Тогда
Мы устроились кружком на полу в домике на дереве, скрестив ноги и упираясь коленками. Солнце садилось, разбрасывая по небу темно-синие и фиолетовые мазки. Уже пора было расходиться по домам. Ночью Пенн не смог бы спуститься по деревянным колышкам, прибитым к стволу, и хотя было лето, родители не разрешали ему засиживаться до темноты.
В воздухе разливалась сырость, и тонкие завитки волос, выбившиеся из хвоста, липли к моей влажной шее, так что хотелось макнуть голову в чан с холодной водой. Я нервно пробежалась ладонями по икрам.
Игру «правда или расплата» я просто ненавидела, потому что всякий раз кто-то из мальчишек – обычно Дженсен или Гэвин – вгонял меня в краску неудобным вопросом или предлагал такую расплату, что я смущалась еще больше, и тогда меня обзывали «девчонкой».
Гэвин пошевелил бровями, глядя на меня, и я вздохнула. Эту игру я ненавидела еще и потому, что никогда не могла придумать крутой вопрос или остроумную расплату.
– Правда или расплата? – сказала я.
– Правда! – бесстрашно ответил он.
Мой мозг лихорадочно соображал, что бы такое спросить, и я выпалила первое, что пришло на ум.
– Это правда… что ты…
Гэвин в нетерпении подался вперед.
– Спишь с плюшевым мишкой? – выдала я.
– Что? – Он выпрямился, поглядывая на Дженсена, и тот усмехнулся. – Ты серьезно?
Я пожала плечами.
– Да.
– Нет, – вздохнул он. – Это неправда. И вопрос какой-то дурацкий, Элла.
Я сама спала с голубым «заботливым» мишкой – и что тут такого? Я сморщила нос, а Гэвин ухмыльнулся и перевел взгляд на Дженсена.
– Твоя очередь.
У меня перехватило дыхание.
Ведь это означало, что настала моя очередь отвечать. Потянувшись рукой к мыскам кроссовок, я украдкой покосилась на Пенна и закусила губу, сдерживая усмешку. Он не обращал на меня никакого внимания, сосредоточенно разглядывая деревья.
– Правда или расплата, Элла? – спросил Дженсен.
Мое сердце исполнило какой-то странный кульбит, и я даже не успела понять, что к чему, прежде чем повернулась к Дженсену и неожиданно для самой себя брякнула:
– Расплата.
Боже мой, мне тут же захотелось взять свои слова обратно. Я знала, чем грозит расплата, но было слишком поздно.
Губы Дженсена изогнулись в широкой ухмылке, и мое сердце повторило странный кувырок.
– Приказываю… поцеловать меня.
Я разинула от изумления рот.
– Фу, – произнес Пенн и хихикнул. Выходит, он все-таки следил за происходящим.
Дженсен наклонился ко мне, и в сумерках его глаза стали темно-синими.
– Это расплата.
Я уставилась на него. Поцеловать? Его? В смысле, слиться губами?
– Чува-а-ак, – тихо пробормотал Гэвин. – Она этого не сделает.
Я метнула на него взгляд. Почему он решил, что я этого не сделаю? Потому что я девчонка? Трусила я, конечно, изрядно. Мои пальцы впились в мысок кроссовки, но решимость уже овладела мной. Я устремила твердый взгляд на Дженсена.
– Идет. Я принимаю расплату.
Дженсен захлопал густыми ресницами, словно бы удивился, и я расслышала приглушенный сдавленный смешок Гэвина. Пенн снова хихикнул, и тепло маленькими иголочками закололо мое лицо. Может, стоило выбрать правду? О боже, что я наделала…
– Ладно. – Дженсен приподнялся, уперся рукой в старую половицу позади меня и, прежде чем я успела сказать еще хоть слово, сократил расстояние между нами и прижался губами к моим губам.
Дженсен поцеловал меня.
Наши рты соединились.
Мои глаза были широко распахнуты, а его закрыты, и все закончилось в мгновение ока. Дженсен отстранился, открывая глаза. Он усмехнулся, а я чувствовала себя так, словно намотала двенадцать кругов по Роузмонт-авеню.
– Оки-доки, – сказал Гэвин. – Это было прикольно.
Мои губы пощипывало, щеки пылали, и я с трудом заставила себя медленно повернуться к Пенну, когда Гэвин снова заговорил:
– Правда или расплата, Пенн.
Взгляд Пенна заметался между нами, прежде чем остановился на Гэвине. Мы все знали, что он выберет правду, но я уже отвлеклась от игры. Меня больше волновала коленка Дженсена, прижатая к моей ноге. Мы только что целовались. Боже мой, наши рты…
– Расплата! – воскликнул Пенн.
Ни хрена себе. Я резко повернула к нему голову, округлив глаза, так что они едва не вылезли из орбит. Мальчишки молчали, но, даже не глядя на них, я знала, что у них сейчас одинаковые выражения лиц.
Ох, это добром не кончится, подумала я, потому что Дженсен и Гэвин обычно выбирали друг для друга самую жестокую расплату. Скажем, съесть грязь, улечься посреди шоссе или пробежаться голышом по двору старой миссис Тауэри. И, взглянув на Гэвина, я увидела, что его мозг напряженно работает, придумывая очередную дьявольщину.
Я не могла этого допустить.
Схватив Пенна за руку, я вскочила на ноги и потянула его за собой, разрывая наш круг.
– Эй, – сказал Гэвин, вытягивая шею. – Что ты делаешь?
– Мне надоела эта игра. Пенн проводит меня домой.
Пенн задумчиво нахмурился.
– Я?
– Ага.
– Ну вас на фиг, ребята. – Гэвин покачал головой. – Рано ж еще.
Я пропустила его слова мимо ушей и помахала свободной рукой.
– Пока!
Протиснувшись мимо Дженсена, я первой начала спускаться по ступенькам на дереве, чтобы Пенн мог следовать за мной, и, к счастью, он так и сделал. Разве что не стал спрыгивать со второй нижней ступеньки, как я. Хотя она находилась не так далеко от земли, Пенн всегда был очень осторожен, потому что боялся высоты. Черт возьми, он даже в домик на дереве не лазал в одиночку. Мне до сих пор не верилось, что он вообще туда забирается, пусть и вместе с нами.
Он замешкался, вытягивая ногу, пока мысок его черной кроссовки не коснулся земли, и только тогда, наконец, отпустил дерево. Я терпеливо ждала его.
– Придурок, – услышала я голос Гэвина, обращенный к Дженсену, но все, что он произнес потом, утонуло в шорохе листвы под ногами, когда мы с Пенном побрели домой.
Он шел молча, руки в карманах, вглядываясь в кроны деревьев.
– Зря мы ушли.
– Уже поздно.
– У нас еще был вагон времени.
Я перепрыгнула через массивный клубок корней, торчавших из земли.
– Я больше не хотела играть в эту глупую игру.
Пенн взглянул на меня.
– Ты целовалась с Дженсеном.
Мое сердце как будто тоже перепрыгнуло через корни.
– Это была просто расплата. Ничего не значащая.
– Много чего значащая, – мягко поправил он, и я улыбнулась ему. – Я тоже мог бы принять вызов, ты знаешь. Что бы ни придумал Гэвин, я бы это сделал.
– Не сомневаюсь. – Я широко раскинула руки, продолжая идти вперед, изо всех сил стараясь не думать о своей расплате – поцелуем. – Я не поэтому захотела уйти.
Пенн ткнул меня плечом.
– Врешь.
– Не-а.
– Знаешь, о чем я думаю? – сказал он, обходя стороной большой камень. – Лето на исходе. Через пару недель мы вернемся в школу. – Легкая улыбка на его лице померкла, когда я посмотрела на него. – Я думаю, в этом году все будет по-другому.
Я не поняла, почему, но осознание дрожью пробежало по спине.
– В каком смысле?
Пенн вытащил руки из карманов, и худенькие конечности плетьми повисли по бокам.
– Просто по-другому и все. Я… я не думаю, что следующим летом мы по-прежнему будем играть в эту игру.
Я резко остановилась, уставившись на него.
Он сделал несколько шагов вперед и обернулся ко мне.
– Могу я тебя спросить кое о чем, Элла?
Я обхватила себя руками и кивнула.
– Ты действительно думаешь, что мы останемся друзьями?
– Что? – Я удивленно смотрела на него.
– Я имею в виду, мы все еще будем друзьями через год? Два? В старшей школе? – Он запустил пятерню в давно не стриженные, растрепанные волосы. – Не бери в голову. Глупый вопрос.
– Да уж, – согласилась я, подходя ближе к нему. – Мы всегда будем лучшими друзьями. Что бы ни случилось.
