18
Сельвин Тун

У Райделла была своя теория насчет виртуальной недвижимости. Чем меньше и дешевле реальный офис фирмы, тем больше и помпезнее ее веб-сайт. По этой теории, Сельвин Ф. К. Тун, коулунский нотариус, должен был вести дела из свернутой в домик газетки.

Райделл так и не сообразил, как пропустить входную заставку, по-настоящему монументальную, в условно египетском духе, напомнившую о том, что его давний приятель Саблетт, кинофанат, называл «метафизикой коридоров». Заставка изображала вытянутый в перспективу сплошной коридор, и, будь он реальным, туда можно было бы въехать на танке. Горели барочные канделябры, от стенки до стенки простирался кроваво-алый виртуальный ковер, а текстура стен была странновато-липкой на вид и напоминала мрамор с золотыми прожилками.

И где это Лейни откопал подобного типа?

Каким-то образом Райделл сумел вырубить музыку – подобие классики, с непрерывным крещендо, – но все равно ему пришлось минуты три ползти до дверей офиса Сельвина Ф. К. Туна. Двери были высокие, просто высоченные, текстура их символизировала чье-то весьма абстрактное представление о ценной древесине.

– Тоже мне, тик, – сказал Райделл.

– Добро пожаловать, – произнес с придыханием гиперженственный голос, – в контору Сельвина Ф. К. Туна, нотариуса!

Двери широко распахнулись. Райделл смекнул, что, не выруби он вовремя музыку, она бы сейчас зашкалила.

Виртуально офис нотариуса был размером с олимпийский плавательный бассейн, но на проработку деталей здесь явно поскупились. Райделл шевельнул трекболом на очках и приблизил картинку прямо к столу, размером примерно с бильярдный и с той же, что у дверей, имитацией недоструганного дерева. На столе – парочка безликих железных предметов и стопка листов виртуальной бумаги.

– Что означает «эф-ка»? – спросил Райделл.

– Франсис Ксавье, – сказал Тун, похожий на карикатуру маленького китайца, причем нарочито примитивную, в белой рубашке, черном костюме и черном галстуке. Его черные волосы и черный костюм имели одну и ту же текстуру, эффект был странный, но, как решил Райделл, не преднамеренный.

– Я думал, вы занимаетесь видео, – сказал Райделл, – а «эф-ка» это вроде как прозвище. Стандартное же сокращение для «спецэффектов», точно?

– Я католик, – сказал Тун совершенно нейтральным тоном.

– Без обид, – сказал Райделл.

– Никто и не обижался, – сказал Тун, его пластиковое личико сияло под стать его пластиковым глазам.

Вечно забываешь, отметил про себя Райделл, как тошнотно все это может выглядеть, если делать левой пяткой.

– Чем могу быть вам полезен, мистер Райделл?

– Разве Лейни вам не сказал?

– Лейни?

– Колин, – сказал Райделл. – Пробел. Лейни.

– И?..

– Шесть, – сказал Райделл. – Ноль. Два. Четыре.

Пластиковые глаза Туна сузились.

– Берри, – добавил Райделл.

Тун поджал губы. Позади него в широком окне с другим уровнем разрешения открывался вид на Гонконг.

– Берри, – повторил Райделл.

– Благодарю, мистер Райделл, – сказал нотариус. – Мой клиент уполномочил меня сообщить вам следующий семизначный номер идентификации.

В правой руке Туна вдруг возникла золотая авторучка, будто монтажный ляп в студенческом фильме. Ручка была огромная, с тщательной текстурой, с завитыми драконами, их чешуя отсканирована с таким высоким разрешением, что затмевала все остальное на сайте. Должно быть, чей-то подарок, решил Райделл. Тун вывел пером семь цифр на листке виртуальной бумаги, после чего повернул листок так, чтобы Райделл мог их прочесть. Ручка исчезла так же ненатурально, как и появилась.

– Пожалуйста, не читайте этого номера вслух, – сказал Тун.

– Почему?

– В целях шифровки, – туманно ответил Тун. – У вас неограниченный запас времени для заучивания номера.

Райделл уставился на семь цифр и начал придумывать мнемонический код. В конце концов остановился на дате своего рождения, количестве штатов на тот момент, возрасте, в котором умер его отец, и мысленном образе двух банок «7-Up». Твердо уверившись, что сможет припомнить номер, он посмотрел на Туна:

– Куда мне идти за кредитным чипом?

– Сгодится любой банкомат. У вас есть удостоверение личности с фотографией?

– Конечно, – сказал Райделл.

– Тогда наши дела закончены.

– Один момент, – сказал Райделл.

– В чем дело?

– Скажите, как отключить на обратном пути этот ваш… коридор? Хотелось бы просто выйти, если вы, конечно, не против.

Тун вежливо взглянул на него:

– Кликните на мое лицо.

Райделл, щелкнув кнопкой на очках, вызвал курсор в виде карикатурной неоново-зеленой руки-указателя.

– Спасибо, – сказал он, когда офис Туна стал сворачиваться.

Он снова стоял в коридоре, спиной к дверям офиса.

– Черт, – сказал Райделл.

Снова грянула музыка. Он завозился с трекболом, пытаясь припомнить, как в первый раз убил звук. Впрочем, он хотел найти через GPS ближайший банкомат, поэтому не стал отключать очки.

Кликнул на дальний конец коридора.

Этот клик, похоже, вызвал волну осыпания битов, словно кто-то взял гладкие текстурные карты и жутковато перечертил: красный ковер стал серо-зеленым, вспучился странными буграми и оброс клочковатым мехом, похожим на донышко месяц не мытой кофейной чашки, стены тем временем прошли все градации от бордельного мрамора до влажной бледности брюха протухшей рыбы, огни канделябров померкли, как свечи. Туновская псевдоклассическая мелодия треснула, стала гулкой, жуткие басовые ноты рокотали где-то на самой грани инфразвука.

Все это произошло за какую-нибудь секунду, и еще примерно через секунду до Райделла дошло, что кто-то явно желает его безраздельного внимания.

– Райделл!!!

Это был голос, который монтируется из найденных случайно аудиофайлов: речь, состряпанная из воя ветра в каньонах между небоскребами, треска льда на Великих озерах, ора древесных лягушек в южной ночи. Райделлу приходилось слышать подобные голоса. Они действовали на нервы, для чего, собственно, и предназначались, а заодно маскировали голос говорящего. Если говорящий, конечно, имел голос.

– Эй, – сказал Райделл, – я кликнул, чтобы просто убраться отсюда.

Перед ним появился виртуальный экран, прямоугольник с закругленными углами, пропорции которого отсылали к культурной парадигме видеоэкранов двадцатого века. На экране в странном ракурсе – монохромный вид гигантского темного помещения, тускло подсвеченного сверху. Детали отсутствовали. Ощущение распада, глубокой древности.

– Хочу сообщить вам важную информацию. – Последняя гласная последнего слова напоминала завыванье промчавшейся мимо сирены, эффект Доплера в чистом виде.

– Ну, – сказал Райделл, – если в вашем имени есть буквы «Ф. К.», что-то вы слишком уж расстарались.

Последовала пауза; Райделлу оставалось лишь глядеть на мертвое пустое помещение, изображенное, а может, воспроизведенное на экране. Он ожидал, что там сейчас что-нибудь произойдет; возможно, весь смысл и был в том, что ничего не происходило.

– Вам следует как можно серьезнее отнестись к полученной информации, мистер Райделл.

– Я серьезен, как раковая опухоль, – ответил Райделл. – Валяйте.

– Используйте банкомат в «Счастливом драконе», у входа на мост. Потом предъявите свое удостоверение в терминале «Глоб-экс» у заднего выхода из магазина.

– Зачем?

– Там для вас кое-что припасено.

– Тун, – сказал Райделл, – это вы?

Но ответа он не услышал. Экран пропал, а коридор вернулся в прежнее состояние.

Райделл решительно выдернул арендованный кабель из бразильских очков.

Поморгал.

Кафешка около Юнион-сквер, с интернет-деками и цветами в горшках. Утренняя офисная толпа уже начала выстраиваться за сэндвичами.

Он встал, сложил очки, сунул их во внутренний карман куртки и подхватил с пола сумку.