1. Основные направления общественной мысли.

2. Освободительное (революционное) движение в 1861―1864 гг.

3. Революционные организации и кружки 1860-х ― начала 1870-х гг.

4. Революционное народничество 1870-х ― начала 1880-х гг.

   а) Основные течения русского народничества в 1870-х гг.

   б) «Земля и воля» (1876―1879).

   в) «Народная воля» (1879―1881) и «Черный передел» (1879―1882).

5. Историография народничества.

В советской историографии (Э. Виленская, В. Твардовская, Н. Эйдельман, Л. Ляшенко) и в ряде современных научных работ (Н. Троицкий) при изучении истории общественного движения пореформенной России всегда преднамеренно акцентировалось внимание на развитии радикального, или революционно-демократического движения. Между тем, в этот период продолжали существовать и динамично развиваться и консервативное, и либеральное направления общественной мысли.

1) Консервативное направление. В пореформенный период это направление общественной мысли, которое активно поддерживал сам император Николай I, по-прежнему оставалось в идеологических рамках теории «официальной народности», основные постулаты которой были сформулированы графом С.С. Уваровым еще в 1832 г. Новые идеологи этого направления, среди которых были Константин Петрович Победоносцев, Дмитрий Андреевич Толстой, Михаил Никифорович Катков и Владимир Петрович Мещерский, по-прежнему рассматривали самодержавие как единственно возможную форму правления в России, православие провозглашали основой духовной жизни всей нации, а народность трактовали как отсутствие социальных противоречий в стране и единение православного русского народа с царем.

Если во внутренней политике консерваторы оставались апологетами самодержавия и несколько позднее стали идеологами александровских «контрреформ», то во внешней политике они всячески культивировали и отстаивали идеи панславизма, т. е. единения всех славянских народов под скипетром российского монарха.

Социальной базой консервативного движения являлись многие представители высшей правящей элиты и верхушки православного духовенства, консервативно настроенная часть дворянства и купечества, а также подавляющая часть русского крестьянства. Поэтому взгляды консерваторов во многом отражали настроения подавляющей части русского общества, что в нашей историографии традиционно замалчивалось. Основными печатными органами консерваторов были газета «Московские ведомости» и журнал «Гражданин».

2) Либерально-оппозиционное направление. В рамках этого направления общественной мысли существенное место по-прежнему занимали славянофилы. В настоящее время целый ряд авторов (В. Шелохаев, Л. Ляшенко, Е. Дудзинская) опровергает сложившийся в советской историографии стереотип, что в пореформенное время наступил период заката и распада славянофильства и превращение его в исключительно реакционное направление.

На арену общественно-политической жизни России в то время выдвинулись такие видные славянофилы, как Владимир Александрович Черкасский, Александр Иванович Кошелев, Иван Сергеевич Аксаков и Юрий Федорович Самарин, которые принимали самое активное участие в подготовке и проведении крестьянской, судебной и земской реформ. В пореформенную эпоху дальнейшее развитие получила славянофильская идея созыва общероссийского всесословного законосовещательного органа — Земского собора, как истинного выразителя широкого общественного мнения. По мнению славянофилов, именно Земский собор, не ограничивая самой самодержавной власти монарха, должен был стать инструментом единения царя с народом и гарантом от любых революционных потрясений в стране. Защита славянофилами самодержавия как политического института вполне уживалась у них с острой критикой самих российских самодержцев и их политического курса. Славянофилы не отрицали возможности введения конституционного правления в России, но считали его преждевременным.

Позднее, где-то со второй половины 1870-х гг. получило свое развитие земское либерально-оппозиционное движение и их идея о созыве всероссийского земского органа в виде «Общей земской думы» или «Земского собора». В своих многочисленных «адресах» и «записках» на имя царя земцы требовали ввести в Государственный совет представителей губернских и уездных земств. Основными печатными органами славянофилов были журналы «День», «Москва» и «Русь».

В 1870-х гг. заметно оживилась и деятельность западников, вождями которых в пореформенный период были Борис Николаевич Чичерин, Федор Иванович Родичев, Константин Дмитриевич Кавелин, Дмитрий Иванович Шаховской и другие видные общественные деятели. В отличие от славянофилов западники, всегда исповедовавшие идею общего цивилизационного развития России и Запада, были сторонниками конституционной монархии и выступали за введение конституции, созыв законодательного выборного органа власти, значительное расширение полномочий земств и городских дум и за продолжение либеральных реформ. Основными печатными органами западников были два научно-популярных журнала — «Вестник Европы» и «Русская мысль».

И западники, и славянофилы выступали за сохранение сильной исполнительной власти и создание в России правового государства, категорически отвергали любые насильственные методы борьбы с царским режимом и ратовали за эволюционный путь развития страны через механизм реформ.

3) Революционно-демократическое направление. 1860—1870-е гг. стали временем расцвета революционно-демократического, или радикального направления русской общественной мысли и зарождения движения революционных народников. В свое время вождь большевиков В.И. Ульянов (Ленин), проанализировав их политическую программу, писал, что отличительной особенностью революционных народников было:

а) признание капитализма регрессом и упадком в развитии общества;

б) убежденность в том, что в России отсутствуют какие-либо объективные предпосылки для становления и развития капитализма;

в) признание самобытности русского экономического строя вообще, и крестьянской поземельной общины в частности;

г) убежденность в том, что в России существуют объективные предпосылки для строительства социализма, поскольку здесь сохранилась его готовая ячейка — крестьянская поземельная община, основанная на принципах коллективизма.

В отечественной исторической науке традиционно выделяют три основных этапа в развитии революционного движения в России во второй половине XIX в.:

1) 1860-е гг. — создание революционно-демократической идеологии и первых тайных организаций радикалов;

2) 1870 — начало 1880-х гг. — окончательное оформление народнической идеологии и деятельность самых радикальных организаций революционных народников;

3) 1880―1890-е гг. — разгром движения революционных народников и становление движения либерального народничества, а также начало распространения идей марксизма и создание первых социал-демократических организаций.

В начале 1860-х гг. в России возникло сразу два идейных центра революционно-демократического движения: первый — вокруг редакции журнала «Колокол», который издавался в Лондоне А.И. Герценом и Н.П. Огаревым, и второй — вокруг журнала «Современник», издателями которого были Н.А. Некрасов и Н.Г. Чернышевский. На базе этих идей в 1861―1863 гг. получил свое развитие так называемый «прокламационный период» освободительного движения. Свое название он получил благодаря тому, что в это время основной формой пропаганды революционных идей стали многочисленные прокламации, в частности «Барским крестьянам от их благожелателей поклон» и «Великоросс», авторство которых до сих пор не установлено, «Письма без адреса» Н.Г. Чернышевского, «Молодая Россия» П.Г. Заичневского, «К молодому поколению» и «К крестьянам» Н.В. Шелгунова и многие другие. Основные идеи этих прокламаций были далеко не одинаковы. Например, «Великоросс» предлагал образованным классам русского общества организовать широкую антиправительственную кампанию с требованием введения конституционного правления в России. Прокламация «К молодому поколению» требовала полного и незамедлительного обновления страны мирным путем и введения парламентарной республики, а самая радикальная «Молодая Россия» безоговорочно ратовала за «неумолимую кровавую революцию», которая должна была уничтожить самодержавие и всех представителей дома Романовых, ликвидировать помещичье землевладение, конфисковать все церковное и монастырское имущество и т. д.

Последняя прокламация не только озлобила царскую власть, но даже шокировала многих радикалов, в том числе А.И. Герцена, Н.П. Огарева, Н.Г. Чернышевского и М.А. Бакунина, которые решительно отмежевались от ее «кровавых сентенций».

Н.Г. Чернышевский при активной финансовой поддержке А.И. Герцена и Н.П. Огарева, которые сами находились на содержании английского клана Ротшильдов, занялся объединением радикальных сил, сочетая легальные и нелегальные методы работы. В конце 1861 г. в Петербурге сложилась первая революционно-народническая организация — «Земля и воля». Ее идейными вдохновителями были всё те же А.И. Герцен и Н.Г. Чернышевский, а реальными организаторами стали братья Н.А. и А.А. Серно-Соловьевич, А.А. Слепцов, Н.Н. Обручев, С.С. Рымаренко и В.С. Курочкин, которые вошли в ее Центральный комитет.

«Земля и воля» строилась как федерация кружков, созданных в 14 городах страны: в Петербурге, Москве, Твери, Саратове, Вологде, Астрахани, Полтаве и ряде других. Самыми крупными отделениями были московский и петербургский кружки: первый кружок возглавлял сын купца-миллионера Н.И. Утин, а второй кружок опекали Ю.М. Масолов и Н.М. Шатилов, которые были любимыми учениками Н.Г. Чернышевского по саратовской гимназии. «Земля и воля» имела и свою военную организацию — «Комитет русских офицеров в Польше», которую возглавлял подпоручик А.А. Потребня.

Первоначально программным документом «Земли и воли» стала статья Н.П. Огарева «Что нужно народу?», опубликованная в июле 1861 г. в эмигрантском журнале «Колокол». Изложенная в этой статье программа действий была рассчитана на сплочение всех оппозиционных и революционных сил и носила в основном умеренный характер. В частности, в ней выдвигались требования безвозмездной передачи крестьянам всей земли, которой они владели до реформы, замены правительственных чиновников выборными волостными, уездными и губернскими органами самоуправления, создания общероссийского органа представительной власти и т. д.

В дальнейшем, по мере прихода к руководству этой организацией более радикальных деятелей, в частности Н.И. Утина и Г.Е. Благосветова, программа «Земли и воли» претерпела серьезные изменения. В феврале 1863 г. в первом номере нелегальной газеты «Свобода» землевольцы провозгласили новые положения своей программы, в частности, свержение самодержавия и созыв Учредительного Земского собора путем народной революции, которую совместно с польскими революционерами они собирались начать весной 1863 г.

Дело в том, что еще осенью 1861 г. в Варшаве возникла тайная организация «красных революционеров» во главе с Центральным национальным комитетом, которая ставила своей задачей полное восстановление польской государственности в границах 1772 г. Наиболее видными руководителями этой русофобской националистической группировки были очень популярные лидеры «красных» — генерал Я. Домбровский, С. Сераковский, З. Падлевский, С. Бобровский и В. Врублевский, которые были самым тесным образом связаны с русскими революционерами. В декабре 1862 г. на встрече лидеров «Земли и воли» с польскими «красными» была достигнута договоренность о совместном выступлении весной 1863 г. После ареста Я. Домбровского польские националисты решили не откладывать свое выступление, и в январе 1863 г. в Царстве Польском вспыхнул новый мятеж, вызвавший неописуемый восторг у всех предателей русских национальных интересов, рядившихся в революционные рясы. После подавления польского восстания настал конец и самой «Земле и воле», которая, полностью обанкротившись, прекратила свое существование летом 1864 г.

Радикальное направление в русском освободительном движении середины 1860-х — начала 1870-х гг. было представлено деятельностью различных нелегальных и полулегальных кружков и организаций, среди которых обычно выделяют следующие структуры:

а) «Кружок ишутинцев» (1863―1866). Он возник в Москве осенью 1863 г. по инициативе саратовского разночинца и вольнослушателя Московского университета Николая Андреевича Ишутина. Основное ядро этой подпольной организации составили сам Н.А. Ишутин, его двоюродный брат Д.В. Каракозов, Д.А. Юрасов, П.Д. Ермолов, В.Н. Николаев и другие члены пензенского землячества, учившиеся в Москве. Филиал ишутинского кружка в северной столице возглавлял Иван Александрович Худяков. Первоначально деятельность ишутинцев не выходила за рамки чисто пропагандистской работы и обсуждения всевозможных проектов реформирования страны. Но в феврале 1865 г., разочаровавшись в итогах своей пропагандистской работы, наиболее радикальные члены кружка создали в его недрах тайное общество под названием «Организация», и стали вынашивать планы государственного переворота и цареубийства. 4 апреля 1866 г. Дмитрий Каракозов совершил неудачное покушение на Александра II, которое и привело к разгрому самого ишутинского кружка.

б) «Кружок нечаевцев» (1868―1869). Эта тайная организация революционеров возникла в Петербурге по инициативе очередного студента-недоучки Сергея Геннадьевича Нечаева и его приятеля журналиста Петра Никитича Ткачева. В процессе создания организации они разработали «Программу революционных действий», которая в основном предусматривала пропаганду идеи народного восстания, которое, по мнению С.Г. Нечаева, должно начаться весной 1870 г. Так и не успев встать на ноги, эта очередная контора радикальных революционеров была разгромлена полицией в марте 1869 г.

в) «Народная расправа» (1869―1870). После разгрома «нечаевского кружка» его руководитель все-таки успел улизнуть за границу и, выдав себя за эмиссара мифического Революционного центра, выклянчил у А.И. Герцена и Н.П. Огарева крупную сумму денег в размере 20 тысяч франков. Затем он сблизился с теоретиком русских анархистов М.А. Бакуниным, и они решили создать в России новое тайное общество. С этой целью они написали печально знаменитый «Катехизис революционера», ставший своеобразной «этикой революционного экстремизма».

Летом 1869 г., вернувшись в Россию с мандатом официального представителя русского отдела «Всемирного революционного центра», С.Г. Нечаев приступил к созданию нового тайного общества — «Народной расправы». Всего за несколько месяцев в столице была создана преступная террористическая организация с железной, по сути, диктаторской дисциплиной и строго конспиративной структурой. Как лидер-диктатор этой организации, С.Г. Нечаев намеревался к лету 1870 г. создать боевые отряды из уголовных элементов и посредством террора начать уничтожение государственной машины Российской империи и всех ее самых видных представителей. Его «наполеоновские планы» рухнули как мыльный пузырь. После убийства студента И.А. Иванова, совершенного по личному указанию С.Г. Нечаева, полиция напала на след «Народной расправы» и в начале 1870 г. разгромила эту террористическую организацию. С.Г. Нечаев в очередной раз улизнул за границу, но в 1872 г. он был выдан царским властям как уголовный преступник и заключен в Петропавловскую крепость, где и умер от помешательства в 1882 г.

Даже сейчас, в условиях разгула мирового терроризма, находятся специалисты (Н. Троицкий), которые, осуждая сам «феномен нечаевщины», оправдывают ее тем, что она была «порождена крайностями правительственной реакции», что конечно, вызывает законное недоумение у многих их коллег.

г) «Большое общество пропаганды», или «Кружок чайковцев» (1871―1874). После разгрома «Народной расправы» многие революционеры, отвергнув нечаевский радикализм, густо замешанный на уголовщине, ударились в другую крайность и отбросили саму идею централизованной организации, которая так уродливо преломилась в нечаевщине. Кружковцы того периода не признавали ни централизма, ни дисциплины, ни любых, даже самых либеральных, уставов и т. д. В условиях подобной всеобщей анархии только две народнических структуры сохранили некое подобие организованных структур — это «Кружок М.А. Натансона―П.А. Кропоткина» и «Кружок С.Л. Перовской». Летом 1871 г. эти организации объединились в «Большое общество пропаганды», которое иногда, не вполне правомерно, называют «Кружком чайковцев». В рамках этой организации существовало несколько региональных отделений в Петербурге, Москве, Киеве, Харькове, Одессе и Херсоне, объединявших около 100 членов, в том числе таких известных террористов, как С.М. Кравчинский, А.И. Желябов, С.Л. Перовская, Н.А. Морозов и других, которые затем составят костяк народовольцев.

В духе того времени «чайковцы» тоже не имели устава, однако у них была железная дисциплина, основанная на принципах подчинения личности организации, а меньшинства — большинству. Программа «чайковцев», написанная будущим теоретиком русского анархизма Петром Александровичем Кропоткиным, предусматривала тактику пропаганды и длительной подготовки народного бунта, которая затем станет теоретической основой знаменитого «хождения в народ».

д) «Кружок долгушинцев» (1872―1873). Эта организация, возникшая в Петербурге по инициативе очередного студента-недоучки Александра Васильевича Долгушина, состояла всего из 20 человек, но была на редкость амбициозной. Они не только пропагандировали тактику немедленных революционных действий, но и смогли создать подпольную типографию и отпечатать несколько прокламаций, в том числе «Русскому народу». Как только «долгушинцы» попытались начать пропаганду своих экстремистских идей, на их след напала тайная полиция, и «Кружок долгушинцев» был разгромлен.

В начале 1870-х гг. народническая доктрина А.И. Герцена и Н.Г. Чернышевского была дополнена, прежде всего, по вопросам тактики рядом идей лидеров российской политической эмиграции — М.А. Бакунина, П.Л. Лаврова и П.Н. Ткачева.

В результате новых идейных «открытий» и новаций в недрах революционного народничества, которое господствовало в революционном движении на протяжении всех 1870 — х гг., возникло три основных течения — «бунтарское», «пропагандистское» и «заговорщическое».

1) Идеологом «бунтарского» направления был Михаил Александрович Бакунин (1814―1876), который наиболее полно изложил свои теоретические воззрения в работе «Государственность и анархия», написанной в 1873 г. М.А. Бакунин считал, что русский народ является прирожденным «социалистом по инстинкту», поэтому его не надо агитировать за социализм, а следует сразу призвать к бунту. Революционеры в данном случае должны сыграть вспомогательную роль той воспламеняющей искры, которая зажжет пламя всенародного восстания и объединит разрозненные крестьянские бунты во всероссийский бунт. Таким образом, бакунинское направление было, прежде всего, бунтарским.

Другая особенность бакунинской доктрины состояла в том, что она была анархистской. Как видный теоретик анархизма, М.А. Бакунин рассматривал любую, даже самую демократическую государственную власть как «источник эксплуатации и деспотизма», поэтому он был горячим противником государственного социализма, считая, что он монополизирует общественную собственность в интересах чиновников, которые станут преемниками буржуазии в роли господствующего класса. Любой форме государства он противопоставлял принцип федерализма, т. е. свободную федерацию самоуправляющихся сельских общин и производственных ассоциаций, построенных на основе коллективной собственности на орудия и средства производства.

Из бакунинского анархизма вытекал и его специфический аполитизм, т. е. отказ от политической борьбы в пользу более радикальной социальной борьбы. Иначе говоря, М.А. Бакунин не отрицал саму политическую революцию, но растворял ее в более глобальной, социальной революции.

2) Идеологом «пропагандистского» направления был отставной артиллерийский полковник Петр Лаврович Лавров (1823―1900), который изложил основы своей идейной доктрины в знаменитых «Исторических письмах», написанных им в 1868―1870 гг. П.Л. Лавров разделял основной тезис бакунизма о социальной революции и рассматривал крестьянскую общину как готовую ячейку социализма. В отличие от М.А. Бакунина он не считал, что русский народ готов к осознанию самих идей социализма, поэтому полагал, что именно народники должны пробудить его революционное сознание. Как и М.А. Бакунин, П.Л. Лавров призывал народников идти в народ, но не сразу, а только после серьезной теоретической подготовки; и не для бунта, а для пропаганды своих идей. Анархизм и аполитизм были свойственны и П.Л. Лаврову, но в гораздо меньшей степени, чем М.А. Бакунину.

3) Идеологом «заговорщического» направления был магистр права Петр Никитич Ткачев (1844―1886). Это направление революционного народничества часто именуют русским бланкизмом, поскольку раньше с таких же позиций выступал знаменитый французский социалист-утопист Огюст Бланки. В отличие от бакунистов и лавристов, русские бланкисты не были анархистами. Они признавали необходимость политической борьбы и намеревались захватить государственную власть с тем, чтобы осуществить всеобщий социальный переворот. Так как современное Российское государство, по мнению П.Н. Ткачева, не имело прочных социальных и экономических корней, бланкисты надеялись свергнуть его силами партии заговорщиков, не утруждая себя пропагандой своих идей.

Первой крупной акцией революционного народничества стало массовое «хождение в народ», осуществленное летом 1874 г. Это движение, в котором приняли участие примерно две-три тысячи народников, охватило по разным оценкам от 37 (В. Федоров) до 50 (Н. Троицкий) губерний европейской части России, Прибалтики и Северного Кавказа. Эта пропагандистская акция потерпела полное фиаско, поскольку народники не знали истинных настроений российского крестьянства, не имели опыта ни пропагандистской работы, ни конспирации. Да и сами крестьяне совершенно не были готовы к восприятию непонятных им идей социализма.

После провального «хождения в народ» в среде революционных народников наступил период разброда и шатаний. Более года они не могли создать ни одной более-менее действенной организации, за исключением «Кружка москвичей» (П.А. Алексеев), который просуществовал не более двух месяцев и в апреле 1875 г. канул в Лету.

Только осенью 1876 г. народники смогли создать новую революционную организацию всероссийского масштаба, которая получила старое название «Земля и воля». Организаторами второй «Земли и воли» стали бывшие «чайковцы» Марк Андреевич и Ольга Александровна Натансон. Вместе с ними ключевую роль в новой организации стали играть Александр Дмитриевич Михайлов, Сергей Михайлович Степняк-Кравчинский, Валерьян Андреевич Осинский, Дмитрий Андреевич Лизогуб и Георгий Валентинович Плеханов.

Практически сразу после своего возникновения была создана программа «Земли и воли», основные пункты которой состояли в следующем:

1) передача всей земли в руки крестьянских общин;

2) полное общинное самоуправление;

3) право наций на самоопределение;

4) провозглашение гражданских и политических прав и свобод;

5) создание производственных землевладельческих и промышленных ассоциаций.

Чисто политические цели пока в программе не значились, а средства достижения своих программных установок землевольцы разделили на две части: организаторскую, т. е. пропаганду и агитацию своих идей, и дезорганизаторскую, т. е. индивидуальный террор в отношении видных представителей государственной власти.

Наряду с программой «Земля и воля» приняла и свой устав, проникнутый духом централизма, строжайшей дисциплины и конспирации. Само общество имело четкую организационную структуру: Совет общества, Центральный кружок в составе семи групп и 15 региональных отделений в крупных городах империи, включая Москву, Казань, Самару, Саратов, Воронеж, Киев, Харьков и Одессу. «Земля и воля» стала первой в России революционной организацией, которая издавала собственные печатные органы — газету и листок с аналогичным названием. Состав «Земли и воли», по мнению большинства специалистов (Б. Итенберг, Н. Троицкий, Л. Ляшенко), не превышал 200 членов, но практически все они были опытными конспираторами с многолетним стажем революционной борьбы.

Первоначально, в 1876―1877 гг. землевольцы возродили тактику «хождения в народ» посредством создания специальных народнических поселений. Когда они в очередной раз убедились в полной бесполезности этой затеи, на первый план вышла тактика террора против властей. 24 января 1878 г. Вера Ивановна Засулич тяжело ранила из пистолета петербургского градоначальника генерала Ф.Ф. Трепова, а 4 августа 1878 г. Сергей Михайлович Кравчинский заколол кинжалом начальника III Отделения Императорской канцелярии и шефа Корпуса жандармов генерал-адъютанта Н.В. Мезенцева.

В марте 1879 г. в недрах «Земли и воли» ведущие позиции заняли сторонники индивидуального террора, которые создали свой Исполнительный комитет. 2 апреля 1879 г. один из членов этого Исполкома — Александр Константинович Соловьев совершил очередное неудачное покушение на Александра II.

В результате всех этих событий внутри «Земли и воли» произошел раскол, и обособились две фракции — «политиков», т. е. активных сторонников террора, которые создали новую тайную организацию «Свобода или смерть», и «деревенщиков», сторонников прежних пропагандистских методов борьбы. Для того, чтобы предотвратить наметившийся раскол общества, было решено созвать Организационный съезд, который состоялся в Воронеже в июне 1879 г. Накануне созыва этого съезда в Липецке прошло заседание фракции «политиков», на котором была выработана общая линия поведения и принято решение о необходимости активизации террора. Во время работы самого съезда, во избежание раскола, его делегаты договорились о соединении двух тактик. Но очень скоро выяснилось, что соединить несоединимые вещи просто невозможно, и в августе 1879 г. произошел цивилизованный развод двух фракций на две самостоятельные организации — «Народную волю» и «Черный передел».

После неизбежного раскола «деревенщики» во главе с Г.В. Плехановым, П.Б. Аксельродом, Л.Г. Дейчем и В.И. Засулич вполне сознательно дали своей организации название «Черный передел», отразив в нем вековую мечту всего российского крестьянства о «черном», то есть всеобщем переделе земли. В центральной петербургской группе «Черного передела» насчитывалось всего 22 члена, а общая численность всей организации, включая 10 региональных отделений в Москве, Казани, Киеве, Харькове и других городах империи, составляла не более 100 членов.

Вскоре члены организации наладили издание своего центрального печатного органа под тем же названием «Черный передел» и газеты «Зерно», но развернуть реальную практическую деятельность им не удалось. В результате чернопередельцы либо эмигрировали за границу, либо перешли в «Народную волю», либо вообще отошли от революционного движения, и к началу 1882 гг. «Черный передел» де-факто перестал существовать.

Большинство бывших землевольцев стали членами «Народной воли», которая, по сути, стала первой политической партией в России. Руководящим центром «Народной воли» стал ее Исполнительный комитет в составе 30 человек. Среди руководителей Исполкома особенно выделялись Андрей Иванович Желябов, Александр Дмитриевич Михайлов, Софья Львовна Перовская, Вера Николаевна Фигнер, Николай Александрович Морозов, Николай Иванович Кибальчич и ряд других.

В рамках «Народной воли», численность которой по разным оценкам составляла от двух (В. Федоров) до шести (Н. Троицкий) тысяч человек, действовало 25 региональных кружков и отделений. Исполком издавал в качестве центрального печатного органа партии газету «Народная воля» (1879―1885) и четыре приложения к ней: «Листок», «Вестник», «Календарь» и «Рабочую газету». Как идеологический штаб партии, Исполком разработал и ее программные документы, которые стали шагом вперед по сравнению с предыдущим периодом, поскольку они освободились от анархизма и аполитизма. Главной своей целью народовольцы считали свержение самодержавия и осуществление ряда коренных преобразований в политическом строе страны, в частности, созыв Учредительного собрания, введение парламентарной демократической республики, всеобщего избирательного права, гражданских и политических свобод и т. д.

Как и все народники, народовольцы исходили из того, что главной созидательной силой в предстоящей революции является крестьянство. Однако, пережив трагический опыт «хождения в народ», они утратили веру в революционную инициативу крестьянства и пришли к выводу, что только политическая партия должна инициировать переворот путем цареубийства. Программа Исполкома прямо нацеливала своих членов на государственный переворот путем организационной, пропагандистской и агитационной работы, а также посредством красного террора.

В советской и отчасти современной историографии (Н. Троицкий, В. Твардовская, Ф. Лурье) всегда утверждалось, что тактика террора была вынужденной мерой, «навязанной революционерам белым террором со стороны царского правительства», и что тогда это была «единственно возможная тактика борьбы с существующим режимом». Но большинство современных авторов (Г. Кан, О. Будницкий) справедливо говорит о том, что репрессивные меры царского правительства против народовольцев были адекватной ответной реакцией на их красный террор.

Наряду с различными секциями и организациями, в рамках «Народной воли» существовала «Военная организация», в которой, по свидетельству очевидцев и оценкам историков, состояло более 400 офицеров армии и флота. Более того, члены этой организации пытались завлечь в свои ряды ряд популярных армейских генералов, в том числе М.Д. Скобелева и М.И. Драгомирова.

В августе 1879 г. Исполнительный комитет «Народной воли» вынес смертный приговор Александру II. К подготовке цареубийства было привлечено около 50 членов организации, которые разделились на несколько боевых групп. После этого началась настоящая охота на царя: в ноябре 1879 г. под Москвой боевики Софьи Перовской взорвали царский поезд, а в феврале 1880 г. Степан Халтурин взорвал царскую столовую в самом Зимнем дворце, и в обоих случаях царя спасла от неминуемой гибели чистая случайность. После этих бессмысленных террористических актов полиция напала на след народовольцев, и в конце февраля 1881 г. арестовала А.Д. Михайлова, Н.А. Морозова, Т.А. Квятковского, А.И. Желябова и ряд других активных террористов. В этой ситуации подготовку нового покушения на царя возглавила Софья Перовская.

1 марта 1881 г. около трех часов дня группа террористов подстерегла карету Александра II на берегу Екатерининского канала в Петербурге, и Николай Рысаков бросил первую бомбу в карету царя. Она не достигла цели, ранив только несколько казаков из его сопровождения. Но затем, когда оглушенный Александр II вышел из полностью разбитой кареты и направился к раненым казакам, второй террорист Игнатий Гриневецкий бросил новую бомбу, которая смертельно ранила императора и убила самого террориста.

17 марта 1881 г. все участники цареубийства были арестованы полицией, а уже 3 апреля шесть наиболее видных террористов — Андрей Желябов, Софья Перовская, Николай Кибальчич, Григорий Гельфман, Тимофей Михайлов и Николай Рысаков, выдавший своих подельников полиции, были повешены на Семеновском плацу в Петербурге.

После разгрома Исполкома «Народной воли» продолжали функционировать некоторые региональные отделения и кружки этой организации, но их реальный вес и значимость в общественной жизни России сошли практически на нет. Тем не менее, они полностью сосредоточились на идее нового цареубийства, и вскоре возникла террористическая фракция партии «Народная воля» во главе с Павлом Шевыревым и Александром Ульяновым, которая вынесла смертный приговор уже Александру III. 1 марта 1887 г. эта группа террористов совершила неудачное покушение на императора, но после ее разгрома революционное народничество на целое десятилетие сошло с исторической сцены России. На смену ему пришли либеральные народники в лице Николая Константиновича Михайловского, Василия Павловича Воронцова, Сергея Николаевича Кривенко и других идеологов народничества, которые господствовали в освободительном движении до конца 1890-х гг.

Первоначально в дореволюционной исторической науке сложилась охранительная, или государственническая концепция народничества (С. Татищев), которая совершенно справедливо расценивала террористическую деятельность революционных народников как вереницу бессмысленных злодеяний.

Затем, в пику охранительной концепции, сложилась либеральная концепция народничества, представители которой (А. Корнилов) всячески приукрашивали деятельность народников как мирных деятелей либерального толка, терроризм которых они считали вынужденной мерой, и возлагали ответственность за конфронтацию и политический террор на царское правительство.

Советская историография народничества до середины 1930-х гг., а затем с середины 1950-х гг. целиком базировалась на ленинских оценках, который всячески превозносил их как самых ярких представителей разночинского этапа в освободительном движении (1861―1895), но резко критиковал их за «утопический социализм». Часто многие советские историки сознательно акцентировали одни и искажали другие его оценки. Например, ленинские филиппики в адрес эсеров они переадресовывали народовольцам, а ленинскую ругань в отношении либеральных народников распространяли на всех народников. Ряд крупных советских историков (М. Нечкина, И. Ковальченко) утверждал, что со второй половины 1870-х гг. революционное народничество как идейное течение переживало упадок. Их оппоненты (Н. Троицкий), напротив, считали деятельность народовольцев вершиной революционного движения в России на протяжении всего XIX в.

В сталинской историографии изучение народничества фактически оказалось под негласным запретом, поскольку вождь всех времен и народов очень верно однажды заметил, что «если мы на народовольцах будем воспитывать наших людей, то воспитаем террористов». Данное обстоятельство не нравилось и до сих пор не нравится всем апологетам народников-террористов, которые сделали себе блестящую научную карьеру на изучении этой очень «важной темы». Например, профессор Н.А. Троицкий до сих пор сокрушается о том, что «судьба "Народной воли" трагична вдвойне: сначала она как субъект истории прошла сквозь шквал репрессий со стороны царизма, а потом уже как исторический объект — сквозь тернии предвзятых оценок со стороны историков».

В настоящее время в историографии народничества существует два основных подхода.

Одни авторы (Н. Троицкий, Ф. Лурье) по-прежнему являются его апологетами и утверждают, что народнический «красный террор» стал ответной мерой на правительственный «белый террор».

А их оппоненты (Г. Кан) вернулись на позиции охранительной концепции и крайне негативно оценивают революционную деятельность народников.