1. Социально-экономическое развитие России в 1730―1760-х гг.

   а) Сельское хозяйство.

   б) Развитие промышленности.

   в) Развитие внутренней и внешней торговли.

   г) Развитие финансово-банковской системы.

2. Внутренняя политика самодержавия в 1725―1762 гг.

   а) Контрреформы и реформы в области государственного строительства.

   б) Контрреформы и реформы в сфере социальных отношений.

3. Малороссийские и новороссийские земли в составе Российской империи в 1720―1760-х гг.

4. Внешняя политика России в 1725―1762 гг.

   а) Русско-польская война (1733―1735).

   б) Русско-турецкая война (1735―1739).

   в) Русско-шведская война (1741―1743).

   г) Участие России в Семилетней войне (1756―1763).

Несмотря на довольно внушительный рост крупного промышленного производства, Россия по-прежнему оставалась преимущественно аграрной страной. Прогресс в сельском хозяйстве выражался главным образом в вовлечении в хозяйственный оборот новых земель в южнорусских, поволжских и южно-уральских уездах страны. Экстенсивные формы ведения сельского хозяйства делали его крайне чувствительным к воздействиям неблагоприятного климата. Ежегодно отдельные районы страны поражались либо засухой, либо проливными дождями, либо ранними заморозками и градом. Но бывали и годы — 1733–1735 и 1750 гг., когда неурожай и голод охватывал практически всю страну.

По подсчетам известных российских историков (И. Ковальченко, Л. Милов, Б. Миронов), из-за тяжелых климатических условий посевы ржи (озимая культура) и овса (яровая культура) составляли более 80 % всех сельскохозяйственных культур, вследствие чего специализация крестьянского хозяйства шла очень медленно и оно в основном сохраняло свою натуральною замкнутость. Вместе с тем, в целом по стране продолжалась развиваться специализация отдельных регионов по производству разных видов сельскохозяйственной продукции. Псковская, Смоленская и Ярославская губернии стали основными поставщиками товарного льна, Калужский, Брянский, Орловский и Курский уезды поставляли на общероссийский рынок коноплю, из которой делалась первоклассная пенька, а плодородные земли Новороссийской губернии и Слободской Украины стали поставлять на общероссийский рынок первоклассную пшеницу и подсолнечник, которые также шли на экспорт в европейские страны.

1) огромный дефицит времени, поскольку цикл сельскохозяйственных работ был ограничен всего несколькими месяцами в году, как правило, апрелем-сентябрем;

2) хроническое безземелье многих крестьян, особенно в густонаселенных центральных и центрально-черноземных уездах страны.

Тем не менее, именно в эти годы, по сравнению с предыдущим периодом, повысилась общая товарность, как крестьянского, так и особенно помещичьего хозяйства. Эта линия развития крепостного хозяйства проявлялась, прежде всего, в росте дворянского предпринимательства. Важнейшим потребителем товарного зерна было винокурение. Оно получило столь широкий размах в помещичьих хозяйствах страны, что правительство, идя навстречу многочисленным дворянским челобитным, в 1754 г. объявило винокурение дворянской монополией. Инициатором данного решения стал граф П.И. Шувалов, который наряду с С.Ф. Апраксиным, А.В. Глебовым и другими влиятельными вельможами был одним из главных подрядчиков (поставщиков) пшеничного вина в государственную казну.

В связи с развитием легкой промышленности особо повысился спрос на технические культуры и шерсть. Помещики не только сбывали владельцам парусно-полотняных и канатных мануфактур лен, пеньку, коноплю и другое сырье, но и создавали в собственных поместьях так называемые вотчинные мануфактуры, основанные на крепостном труде.

Основной формой развития промышленности в этот период стало дальнейшее строительство мануфактур. Особенно большие успехи были достигнуты в металлургии и легкой промышленности, где функционировало более 400 мануфактур. По утверждению блестящего знатока этого вопроса профессора Н.И. Павленко, успехи промышленного развития страны оказались настолько внушительными, что уже в середине 1730-х гг. русские мануфактуры не только полностью удовлетворили внутренний спрос на металл и текстильные изделия, но и на равных конкурировали с европейскими товарами на мировом рынке.

Существенная особенность промышленного развития страны в тот период состояла:

1) В появлении новых промышленных центров. Наряду с Уралом, Олонцом, Москвой и Петербургом крупными промышленными центрами страны стали Ярославль, Серпухов, Тула, Иваново, Астрахань и другие города и промысловые села империи.

2) В существенном изменении удельного веса казенных и частных мануфактур. В этот период правительство активно субсидировало только строительство металлургических мануфактур на Урале, тогда как все остальные мануфактуры стали строиться на личные средства дворян, купцов и даже крепостных крестьян.

Следует особо подчеркнуть тот факт, что в эти годы крепостнические порядки, господствовавшие в деревне, быстро стали проникать во всю крупную промышленность. В итоге крепостническая среда захлестнула все ростки капитализма, и господствующей формой труда во всех отраслях промышленности стал крепостной принудительный труд. Самым зримым проявлением этого факта служит знаменитый сенатский указ от января 1736 г., который навечно закрепил за владельцами мануфактур всех наемных и пришлых работных людей.

Наряду с мануфактурой дальнейшее развитие получили и такие традиционные формы развития мелкотоварного промышленного производства, как городское ремесло и крестьянские отхожие или местные промыслы. При императрице Елизавете Петровне, которая взошла на российский престол под лозунгом возврата «отеческих порядков» Петра I, в 1742–1743 гг. были восстановлены Главный магистрат, Мануфактур-коллегия и Берг-коллегия, которым вновь было поручено осуществлять «отеческое попечение» над всей государственной промышленностью, рудным делом и строительством казенных мануфактур.

Расширение привилегий дворянства и особенно засилье иностранцев при дворе оказывали крайне негативное влияние на всю торговую политику русского правительства. В 1731 г. правительство Анны Иоанновны установило новый таможенный тариф, который носил менее выраженный протекционистский характер, поскольку максимальная пошлина на ввозимый из-за рубежа товар стала составлять всего 20 % от его стоимости. Более того, спустя несколько лет, в 1734 г., стараниями герцога Э.И. Бирона, который получил от английских купцов крупную взятку, был подписан крайне невыгодный торговый договор с Англией, который предоставил тамошним купцам и финансистам целый ряд доселе невиданных льгот и привилегий, в частности право беспошлинной транзитной торговли с Ираном.

При Елизавете I торговая политика русского правительства стала носить более взвешенный и национально ориентированный характер.

• Во-первых, благодаря усилиям графа П.И. Шувалова в 1754 г. в России был наконец-то уничтожен такой архаичный пережиток феодальной раздробленности, как внутренние таможенные пошлины.

• Во-вторых, в 1757 г. был установлен новый, более высокий протекционистский таможенный тариф, который защитил отечественных товаропроизводителей от конкуренции со стороны более дешевых импортных товаров.

Сразу после введения подушной подати в 1725 г. выяснилось, что казна не досчиталась около 30 % требуемой суммы для содержания армии и флота. В этой ситуации правительство приняло решение снизить подушный оклад до 70 копеек, но никакого эффекта эта поблажка не принесла. Тогда правительство отстранило армейские команды от сбора подушной подати и передало это право в руки самих помещиков и общинных должностных лиц. Задолженность стали взыскивать не с самих крестьян, а с их помещиков, мирских старост и приказчиков.

Но и эта карательная мера не решила проблемы, и в 1730 г. правительство вновь обратилось к проверенному способу выбивания подушной подати. Однако уже через три года все вернулось на круги своя и помещики опять стали отвечать за сбор подушной подати, что неизбежно привело к усилению их власти над крестьянами, росту эксплуатации, произвола и разного рода злоупотреблений.

Долголетний анализ причин хронического финансового кризиса привел высших сановников империи, в частности обер-прокурора Сената А.А. Маслова, к мысли о том, что причиной многих недоимок был невиданный рост эксплуатации крестьян самими помещиками. Но никаких конкретных мер к исправлению этой ненормальной ситуации предпринято так и не было. Правительство посчитало, что наполнить государственную казну можно другими, менее болезненными, способами, а именно:

1) введением государственной монополии на самые ходовые товары, в частности, соль (1731) и водку (1742);

2) введением косвенного налогообложения путем повышения цен на ту же соль, водку и другие монопольные товары;

3) порчей медной монеты, номинальная стоимость которой только в 1721–1731 гг. сократилась в пять раз.

Для решения проблемы острейшего бюджетного дефицита и растущей инфляции в 1733 г. императрица Анна Иоанновна, ввиду острого недостатка ссудного кредита и высоких ростовщических процентов, доходивших до 20 % годовых, «чего во всем свете отродясь не водится», повелела учредить «Монетную контору» для выдачи льготных кредитов под 8 % годовых под залог золота и серебра.

В 1754 г., по инициативе тогдашнего главы правительства графа П.И. Шувалова Правительствующий сенат учредил два первых государственных кредитных учреждения — Дворянский заемный банк с уставным капиталом в 750 тыс. рублей и Коммерческий банк для купечества с уставным капиталов в 500 тыс. рублей. Первый банк, который имел свои конторы в Петербурге и Москве, напрямую управлялся Сенатом, а второй банк, созданный при Петербургском морском порту, находился в ведении Коммерц-коллегии и управлялся ее президентом Яковом Матвеевичем Евреиновым.

Главной целью создания этих коммерческих банков со стопроцентным государственным капиталом стала выдача льготных заемных краткосрочных ссуд лицам дворянского и купеческого звания под 5–6 % годовых против прежних 20 % годовых, которые традиционно брались у ростовщиков. При помощи этих банков правительство намеревалось решить две острейших проблемы:

1) предотвратить нарастающее разорение и гибель многих дворянских имений и

2) поощрить развитие внешней торговли.

Размер самой ссуды для помещиков-дворян первоначально зависел от количества их крепостных душ и выдавался под залог их имущества, а для купцов под залог наличного товара, который уже находился в Петербургском морском порту.

Скоро выяснилось, что сия благая цель не привела к желаемому результату, поскольку:

1) небольшие уставные капиталы этих банков не позволили им выдать кредиты всем желающим, а

2) количество невозвращенных ссуд подорвало платежеспособность самих банков.

Поэтому уже в 1762 г. новый император Петр III своим именным указом упразднил Коммерческий банк для купечества, однако реализовать его так и не успел, а новая императрица Екатерина II отменила указ покойного супруга.

По мнению многих историков (Н. Павленко, Л. Милов, Е. Анисимов), созданная Петром I бюрократическая машина дворянско-полицейского государства после его смерти прошла сквозь испытание контрреформ. Применительно к системе центрального управления это утверждение с некоторыми оговорками, безусловно, соответствовало действительности, а вот в отношении местного управления это было не совсем так. Более того, известный российский историк профессор А.Б. Каменский, автор фундаментальной монографии «От Петра I до Павла I: реформы в России XVIII века» (1999), высказал оригинальную и новаторскую мысль, что традиционный термин «контрреформы» вообще-то мало применим к характеристике политики преемников Петра I, поскольку все они, хотя и в разной мере, тоже были реформаторами, а многие их новшества носили вполне прогрессивный характер, и в этом смысле термин «контрреформы» абсолютно не несет в себе негативный смысл.

Сразу после воцарения всех преемников Петра при каждой царственной особе попеременно возникали либо Верховный тайный совет (Екатерина I), либо Кабинет министров (Анна Иоанновна), либо Конференция при высочайшем дворе (Елизавета Петровна), либо Императорский совет (Петр III). При явной неспособности всех монархов самостоятельно управлять огромным государством все эти властные структуры постепенно превращались в высшие органы имперской государственной власти и управления, куда входили самые влиятельные фавориты и вельможи. А Правительствующий сенат, Святейший синод и все 12 коллегий постоянно ущемлялись в своих правах и пережили много реорганизаций.

Что касается системы местного управления, то здесь ситуация была принципиально иная. В сущности, была полностью ликвидирована вся крайне запутанная, очень неэффективная и дорогостоящая система местных учреждений, созданная Петром I. Поэтому говорить об «областной контрреформе», как это делает ряд историков (Л. Милов), на наш взгляд, не совсем правомерно.

В 1727 г. решением Верховного тайного совета были уничтожены все городские магистраты, которые были преобразованы в ратуши, подконтрольные местным воеводам. Затем были ликвидированы сами ратуши, и вся полнота административной и судебной власти в городах перешла в руки воевод, которые назначались сановным Петербургом. В 1730-х гг. была перестроена вся система губернского, провинциального и уездного управления:

а) во-первых, были уничтожены все дистрикты во главе с земскими комиссарами и на их месте воссозданы уезды во главе с воеводами;

б) во-вторых, была установлена строгая соподчиненность всех руководителей местного управления: отныне губернатору, а не коллегиям или Сенату, подчинялись все провинциальные воеводы, которым, в свою очередь, подчинялись уездные воеводы.

В советской исторической науке социальную политику самодержавия в этот период традиционно и совершенно справедливо характеризовали как политику крепостническую и продворянскую.

Продворянский характер политики самодержавия наиболее ярко проявился в том, что после смерти Петра I дворянское сословие, обремененное различными повинностями, стало медленно, но неуклонно освобождаться от них. За эти десятилетия дворянство коренным образом изменило свой правовой и социальный статус и из служилого сословия превратилось в привилегированное сословие, что наиболее зримо проявилось в таких мероприятиях правительства, как:

1) в радикальном пересмотре петровского указа «О единонаследии» (март 1714 г.), в результате чего был отменен принцип майората и восстановлено право наследования земельной и иной собственности всеми чадами почившего землевладельца (январь 1731 г.);

2) в ограничении срока обязательной (пожизненной) дворянской службы до двадцати пяти лет и выхода дворян в отставку с довольно большим государственным пенсионом (декабрь 1736 г.);

3) в начале генерального межевания помещичьих земель, по итогам которого специальным императорским указом за помещиками были юридически закреплены все самовольно захваченные ими казенные и общинные земли (июль 1754 г.);

4) в издании знаменитого манифеста «О даровании вольности и свободы всему российскому дворянству» (февраль 1762 г.), по которому все дворяне:

а) впервые получали право оставить военную или гражданскую службу и выйти в отставку, или вовсе не поступать на нее;

б) могли свободно выезжать за границу и поступать на службу к зарубежным монархам;

в) в отношении дворян отменялись все телесные наказания и т. д.

По поводу этого знаменитого манифеста в исторической науке до сих пор идут споры по ряду ключевых проблем.

В русской исторической науке (С. Соловьев, В. Ключевский) этот манифест считали первым шагом на пути раскрепощения сословий, поскольку он покончил с «дворянским крепостным правом», установленным еще во времена Ивана Грозного знаменитым «Уложением о службе» 1556 г. В советской исторической науке (С. Троицкий, В. Буганов) данную трактовку этого манифеста, шедшую вразрез с основным марксистским положением о классовой сущности любого государства, полностью отвергали. Сейчас многие историки (Н. Павленко, Е. Анисимов, А. Каменский) вновь вернулись к теории раскрепощения сословия, у истоков которой стояли знаменитые русские историки и юристы «государственной школы» С.М. Соловьев, К.Д. Кавелин и Б.Н. Чичерин.

Ряд современных авторов (А. Мыльников) категорически утверждают, что инициатором издания этого манифеста был сам Петр III. Другие авторы (В. Наумов, А. Каменский) говорят о решающей роли в издании этого манифеста секретаря Императорской канцелярии Д.В. Волкова и нового генерал-прокурора Сената А.И. Глебова. Наконец, третья группа авторов (Н. Павленко) справедливо полагает, что вопрос о ликвидации «дворянского крепостного права» интенсивно обсуждался еще в период работы елизаветинской уложенной комиссией (1754―1761) и статьи нового проекта «Уложения», разработанного этой комиссией, как раз и были положены в основу манифеста «О вольности российскому дворянству».

Крепостнический характер политики самодержавия зримо проявился в том, что правительство, идя на поводу многочисленных требований дворянства, постоянно ужесточало нормы крепостного права:

1) в 1726 г. крепостным крестьянам было запрещено без разрешения помещика уходить на промыслы;

2) в 1731 г. крепостным и государственным крестьянам было запрещено вступать в подряды и откупа;

3) в 1736 г. помещикам было предоставлено полное право самостоятельно определять меру наказания своим беглым крепостным крестьянам;

4) в 1739 г. было подтверждено монопольное право помещиков на владение крепостными крестьянами;

5) в 1746, 1754 и 1758 гг. помещикам было представлено монопольное право на покупку земли и крепостных крестьян;

6) в 1747 г. помещикам разрешили продавать своих крепостных крестьян в рекруты;

7) в 1760 г. помещики получили право ссылать своих крепостных крестьян в Сибирь;

8) в 1765 г. помещики получили право ссылать крепостных крестьян на каторжные работы и, наконец,

9) в 1767 г. императорским указом крепостным крестьянам был наложен запрет подавать жалобы на своих помещиков.

Как верно подметил известный петербургский историк профессор Б.Н. Миронов, «вопреки распространенному в литературе мнению, крестьяне и юридически, и фактически вплоть до 1861 г. имели право жаловаться на своих помещиков и активно пользовались этим правом», поскольку в 1767 г. Екатерина II запретила подавать такие жалобы лично ей, «мимо учрежденных на то правительств».

Начиная с 1730-х гг. резко возросли повинности владельческих крестьян в пользу своих помещиков, особенно такая тяжелая форма эксплуатации, как барщина, которая в эти годы получает наибольшее развитие. Более того, по мнению большинства отечественных историков (Н. Павленко, Л. Милов), уровень эксплуатации крестьян в барщинных хозяйствах достиг такого запредельного уровня, после которого де-факто наступало разорение и гибель самого крестьянского хозяйства.

При Петре II в мае 1727 г. Малороссийская коллегия, созданная Петром I в 1722 г., была упразднена и восстановлена стародавняя выборность запорожского (малороссийского) гетмана, на которую был избран миргородский полковник Даниил Павлович Апостол (1727–1734). Но после его смерти, уже при Анне Иоанновне, Кабинет министров принял решение: «гетману в дальнейшем быть не мыслится, а быть Правлению в шести персонах». В состав Правления гетманского правительства были включены три представителя центральной петербургской власти — генерал А.А. Шаховской, генерал И.Ф. Барятинский и полковник А.Г. Гурьев, и три представителя от генеральной старшины — генеральный судья М.Т. Забела, генеральный есаул Ф.И. Лысенко и генеральный казначей А.М. Маркович. Формально члены гетманского правительства имели равные права, однако фактическим главой Правления был князь А.А. Шаховской. Принятое в Петербурге решение во многом было продиктовано тем, что в ожидании новой русско-турецкой войны (1735―1739), которую активно провоцировал версальский двор, сановный Петербург был вынужден обезопасить тылы двух русских армий фельдмаршала Б.Х. Миниха и генерала М.М. Леонтьева, которым предстояло вести боевые действия на всей территории Крымского ханства и в сопредельных османских провинциях — Молдавии и Валахии. По итогам этой войны в 1739 г. был подписан Белградский мирный договор, по условиям которого Россия приобретала Азов и небольшие территории в Правобережной (ханской) Малороссии вдоль среднего течения Днепра.

В 1750 г. новая императрица Елизавета Петровна, питавшая особую слабость к малороссийским казакам, и повинуясь просьбам своего фаворита и тайного супруга графа А.Г. Разумовского, восстановила должность малороссийского гетмана и утвердила в ней его младшего брата К.Г. Разумовского, присвоив ему титул «Ея Императорского Величества гетман всея Малыя России, обоих сторон Днепра и войск Запорозских». Одновременно вдоль Северского Донца было продолжено строительство Украинской пограничной линии, начатой еще в 1730 г. по указу президента Военной коллегии фельдмаршала князя В.В. Долгорукова. Здесь, на границах Слободской Украины, Запорожской Сечи и Крымского ханства, где ныне существует Кировоградская область, в 1752 г. по указу Елизаветы Петровны создана Новая Сербия, которую заселили сербы, черногорцы, македонцы, болгары и другие выходцы из балканских провинций Австрийской империи. Это буферное «государство» со столицей в Новомиргороде вошло в состав Российской империи, получило статус автономии и напрямую управлялось Правительствующим сенатом и Военной коллегией, поскольку все мужское население Новой Сербии было включено в состав Сербского гусарского корпуса, который возглавил генерал-поручик И.С. Хорват.

В 1753 г. эта территория была разделена на вновь образованную Новую Сербию со столицей в Елисаветграде (нынешний Кировоград), где поселилась часть запорожских казаков, объединенных в Новослободской полк, и Славянскую Сербию со столицей в Бахмуте (нынешний Артемовск), населенную выходцами из российских губерний и балканских провинций, которая растянулась вдоль всей Украинской пограничной линии. На этой территории, где сейчас расположены ряд районов Полтавской, Запорожской, Днепропетровской и Донецкой областей, в 1764 г. императрица Екатерина II учредила Новороссийскую губернию, центром которой стал Кременчуг.

В том же году Екатерина II окончательно ликвидировала гетманское правление и восстановила в Глухове Малороссийскую коллегию, которую возглавил генерал-аншеф граф П.А. Румянцев. В 1765 г., императрица издала именной манифест, в соответствии с которым все слободские полки были преобразованы в регулярные Харьковский уланский и Сумской, Острогожский, Ахтырский и Изюмский гусарские полки, и на территории их расквартирования учреждена Слободско-Украинская губерния, административным центром которой стал Харьков.

Основными задачами внешней политики России в указанный период оставались:

• возвращение всех исконно русских земель, входивших в состав Речи Посполитой;

• активная защита и укрепление позиций России в Прибалтике и Балтийском регионе, достигнутых в ходе Северной войны;

• борьба с Османской империей и ее вассалом Крымским ханством за выход в Азовское и Черное моря и укрепление позиций России на Кавказе.

В отечественной исторической науке до сих пор нет единства взглядов относительно того, чьим реальным интересам отвечала внешняя политика России, особенно в период аннинского правления. Одни историки (Н. Павленко, Е. Анисимов, С. Нелипович) традиционно говорят о преемственности внешнеполитического курса, особо подчеркивая тот факт, что в указанный период внешнеполитические задачи решались гораздо менее энергично и целенаправленно, чем во времена Петра I. Другие историки (Н. Коробков, Г. Некрасов), напротив, утверждают, что внешняя политика правящих кругов Российской империи гораздо больше отвечала национальным и геополитическим интересам Австрии и Польши, нежели самой России.

В 1733 г. после смерти Августа II в Речи Посполитой началась борьба за власть между тестем французского короля Станиславом Лещинским, которого активно поддерживал версальский двор, и сыном покойного короля Августом III, которого не менее активно поддерживали в Петербурге и Вене. В августе 1733 г. Польский сейм при поддержке Версаля избрал новым польским королем Станислава Лещинского. В ответ на это русские войска под командованием генерала П.П. Ласси перешли границу с Речью Посполитой и вскоре овладели Варшавой. В результате Станислав Лещинский бежал в Гданьск, а «Гроховская конфедерация» избрала новым королем саксонского курфюрста Августа III (1734―1763).

В январе ― апреле 1734 г. русская армия во главе с фельдмаршалом Б.Х. Минихом овладела Торном и Гданьском, и Станислав Лещинский вновь бежал, но уже к своим покровителям в Париж, а русская армия под командованием генерал-аншефа П.П. Ласси во исполнение своих союзнических обязательств вступила на территорию Баварии и заняла город Нюрнберг. В этой ситуации в октябре 1735 г. Франция вынуждена была смириться со своим позорным поражением и подписать Венский мирный договор, который зафиксировал победу Австрии и России в войне за «польское наследство».

После поражения в войне за «польское наследство» Париж стал активно подстрекать Оттоманскую Порту к очередному военному конфликту с Россией. Стамбул, который в это время вел тяжелую войну с Персией, всячески противился этим планам Версаля. В создавшейся ситуации сановный Петербург, сознавая неизбежность столкновения с Турцией, решил заручиться поддержкой Тегерана, и в 1735 г. правительство Анны Иоанновны подписало с Надир-шахом Гянджинский трактат, по которому Россия передала Персии все прикаспийские территории, отошедшие к ней по Петербургскому договору 1723 г. Узнав о заключении этого договора, оттоманский двор сильно возбудился, и по указке Стамбула в прикаспийские степи тут же вторглись орды крымских татар, что стало предлогом для начала новой русско-турецкой войны.

Осенью 1735 г. русская армия под командованием генерала М.И. Леонтьева двинулась к Перекопу, но из-за огромных потерь вскоре повернула вспять. Весной 1736 г. первая русская армия под командованием фельдмаршала Б.Х. Миниха вновь направилась к Перекопу и, сходу овладев им, в июне 1736 г. захватила столицу Крымского ханства Бахчисарай. А уже в июле 1736 г. вторая русская армия под командованием фельдмаршала М.И. Леонтьева овладела Азовом.

В ходе весенней военной кампании 1737 г. первая армия под командованием Б.Х. Миниха овладела крепостью Очаков, а вторая армия, руководимая М.И. Леонтьевым, нанесла крупное поражение самому Менгли-Гирею и захватила восточное побережье Тавриды, где разорила и сожгла древнюю столицу Крымского ханства город Карасу-Базар. Летом 1737 г. начал свою работу Немировский мирный конгресс, но из-за позиции Стамбула, взявшего на вооружение тактику мелочных придирок, он завершился безрезультатно, и военные действия были возобновлены.

Военная кампания 1738 г. не принесла ощутимых успехов ни одной из воюющих сторон. Зато кампания 1739 г. оказалась на редкость удачной для русской армии, поскольку в августе 1739 г. фельдмаршал Б.Х. Миних, разбив под Ставучанами турецкую армию Вели-паши, овладел Хотином и Яссами. В этой ситуации Вена, опасаясь похода русских войск на Константинополь, подписала с султаном Махмудом I сепаратный мирный договор и вышла из состояния войны. Гнилая позиция венского двора делала бесперспективным дальнейшее продолжение войны, и Россия предложила начать новые мирные переговоры, которые завершились в сентябре 1739 г. подписанием Белградского мирного договора, по условиям которого Россия вновь получила Азов и незначительную часть Правобережной Малороссии. Кабардинское ханство объявлялось нейтральной территорией, и России по-прежнему запрещалось иметь свой военный флот на Азовском и Черном морях.

В 1740 г. скончался австрийский император Карл VI и новый прусский король Фридрих II Великий (1740–1786) вознамерился отторгнуть у Вены одну из богатейших провинций австрийской короны — Силезию. С этой целью он решил нейтрализовать Россию, которая была союзницей венского двора, и навязать ей собственный военный союз. Стараниями Б.Х. Миниха и А.И. Остермана прусскому королю удалось реализовать этот коварный замысел, и в декабре 1740 г. был заключен русско-прусский военный союз. В этой ситуации в игру включилась другая соперница Австрии — Франция, которая через своего посланника маркиза Ж. де Шетарди стала подталкивать Россию к войне со Швецией. Одновременно Версаль стал умело играть на реваншистских настроениях в самом Стокгольме. В результате эта интрига увенчалась успехом и в июле 1741 г. Швеция объявила России войну.

В августе 1741 г. русская армия под командованием фельдмаршала П.П. Ласси, не дожидаясь вторжения шведских войск под командованием генерала К.Э. Левенгаупта, сама перешла русско-шведскую границу и разгромила шведов при Вильманстранде, вынудив их отступить вглубь Финляндии. В ноябре 1741 г. К.Э. Левенгаупт совершенно неожиданно сам перешел в контрнаступление и двинул свои войска на Выборг, где на зимних квартирах пребывала вся русская армия. В этой ситуации новое правительство Елизаветы Петровны, только что пришедшей к власти в результате дворцового переворота, пошло на подписание перемирия со шведами.

В феврале 1742 г. боевые действия в Финляндии вновь возобновились. В июле 1742 г. русская армия овладела Нейшлотом и Борго, а в августе окружила и разгромила шведскую армию генерала Ж.К. Буске под Гельсингфорсом (Хельсинки) и вскоре овладела всей территорией Финляндии. Отныне главным театром боевых действия стало Балтийское море, где в мае 1743 г. русская гребная флотилия под командованием адмирала Н.Ф. Головина разгромила шведскую эскадру у острова Карпо и вынудила Стокгольм сесть за стол переговоров. В августе 1743 г. был подписан Абосский мирный договор, по условиям которого к России отходила южная часть Финляндии с городами Фридрихсгам, Вильманстранд и Нейшлот.

В середине 1750-х гг. в Европе сложились две военно-политических коалиции — англо-прусская (Англия, Пруссия) и антипрусская (Австрия, Франция, Россия, Швеция, Саксония), что поставило весь континент на грань новой кровопролитной Семилетней войны (1756–1763).

В августе 1756 г. Пруссия вторглась на территорию Саксонии и, разгромив армию генерала А. Рутковского, овладела Дрезденом и Лейпцигом. В сложившейся ситуации австрийская императрица Мария-Терезия послала на помощь саксонцам австрийскую армию фельдмаршала М. Броуна, которая была разбита пруссаками под Дрезденом. Саксония вынуждена была капитулировать, и вся территория курфюршества была включена в состав молодого Прусского королевства.

Узнав о поражении Августа III, в сентябре 1756 г. Россия объявила Пруссии войну. В июле 1757 г. русская армия под командованием фельдмаршала С.Ф. Апраксина вступила в пределы Восточной Пруссии, захватила Мемель и Тильзит и стала продвигаться к Кенигсбергу. Здесь, у деревни Гросс-Егерсдорф в августе 1757 г. состоялось первое грандиозное сражение, в котором прусская армия генерала И. Левальда была полностью разгромлена русскими полками генерал-аншефа П.А. Румянцева. Из-за придворных интриг в сановном Петербурге ловкий царедворец фельдмаршал С.Ф. Апраксин, опасаясь скорой смерти серьезно захворавшей императрицы Елизаветы Петровны и воцарения царевича Петра, не стал развивать достигнутый успех и поспешно отступил к Тильзиту.

В сентябре 1757 г. захворавшая императрица выздоровела, и фельдмаршал С.Ф. Апраксин, которого на сей раз подвело политическое чутье, был сразу заключен под стражу, а новым командующим русской армии был назначен генерал-аншеф В.В. Фермор. В декабре 1757 г. русская армия вновь вторглась в пределы Восточной Пруссии. В январе 1758 г. корпус генерала П.А. Румянцева вновь взял Тильзит и Кенигсберг, и императрица Елизавета Петровна подписала манифест «О вхождении Восточной Пруссии в состав Российской империи».

В мае 1758 г. русская армия начала боевые действия в Померании. Вскоре под давлением Австрии и Франции, чьи корпуса были разгромлены в Силезии, театр военных действий переместился к Кюстрину, куда по приказу сановного Петербурга генерал В.В. Фермор двинул свои корпуса. В нескольких десятках верст от Берлина, у деревни Цорндорф, в августе 1758 г. состоялось новое генеральное сражение, в котором прусская армия генерала Ф. Зейдлица вновь потерпела сокрушительное поражение от русских войск. Однако генерал В.В. Фермор, как и его предшественник, тоже не стал преследовать поверженного неприятеля и отвел всю армию на зимние квартиры в низовья Вислы, за что вскоре поплатился своей должностью и был отправлен в отставку.

В июле 1759 г., выполняя приказ Конференции при высочайшем дворе, русская армия под командованием нового главнокомандующего фельдмаршала П.С. Салтыкова овладела Франкфуртом, где в начале августа 1759 г. у деревни Кунерсдорф состоялось очередное грандиозное сражение, в ходе которого хваленая прусская армия была повержена в очередной раз, а ее непобедимый полководец Фридрих II позорно бежал с поля брани. После столь впечатляющей виктории фельдмаршал П.С. Салтыков предложил своему австрийскому коллеге фельдмаршалу Л.Й. Дауну сразу двинуться на Берлин. Австрийцы, заинтересованные только в возращении Силезии и опасаясь усиления России на всем европейской континенте, отвергли этот план. В результате фельдмаршал П.С. Салтыков в знак протеста подал в отставку и был заменен бездарным фельдмаршалом А.Б. Бутурлиным.

Военная кампания 1760 г. оказалась не очень удачной для всей русской армии, и единственным крупным достижением всей кампании стал знаменитый рейд корпусов генералов З.Г. Чернышева и Г.К. Тотлебена на Берлин, который завершился взятием прусской столицы в сентябре 1760 г.

В ходе военной кампании 1761 г. русская армия под командованием генерал-аншефа П.А. Румянцева овладела Кольбергом и вышла к границам Бранденбурга. В декабре 1761 г. в Петербурге скончалась императрица Елизавета Петровна, и новый русский император Петр III, будучи горячим поклонником прусского короля, отдал приказ о прекращении всех боевых действий и начале мирных переговоров, которые стали «чудом Бранденбургского дома» и завершились в апреле 1762 г. подписанием Петербургского мирного договора. Более того, в июне 1762 г. был заключен военный союз с Берлином, и теперь России предстояло снова воевать, но уже против своих вчерашних союзников. Дворцовый переворот в Петербурге в июне 1762 г. спас ее от этого позора.

Новое правительство Екатерины II расторгло союзный договор с Пруссией, но боевых действий не возобновило. Выход России из войны заставил всех других участников этой коалиции прекратить все боевые действия и сесть за стол переговоров, которые завершились в феврале 1763 г. подписанием Парижского и Губертсбургского мирных договоров, закрепивших победу англо-прусской коалиции в столь бесполезной для России Семилетней войне.