстве восьми государственных лесополос, которые должны были пройти:

• по обоим берегам Волги от Саратова до Астрахани протяженностью 900 км;

• по левобережью Волги от Чапаевска до Уральска протяженностью 580 км;

• по правобережью Волги от Сталинграда до Черкесска протяженностью 570 км;

• по правому водоразделу Волги в направлении Камышин-Сталинград протяженностью 170 км;

• вдоль реки Урал в направлении Чкалов—Уральск—Каспийское море протяженностью 1080 км;

• по обоим берегам Дона от Воронежа до Ростова протяженностью 920 км;

• по водоразделу рек Хопер, Медведица, Калитва и Березовая в направлении Пенза— Северский Донец протяженностью 600 км;

• по обоим берегам Северского Донца от Белгорода до Усть-Донецка протяженностью 500 км.

Целью данного плана было предотвращение засух, жарких юго-восточных суховеев, песчаных и пыльных бурь путем строительства тысяч водоемов, посадки лесозащитных насаждений и широкого внедрения травопольных севооборотов в южных регионах СССР, в частности, Среднем и Нижнем Поволжье, Западном Казахстане, Северном Кавказе и Юго-Восточной Украине (Новороссии). Всего планировалось высадить более 4 млн га леса и восстановить старые леса, уничтоженные в годы войны и нерадивым хозяйствованием прежних артельных лесоводов. Кроме государственных лесных защитных полос, высаживались лесополосы местного значения по периметру отдельных полей, по склонам оврагов, вдоль уже существующих и вновь создаваемых водоемов, на песках и т.д. Помимо этого, внедрялись более прогрессивные методы обработки полей путем применения черных паров, зяби и лущения стерни, внесения в почву органических и минеральных удобрений, посевом отборных семян высокоурожайных сортов, приспособленных к местным условиям, и т.д.

Кроме того, этот план предусматривал и широкое внедрение травопольной системы земледелия, разработанной выдающимися русскими учеными — академиками В.В. Докучаевым, П.А. Костычевым и В.Р. Вильямсом. Согласно этой системе, часть пашни в севооборотах засевалась многолетними бобовыми и мятликовыми травами, которые одновременно служили кормовой базой для животноводства и естественным средством восстановления плодородия почв. Более того, в целях обеспечения широкой механизации полевых и лесозащитных работ и повышения их качества Политбюро ЦК жестко обязало министерства сельскохозяйственного машиностроения, автомобильной и тракторной промышленности, транспортного машиностроения, строительного и дорожного машиностроения и другие промышленные министерства, выполнявшие заказы для сельского хозяйства, обеспечить безусловное выполнение установленного плана производства сельскохозяйственных машин, высокое их качество и более быстрое освоение новых усовершенствованных сельскохозяйственных машин и агрегатов. В результате уже к началу 1950-х гг. были разработаны машины для одновременной семиполосной посадки деревьев, завершены работы по созданию отечественных комбайнов для уборки зерна, хлопка, льна, свеклы и картофеля и начаты работы по производству мини-тракторов для работ на лесосеках и дождевальные установки с автономным двигателем для бесперебойного полива различных агрокультур и т.д.

Для проработки и реализации «Сталинского плана преобразования природы» был создан специальный институт Агролеспроект, по проектам которого лесами покрылись четыре крупных водораздела бассейнов Днепра, Дона, Волги и Урала. Одновременно с полезащитным лесоразведением надо было принять срочные меры по сохранению и улучшению особо ценных лесных массивов в разных регионах страны, в том числе Шипова леса, Хреновского бора и Борисоглебского лесного массива в Воронежской области, Тульских засек в Тульской области, Бузулукского бора в Оренбургской и Саратовской областях, Черного леса в Херсонской области, Великоанадольского леса в Донецкой области и т.д.

Одновременно с устройством системы полезащитных лесонасаждений была начата грандиозная программа по созданию крупных оросительных систем, что позволило бы резко улучшить окружающую среду, построить большую систему водных путей, отрегулировать сток множества рек, получать огромное количество дешевой электроэнергии и использовать накопленную воду для орошения полей и садов. Для решения проблем, связанных с осуществлением пятилетнего плана мелиоративных работ, был привлечен Институт инженеров водного хозяйства, который разработал несколько крупных мелиоративных программ.

В дополнение к этому грандиозному «Плану преобразования природы» в апреле 1949 г. Политбюро и Бюро Совета Министров СССР утвердило «Трехлетний план развития общественного колхозного и совхозного продуктивного животноводства», и хотя из-за недостатка капиталовложений выполнить полностью этот план не удалось, к концу четвертой пятилетки производство мяса, молока и шерсти в стране превысило довоенный уровень. А уже в 1951 г. первые мероприятия по реализации этих планов привели к существенному росту урожайности зерновых на 25—30%, овощей — на 50―75% и кормовых трав — на 100—200%. Также в результате значительного роста капиталовложений в сельское хозяйство и улучшения технической оснащенности колхозов и совхозов удалось создать прочную кормовую базу для развития животноводства, в результате чего всего за три года производство мяса и сала возросло на 80%, в том числе свинины — на 100%, производство молока — на 65%, яиц — на 240%, шерсти — на 50% и т.д.

Сразу после смерти И.В. Сталина выполнение этого грандиозного плана было свернуто и уже в конце апреля 1953 г. специальным постановлением Совета Министров СССР были остановлены все работы по созданию новых лесозащитных полос, их планирования и выращивания посадочного материала. Более того, по личному распоряжению Н.С. Хрущева, который в декабре 1953 г. в дополнение к своему высшему партийному посту возглавил новое Бюро Совета Министров СССР по сельскому хозяйству и заготовкам и был введен в состав Президиума Совета Министров СССР, многие лесополосы были просто вырублены, несколько тысяч прудов и водоемов, предназначенные для разведения высокопородных рыб, были заброшены, а более 570 лесозащитных станций ликвидированы. Одним из прямых следствий бездумного свертывания «Сталинского плана преобразования природы» и внедрения экстенсивных методов увеличения пашни было то, что уже в 1962―1963 гг. в стране произошла крупная экологическая катастрофа, связанная с эрозией почв на целине, что неизбежно привело к масштабному продовольственному кризису, в результате чего советское правительство впервые после окончания войны вынуждено было продать более 600 тонн золота и закупить на внешнем рынке более 13 млн тонн зерна.

В современной либеральной историографии (В. Попов, В. Зима, А. Савинов, М. Эллман) по-прежнему бытует мнение, что предпринимавшиеся государством меры по подъему аграрного сектора страны оказались малоэффективными для качественного роста сельскохозяйственного производства и выполнения плановых заданий четвертой пятилетки. Урожаи зерновых, картофеля, свеклы и других сельскохозяйственных и технических культур из-за нехватки сельхозтехники, органических удобрений и крайне низкой продуктивности колхозного труда оставались, в основном, на довоенном уровне. А «зверские» налоги на личное подсобное хозяйство всех советских колхозников, получившие свое название по имени многолетнего министра финансов СССР А.Г. Зверева, фактически удушали его и делали совершенно нерентабельным. По данным этих ученых, в 1950 г. валовая продукция сельского хозяйства страны составила всего 99% от довоенного уровня, хотя по плану пятилетки должна была превзойти его на 27%. Более того, производство зерновых культур от довоенного уровня составляло всего 82%, картофеля — 77% и овощей — 69%. Даже в относительно благополучном 1952 г. валовой сбор зерновых культур не достиг довоенных показателей, а средняя урожайность зерновых составила всего 7,7 центнеров зерна с гектара, что было даже ниже показателей царской России накануне Первой мировой войны. Подавляющее большинство колхозов в послевоенные годы оставались крайне слабыми и убыточными, и только отдельным крупным хозяйствам, во главе которых стояли выдающиеся организаторы сельскохозяйственного производства — Ф.И. Дубковецкий, П.А. Малинина, К.П. Орловский, М.А. Посмитный, П.А. Прозоров и ряд других, удалось достичь высоких производственных результатов и стать визитной карточкой колхозного строя страны.

Конечно, эти цифры нуждаются в дальнейшем изучении, но надо помнить и о том, что подобный итог развития советского аграрного производства в послевоенный период, во многом, стал жертвой не злой воли советских вождей и лично И.В. Сталина, а тем, что нашей стране пришлось: 1) на пределе своих сил и возможностей в кратчайший срок восстановить десятки тысяч порушенных и разоренных деревень и колхозов и 2) вновь отдать приоритет развитию тяжелой индустрии и отечественного ВПК, поскольку капиталистический Запад, породив «холодную войну», взял сознательный курс на бескомпромиссную конфронтацию с нашей страной и экономическое удушение СССР посредством гонки вооружений.

На рубеже 1940—1950-х гг. в соответствии с новым курсом, нацеленным на концентрацию колхозно-совхозного производства, инициатором которого выступил Н.С. Хрущев, ставший новым секретарем ЦК по сельскому хозяйству, было проведено беспрецедентное укрупнение мелких коллективных хозяйств, и в 1950―1953 г. общее число колхозов сократилось с 255 000 до 94 000 хозяйств. В своем реформаторском зуде Н.С. Хрущев был готов идти еще дальше и на страницах газеты «Правда» выступил с идей создания целых «агрогородов», однако после жесткой критики со стороны И.В. Сталина и других членов высшего политического руководства страны он похоронил эту идею до лучших времен и вернулся к ней уже будучи лидером партии и советского государства в конце 1950-х гг.

Одновременно в западных областях Украины, Белоруссии, Молдавии и Советской Прибалтики началась массовая коллективизация крестьянских хуторских хозяйств, которая сопровождалась новыми репрессиями против местных «мироедов» и депортациями кулаков, их подкулачников и других антисоветских элементов, которые активно, в том числе с оружием в руках, сопротивлялись советизации этих регионов. По данным ряда историков (Е. Зубкова), только из республик Советской Прибалтики на поселение в Сибирь было выслано более 142 000 кулаков, бандитов и националистов.

По признанию большинства экономистов (Г. Ханин, В. Катасонов), советская денежная система неплохо выдержала испытание войной. В то время как денежная масса в нацистской Германии за годы войны возросла в 6 раз, в Италии — в 10 раз, а в Японии — в 11 раз, в СССР денежная масса увеличилась только в 3,8 раза. Однако Великая Отечественная война породила и ряд крупных отрицательных явлений, которые необходимо было срочно устранить:

1) во-первых, из-за заметного излишка денег проявилось зримое несоответствие между их количеством в наличном обороте и потребностями самого товарооборота;

2) во-вторых, появилось несколько видов цен — пайковые, коммерческие и рыночные, что подрывало значение денежных зарплат и выплат рабочих и служащих, а также денежных доходов колхозников по трудодням и, наконец

3) в-третьих, крупные денежные суммы осели в руках у спекулянтов, причем существенная разница в ценах по-прежнему давала им возможность обогащаться за счет большей части населения, что подрывало принцип социальной справедливости в стране.

Сразу после завершения войны советское политическое руководство провело ряд мероприятий, направленных на укрепление денежной системы страны и рост благосостояния людей. Покупательный спрос населения был увеличен путем роста фондов заработной платы и снижением платежей в финансовую систему. В январе 1946 г. был полностью отменен военный налог со всех рабочих и служащих и снижен размер обязательной подписки на новый государственный заем, по которому часть заработной платы выдавалась не живыми деньгами, а облигациями государственного займа. С марта 1946 г. все сберкассы начали выплачивать рабочим и служащим компенсацию за неиспользованные во время войны отпуска и т.д. Однако к концу 1946 г. отрицательные явления в финансово-хозяйственной сфере полностью не были устранены, поэтому советское политическое руководство окончательно взяло курс на проведение новой денежной реформы.

По свидетельству ряда очевидцев, впервые И.В. Сталин поднял вопрос о возможности проведения такой реформы еще в конце декабря 1942 г. и потребовал от наркома финансов СССР Арсения Григорьевича Зверева уже через месяц представить ему первые расчеты на сей счет. Поначалу саму реформу планировали провести в 1946 г., однако из-за голода, который был вызван сильной засухой и неурожаем в целом ряде крупных регионов страны, начало этой реформы пришлось отложить.

В мае 1946 г. решением Политбюро ЦК была создана комиссия по отмене карточной системы в составе шести членов правительства — председателя комиссии А.И. Микояна и пяти членов — Н.А. Вознесенского, А.Г. Зверева, А.Н. Косыгина, А.В. Любимова и Н.С. Хрущева. При обсуждении этой проблемы главным камнем преткновения оказалась проблема розничных цен. Если сохранить розничные цены на уровне существовавших пайковых (государственных) цен, то при отмене карточной системы государству грозила бы реальная опасность столкнуться с избыточным платежеспособным спросом населения, который мог бы привести к острому товарному дефициту в стране. Если установить розничные цены выше пайковых, то это означало, что большинство товаров и услуг станут просто недоступны для значительной части населения страны, в том числе колхозников, пенсионеров, студентов и т.д. Поэтому по предложению министра финансов СССР А.Г. Зверева было принято «соломоново решение» установить единые розничные цены выше пайковых, но ниже коммерческих, при одновременном увеличении заработной платы, пенсий, стипендий и пособий.

14 декабря 1947 г. было опубликовано совместное постановление Совета Министров СССР и ЦК ВКП(б) «О проведении денежной реформы и отмене карточек на продовольственные и промышленные товары», подписанное И.В. Сталиным и А.А. Ждановым. В соответствии с этим постановлением:

• Все частные денежные вклады во всех сберегательных кассах страны обменивались по следующей схеме: вклады до 3 000 рублей сохранялись в полном объеме, поскольку обмен осуществлялся 1:1, вклады от 3 000 до 10 000 рублей обменивались в соотношении 3:2, а вклады свыше 10 000 рублей подлежали обмену в пропорции 3:1. Разменная монета обмену не подлежала и оставалась в обращении по номиналу.

• Все наличные денежные средства, которые в небольшом объеме хранились населением в домашних банках и кубышках, обменивались в соотношении 10:1.

• Полностью отменялась карточная (пайковая) система снабжения продовольственными и промышленными товарами и все рыночные цены в коммерческой торговле.

• Вводились единые государственные цены на все продовольственные и промышленные товары, размер которых по отношению к прежним пайковым ценам, в зависимости от их социальной значимости, либо существенно снижались (хлеб, мука, крупы), либо оставались прежними (мясо, рыба, картофель, соль), либо, напротив, существенно повышались (яйца, чай, фрукты).

• При проведении денежной реформы заработная плата рабочих и служащих, а также доходы крестьян от государственных заготовок и другие трудовые доходы всех слоев населения выплачивались в новых деньгах в прежних размерах.

• Относительно льготные условия обмена денежных накоплений были установлены для держателей облигаций государственных займов: облигации займа 1947 г. переоценке не подлежали, облигации массовых займов меняли на облигации нового займа в соотношении 3:1, облигации свободно реализуемого займа 1938 г. обменивали в соотношении 5:1, а все денежные средства, которые находились на расчетных и текущих счетах кооперативных организаций и колхозов переоценивались из расчета 5:4.

В современной либеральной публицистике и историографии (Н. Шмелев, В. Попов, Г. Пихоя, А. Данилов, А. Пыжиков, Е. Зубкова) сталинскую денежную реформу традиционно и предвзято оценивают как широкомасштабное ограбление простого народа и ярчайший пример решения острейших государственных задач за счет резкого снижения уровня жизни и потребления основной массы населения страны. По здравым оценкам самого министра финансов СССР А.Г. Зверева, ставшего автором этой реформы, и по оценкам многих современных историков и экономистов (Л. Абалкин, Ю. Жуков, Ю. Емельянов, С. Пушкарев, В. Катасонов), сталинская денежная реформа, носившая конфискационный, но в целом справедливый характер, позволила:

• ликвидировать последствия войны в области денежного обращения;

• изъять лишние деньги из наличного обращения и ликвидировать крупные спекулятивные денежные накопления, сколоченные в годы войны;

• существенно сократить государственный долг и сбалансировать дефицит государственного бюджета;

• сократить наличную массу с 46 млрд до 14 млрд рублей, что явно противоречило сложившемуся представлению о значительных денежных сбережениях, находящихся на руках у подавляющей части населения страны;

• в сопоставлении с конфискационными денежными реформами, проведенными чуть позже во многих европейских странах, условия сталинской денежной реформы были гораздо мягче и носили более щадящий характер.

Для всего западного мира проведение этой реформы стало полной неожиданностью, причем неожиданностью крайне обидной, буржуазная система буквально была вбита в грязь по самые уши. Например, Великобритания, на территории которой военных действий вообще не велось и которая пострадала в этой войне неизмеримо меньше, чем СССР, еще в начале 1950-х г. не могла отменить карточную систему, и в бывшей «мастерской мира» шли массовые забастовки шахтеров, которые требовали обеспечить им уровень жизни как у шахтеров СССР.

Следует сказать, что в последние годы, начиная со времен «горбачевской перестройки», в либеральной публицистике и литературе (Г. Попов, Н. Шмелев, М. Геллер, А. Некрич, Е. Зубкова) были вылиты целые ушаты грязи на сталинскую политику снижения цен, которая проводилась ежегодно в 1948―1952 гг. Не вдаваясь в существо этой дискуссии, отметим лишь тот факт, что к моменту смерти вождя средний уровень розничных цен на основные виды промышленных и продовольственных товаров был ниже уровня 1947 г. примерно на 45%, что при ежегодном росте средней заработной платы (с 640 до 800 рублей) позволило довольно быстро и существенно поднять жизненный уровень основной массы населения страны.

Вслед за проведением денежной реформы по личному указанию И.В. Сталина Центральное статистическое управление СССР (В.Н. Старовский) пересчитало и валютный курс нового советского рубля, который с 1937 г. был привязан к американскому доллару. Первоначально, ориентируясь на покупательную способность рубля и американского доллара в сравнении цен на основные товары, советские экономисты вывели цифру 14 рублей за 1 доллар, вместо прежних 53 рублей. Однако, по свидетельству глав Госплана и Минфина СССР М.З. Сабурова и А.Г. Зверева, И.В. Сталин сразу перечеркнул эту цифру, указанную в справке ЦСУ, и указал, что соотношение доллара к рублю должно быть установлено на уровне 1:4 и не больше. Установление золотого содержания рубля и отвязка его от американской валюты было вызвано тремя основными причинами:

1) существенным снижением розничных цен, что значительно увеличило меновую стоимость нового советского рубля;

2) созданием социалистического лагеря, что побудило советское руководство придать рублю международный стоимостной уровень и заменить американский доллар в качестве основной клиринговой расчетной единицы;

3) крайне агрессивной политикой Федеральной резервной системы США, которая, опираясь на Бреттон-Вудские соглашения 1944 г., привела экономики многих зарубежных стран к фактической долларизации, к выходу денежной массы из-под реального контроля национальных банковских структур и перехода их под полный контроль ФРС.

28 февраля 1950 г. вышло постановление Совета Министров СССР о переводе советского рубля на золотой стандарт и отвязке его от американской валюты. В соответствии с этим постановлением золотое содержание рубля было установлено на уровне в 0,222 грамма чистого золота, а покупная цена Госбанка СССР за 1 грамм чистого золота была зафиксирована на уровне 4,45 рубля.

По данным Экономического и Социального совета ООН, Европейской и Дальневосточной комиссий ООН, опубликованных в 1952―1954 гг., мудрое решение И.В. Сталина относительно американской валюты и введение золотого стандарта рубля почти вдвое увеличило эффективность советского экспорта, причем именно промышленного и наукоемкого, поскольку произошло реальное освобождение от долларовых цен стран-импортеров, всегда занижавших цены на советский экспорт. В свою очередь, это привело к росту производства в большинстве советских отраслей, и Советский Союз получил прекрасную возможность избавиться от импорта многих западных технологий, которые ориентировались исключительно на доллар, и ускорить собственное технологическое обновление. Сталинский план создания общего «недолларового рынка» и перевод на сталинский «золотой рубль» большей части торговли СССР со странами Совета экономической взаимопомощи (СЭВ), а также с Китаем, Монголией, Северной Кореей, Вьетнамом и рядом развивающих стран, вел к формированию альтернативного финансово-экономического блока и общего рынка, который был свободен от американской валюты, а значит, и политического влияния самих США. В апреле 1952 г. в Москве прошло международное экономическое совещание с участием 49 государств мира, на котором глава советской делегации, известный экономист Д.Т. Шепилов предложил в противовес Генеральному соглашению о тарифах и торговле (ГАТТ), созданному под эгидой США в 1947 г., учредить альтернативный общий рынок товаров, услуг и капиталовложений. Эту идею активно поддержали не только страны СЭВ, но и представители Афганистана, Индии, Ирана, Индонезии, Йемена, Сирии, Эфиопии, Югославии и Уругвая, которые и стали соучредителями Московского экономического форума. Интересно, что это предложение поддержали и ряд западных держав, в частности, Швеция, Финляндия, Ирландия, Исландия и Австрия.

За время работы Московского совещания было подписано более 60 торговых, инвестиционных и научно-технических соглашений, в основу которых были положены следующие основные принципы:

• исключение долларовых расчетов;

• возможность бартера, в том числе для погашения долгов;

• согласование политического курса в международных экономических организациях и на мировом рынке;

• взаимный режим максимального благоприятствования в кредитах, инвестициях и научно-техническом сотрудничестве;

• таможенные и ценовые льготы для развивающихся государств или их отдельных товаров, и т.д.

Советская делегация предложила на первом этапе заключать двусторонние или многосторонние соглашения по таможенным, ценовым, кредитным и товарным вопросам. Затем планировали провести постепенную унификацию принципов внешнеэкономической политики и создать «общеблоковую» зону торговли. А на заключительном этапе планировалось создать межгосударственную расчетную валюту с обязательным золотым содержанием, что вело бы к завершению создания общего рынка.

Понятно, что финансово-экономическая интеграция неизбежно вела бы и к политической интеграции, и вокруг СССР объединились бы не только социалистические, но и все народно-демократические и бывшие колониальные (развивающиеся) державы. К большому сожалению, после смерти И.В. Сталина советское политическое руководство и лидеры большинства стран СЭВ отошли от предложений почившего вождя, постепенно подпадая под власть доллара, а их элиты под власть «золотого тельца». О великом сталинском проекте постарались быстро забыть. Более того, ввиду социально-экономических и политических авантюр Н.С. Хрущева пришлось сильно девальвировать и сталинский «золотой рубль», а в конце 1970-х гг. золотое содержание советского рубля де-факто было вообще ликвидировано. Со времен Н.С. Хрущева внешняя советская торговля с большинством стран мира стала осуществляться в американских долларах, а Советский Союз стал «донором» многих развивающихся стран и своеобразным сырьевым придатком западного мира, который он снабжал дешевым энергетическим и промышленным сырьем.

1. Борьба за власть в 1945―1947 гг.

2. Борьба за власть в 1948―1952 гг.

3. XIX съезд ВКП(б) и его решения (1952).

К концу войны в состав Политбюро ЦК ВКП(б) входило девять полноправных членов — И.В. Сталин, В.М. Молотов, К.Е. Ворошилов, Л.М. Каганович, М.И. Калинин, А.А. Жданов, А.А. Андреев, А.И. Микоян и Н.С. Хрущев и четыре кандидата в члены — Л.П. Берия, Г.М. Маленков, Н.А. Вознесенский и Н.М. Шверник. Политический вес и влияние каждого из этих членов высшего политического руководства страны был далеко не одинаков и во многом определялся лично И.В. Сталиным, который после войны стал обладать непререкаемым авторитетом в партии и государстве.

В сентябре 1945 г. в связи с окончанием Второй мировой войны в высших эшелонах власти произошли два знаменательных события:

1) был упразднен высший внеконституционный орган страны — Государственный Комитет Обороны, обладавший колоссальными полномочиями в годы войны, которые были в значительной степени переданы Совету Народных Комиссаров СССР во главе со И.В. Сталиным и отчасти, большей частью чисто формально, Президиуму Верховного Совета СССР, который возглавлял М.И. Калинин;

2) по решению Политбюро ЦК в рамках самого правительства были созданы два оперативных бюро СНК СССР под председательством В.М. Молотова и Л.П. Берия и их заместителей А.И. Микояна и Г.М. Маленкова. Таким образом, внутри Политбюро ЦК сформировалась правящая «пятерка», которая стала играть ключевую роль в определении политического курса страны.

В начале октября 1945 г. у И.В. Сталина произошел первый инсульт, он на два с половиной месяца выпал из активной государственной работы и вернулся в Москву только в середине декабря 1945 г., где фактическое руководство страной осуществлял его первый заместитель по правительству В.М. Молотов. По сохранившимся письмам И.В. Сталина, адресованных «триумвирату» в составе Л.П. Берия, Г.М. Маленкова и А.И. Микояна, стало очевидным, что дряхлеющий вождь был крайне недоволен поведением В.М. Молотова в отношениях с бывшими союзниками и прямо обвинил его в том, что он «не очень дорожит интересами государства и нашего правительства» и своим поведением пытается «добиться популярности среди некоторых иностранных кругов». Более того, в одном из своих посланий И.В. Сталин дал прямо понять, что не верит «в добросовестность ряда близких к нему людей», т.е. его жены и старого партийного работника П.С. Жемчужиной, которая с момента создания Еврейского антифашистского комитета была его негласным куратором. Таким образом, впервые после окончания войны И.В. Сталин поставил под сомнение авторитет самого близкого и верного своего соратника, который в глазах всего советского народа рассматривался как прямой его преемник и продолжатель дела вождя.

В конце 1945 г. состоялось новое заседание Политбюро, на котором И.В. Сталин попытался восстановить прежний еженедельный порядок его заседаний, принятый еще при В.И. Ленине и сохранявшийся до войны. По мнению ряда историков (Ю. Жуков), это предложение фактически было отклонено, и вся полнота партийной и государственной власти сосредоточилась в руках так называемой Комиссии Политбюро ЦК, или «шестерки» в составе И.В. Сталина, В.М. Молотова, Л.П. Берия, Г.М. Маленкова, А.А. Жданова и А.И. Микояна.

В марте 1946 г. на организационном Пленуме ЦК были сделаны крупные перестановки в высшем партийном руководстве:

• ввиду тяжелой болезни из состава Политбюро был выведен М.И. Калинин, а его полноправными членами стали Л.П. Берия и Г.М. Маленков;

• кандидатами в члены Политбюро были избраны Н.А. Булганин и А.Н. Косыгин;

• в состав Секретариата ЦК вошли И.В. Сталин, А.А. Жданов, Г.М. Маленков, А.А. Кузнецов и Г.М. Попов;

• внутри аппарата ЦК ВКП(б) окончательно упразднялись все отраслевые отделы и сохранялись только Управление кадров (А.А. Кузнецов) и Управление агитации и пропаганды (А.А. Жданов), а также два отдела — Организационно-инструкционный (Н.С. Патоличев) и По связям с зарубежными компартиями (М.А. Суслов);

• руководство всей оперативной работой Оргбюро и Секретариата ЦК возлагалось на А.А. Кузнецова, который де-факто стал вторым секретарем ЦК.

После завершения работы Пленума ЦК состоялась первая сессия Верховного Совета СССР 2-го созыва, на которой:

• Совет Народных Комиссаров СССР был преобразован в Совет Министров СССР, председателем которого был назначен И.В. Сталин;

• заместителями председателя Совета Министров СССР были назначены В.М. Молотов, Л.П. Берия, К.Е. Ворошилов, Н.А. Вознесенский, А.И. Микоян, А.А. Андреев и А.Н. Косыгин;

• секретным постановлением было образовано единое Бюро Совета Министров СССР во главе с Л.П. Берия и его заместителями Н.А. Вознесенским и А.Н. Косыгиным;

• председателем Президиума Верховного Совета СССР был назначен Н.М. Шверник, а многолетний всероссийский староста М.И. Калинин, занимавший пост главы советского государства почти 27 лет, с почетом был отправлен в отставку и вскоре умер от рака желудка.

Все эти перестановки, по мнению рада авторов (Ю. Жуков), говорили о том, что:

1) Л.П. Берия стал фактическим главой правительства;

2) В.М. Молотов утратил прежние позиции второго человека в партии и государстве;

3) Г.М. Маленков, потеряв ключевую должность начальника Управления кадров ЦК, перестал быть вторым секретарем ЦК;

4) И.В. Сталин, озабоченный проблемой своего преемника, сделал ставку на самого молодого члена высшего партийного руководства А.А. Кузнецова, который с поста первого секретаря Ленинградского горкома и обкома партии был переведен в Москву на должность секретаря ЦК.

Тогда же, весной 1946 г., стало активно раскручиваться так называемое «дело авиаторов», невольными инициатором которого стал сын вождя генерал-майор авиации В.И. Сталин и известный авиаконструктор генерал-полковник авиации А.С. Яковлев, передавшие вождю письмо о плачевном состоянии военной авиации и высокой аварийности новых самолетов. В результате этой «интриги» были арестованы главком ВВС РККА главный маршал авиации А.А. Новиков, главком ВВС ДВО маршал авиации С.А. Худяков и нарком авиационной промышленности генерал-полковник А.И. Шахурин.

Тень этих арестов тут же пала на секретаря ЦК ВКП(б) Г.М. Маленкова, который со времен войны курировал работу всей авиапромышленности страны, и главкома сухопутных войск, заместителя министра вооруженных сил СССР маршала Г.К. Жукова, на которого маршал авиации А.А. Новиков дал показания о подготовке им военного переворота. Одновременно были арестованы несколько десятков генералов и офицеров Группы советских войск в Германии, в том числе близкие к Г.К. Жукову генерал-лейтенанты К.Ф. Телегин и В.В. Крюков, вполне правомерно обвиненные в нецелевой растрате армейских фондов и вывозе с оккупированных территорий огромного количества дорогой старинной мебели, картин, гобеленов, столового серебра и драгоценностей.

В начале июня 1946 г. состоялся разбор «дела Жукова» на заседании Высшего военного совета, в котором приняли участие все члены Политбюро и высший генералитет страны. Обвинения против главкома сухопутных войск поддержали многие члены Политбюро, в том числе В.М. Молотов, Г.М. Маленков и А.А. Жданов. Однако ряд видных советских полководцев, в том числе маршалы И.С. Конев, A.М. Василевский, К.К. Рокоссовский и П.С. Рыбалко, отметив личные недостатки Г.К. Жукова и крупные ошибки в его работе, твердо заявили, что он является настоящим патриотом страны и не может быть организатором военного заговора.

Тем не менее, по итогам заседания Г.К. Жуков, вполне правомерно обвиненный в потере скромности, моральном разложении и непомерных амбициях, был снят со своих постов и назначен командующим Одесским военным округом. На этом злоключения маршала не закончились. Вскоре Министерство госбезопасности СССР, которое в мае 1946 г. возглавил его давний антагонист генерал-полковник B.С. Абакумов, стало расследовать новые дела, связанные с работой маршала в Германии.

По мнению ряда историков (Р. Пихоя, А. Исаев), вся организационная работа по этим делам проводилась под непосредственным руководством нового секретаря ЦК, куратора МГБ СССР А.А. Кузнецова и председателя Комиссии партийного контроля при ЦК ВКП(б) М.Ф. Шкирятова.

Ряд современных авторов (А. Пыжиков, А. Данилов) пытаются связать гонения на Г.К. Жукова с общей борьбой за власть, и в частности, ударом по позициям Г.М. Маленкова, который в годы войны был наиболее близок с опальным маршалом. Другие авторы (А. Вдовин, Р. Пихоя, А. Безбородов) полагают, что опала Г.К. Жукова была связана с горячим желанием вождя поставить на место зарвавшийся генералитет, который, пребывая в ореоле спасителей Отечества, мог составить реальную угрозу его единовластию. Наконец, третья группа авторов (Ю. Жуков) резонно полагает, что опала Г.К. Жукова носила вполне оправданный характер и имела своей целью воспитательное воздействие на слишком амбициозного маршала, который возомнил себя единственным спасителем Отечества и стал банальным барахольщиком, вывезя с территории Германии огромное количество дорогой мебели, ковров, картин, мехов, столового серебра и т.д.

В мае 1946 г. последовали новые перестановки, которые серьезно подорвали позиции Л.П. Берия и Г.М. Маленкова в верхних эшелонах власти:

• в связи с «делом авиаторов» Г.М. Маленков был выведен из состава Секретариата ЦК;

• вместо генерал-полковника В.Н. Меркулова, бывшего многолетним соратником и заместителем Л.П. Берия по НКВД СССР, новым министром государственной безопасности СССР был назначен его давний антагонист генерал-полковник В.С. Абакумов, возглавлявший знаменитый СМЕРШ, входивший до мая 1946 г. в состав Наркомата обороны (Министерства вооруженных сил) СССР, главой которого был сам И.В. Сталин.

В августе 1946 г. произошла новая перегруппировка сил в верхних эшелонах власти:

• новым заместителем председателя Совета Министров СССР и членом его Бюро был утвержден глава Спецкомитета по ракетной технике Г.М. Маленков, который вновь укрепил свои позиции в ближайшем сталинском окружении;

• руководство работой Оргбюро и Секретариата ЦК было возвращено А.А. Жданову, который вновь, как и до войны, стал вторым лицом в партии, и вместе со И.В. Сталиным стал подписывать совместные постановления СМ СССР и ЦК ВКП(б).

Кстати, последнее обстоятельство, на которое справедливо обратил внимание ряд современных авторов (Ю. Жуков), ставит под сомнение утвердившееся в горбачевское и постсоветское время представление большинства историков (Р. Пихоя, Н. Кутузов, А. Вдовин, А. Пыжиков, А. Данилов, Г. Костырченко) о существовании некой, какой-то особой, «ленинградской группировки» в составе А.А. Жданова — Н.А. Вознесенского — А.А. Кузнецова — А.Н. Косыгина, которая единым фронтом якобы противостояла группировке Л.П. Берия — Г.М. Маленкова.

В октябре 1946 г. решением Политбюро ЦК были существенно расширены права руководящей «шестерки», созданной в декабре 1945 г., и новым ее членом, которая стала официально именоваться «семеркой», стал председатель Госплана СССР Н.А. Вознесенский. С этого момента фактически прекратились все официальные протокольные заседания Политбюро ЦК, которые за последующие семь лет собирались только дважды — в декабре 1947 г. и в июле 1949 г. По мнению ряда историков (Ю. Жуков), руководящую роль в этой «семерке» заняли Л.П. Берия, Н.А. Вознесенский, фактически руководившие всей работой правительства, и А.А. Жданов, руководивший работой всего партийного аппарата.

В феврале 1947 г. произошел «дворцовый мини-переворот», авторами которого, вероятнее всего, стали аутсайдеры «семерки» В.М. Молотов и Г.М. Маленков. По мнению ряда историков (Ю. Жуков), их усилиями было подготовлено совместное постановление СМ СССР и ЦК ВКП(б) «Об организации работы Совета Министров СССР», в соответствии с которым был кардинально изменен весь состав Бюро СМ СССР. Новым руководителем Бюро стал сам И.В. Сталин, его первым заместителем В.М. Молотов, а членами все заместители председателя СМ СССР и руководители восьми отраслевых бюро — Л.П. Берия, Н.А. Вознесенский, Г.М. Маленков, А.И. Микоян, К.Е. Ворошилов, Л.М. Каганович, А.Н. Косыгин и М.З. Сабуров. Таким образом, вновь произошло серьезное укрепление позиций В.М. Молотова и Г.М. Маленкова в верхних эшелонах власти.

Тогда же, в феврале 1947 г., началась новая кампания против военной верхушки страны, связанная, вероятнее всего, с тем, что И.В. Сталин, готовя себе замену на посту министра вооруженных сил СССР, вновь решил поставить на место самых авторитетных полководцев прошедшей войны. Сначала жертвой этой кампании стал главком ВМФ адмирал флота Н.Г. Кузнецов, которого сняли с должности и, существенно понизив в звании до контр-адмирала, отправили в Ленинград, а затем вновь настал черед маршала Г.К. Жукова, которого на февральском Пленуме вывели из состава ЦК ВКП(б). Тогда же было арестовано и все бывшее руководство Приволжским военным округом — генерал-полковник В.Н. Гордов, генерал-лейтенант Г.И. Кулик и генерал-майор Ф.Т. Рыбальченко, которые через три года были расстреляны за измену родине и антисоветскую агитацию и пропаганду. В исторической литературе последнего времени (Р. Пихоя, Г. Коростыченко) сложилась ярко выраженная тенденция представить всех репрессированных после войны генералов невинными жертвами сталинского террора, однако непредвзятый анализ архивных документов красноречиво говорит о том, что эти обиженные генералы не только вели крамольные беседы за столом, нецензурно оскорбляли И.В. Сталина и других членов высшего руководства страны, но и реально вынашивали планы военного переворота.

В марте 1947 г. новым заместителем председателя Совета Министров СССР и членом его Бюро стал генерал армии Н.А. Булганин, который одновременно сменил И.В. Сталина на посту министра вооруженных сил СССР. Кроме того, по мнению ряда историков (Ю. Жуков), есть все основания полагать, что одновременно Н.А. Булганин стал и членом «семерки», которая отныне стала именоваться «восьмеркой».

Тогда же, в феврале ― марте 1947 г., началось массированное наступление на позиции второго секретаря ЦК А.А. Жданова. Одни историки (Р. Пихоя, А. Пыжиков, А. Данилов) традиционно утверждают, что этой атакой на лидера «ленинградской группировки» руководили Г.М. Маленков и Л.П. Берия. Их оппоненты (Ю. Жуков) убеждены, что ею руководил А.А. Кузнецов, пытавшийся вернуть себе прежнее расположение вождя и поквитаться со своим бывшим шефом, отношения с которым серьезно испортились еще со времен героической ленинградской блокады.

Тем временем И.В. Сталин, знавший о серьезной болезни сердца своего старого партийного товарища и личного друга, понимал, что А.А. Жданову необходимо готовить адекватную замену в ЦК. Поэтому вначале он санкционировал отстранение от руководства в центральном партийном аппарате всех его выдвиженцев — Г.Ф. Александрова, Н.С. Патоличева, К.С. Кузакова и П.Н. Федосеева, и в сентябре 1947 г. вновь возвысил А.А. Кузнецова, передав ему курирование МГБ СССР и введя его в состав руководящей «восьмерки», ставшей уже «девяткой». Одновременно с этим прекратили свое существование и две комиссии ЦК ВКП(б) по подготовке нового проекта Конституции СССР и новой Программы партии, председателем которых как раз и был А.А. Жданов. Кроме того, на неопределенное время было отложено и проведение XIX съезда ВКП(б), который в нарушение партийного устава не собирался уже восемь лет.

Новый пик борьбы за власть в узком руководстве страны пришелся на февраль―март 1948 г., когда:

• министр вооруженных сил СССР маршал Н.А. Булганин стал полноправным членом Политбюро ЦК;

• министр иностранных дел СССР В.М. Молотов был вновь снят с должности первого заместителя председателя Совета Министров СССР и руководство Бюро СМ СССР было возложено на Л.П. Берия, Г.М. Маленкова и Н.А. Вознесенского;

• новым полноправным членом Политбюро стал А.Н. Косыгин, который одновременно (но краткосрочно) был назначен министром финансов СССР.

В июле 1948 г. решением Политбюро была проведена коренная реорганизация центрального партийного аппарата, начатая И.В. Сталиным, В.М. Молотовым и А.А. Ждановым еще в марте 1939 г., когда сразу после окончания XVIII съезда ВКП(б) начался процесс отстранения партийных бюрократов от реальных рычагов власти и передача властных полномочий в руки правительства. Эта перестройка властной вертикали, завершенная в марте 1946 г., теперь фактически была отменена. Решением Политбюро в аппарате ЦК вновь создавались отраслевые отделы, руководство которыми было возложено на секретарей ЦК А.А. Жданова, М.А. Суслова и А.А. Кузнецова, которые сохранили контроль над своими прежними отделами, а вот обновленный и ключевой Отдел партийных органов ЦК возглавил Г.М. Маленков, который вновь стал секретарем ЦК. Одновременно новым секретарем ЦК стал его протеже генерал-лейтенант П.К. Пономаренко, который в годы войны успешно возглавлял Центральный штаб партизанского движения, а затем был председателем Совета Министров Белорусской ССР.

В конце августа 1948 г. после тяжелой и продолжительной болезни скончался А.А. Жданов, полномочия которого сразу перешли Г.М. Маленкову, ставшему де-факто вторым секретарем ЦК и значительно укрепившему свое положение в узком руководстве. Это обстоятельство вызвало новый виток борьбы внутри Секретариата ЦК за роль преемника И.В. Сталина.

Традиционный взгляд на эту проблему, представленный в работах большинства современных авторов (Р. Пихоя, Е. Зубкова, А. Пыжиков, А. Данилов, А. Вдовин), состоит в том, что эта схватка была борьбой «ленинградской» и «бериевско-маленковской» группировок в верхних эшелонах власти.

Их оппоненты (Ю. Жуков) более обоснованно говорят о том, что эта борьба больше походила на личное соперничество Г.М. Маленкова и А.А. Кузнецова, который любыми средствами пытался вернуть себе прежнюю роль второго секретаря ЦК.

В конце концов, победу в этой острейшей борьбе одержал Г.М. Маленков, с подачи которого в январе 1949 г. А.А. Кузнецов был освобожден от должности секретаря ЦК и утвержден секретарем Дальневосточного бюро ЦК ВКП(б). В феврале 1949 г. вышло постановление Политбюро ЦК «Об антипартийных действиях члена ЦК ВКП(б) т. Кузнецова А.А., кандидатов в члены ЦК ВКП(б) тт. Родионова М.И. и Попкова П.С.». Предыстория появления этого постановления была такова: в 1947 г. председатель Совета Министров РСФСР М.И. Родионов и первый секретарь Ленинградского горкома и обкома ВКП(б) П.С. Попков, опираясь на покровительство бывших ленинградских руководителей А.А. Кузнецова и Н.А. Вознесенского, в гораздо большей мере, чем это допускал сам И.В. Сталин, стали активно разыгрывать карту русского патриотизма. В частности, П.С. Попков предлагал создать внутри ВКП(б) отдельную РКП(б), объявить Ленинград столицей РСФСР и перевести туда Совет Министров РСФСР, а М.И. Родионов в своем письме на имя И.В. Сталина предлагал создать Бюро ЦК ВКП(б) по РСФСР. Эти предложения однозначно были расценены стареющим вождем как стремление обособить Ленинград и его парторганизацию от ЦК, и все указанные лица вскоре были сняты со своих постов.

В марте 1949 г. последовали новые потрясения в узком руководстве:

• решением Политбюро со своих постов министров иностранных дел и внешней торговли СССР были отставлены В.М. Молотов и А.И. Микоян, места которых заняли А.Я. Вышинский и М.А. Меньшиков.

• Н.А. Вознесенский за обман правительства, фальсификацию данных статистики и утерю особо секретных документов был выведен из состава Политбюро и снят с постов члена Бюро, заместителя председателя СМ СССР и председателя Госплана СССР и заменен ставленником Г.М. Маленкова М.З. Сабуровым.

По мнению большинства историков (Р. Пихоя, А. Вдовин), период с марта 1949 г. по июнь 1951 г. был отмечен:

1) усилением позиций Г.М. Маленкова и Л.П. Берии, которые в сентябре 1948 г. фактически возглавили преобразованный из прежнего Бюро Президиум Совета Министров СССР;

2) серьезным укреплением позиций Н.А. Булганина, который в апреле 1949 г., уступив свое место министра вооруженных сил СССР маршалу А.М. Василевскому, одновременно стал куратором практически всего военно-промышленного комплекса страны и силовых министерств, за исключением Первого комитета, который остался во власти Л.П. Берия;

3) приближением к властному олимпу Н.С. Хрущева, который в декабре 1949 г. стараниями Г.М. Маленкова был отозван с должности первого секретаря ЦК КП(б) Украины и избран одновременно первым секретарем Московского городского и областного комитетов и секретарем ЦК ВКП(б).

Реальная обстановка в верхних эшелонах власти была не столь однозначной, как это представляется указанным авторам. В конце октября 1949 г. начался новый виток репрессий против так называемой «ленинградской группировки», в результате которого было арестовано более 200 человек, в том числе Н.А. Вознесенский, А.А. Кузнецов, П.С. Попков, Я.Ф. Капустин, М.И. Родионов, П.Г. Лазутин и другие «ленинградцы». Традиционная, но не вполне обоснованная, точка зрения (Р. Пихоя, А. Пыжиков, А. Данилов, А. Вдовин) состоит в том, что за этой расправой стояли Л.П. Берия и Г.М. Маленков. Ряд авторов (Ю. Жуков), опираясь на анализ архивных документов, полагают, что, вероятнее всего, инициатором этого громкого политического процесса стал секретарь ЦК М.А. Суслов, который рассчитывал серьезно укрепить свои позиции в высшем партийном руководстве. Как бы то ни было, но в октябре 1950 г. «ленинградское дело» завершилось осуждением большинства его фигурантов и расстрелом Н.А. Вознесенского, А.А. Кузнецова и других.

Достаточно давно в современной историографии (Р. Пихоя, А. Вдовин, А. Пыжиков, А. Данилов, В. Попов) утвердилось умозрительное представление, что гибель «ленинградской группировки» была обусловлена отнюдь не тем, что их противники оказались более искусными и опытными политическими интриганами. В более широком плане проигрыш этой группировки означал крупное поражение того направления в руководстве страны, которое было ориентировано на решение острейших политических и экономических проблем, в частности, резкого смещения приоритетов хозяйственного развития в сторону отраслей группы «Б», подготовку новой Конституции и новой Программы ВКП(б). Одновременно поражение «ленинградской группировки» стало победой того направления в политическом руководстве страны, которое было кровно связанно с ВПК и делало ставку на его всемерное развитие как главный инструмент в сражениях на фронтах «холодной», а затем реальной войны и достижения мирового господства под знаменем социализма и коммунизма.

На взгляд других авторов (Ю. Жуков, Ю. Емельянов), эта чисто умозрительная конструкция не подтверждается анализом архивных документов и, вероятнее всего, члены «ленинградской группировки» стали жертвами собственных непомерных амбиций и неудачной игры в русский патриотизм, который грозил обернуться гибелью самой партии и всего советского государства. Более того, отнюдь не Н.А. Вознесенский и А.А. Кузнецов, а именно Г.М. Маленков был сторонником смягчения внутри- и внешнеполитического курса страны, что со всей очевидностью проявилось и в его докладе на XIX съезде ВКП(б), и сразу после смерти И.В. Сталина, когда он возглавил Совет Министров СССР и приступил к реализации собственной программы реформ. Кроме того, попытка многих авторов (Р. Пихоя, А. Пыжиков, А. Данилов, Н. Кутузов) создать на базе ленинградского землячества мифическую «ленинградскую группировку» трудно согласуется с тем, что один из самых видных выходцев из Ленинграда, член Политбюро и заместитель председателя СМ СССР А.Н. Косыгин сохранил свои позиции в верхнем эшелоне власти и не стал жертвой пресловутого «ленинградского дела».

Надо понимать и то, что само «ленинградское дело» выросло из уже подзабытого «дела Госплана», который после войны, по сути, превратился в альтернативный Совет Министров СССР. Когда И.В. Сталин узнал, что именно в Госплане СССР еще в годы войны была налажена целая сеть по продаже за рубеж особо важных документов, он дал указание создать комиссию во главе с уполномоченным ЦК ВКП(б) по кадрам в Госплане СССР Е.Е. Андреевым для проверки этой информации. В конце августа 1949 г. по результатам своей работы «комиссия Андреева» направила на имя двух секретарей ЦК Г.М. Маленкова и П.К. Пономаренко записку «О пропаже секретных документов в Госплане СССР», в которой констатировала, что за последние пять лет (1944—1948) из Госплана СССР бесследно исчезло 236 секретных и совершенно секретных документов, в частности, «Инструкция по ведению секретной и совершенно секретной переписки работниками Госплана» (№3132) и справки «О расчетах нефтеперевозок на 1945 г.» (№128), «О советско-иностранных предприятиях за границей» (№675), «О развитии добычи марганцевой руды» (№2663), «Отчетные данные о производстве свинца, кобальта и рафинированной меди» (№3026), «Об организации производства локационных станций» (№4103), «О дефицитах по важнейшим материальным балансам, в том числе по цветным металлам, авиационному бензину и маслам» (№6505) и другие. Так что все попытки наших доморощенных антисталинистов представить Н.А. Вознесенского, A. А. Кузнецова и Ко как яркий пример беспочвенной сталинской тирании просто не выдерживают критики.

В январе 1950 г. произошла частичная политическая реабилитация В.М. Молотова и А.И. Микояна, которые были вновь введены в Президиум СМ СССР и возглавили его отраслевые бюро. В апреле 1950 г. руководящая «семерка» образовала Бюро Президиума Совета Министров СССР в составе И.В. Сталина, его первого заместителя Н.А. Булганина и его заместителей Л.П. Берия, Г.М. Маленкова, Л.М. Кагановича, В.М. Молотова и А.И. Микояна.

В феврале 1951 г. произошло важнейшее событие, которое коренным образом изменило всю конфигурацию власти в стране, поскольку решением узкого руководства:

1) поочередное председательствование на заседаниях Президиума и Бюро Президиума СМ СССР, рассмотрение и решение всех текущих вопросов было возложено на Н.А. Булганина, Л.П. Берия и Г.М. Маленкова;

2) все постановления и распоряжения СМ СССР, принятые этим «триумвиратом», издавать за подписью И.В. Сталина.

Последнее решение до сих пор остается трудно разрешимой загадкой для историков. В частности, некоторые из них (Ю. Жуков) предположили, что речь может идти:

1) либо о добровольной передаче И.В. Сталиным своих огромных властных полномочий этому «триумвирату»;

2) либо о реальном отстранении тяжелобольного И.В. Сталина от всех рычагов власти.

В любом случае, как по документальным данным («Журнал посетителей кремлевского кабинета И.В. Сталина), так и по свидетельствам ряда членов высшего советского руководства (Н.С. Хрущев, К.Е. Ворошилов, Л.М. Каганович, А.И. Микоян, А.Н. Поскребышев), за два года до своей смерти И.В. Сталин фактически отошел от всех дел. Он практически не появлялся на работе в Кремле и время от времени проводил неофициальные встречи с руководящим «триумвиратом» и другими членами Политбюро на своей Ближней кунцевской даче под Москвой.

Укрепление позиций «триумвирата» вскоре выразилось в падении лично преданного И.В. Сталину министра госбезопасности СССР генерал-полковника B.С. Абакумова, который в июле 1951 г. был арестован и заменен ближайшим соратником Г.М. Маленкова по аппарату ЦК С.Д. Игнатьевым. Одновременно с арестом В.С. Абакумова было принято постановление Политбюро ЦК «О неблагополучном положении в МГБ СССР» и началась стремительная раскрутка «дела чекистов».

С этого момента борьба за власть приобрела новый аспект. По мнению одних авторов (Р. Пихоя, А. Вдовин), это была борьба И.В. Сталина с Л.П. Берия и Г.М. Маленковым за возвращение себе реальных рычагов власти в стране.

По мнению их оппонентов (Ю. Жуков), это была борьба между сторонником жесткого курса — «ястребом» Л.П. Берия и сторонником более мягкого курса — «голубем» Г.М. Маленковым, и именно в этом контексте следует рассматривать знаменитое «мингрельское дело» о коррупции в ЦК КП(б) Грузии, острие которого, вероятнее всего, и было направлено как раз против Л.П. Берия, который, как известно, был мингрелом по национальности. Косвенным свидетельством этого обстоятельства стало и то обстоятельство, что чуть позднее, в апреле 1952 г. после отставки первого секретаря ЦК КПГ К.Н. Чарквиани его место занял давнишний антагонист Л.П. Берия А.И. Мгеладзе.

В апреле 1951 г. стараниями близкого к Г.М. Маленкову министра госбезопасности СССР С.Д. Игнатьева был снят с должности, а затем арестован многолетний (с 1930 г.) руководитель личной охраны И.В. Сталина генерал-лейтенант Н.С. Власик. В июле Г.М. Маленков и его тогдашние соратники — секретарь ЦК Н.С. Хрущев и председатель Госплана СССР М.З. Сабуров сконцентрировали в своих руках всю подготовительную работу по созыву XIX съезда ВКП(б), который должен был узаконить его лидирующую роль в партии и государстве.

В октябре 1952 г. состоялась работа XIX съезда, на котором с «Отчетным докладом ЦК» выступил не сильно постаревший вождь, а Г.М. Маленков, что окончательно убедило страну в том, кто станет реальным преемником И.В. Сталина в ближайшей исторической перспективе. Кроме того, на этом съезде:

• по докладу М.З. Сабурова был принят Пятый пятилетний план развития народного хозяйства СССР на 1951—1955 гг., предполагавший почти равномерные темпы развития отраслей группы «А» и «Б» на 13% и 11% соответственно;

• по докладу Н.С. Хрущева был принят новый партийный устав и изменено название самой партии, которая теперь стала называться КПСС — Коммунистическая партия Советского Союза.

В последний день работы съезда состоялся организационный Пленум вновь избранного состава ЦК, на котором произошли кардинальные перемены в организации власти:

1) В соответствии с новым партийным уставом были ликвидированы Оргбюро и Политбюро ЦК и создан новый высший орган — Президиум ЦК.

2) В состав Президиума ЦК было избрано 25 членов и 11 кандидатов в члены. Наряду со старыми членами Политбюро, входившими в его состав еще в начале 1920-х гг., — И.В. Сталиным, В.М. Молотовым и К.Е. Ворошиловым, его членами стали вполне заурядные партийные и советские работники — Л.Г. Мельников, Л.И. Брежнев, Д.С. Коротченко, Н.А. Михайлов, А.Б. Аристов, В.В. Кузнецов, Н.Г. Игнатов и многие другие.

3) Внутри Президиума ЦК было создано не предусмотренное новым партийным уставом Бюро Президиума ЦК, в котором, по мнению ряда историков (Ю. Жуков, Ю. Емельянов), было узаконено новое узкое руководство страны — «девятка» в составе И.В. Сталина, Г.М. Маленкова, Л.П. Берия, Н.А. Булганина, Н.С. Хрущева, К.Е. Ворошилова, Л.М. Кагановича, М.Г. Первухина и М.З. Сабурова.

4) В состав нового Секретариата ЦК было избрано 10 членов, среди которых главную роль по-прежнему играли старые секретари ЦК — И.В. Сталин, Г.М. Маленков, Н.С. Хрущев, М.А. Суслов и П.К. Пономаренко.

На этом Пленуме ЦК с большой речью выступил И.В. Сталин, которая произвела на всех присутствовавших эффект разорвавшейся бомбы. Во-первых, ввиду своей старости и состояния здоровья он попросил членов ЦК о своей отставке со всех занимаемых им постов, что категорически было отвергнуто всеми участниками заседания. Во-вторых, он разразился беспрецедентно жесткой критикой в адрес старейших членов высшего партийного руководства — В.М. Молотова и А.И. Микояна, которые, будучи избранными в состав Президиума ЦК, впервые не вошли в состав руководящей «девятки» — Бюро Президиума ЦК.

Беспрецедентное расширение состава Президиума и Секретариата ЦК, произошедшее на этом пленуме, до сих пор остается одной из самых трудноразрешимых загадок истории

 Одни авторы (Р. Медведев, Д. Волкогонов) предполагают, что И.В. Сталин готовил новый грандиозный политический процесс над старыми членами Политбюро — В.М. Молотовым, А.И. Микояном, К.Е. Ворошиловым и, возможно, Л.П. Берия, и стремился, таким образом, закамуфлировать неизбежные перестановки в верхних эшелонах власти.

Другие авторы (Р. Пихоя) утверждают, что обновленные высшие партийные органы должны были стать своеобразным инкубатором для выращивания новых руководящих кадров страны.

Наконец, третьи авторы (Ю. Жуков) полагают, что большинство новых членов высшего партийного руководства, многих из которых И.В. Сталин просто не знал, были прямыми креатурами Г.М. Маленкова, который, как известно, возглавлял ключевой Отдел партийных органов ЦК и лично подбирал кандидатуры в состав новых Президиума и Секретариата ЦК.

В ноябре 1952 г. окончательно определилась ведущая роль Г.М. Маленкова и Л.П. Берия в верхних эшелонах власти. В случае отсутствия или болезни И.В. Сталина Г.М. Маленков стал председательствующим на заседаниях Президиума и Секретариата ЦК, а Л.П. Берия — на заседаниях Президиума СМ СССР.

Тогда же, в ноябре 1952 г., зримые очертания стало приобретать «дело врачей», когда был арестован начальник Лечебно-санитарного управления Кремля академик П.И. Егоров и известные профессора медицины В.Н. Виноградов, В.Х. Василенко, М.С. Вовси, Б.Б. Коган, А.И. Фельдман и другие.

В отечественной историографии (Ж. Медведев, А. Вдовин, Р. Пихоя, Г. Костырченко) это дело традиционно связывают с общей антисемитской кампанией, развязанной И.В. Сталиным в 1948―1949 гг. Детальный анализ архивных документов дал основание ряду авторов (Ю. Жуков) утверждать, что у истоков этого дела стояли Г.М. Маленков и С.Д. Игнатьев, которые через частное «дело врачей» пытались привязать к нему бывшее руководство МГБ СССР, в том числе генералов В.С. Абакумова и Н.С. Власика, очистить его от многочисленных ставленников Л.П. Берия и В.С. Абакумова и поставить спецслужбы страны под свой полный контроль. Однако Л.П. Берия, при помощи своего давнего соратника генерал-лейтенанта С.А. Гоглидзе, которому вместо отставного начальника Следственного управления МГБ генерала М.Д. Рюмина было поручено дальнейшее ведение этого дела, мастерски отвел этот удар от чекистов и превратил его исключительно в «дело врачей-убийц», жертвами которых якобы стали кандидат в члены Политбюро и секретарь ЦК А.С. Щербаков (1945) и член Политбюро и секретарь ЦК А.А. Жданов (1948).

В феврале 1952 г. произошло совершенно невозможное прежде событие — с работы был снят многолетний (с 1935 г.) заведующий Особым сектором ЦК КПСС и личный секретарь И.В. Сталина генерал-лейтенант А.Н. Посребышев. Это обстоятельство и стало предвестником очень скорой развязки борьбы в верхних эшелонах власти.

1. Восстановление системы образования и достижения советской науки.

2. Научные дискуссии и их роль в общественной жизни страны.

   а) Дискуссии в сфере гуманитарных и общественных наук.

   б) Дискуссии по вопросам биологии, кибернетики и физики.

   в) Дискуссия по проблемам языкознания.

    г) Дискуссия по проблемам политэкономии.

3. Дискуссии о патриотизме и космополитизме. Борьба с космополитизмом.

4. Развитие советской литературы и искусства.

   а) Развитие советской литературы: достижения и противоречия.

   б) Развитие театрального искусства и кинематографа.

   в) Развитие советского музыкального искусства.

   г) Развитие советского живописного искусства и архитектуры.

Сам И. Сталин и все советское политическое руководство в полной мере сознавало решающую роль образования, науки и культуры в осуществлении стоящих перед страной грандиозных исторических задач. Поэтому, несмотря на крайнюю степень напряжения государственного бюджета, были изысканы необходимые средства на их развитие. В частности, к концу четвертой пятилетки общая доля расходов на образование возросла более чем в два раза и к 1950 г. составила 5,7% внутреннего валового продукта страны, почти в два раза больше, чем в США.

Сразу после окончания войны была полностью восстановлена вся система всеобщего начального образования, а затем введено всеобщее семилетнее образование и создана новая система вечерних и заочных школ для работающей молодежи — школы фабрично-заводского обучения, ремесленные, горнопромышленные и строительные училища и училища механизации сельского хозяйства. За эти же годы были восстановлены все разрушенные в годы войны школьные здания и построено более 18,5 тысяч новых школ. Несмотря на то, что еще до войны постановлением Совета Народных Комиссаров СССР, принятым в октябре 1940 г., в стране была введена общеобязательная, правда небольшая, плата за обучение для всех учащихся 8―10 классов средних школ, а также техникумов, педучилищ и вузов, общее количество учащихся в старшей школе, средне-специальных и высших учебных заведениях существенно возросло.

По данным ЦСУ СССР, к концу 1955 г. системой обучения по всей стране было охвачено более 35,5 млн человек, в том числе в общеобразовательных школах обучалось более 30,1 млн человек, в училищах системы школ трудовых резервов — 1,4 млн человек, в техникумах и средних специальных заведениях — более 2 млн человек и в высших учебных заведениях также более 2 млн человек. Кроме того, в сфере высшего образования было создано более 160 новых учебных институтов, которые ежегодно выпускали более 130000 специалистов, столь необходимых для восстановления народного хозяйства страны и развития национальной науки и культуры.

В эти же годы были созданы практически все республиканские Академии наук, и почти на треть увеличилось число крупных научно-исследовательских институтов. В этот период были созданы Институт атомной энергии (1943), Институт экспериментальной и теоретической физики (1945), Институт физической химии (1945), Институт точной механики и вычислительной техники (1947), Институт ядерных проблем (1949), Институт радиотехники и электроники (1953), Институт прикладной геофизики (1953) и многие другие.

В послевоенные годы особый упор был сделан на ускоренном развитии тех отраслей научных знаний, которые имели прикладное и оборонное значение — ядерная физика, физика полупроводников, биохимия, биофизика, радиационная биология и т.д. Особое внимание руководство страны уделяло работам в области исследования атомной энергии, где крупнейшие открытия были сделаны многими советскими учеными, в том числе академиками А.И. Иоффе, П.Л. Капицей, И.В. Курчатовым, А.И. Алихановым, И.К. Кикоиным, Г.Н. Флёровым, Ю.Б. Харитоном и Я.Б. Зельдовичем. Результаты этих теоретических и экспериментальных работ не только позволили быстро осуществить управляемую ядерную реакцию в атомном реакторе (1946), в кратчайшие сроки создать атомную (1949) и водородную (1953) бомбы, но и начать строительство первой в мире Обнинской атомной станции (1949—1954).

В это же время академики С.И. Вавилов, И.Е. Тамм, И.М. Франк и П.А. Черенков внесли крупнейший вклад в изучение и теоретический анализ явлений люминесценции, за что позднее были удостоены Нобелевской премии по физике. Кроме того, крупнейшие советские физики продолжали вести успешные исследования в области физики полупроводников (А.И. Иоффе), теоретической физики (Л.Д. Ландау, Е.М. Лифшиц, С.И. Алиханов), химической физики (Н.Н. Семенов) и т.д.

В области математических наук крупные достижения были достигнуты в сфере создания первых электронно-вычислительных машин и теории алгоритмов (М.В. Келдыш), разработки аналитической теории чисел и создании метода тригонометрических сумм (И.М. Виноградов), математической физике, вычислительной математике и функционального анализа (С.Л. Соболев), теории функций, функционального анализа и алгебраической топологии (А.Н. Колмогоров, М.А. Лаврентьев) и т.д.

Крупнейшие теоретические и прикладные открытия советских физиков и математиков дали мощный импульс развитию отечественной инженерной мысли, в том числе прикладной механики и ракетостроения, где огромную роль сыграли С.П. Королев, В.П. Глушко, В.П. Мишин, Б.Е. Черток, М.К. Янгель, В.Н. Челомей и многие другие выдающиеся ученые.