1. Борьба России за отмену статей Парижского мирного договора 1856 г.

2. Европейская политика России в первой половине 1870-х гг.

3. Балканский кризис 1875―1877 гг.

4. Русско-турецкая война 1877―1878 гг.

5. Европейская политика России в 1880―1890-х гг.

6. Дальневосточная политика России во второй половине XIX в.

7. Присоединение Средней Азии к России.

Первоочередной внешнеполитической задачей нового русского правительства после окончания Крымской войны (1853–1856) стала борьба за отмену унизительных статей Парижского мирного договора (1856), который вводил режим нейтрализации Черного моря и запрещал России держать в этом регионе собственный военно-морской флот и прибрежные военные арсеналы, которые находились на территории Крыма, области войска Донского и Новороссийского края. Решать эту сложнейшую задачу пришлось новому министру иностранных дел князю Александру Михайловичу Горчакову, который в 1856 г. сменил на этом посту многолетнего главу внешнеполитического ведомства графа К.В. Нессельроде и пробыл в этой должности более четверти века. Будучи блестящим дипломатом, обладая богатым опытом работы за рубежом в качестве российского посла в Лондоне, Берлине и Вене и имея хорошие личные контакты со всей политической элитой европейских государств, он прекрасно справился с возложенной на него исторической миссией.

Созданная после окончания войны Крымская система международных отношений, творцами которой были Англия, Австрия и Франция, была основана на дипломатической изоляции России. Поэтому, прежде чем приступить к решению главной внешнеполитической задачи, необходимо было выйти из этой изоляции.

В конце 1850-х гг., в связи с назревавшим военным конфликтом между Францией и Австрией по итальянскому вопросу, французский император Наполеон III обратился за помощью к России. Российское политическое руководство охотно пошло на сближение с Версалем и уже в марте 1859 г. между Францией и Россией был подписан Парижский секретный договор, по условиям которого:

• Россия обязалась соблюдать нейтралитет в случае начала войны между Францией и Австрией;

• Россия обязалась удержать Пруссию от вмешательства в войну на стороне Австрии.

В апреле 1859 г. Франция и Сардинское королевство объявили войну Австрии. Попытка Наполеона III втянуть Россию в этот конфликт окончилась провалом, хотя объективно Петербург был крайне заинтересован в военном поражении австрийской короны. Нейтралитет России сыграл свою положительную роль, и Австрия была повержена в быстротечной австро-итало-французская войне, продолжавшейся менее трех месяцев, в апреле — июле 1859 г.

Русско-французский союз оказался на редкость недолговечным, поскольку уже в 1863 г. в купе с английским кабинетом лорда Г. Палмерстона Наполеон III активно поддержал очередной антироссийский мятеж в Польше. Польские события способствовали сближению России с Австрией и Пруссией, которые серьезно опасались распространения пожара польского бунта и на их территории — Силезию, Померанию и Галицию, населенные этническими поляками.

В данной ситуации для России была чрезвычайно важна именно поддержка Пруссии, роль которой во всей европейской политике в этот период существенно возросла. Новое прусское руководство в лице короля Вильгельма I (1861―1888) и железного канцлера Отто фон Бисмарка начало борьбу за объединение всех германских земель, и в этой связи Берлину крайне важно было заручиться нейтралитетом России. В Петербурге прекрасно поняли пожелания прусского кабинета и дали ему понять, что объединение германских земель является внутренним делом Пруссии и других германских государств. При молчаливом согласии России Пруссия блестяще провела Датскую (1864) и Австрийскую (1866) военные кампании и стала усиленно готовиться к войне с Францией за Эльзас и Лотарингию.

В октябре 1870 г., когда военное поражение Франции в войне с Пруссией стало очевидным для всех, князь А.М. Горчаков направил в Лондон, Париж, Вену и Стамбул циркулярную депешу о том, что Россия больше не может соблюдать статьи Парижского договора (1856), ущемляющие ее национальные интересы, и приступает к восстановлению своих арсеналов и военно-морского флота в Азовско-Черноморском регионе. Англия, Австрия и Турция сразу выразили решительный протест против подобных действий Петербурга, однако Пруссия, в благодарность за политику нейтралитета, поддержала Россию и предложила провести международную конференцию по данному вопросу.

В январе ― марте 1871 г. в Лондоне состоялась Европейская международная конференция, на которой Россия добилась пересмотра ряда статей Парижского мирного договора и в Лондонской конвенции, подписанной в марте 1871 г., все европейские державы, в том числе уже объединенная Германия и Турция, признали право России восстановить свои арсеналы и военный флот на Черном море.

Новая международная обстановка, возникшая после поражения Франции во франко-прусской войне (1870―1871), способствовала временному сближению между Германией, Австро-Венгрией и Россией, которое было обусловлено общими интересами этих стран как в Европе, так и на Ближнем Востоке, а также обострением их антагонизма с Англией, которая по-прежнему проводила активную колониальную политику во всех регионах мира.

В апреле 1873 г. в Петербург по приглашению Александра II прибыли германский император Вильгельм I и начальник Генерального штаба германской армии генерал-фельдмаршал Х.К. Мольтке, которые в апреле 1873 г. подписали русско-германскую военную конвенцию о взаимной помощи в случае возможного начала новой европейской войны. Конвенция была заключена сроком на восемь лет и, несмотря на ее секретность, вскоре стала известна всем европейским дворам.

В мае 1873 г. Александр II и канцлер А.М. Горчаков прибыли с официальным визитом в Вену, в ходе которого попытались склонить австрийского императора Франца Иосифа I присоединиться к русско-германской военной конвенции. Не желая связывать себя военными обязательствами с Россией и Германией, венский двор согласился подписать только политическую конвенцию с Петербургом.

В октябре 1873 г. к русско-австрийской конвенции присоединился Вильгельм I, в результате чего в Европе возник первый «Союз трех императоров», заключенный на шесть лет. Ввиду острых противоречий всех трех держав на Балканах этот союз не стал долговечным, но он знаменовал собой выход России из дипломатической изоляции и восстановление ее прежнего влияния на европейские дела.

Возросшее влияние России на международной арене особенно ярко проявилось в период так называемой «военной тревоги» 1875 г., когда германское правительство О. Бисмарка стало открыто провоцировать французский кабинет Луи Бюффе на новую войну. В этой ситуации Александр II и канцлер А.М. Горчаков лично направились в Берлин и дали понять императору Вильгельму I, что в случае начала нового военного конфликта Россия поддержит Францию, и Германии придется воевать на два фронта.

В середине 1870-х гг. вновь дал о себе знать вечно проклятый Восточный вопрос. Весной 1875 г. в турецких провинциях Боснии и Герцеговине вспыхнуло мощное антиосманское восстание православного сербского населения, которое было жестоко подавлено турецкими войсками. В ответ на эти действия Стамбула в декабре 1875 г. австрийское правительство от имени России и Германии потребовало от турецкого султана Абдул-Азиза (1861–1876) провести ряд социально-экономических и финансовых реформ во всех славянских провинциях империи. Стамбул на словах согласился с этими требованиями европейских держав, однако явно не спешил воплощать их в жизнь.

В апреле 1876 г. вспыхнуло еще более мощное антиосманское восстание в Болгарии, которое турки буквально утопили в крови, вырезав более 30 тысяч славян. Та же политика национального геноцида продолжалась в отношении славянского населения Боснии и Герцеговины. В этой ситуации в мае 1876 г. Россия, Германия и Австро-Венгрия подписали Берлинский меморандум, в котором потребовали от нового турецкого султана Мурада V немедленно прекратить геноцид православного населения Балкан и начать реформы в славянских провинциях империи. Этот меморандум решительно поддержали Италия и Франция, однако Англия, преследуя свои геополитические интересы, категорически отвергла его. Это обстоятельство и развязало руки «реваншистской партии» в Стамбуле, которая, свергнув с престола «неприлично профранцузского и либерального» Мурада V, отвергла все требования европейских держав и продолжила политику геноцида на Балканах.

Во имя спасения братьев-славян от полного уничтожения 20 июня 1876 г. Сербия и Черногория объявили войну Османской империи. Силы сторон были явно не равны, и сербская армия под командованием генерала М.Г. Черняева потерпела ряд серьезных неудач в Боснии и Герцеговине. В этой ситуации сербский король Милан Обренович обратился за помощью к России, которая в конце октября 1876 г. потребовала от нового турецкого султана Абдул-Хамида II (1876–1909) немедленно заключить перемирие с Белградом.

Российское политическое руководство всячески стремилось мирными средствами урегулировать Балканский кризис, и охотно согласилось с предложением английского правительства Б. Дизраэли созвать международную конференцию по данному вопросу. В декабре 1876 г. в Стамбуле начал работу международный конгресс, на котором все европейские державы потребовали от турецкого султана предоставить Боснии, Герцеговине и Болгарии широкую автономию в рамках своей империи. Совершенно неожиданно против этого предложения вновь выступила Англия, и конгресс закончился очередным провалом.

В январе 1877 г. между Россией и Австро-Венгрией была подписана секретная Будапештская конвенция, в соответствии с которой Вена брала на себя обязательства не вмешиваться в военный конфликт между Турцией и Россией, и оказывать последней дипломатическую поддержку в ходе войны.

Весной 1877 г. русское правительство предприняло последнюю попытку урегулировать Балканский кризис мирным путем. По его инициативе в середине марта 1877 г. шесть европейских держав подписали так называемый Лондонский протокол, в котором в очередной раз потребовали от Стамбула начать реформы в христианских провинциях империи. После того как этот протокол был в очередной раз отвергнут турецкой стороной, в Петербурге приняли окончательное решение о начале войны с южным соседом.

12 апреля 1877 г., находясь в ставке Главного командования в Кишиневе, Александр II подписал манифест об объявлении войны Османской империи, и в тот же день 250-тысячная русская армия под командованием великого князя Николая Николаевича форсировала пограничную реку Прут и двинулась к Дунаю. Несколько позднее к ней присоединился румынский корпус и армия болгарских ополченцев под командованием генерала Н.Г. Столетова.

Турецкое военное командование ввиду значительного превосходства русской армии взяло на вооружение оборонительную тактику и приняло решение опираться в обороне на четырехугольник стратегически важных крепостей — Силистрию, Варну, Шумлу и Рущук. Стратегический план турецкого командования состоял в том, чтобы сковать русские войска в районе этих крепостей, а затем нанести им поражение тремя мощными фланговыми ударами.

В середине июня 1877 г. русская армия форсировала Дунай и сходу заняла Мачин, Тульчу и Исакчу. Тогда же Александр II, находившийся в действующей армии, обратился к болгарскому народу с «Воззванием», в котором призвал его подняться на борьбу против османского ига. Одновременно русская армия начала наступление на трех основных направлениях:

1) авангард русских войск под командованием генерала Ф.Ф. Радецкого наступал на центральном участке фронта в направлении Тырново — Филипполь;

2) Западный отряд под командованием генерала Н.П. Криденера наступал на Никополь — Плевну;

3) Восточный (Рущукский) отряд, располагавший самыми значительными силами, под командованием цесаревича Александра Александровича должен был сковать турецкие войска в районе Рущука, Шумлы, Варны и Силистрии.

Подобный план ведения войны на Дунайском фронте первоначально не предусматривался русским командованием. Военный министр генерал Д.А. Милютин и начальник Главного штаба генерал Н.Н. Обручев предлагали провести молниеносную войну и, не тратя время на освобождение Болгарии, сразу ударить в направлении на Стамбул. Под давлением канцлера А.М. Горчакова, который опасался осложнения международной обстановки, этот план военного командования был отвергнут Александром II.

25 июня 1877 г. авангард генерала И.В. Гурко стремительно перешел Хаинкиосский перевал, занял древнюю столицу Болгарии город Тырново и, разбив армию Реуф-паши, овладел Шипкинским перевалом, откуда открывался путь через Балканский хребет к Адрианополю. Сознавая всю стратегическую важность этого перевала, командующий турецкой армией Сулейман-паша стянул к Шипке 40-тысячную армию и попытался сбросить русские войска с него. Туркам не удалось реализовать этот план, и в июле 1877 г. началось знаменитое «сидение на Шипке», которое знаменовало окончание первого этапа всей военной кампании на Балканах.

В июле 1877 г. Западный отряд генерала Н.Н. Криденера занял Никополь и двинулся к Плевне — важному стратегическому центру турецкой обороны на Балканах. Осман-паша сумел опередить Н.Н. Криденера и быстро перебросить к Плевне 20-тысячный корпус. В результате русские войска, понеся большие потери, не смогли сходу овладеть Плевной и начали ее осаду. Два новых штурма Плевны, предпринятые в конце июля — начале сентября 1877 г., также не принесли успеха, и многие генералы стали склоняться к мысли прекратить военную кампанию и отвести войска на зимние квартиры за Дунай. Однако на военном совете, который состоялся в начале октября 1877 г., под давлением военного министра Д.А. Милютина было принято решение продолжить боевые действия и полностью блокировать Плевну.

Для реализации этой задачи на фронт прибыл талантливый фортификатор генерал Э.И. Тотлебен, и к началу ноября 1877 г. Плевна была полностью блокирована 120-тысячной русской армией. Когда в городе стала ощущаться острая нехватка продовольствия, Осман-паша предпринял две попытки прорвать кольцо блокады, но потерпел поражение и 28 ноября 1877 г. 45-тысячный гарнизон Плевны сдался на милость победителя.

С падением Плевны завершился второй, оборонительный, этап военной кампании на Балканах. 30 ноября 1877 г. на очередном военном совете по предложению главнокомандующего русской армией великого князя Николая Николаевича было принято решение начать новое наступление против турок в общем направлении на Стамбул.

В середине декабря 1877 г. отряд генерала И.В. Гурко перешел Балканский хребет, спустился в Софийскую долину и начал наступление на столицу Болгарии. Турки попытались приостановить его продвижение вперед, однако их оборона была сломлена и 4 января 1878 г. русские войска заняли Софию. После этой блестящей победы И.В. Гурко продолжил свое наступление и стал стремительно продвигаться к Филипполю.

Тем временем 50-тысячная армия генерала Ф.Ф. Радецкого перешла Шипкинский перевал, спустилась в долину реки Тунджи и вышла к турецкому лагерю у селения Шейново. Здесь 28 декабря 1877 г. турецкая армия под командованием Весселя-паши была сначала окружена, а затем наголову разбита.

В начале января 1878 г. отряд генерала И.В. Гурко разгромил под Филипполем 50-тысячную армию Сулейман-паши и очистил от турецких войск всю территорию Болгарии, а корпус генерала М.Д. Скобелева овладел Адрианополем и начал стремительное наступление на Стамбул.

Столь же удачно развивались боевые действия на Кавказском фронте, где действовала 70-тысячная русская армия под командованием великого князя Михаила Николаевича и генерала М.Т. Лорис-Меликова. В апреле ― мае 1877 г. русские войска заняли Баязет и Ардаган, а в ноябре штурмом овладели стратегически важной крепостью Карс, которая открывала путь на Трапезунд.

Военные успехи русской армии вызвали большую тревогу у всех европейских держав, особенно Англии и Австро-Венгрии, которые начали мобилизацию своих войск. В этой ситуации, столкнувшись с угрозой создания новой враждебной коалиции, Россия вынуждена была приостановить наступление своих войск и сесть за стол переговоров с турками. 19 февраля 1878 г. неподалеку от Стамбула в местечке Сан-Стефано между Россией и Турцией был подписан мирный договор, по условиям которого:

• Россия возвращала себе южную часть Бессарабии;

• к России отходили крепости Ардаган, Карс, Батум и Баязет;

• Сербия, Черногория и Румыния получали полную независимость и расширяли свои территории за счет ряда турецких провинций;

• вся Болгария, включая Фракию и Македонию, получала независимость и лишь формально сохраняла вассальные отношения с Османской империей;

• Турция брала на себя обязательства провести реформы на территории Боснии и Герцеговины;

• Стамбул выплачивал России огромную военную контрибуцию в размере 1400 млн рублей.

Естественно, такие «шикарные» условия Сан-Стефанского мирного договора, которые существенно подняли международный престиж России и укрепили ее позиции на Балканах, вызвали крайне негативную реакцию всех европейских держав, особенно Великобритании. Поэтому по предложению ее премьер-министра Б. Дизраэли было принято решение срочно созвать международный конгресс для пересмотра ряда ключевых статей этого договора.

1 июня 1878 г. в Берлине открылся новый международный конгресс, в котором приняли участие полномочные представители России, Турции, Великобритании, Германии, Италии, Франции и Австро-Венгрии. Русская делегация, которую возглавлял канцлер А.М. Горчаков, сразу оказалась в очень жесткой дипломатической изоляции, и поэтому глава российского внешнеполитического ведомства вынужден был принять все претензии европейских держав и согласиться на пересмотр ряда важных статей Сан-Стефанского договора.

1 июля 1878 г. был подписан позорный Берлинский трактат, который сам князь А.М. Горчаков назвал самой черной страницей в своей служебной карьере. По условиям этого трактата:

• Россия возвращала Турции Баязет и сокращала военную контрибуцию до 310 млн рублей;

• Сербия, Черногория и Румыния возвращали Турции те территории, которые получали по Сан-Стефанскому договору;

• Болгария возвращала Турции Фракию и Македонию, а вся ее территория делилась на две части: Северная Болгария становилась независимым, но вассальным от Стамбула княжеством, а Южная Болгария, под названием Восточная Румелия, оставалась в составе Османской империи на правах автономии;

• Австро-Венгрия получила право на тридцатилетнюю оккупацию и административное управление Боснией и Герцеговиной.

Позднее условия Берлинского трактата были положены в основу Константинопольского договора, подписанного Россией и Турцией в январе 1879 г. Таким образом, Берлинский трактат и новый мирный договор с Турцией стали серьезным дипломатическим поражением России, и во многом предопределили новую расстановку сил на мировой арене вплоть до Первой мировой войны.

Антироссийские решения Берлинского конгресса серьезно подорвали «Союз трех императоров» (1873) и привели к серьезному охлаждению взаимоотношений между Россией, Австро-Венгрией и Германией. Кроме того, в этот период резко обострились отношения с Великобританией, которую в России считали врагом номер один.

Причины такого положения вещей состояли в следующем:

1) благодаря решениям Берлинского конгресса именно Британия получила фактически полный контроль над черноморскими проливами Босфор и Дарданеллы;

2) нарушив status quo в среднеазиатском регионе, она фактически оккупировала Афганистан, навязав ему Гондомский договор (1879).

Все эти события потребовали серьезной корректировки внешнеполитического курса России и поиска новых союзников на мировой арене. По информации историков (Н. Киняпина, В. Виноградов, В. Хевролина), в конце 1870 — начале 1880-х гг. в правящих кругах Российской империи не было единства взглядов на приоритеты во внешней политике страны. Номинально сохранявший пост руководителя внешнеполитического ведомства престарелый канцлер князь А.М. Горчаков, начальник Главного штаба генерал-адъютант Н.Н. Обручев, генерал-губернатор Петербурга И.В. Гурко, обер-прокурор Святейшего синода К.П. Победоносцев и другие влиятельные персоны были сторонниками заключения широкомасштабного военно-политического союза с Францией. А их оппоненты в лице обоих императоров Александра II и Александра III, военного министра Д.А. Милютина и ряда влиятельных дипломатов, в частности Н.К. Гирса, В.Н. Ламздорфа и П.А. Шувалова, выступали за углубление отношений с Берлином. Именно эта группировка в конечном итоге одержала вверх.

В конце 1879 г., когда истек срок действия первого «Союза трех императоров», между Россией и Германией начались контакты по вопросу о нормализации отношений. Германский канцлер Отто фон Бисмарк лично инициировал эти переговоры, поскольку реально боялся возможного сближения Франции и России. Он потребовал, чтобы полноправным участником этих переговоров стала Австро-Венгрия, с которой у России были предельно натянутые отношения из-за острейших разногласий на Балканах. Переговоры оказались очень долгими и трудными, и только 6 июня 1881 г. Александр III, Вильгельм I и Франц Иосиф I подписали новый трехсторонний договор, который вошел в историю как второй «Союз трех императоров».

Этот договор предусматривал:

• взаимный нейтралитет сторон в случае начала войны одной из них с четвертой державой;

• закрытие черноморских проливов для военных судов тех стран, которые развяжут войну против любого участника этого союза.

К сожалению, в Петербурге совершенно не подозревали, что Берлин и Вена ведут двойную игру, поскольку еще в октябре 1879 г. между Австро-Венгрией и Германией был подписан антироссийский военный союз. Весной 1880 г. О. Бисмарк попытался привлечь к австро-германскому союзу Великобританию и тем самым еще сильнее сомкнуть кольцо дипломатической блокады вокруг России. Новый английский кабинет во главе с У. Гладстоном «по-джентльменски» уклонился от этого лестного предложения германской стороны, сохраняя приверженность своей старой «политике блестящей изоляции», у истоков которой стоял патриарх британской политики У. Питт-старший.

В 1881 г. во время встречи с Вильгельмом I итальянский король Виктор-Эммануил дал понять своему коллеге, что он не прочь присоединиться к австро-германскому военному блоку. Германский император откровенно намекнул своему визави, что путь в Берлин лежит через Вену. И в мае 1882 г., после разрешения всех спорных проблем на Балканах и в Средиземноморском регионе, к австро-германскому военному союзу присоединилась Италия, в результате чего на европейском континенте возник знаменитый Тройственный союз.

Через несколько лет державы Тройственного союза, воспользовавшись очередным болгарским кризисом 1885―1887 гг. и авантюрой тамошнего князя Александра Баттенберга (1879―1886), посадили на болгарский престол свою креатуру Фердинанда Кобурга (1887―1918) и спровоцировали полный разрыв дипломатических отношений между Болгарией и Россией, что привело к еще большему подрыву ее влияния на Балканах. С той же целью в феврале ― декабре 1887 г. с подачи венского двора Англия, Италия и Австро-Венгрия подписали ряд совместных соглашений о создании Средиземноморской Антанты.

Зная о подобном поведении венского двора, Россия отказалась пролонгировать «Союз трех императоров». О. Бисмарк, резонно опасаясь неизбежного сближения между Парижем и Петербургом, сумел через подкуп русского посла в Берлине графа П.А. Шувалова навязать России трехлетний «Перестраховочный договор» (1887), который, по сути, стал цивилизованной формой развода бывших союзников.

В 1890 г., когда к власти в Германии пришел новый кабинет во главе с канцлером Лео фон Каприви, по обоюдному согласию сторон «Перестраховочный договор» был аннулирован и внешнеполитический курс России круто изменен в сторону Франции. Дело в том, что германские политики новой волны совершенно не разделяли взглядов железного канцлера на роль России в международных делах. О. Бисмарк всегда стремился к любому союзу с Россией, лишь бы она не была в лагере противников Германии. А новую когорту берлинских политиков это вопрос совершено не волновал, поэтому они столь легко пошли на разрыв союзнических отношений с Россией. Новый глава берлинского кабинета генерал-майор Л. Каприви, будучи ярким представителем прусской военной элиты, считал войну с Россией не только неизбежной, но даже полезной.

Наличие у Франции и России общих противников, а также их фактическая изоляция на международной арене и конверсия русских процентных бумаг на парижской финансовой бирже на огромную сумму в 1,7 млрд рублей, стали прекрасной основой для взаимного сближения двух стран. Более того, летом 1891 г. Германия, Австро-Венгрия и Италия пролонгировали Тройственный союз, а новый британский кабинет Р. Солсбери дал понять Берлину, Риму и Вене, что не прочь стать членом этого союза, и стал вести активные дипломатические консультации на сей счет.

Эти события заставили Францию и Россию резко активизировать работу по созданию военного союза. В августе 1891 г. во время визита французской военной делегации в Петербург состоялись продуктивные переговоры между министрами иностранных дел двух стран Н.К. Бирсом и А. Рибо, по итогам которых был подписан так называемый Консультативный пакт. Этот документ предусматривал согласованные действия обеих стран в случае, если одна из них подвергнется военной агрессии со стороны одной или нескольких держав.

17 августа 1892 г. во время нового визита французской делегации в Россию прошли переговоры начальников Главных штабов маршала Р. Буадефра и генерала Н.Н. Обручева, в результате которых на свет появилась полноценная Военная конвенция, существенно дополнившая Консультативный пакт. Эта конвенция не только подтверждала прежние договоренности сторон, но устанавливала конкретные военно-технические параметры сотрудничества двух стран. В частности, в случае начала войны с Германией Франция готова была выставить 1300 тысяч солдат и офицеров, а Россия — до 800 тысяч штыков и сабель. Русско-французская военная конвенция была ратифицирована в декабре 1893 г. — январе 1894 г., и с этого момента на европейском континенте возник новый военно-политический блок, получивший позднее знаменитое название «Антанта».

Советские и современные историки (А. Манфред, И. Рыбаченок), подводя итоги развития международных европейских отношений в 1880―1890-е гг., совершенно справедливо писали, что после создания двух противостоящих военно-политических блоков соотношение сил между ними стало целиком зависеть от Англии. Однако британские львы, оставаясь верными «политике блестящей изоляции», не торопились связывать себя союзническими обязательствами ни с одной из сторон.

И Александр III, прозванный в народе миротворцем, и его преемник Николай II не желали дальнейшего обострения отношений с другими европейскими державами. Поэтому в мае 1897 г. было подписано российско-австрийское соглашение о сохранении status quo на Балканах. А в 1898 г. российский император выступил с инициативой проведения международной конференции по ограничению вооружений в Европе. Такая конференция состоялась в мае — июле 1899 г. в голландской Гааге, в работе которой приняли участие представители 26 государств мира. По итогам работы этой конференции было принято несколько важных документов, многие из которых действуют до сих пор: «Конвенция о законах и обычаях сухопутной войны», «Конвенция о режиме содержания военнопленных» и ряд других.

Во второй половине XIX в. существенно активизируется политика России на Дальнем Востоке. После детального исследования Приамурья знаменитой экспедицией капитана Г.И. Невельского, в 1853 г. генерал-губернатор Восточной Сибири Николай Николаевич Муравьев-Амурский получил прямое указание от Николая I начать переговоры с китайской стороной об установлении новой демаркационной границы между двумя странами. Первоначально Пекин довольно прохладно отнесся к предложению российской стороны. Но после начала Второй опиумной войны (1856―1860), оказавшись перед вполне реальной угрозой колониального порабощения со стороны Великобритании и Франции, китайский император Ичжу стал искать поддержки у России и дал согласие на пересмотр Нерчинского договора 1689 г.

В мае 1858 г. между Китаем и Россией был подписан Айгунский пограничный договор, в соответствии с которым все земли по левому берегу Амура передавались Российской империи, а территория Приморья становилась совместным владением двух стран. Затем, в ноябре 1860 г., благодаря усилиям генерал-майора Н.И. Игнатьева, первого русского посланника при китайском дворе, был подписан Пекинский трактат, по которому к России отходили все Приморье и Уссурийский край, где для охраны самых дальних рубежей империи из числа забайкальских и ссыльных донских и кубанских казаков были образованы сначала Амурское казачье войско, а чуть позже Уссурийское казачье войско.

В 1850―1870-х гг. были разграничены владения Японии и России на Дальнем Востоке. В июне 1855 г. стараниями адмирала Е.В. Путятина между двумя странами был подписан Симодский пограничный договор, по условиям которого практически все острова Курильской гряды, за исключением пресловутых северных территорий, признавались за Россией, а остров Сахалин объявлялся совместным владением обоих государств. В апреле 1875 г. был подписан новый, Петербургский пограничный договор, по условиям которого весь остров Сахалин признавался за Россией, а острова Курильской грады отходили к японской стороне.

В этот же период начались активные контакты с правительством Северо-Американских Соединенных Штатов, которое тогда возглавил президент Ф. Пирс. Тогдашний русский посланник в Вашингтоне тайный советник А.А. Бодиско всячески предлагал Николаю I и канцлеру К.В. Нессельроде серьезно укрепить отношения с восточным соседом, поскольку наивно полагал, что именно они являются «действительным и единственным политическим другом, на которого всегда можно положиться». Более того, влиятельный генерал-губернатор Восточной Сибири граф Н.Н. Муравьев в 1853 г. впервые поставил перед Петербургом вопрос о продаже Русской Аляски Вашингтону, заявив, что, во-первых, эта мера является просто неизбежной, а, во-вторых, позволит укрепить позиции России во всем Азиатско-Тихоокеанском регионе перед лицом агрессивной политики Британской империи на этом направлении.

Одновременно весной 1854 г. от правительства президента Ф. Пирса, желавшего предотвратить возможную оккупацию Аляски британскими войсками, поступило ответное предложение о фиктивной (сроком на три года) продаже Русско-американской компанией всех своих владений и имущества за 7,6 млн долларов. При активной поддержке нового русского посланника барона Э.А. Стёкля, кстати, женатого на американке, Русско-американская компания заключила такое соглашение с Американо-русской торговой компанией, расположенной в Сан-Франциско, однако оно так и не вступило в силу, поскольку эта сделка стала достоянием прессы.

В 1857 г. неугомонный барон Э.А. Стёкль, великий князь Константин Николаевич и его правая рука по Морскому министерству статс-секретарь М.Х. Рейтерн составили очередной секретный план о продаже Вашингтону не только самой Аляски, но и Алеутских и Курильских островов. Этот план был направлен князю А.М. Горчакову, но неожиданно он предложил более детально изучить данный вопрос и отложить его реализацию до истечения срока привилегий Русско-Американской компании, который приходился на начало 1862 г. Тогдашний президент США Дж. Бьюкенен всячески попытался убедить сановный Петербург подписать с ним договор о покупке Аляски, однако из-за начавшейся вскоре Гражданской войны (1861–1865) решение этого вопроса вновь было заморожено.

К этой проблеме вновь вернулись только в декабре 1866 г., когда состоялось узкое совещание в Министерстве иностранных дел, на котором присутствовали всего шесть посвященных лиц: сам государь-император Александр II, его младший брат, великий князь Константин Николаевич, канцлер А.М. Горчаков, министр финансов М.Х. Рейтерн, морской министр адмирал Н.К. Краббе и российский посланник в Вашингтоне барон Э.А. Стёкль. Все участники этой «тайной вечери» одобрили продажу Аляски, а уже через неделю адмирал Н.К. Краббе представил Александру II докладную записку «Пограничная черта между владениями России в Азии и Северной Америкой», которая не только была одобрена им, но и сопровождена такой пометой: «ладно доложено». В марте 1867 г. барон Э.А. Стёкль, получив от князя А.М. Горчакова все необходимые документы, вернулся в Вашингтон и напомнил госсекретарю У. Сьюарду «о предложениях, которые делались в прошлом о продаже наших колоний», добавив от себя, что «в настоящее время императорское правительство расположено вступить в переговоры». Заручившись согласием нового президента Эндрю Джонсона, госсекретарь вновь встретился с российским посланником и обговорил все основные положения будущего договора.

Подписание этого договора состоялось в Вашингтоне 30 марта 1867 г. на тогдашних «дипломатических» английском и французском языках, поэтому официального текста договора на русском языке в принципе не существует. Также остается непонятным и вопрос, как могла пройти эта сделка без одобрения в высших государственных органах империи — Правительствующем сенате и Государственном совете. Тем не менее, 3 мая 1867 г. этот договор был ратифицирован Сенатом США (сам Конгресс был на каникулах) и 8 июня 1867 г. в Вашингтоне состоялся обмен ратификационными грамотами. В дальнейшем в соответствии с установленным порядком этот договор был отпечатан на бланке императорского манифеста, а затем включен в официальное «Собрание законов Российской империи».

Судя по официальному отчету Министерства финансов «за уступленные Северо-американским Штатам российские владения в Северной Америке поступило от означенных Штатов» почти 11363 млн рублей, из которых 10973 млн рублей были израсходованы за границей на покупку принадлежностей для трех железных дорог: Московско-Рязанской, Рязанско-Козловской и Курско-Киевской, а остальные 390 тыс. рублей поступили наличными деньгами.

Однако, как установил современный историк И.Б. Миронов, автор целого ряда научных публикаций, в том числе специального исследования «Роковая сделка: как продавали Аляску» (2007):

1) американцы надули русское правительство, поскольку просрочили платеж на целых три месяца, и с учетом утерянных банковских процентов недостача составила 341838 рублей (213 648 долларов);

2) обозначенные деньги поступили не на счет Государственного казначейства, а на личный счет главного лоббиста этой сделки барона Э.А. Стёкля.

Подавляющее большинство отечественных и зарубежных историков (Ф. Голдер, С. Окунь, А. Нарочницкий, Н. Болховитинов, А. Боханов) традиционно утверждало, что сделка по продаже Аляски была вызвана чисто объективными причинами, в частности:

• неспособностью русского правительства удержать эту территорию по финансовым соображениям;

• боязнью обострить межгосударственные отношения как с Вашингтоном, так и с Лондоном.

Более того, оправдывая эту сделку, они утверждали, что все вырученные деньги от продажи Аляски были в полном объеме получены государственной казной и пошли на благое дело — строительство новых железных дорог.

Упомянутый выше кандидат исторических наук И.Б. Миронов установил прелюбопытный факт, что главными акционерами тех самых трех железных дорог были сам великий князь Константин Николаевич, слывший главным либералом в стране, его старинный подельник, министр финансов Михаил Христофорович Рейтерн и князь Михаил Михайлович Долгоруков, который приходился родным братом небезызвестной княгине Екатерине Михайловне Долгоруковой (светлейшей княгине Юрьевской), которая была тайной супругой государя-императора Александра II.

Более того, в конце 2014 г. на научной конференции «Вопросы фальсификации российской истории» И.Б. Миронов напрямую связал историю «покупки» Аляски с историей Гражданской войны в США. В частности, он отметил тот факт, что в 1863―1864 гг. две русские военные эскадры под командованием контр-адмиралов С.С. Лесовского и А.А. Попова приняли участие в этом гражданском противостоянии на стороне федерального правительства президента А. Линкольна, обеспечив своим участием реальную угрозу морским коммуникациям Великобритании и Франции, которые активно поддерживали мятежные южные штаты. Чтобы как-то компенсировать Российской империи все расходы, связанные с организацией и оснащением этих эскадр, через Конгресс США и была проведена идея о фиктивной оплате этих расходов под видом аренды территории Русской Америки. Однако даже в таком виде оплата расходов царского правительства на эту военную кампанию с трудом прошла через Конгресс США, поскольку далеко не всем конгрессменам объясняли, что это на самом деле не аренда земель на 99 лет, а скрытая плата за военную помощь Российской империи в период Гражданской войны. Надо признать, что у подобного рода конспирологических версий слабая источниковая база и многие историки скептически относятся к подобного рода научным открытиям.

Первый поход русского экспедиционного корпуса под командованием оренбургского генерал-губернатора В.А. Перовского в земли Хивинского ханства состоялся в 1839 г., но затем на полтора десятилетия здесь установилось хрупкое перемирие. Вскоре после вхождения в состав Российской империи казахского старшего жуза началась многолетняя война с Кокандским ханством, которое традиционно считало всех южных казахов своими подданными. В августе 1853 г. войска генерал-адъютанта В.А. Перовского разгромили кокандскую армию Якуб-бека при Ак-Мечети. В 1854 г. здесь началось возведение Сырдарьинской и Новосибирской оборонительных линий, а на реке Алма-Ата был построен первый казачий форпост — крепость Верный. Дальнейшее продвижение России в среднеазиатский регион было приостановлено из-за начавшейся Крымской войны.

Новое наступление России в среднеазиатском регионе, где соседствовали и постоянно враждовали три государственных образования — Кокандское и Хивинское ханства и Бухарский эмират, населенные этническими узбеками, киргизами, таджиками и каракалпаками, началось в первой половине 1860-х гг.

В феврале 1863 г. на Особом совещании с участием Александра II было принято решение о планомерном продвижении России в среднеазиатский регион, и император отдал распоряжение приступить к соединению Сырдарьинской и Новосибирской оборонительных линий. Во исполнение этого решения в мае 1864 г. русские войска вступили на территорию Кокандского ханства, и уже в июне передовой отряд полковника М.Г. Черняева штурмом овладел крепостью Аулие-Ата, а отряд полковника Н.А. Веревкина захватил Туркестан. Овладение этими важными крепостями позволило соединить Новосибирскую и Сырдарьинскую оборонительные линии и образовать передовую Кокандскую линию. В сентябре 1864 г. русские войска под водительством М.Г. Черняева штурмом овладели Чимкентом и к России отошли обширные земли от Аральского моря до озера Иссык-Куль, на которых была создана Туркестанская область, первым генерал-губернатором которой был назначен сам Михаил Григорьевич Черняев. В октябре 1864 г. он попытался овладеть Ташкентом, потерпел досадную неудачу и возвратился в Чимкент.

Тем временем начался очередной военный конфликт между Бухарой и Кокандом, которым решили воспользоваться в Петербурге. В апреле 1865 г. русские войска заняли крепости Ниязбек и Чинак, а в июне 1865 г. штурмом был взят Ташкент. Бухарский эмир Музаффар потребовал от генерала М.Г. Черняева немедленно освободить захваченные территории, но, получив категорический отказ, двинул свою армию против русских войск. В мае 1866 г. генерал М.Г. Черняев разгромил войско бухарского эмира под крепостью Ирджар, а затем освободил кокандский город Ходжент и занял несколько крупных крепостей. В 1867 г. из завоеванных земель были образованы Сырдарьинская и Семиреченская области, вошедшие в состав Туркестанского генерал-губернаторства, которое возглавил генерал-адъютант Константин Петрович Кауфман.

В январе 1868 г. кокандский хан Худояр III подписал мирный договор с генералом К.П. Кауфманом, по которому, признав все завоевания России, становился ее вассалом. Однако бухарский эмир не смирился со своим поражением и надеялся взять реванш. В марте 1868 г., подстрекаемый реакционным мусульманским духовенством и надеясь на поддержку Хивы и Стамбула, он объявил России «священную войну» — газават. В апреле 1868 г. генерал К.П. Кауфман двинул свои войска на Самарканд, после взятия которого нанес сокрушительное поражение бухарской армии на высоте Чупан-ата и Зебарулакских высотах. В результате уже в июне 1868 г. бухарский эмир вынужден был подписать мирный договор, по которому передавал России Самаркандский и Курганский округа в долине реки Зеравшан и признавал ее протекторат над собой.

Победы русских войск в Средней Азии позволили России приступить к завоеванию юго-восточного побережья Каспийского моря, где проживали туркменские племена, никогда не имевшие своей государственности. В ноябре 1869 г. отряд генерал-лейтенанта Н.Г. Столетова вышел в прикаспийские земли и захватил территорию нескольких туркменских племен, граничивших с Хивинским ханством. В том же году здесь был основан город Красноводск и создан Зеравшанский округ, который стал прекрасным плацдармом для последующего завоевания Хивы.

После завершения переговоров с английским правительством о разграничении сфер влияния в среднеазиатском регионе, в феврале 1873 г. началось наступление русских войск против Хивинского ханства, и уже в августе 1873 г. правитель Хивы Муххамад Рахим-хан подписал с Россией мирный договор, по которому передавал ей все земли по правому берегу реки Амударьи и признавал себя вассалом русского царя.

В июле 1875 г. в Кокандском ханстве вспыхнул мятеж местных беков и мусульманского духовенства во главе с Пулат-Беком против Худояр-хана, которым решили воспользоваться в Петербурге. На подавление мятежа Пулат-бека были срочно посланы русские войска во главе с полковником М.Д. Скобелевым, который быстро разгромил армию Абдурахмана-автобачи под Ходжентом и Махромом, а затем взял столицу ханства город Коканд. В сентябре 1875 г. новый кокандский хан Насреддин заключил с Россией мирный договор, по которому все земли по правому берегу реки Сырдарьи входили в состав Российской империи. Однако Абдурахман-автобачи не сложил оружия и продолжил боевые действия против русских войск. Последний оплот восставших — город Андижан был взят русскими войсками генерал-майора М.Д. Скобелева в январе 1876 г., а спустя месяц был пленен и затем казнен кровавый Пулат-бек. В результате одержанных побед Кокандское ханство было ликвидировано и вся его территория, получив статус Ферганской области, вошла в состав Туркестанского генерал-губернаторства.

В 1879 г., после подписания Гондомского договора между Англией и Афганистаном, на территорию Туркестана была направлена Первая Ахалтекинская экспедиция генерал-майора Н.П. Ломакина, которая окончилась неудачей. В октябре 1880 г. началась Вторая Ахалтекинская экспедиция, и уже в январе 1881 г. экспедиционный корпус генерала М.Д. Скобелева взял штурмом крепость Геок-Тепе и захватил прилегающие к ней акматы, на территории которых была образована Закаспийская область с центром в Ашхабаде. Через несколько лет, в январе 1884 г. был завоеван Меврский оазис, и вся территория Туркестана вошла в состав Российской империи.

Присоединение Туркестана к России привело к резкому обострению русско-английских отношений, поскольку Лондон расценил сам этот акт как реальную угрозу своего владычества в Индии. Под давлением английских властей афганский эмир Абдур-Рахман начал боевые действия против русских войск, но был разбит ими под Кушкой.

В этих условиях в сентябре 1885 г. Россия и Англия подписали Петербургский пограничный договор, по которому:

• была установлена российско-афганская граница;

• Россия признавала за Англией Афганистан и Тибет;

• Великобритания признавала за Россией всю территорию бывших среднеазиатских ханств и Туркестан.

В 1895 г. был подписан новый пограничный договор, по которому к России отходила территория Памира по левому берегу реки Пяндж, а земли по правому берегу этой реки отходили Афганистану, став своеобразным буфером между российскими владениями в Средней Азии и Индией.

В присоединенных к России среднеазиатских территориях было создано новое административное устройство. Здесь было создано пять новых областей — Сырдарьинская, Семиреченская, Ферганская, Самаркандская и Закаспийская, объединенных в Туркестанское генерал-губернаторство. А Бухарский эмират и Хивинское ханство, признавшие вассальную зависимость от России, номинально сохранили свою автономию.

В советской историографии (М. Любавский, П. Иванов, Н. Апоппова) активизацию политики России в Среднеазиатском регионе традиционно рассматривали только через призму экономических причин.

Однако известный советский историк профессор Н.С. Киняпина, автор фундаментальной монографии «Внешняя политика России второй половины XIX века» (1974), впервые усомнилась в этой точке зрения и заявила о том, что главным побудительным мотивом политики России в этом регионе были соображения политического порядка, в частности, стремление ослабить позиции Англии на Среднем Востоке, не позволить ей создать там блок враждебных России государств и получить от Лондона уступки в ближневосточном вопросе. Кроме того, она впервые усомнилась и в том, что национальные окраины Российской империи были ее колониальными владениями. Тщательно изучив их экономическое положение, порядок и характер административного управления этими владениями, Н.С. Киняпина пришла к совершенно иному выводу о том, что эти окраины отнюдь не являлись колониями в классическом понимании этого термина, поскольку не были для России ни источником сырья, ни рынком сбыта ее товаров вплоть до начала XX века.