Билет номер 514, серия 23
Восьмого декабря прошлого года господин Жербуа, учитель математики в Версале, копаясь среди разного хлама у старьевщика, наткнулся на небольшой письменный столик красного дерева. Жербуа особенно понравилось то, что в столике было много ящиков.
«Вот что нужно подарить Сусанне на день ее рождения», – подумал он.
И, желая доставить удовольствие своей дочери и в то же время не выйти за рамки бюджета, Жербуа сторговался со старьевщиком и заплатил за приглянувшуюся вещь шестьдесят пять франков. Когда он давал свой адрес, какой-то молодой элегантный человек, разглядывавший другие безделушки, также заметил столик и спросил:
– Сколько?
– Он уже продан, – ответил торговец.
– А… Не этому ли господину?
Господин Жербуа, гордый владелец столика, тем временем откланялся и, довольный завистью претендента, быстро удалился. Но не сделал он и десяти шагов, как молодой человек догнал его и, сняв шляпу, очень вежливо сказал:
– Тысячу извинений, милостивый государь… Позвольте задать вам нескромный вопрос: вы хотели приобрести именно этот письменный стол или что-то другое?
– Нет, я искал старые весы для физических опытов.
– Следовательно, он вам не особенно нужен?
– Нет, он мне нужен.
– Может быть, потому, что это старинная вещь?
– Нет, оттого, что он очень удобный.
– В таком случае, возможно, вы согласитесь обменять его на другой, такой же удобный, но лучше сохранившийся?
– Этот также хорошо сохранился, и любой обмен кажется мне бесполезным.
– Но все же…
Господина Жербуа было очень легко вывести из себя. Он отличался вспыльчивым и сердитым характером. Учитель сухо ответил:
– Я вас покорнейше прошу, милостивый государь, не настаивать.
Неизвестный пододвинулся ближе:
– Я не знаю цены, которую вы, милостивый государь, заплатили, но предлагаю в два раза дороже.
– Нет.
– В три раза?
– Довольно! – воскликнул профессор в нетерпении. – Что принадлежит мне, то не продается.
Молодой человек пристально посмотрел на него, а затем, не говоря ни слова, повернулся на каблуках и удалился.
* * *
Спустя час письменный стол принесли в небольшой домик, который учитель математики занимал на улице Вирофле. Он позвал свою дочь и сказал:
– Это для тебя, Сусанна.
Сусанна была прелестной девушкой. Бросившись отцу на шею, она поцеловала его с такой радостью, словно он сделал ей королевский подарок. В тот же самый вечер она перетащила столик с помощью горничной Гортензии к себе в комнату. Сусанна протерла все ящики и аккуратно разложила в них бумаги, письма, коробки с конвертами, коллекцию открыток и кое-какие вещицы, которые она тайком хранила в память о кузене Филиппе.
На следующий день в семь с половиной часов утра господин Жербуа отправился в лицей. В десять часов Сусанна ждала отца у выхода из здания, как делала ежедневно. Вместе они вернулись домой.
– Ну, что твой письменный столик?
– Настоящее сокровище! Мы с Гортензией почистили все медные замки, и они кажутся золотыми.
– Значит, ты довольна?
– О, я не знаю, как обходилась без него до сих пор!
Когда они проходили через садик перед домом, господин Жербуа предложил:
– Не пойти ли нам взглянуть на него перед завтраком?
– Прекрасная мысль…
Сусанна первой побежала в комнату, но остановилась на пороге и вскрикнула от ужаса.
– Что такое? – испуганно спросил отец и поспешно вошел в комнату.
Письменный стол исчез.
* * *
Что особенно удивило судебного следователя, так это простота, с которой действовал вор. Когда горничная ушла на базар и дом пустовал, у сада Жербуа показался какой-то посыльный с медной бляхой на груди, который вез небольшую тележку. Пару раз он позвонил во входную дверь. У соседей, не знавших об отсутствии горничной, чужой человек не возбудил никакого подозрения, и, таким образом, неизвестный мог совершить кражу совершенно спокойно.
Нужно также заметить следующее обстоятельство. Ни один шкаф не взломали, ценные вещи не пропали, и даже дорогие часы по-прежнему висели на стене. Более того, портмоне Сусанны, которое она оставила на новом столике, переложили на соседний. Все золотые монеты оказались нетронутыми. Происшествие было совершенно необъяснимым. И в самом деле – зачем подвергать себя такой опасности ради столь ничтожной добычи?
Учитель математики рассказал следователю о случае в лавке старьевщика.
– Мой отказ вызвал у молодого человека большое недовольство, и у меня сложилось впечатление, что он мне угрожал.
Но это ничего не объяснило. Пришлось допросить торговца. Он не знал ни одного из своих вчерашних покупателей. Что же касается самого стола, то старьевщик купил его за сорок франков на аукционе, куда сдали мебель после чьих-то похорон, и считал, что перепродал его по вполне справедливой цене. Продолжавшееся следствие не добавило никаких новых фактов. Но господин Жербуа почему-то оставался убежден в том, что понес страшную потерю. Он вообразил, что под двойным дном одного из ящиков спрятан целый клад, поэтому молодой человек, знавший секрет, действовал так решительно.
– Но что бы мы делали с деньгами? – повторяла Сусанна.
– С таким приданым ты могла бы составить прекрасную партию.
И Сусанна, которой нравилось мечтать о кузене Филиппе, располагавшем скромными средствами, горько вздыхала. И жизнь в маленьком домике Версаля пошла уже не так весело, наполнившись заботами и сожалениями.
* * *
Прошло два месяца. И вдруг в семье Жербуа стали происходить самые серьезные события. Первого февраля в пять с половиной часов господин Жербуа, вернувшись домой, надел очки и уселся читать вечернюю газету. Политика его не интересовала, и профессор перевернул первую страницу. В глаза ему бросилась статья под заголовком:
«Третий тираж лотереи Ассоциации Прессы. Билет номер 514, серия 23 выиграл миллион…»
Газета выпала из рук Жербуа. Стены плясали у него перед глазами, и сердце перестало биться. Номер 514, серия 23! Это же его билет! Жербуа купил его совершенно случайно у старого друга, чтобы выручить приятеля в трудный момент. Сам профессор никогда не верил в возможность счастливого случая. И теперь он вдруг выиграл!.. Он быстро вытащил из кармана записную книжку и проверил, совпадают ли цифры. Затем он кинулся в свой кабинет, где хранилась коробка с конвертами и драгоценным билетом. Но как только он вошел в комнату, то зашатался и его сердце болезненно сжалось. Коробка исчезла. Но что еще ужаснее, Жербуа внезапно вспомнил, что она не попадалась ему на глаза в течение последних дней, когда он правил задания учеников. Он позвал свою дочь. Когда та вошла в кабинет, Жербуа с трудом выговорил:
– Сусанна… где коробка с конвертами?
– Какая?
– Я купил ее в Лувре… Она стояла на моем столе…
– Но вспомни же, отец, ведь мы вместе ее спрятали.
– Когда?
– Да вечером, ты знаешь… Накануне того дня.
– Но куда?.. Говори же!.. Ты меня изводишь…
– Куда?.. В письменный столик из лавки старьевщика…
– В стол, который украли!
Тихо, с каким-то ужасом Жербуа повторял эти слова. Затем, взяв дочь руку, он прошептал:
– В коробке хранился миллион!.. Там лежал билет, на который выпал выигрыш лотереи Прессы.
Несчастье просто раздавило их. Оба долго молчали. Ни у кого не хватало смелости начать разговор. Наконец Сусанна сказала:
– Но ведь тебе все равно заплатят?
– Почему? Где доказательства?
– А разве они нужны?
– Конечно… Мое доказательство осталось в той коробке… И теперь деньги вместо меня получит другой.
– Но ведь это ужасно!.. Что ты собираешься делать?
– Разве можно что-либо сделать? Этот человек силен, он располагает такими средствами! Вспомни про кражу…
Вдруг в припадке нахлынувшей энергии Жербуа поднялся и, топнув ногой, сказал:
– Нет, он не получит миллион! Никогда не получит. Как бы ни был ловок этот мошенник, тут он ничего не сможет. Если он придет в банк за деньгами, его сразу заберут. Мы еще посмотрим!.. Я буду защищать наши права до самого конца, что бы ни случилось. И мы добьемся своего! Миллион принадлежит мне!
Спустя несколько минут Жербуа отправил телеграмму: «Директору банка «Земельный кредит», улица Капуцинок, Париж. Я являюсь обладателем билета номер 514, серия 23 и протестую против требования выигрыша другим лицом. Жербуа».
Почти в то же самое время в банк «Земельный кредит» пришла другая телеграмма следующего содержания: «Номер 514 серия 23 у меня. Арсен Люпен».
* * *
Каждый раз, когда я начинаю рассказывать об одном из многочисленных приключений Арсена Люпена, я испытываю неловкость. Ведь многие мои читатели, должно быть, в курсе его похождений. В самом деле, жизнь нашего «национального вора», как его остроумно прозвали, известна со всех сторон. Все проделки Люпена досконально изучены. Все дела, которые он совершил, освещались с теми подробностями, с какими обычно описываются героические поступки. Сколько же было шума по поводу вмешательства в дело знаменитого английского сыщика Шерлока Холмса! Какие волнения вызывали все перипетии его борьбы с Люпеном! А как бесновалась публика на бульварах Парижа в тот день, когда вышла газета с заголовком: «Арест Арсена Люпена»!
Прошу прощения, что своим рассказом я вношу в эту историю нечто новое. Я открываю вам тайну. Ведь реальные происшествия окутаны тьмой. И теперь я ее рассеиваю. Я снова привожу перечитанные всеми статьи и повторяю старые Но я связываю воедино факты и располагаю их в интервью. нужном порядке. Моим сотрудником является сам Арсен Люпен, любезность которого по отношению ко мне неисчерпаема. Кроме того, при случае мне помогает Ватсон, друг и доверенное лицо Холмса.
* * *
Всем памятна та радость, с которой общество встретило публикацию двойной телеграммы. Одно только имя Арсена Люпена являлось залогом развлечений для театральной галерки, которой в данном случае стал весь мир.
Банк «Земельный кредит» тотчас произвел расследование. Было доказано, что билет номер 514, серия 23 продали в версальском отделении «Лионского кредита» артиллерийскому капитану Бесси. Но капитан внезапно умер, упав с лошади. От его товарищей узнали, что незадолго до смерти он отдал билет приятелю.
– Этот приятель – я, – заявил господин Жербуа.
– Приведите доказательства, – попросил управляющий банка.
– Все очень просто. Опросите двадцать человек, и они вас заверят, что я давно дружил с капитаном. Мы всегда встречались в кафе на площади Оружия. Именно там, чтобы выручить Бесси в минуту нужды, я купил его билет за двадцать франков.
– У вас есть свидетели?
– Нет.
– На чем же вы основываете свои требования?
– На письме, которое он мне написал по этому поводу.
– И где это письмо?
– Оно приколото к билету.
– Покажите.
– Но письмо лежало в украденном письменном столе.
– Найдите стол.
Со своей стороны Люпен не замедлил опубликовать это самое письмо. Газета «Эхо Франции» немедленно опубликовала текст. А Арсен являлся одним из главных пайщиков газеты. В заметке также сообщалось, что письмо капитана Бесси написано лично Люпену, который позже передал его своему адвокату Детинану.
Данное обстоятельство вызвало новый взрыв удовольствия. Люпен взял себе адвоката! Он, оказывается, уважает государственные учреждения и является клиентом члена адвокатского ордена! Пресса тут же набросилась на Детинана, влиятельного депутата радикального толка, честного и умного скептика, любящего парадоксы.
Выяснилось, что адвокат никогда не имел удовольствия встречать Арсена Люпена лично и что он может об этом только сожалеть. Но он действительно получил от Люпена некие инструкции и тронутый выбором «национального вора», рассчитывал защищать права своего клиента. В присутствии свидетелей Детинан открыл обложку только что заведенного дела и, недолго думая, показал письмо капитана. Послание подтверждало продажу билета, но в нем не содержалось имени купившего. «Мой дорогой друг…» – могли прочитать все желающие.
«Дорогой друг» – это я, – писал Люпен в записке, приложенной к письму Бесси. – Лучшим доказательством является то, что бумага находится в моем распоряжении». Репортеры немедленно набросились на господина Жербуа. Последний только повторял:
– «Мой дорогой друг» – не кто иной, как я. Люпен украл письмо Бесси вместе с лотерейным билетом.
– Пусть Жербуа докажет, – возражал Люпен журналистам.
– Но ведь он украл и письменный стол! – кричал господин Жербуа.
А Люпен ответил:
– Пусть он это докажет.
Публичная дуэль между двумя владельцами билета номер 514, постоянные посещения журналистов, хладнокровие Арсена и отчаяние бедного Жербуа были редким и забавным спектаклем. Многие жалели профессора. Все газеты переполнились его воплями. Он рассказывал о своем несчастье очень трогательно.
– Понимаете, господа, ведь этот мошенник украл у меня приданое Сусанны. Лично мне все равно, но Сусанна!.. Подумайте только: целый миллион, десять раз по сто тысяч франков!
Напрасно ему указывали, что противник не знал о лотерейном билете, спрятанном в ящике. Кроме того, никто не мог предсказать, какой номер станет выигрышным.
– Он знал, – жаловался Жербуа. – Иначе зачем Люпен приложил столько сил, чтобы украсть мой несчастный стол?
– Причина неизвестна, но, конечно, не для того, чтобы завладеть лоскутом бумаги, стоившим тогда только двадцать франков.
– Один миллион!.. Он имел сведения… Вы его, бандита, не знаете…
Диалог мог продолжаться бесконечно долго. Но на двенадцатый день Жербуа получил от Люпена целое послание с надписью «секретно». Профессор прочел его с большим беспокойством:
«Милостивый государь! Публика забавляется за наш счет. Не думаете ли вы, что наступил момент, когда нужно быть серьезным? Со своей стороны я уже принял твердое решение. Положение ясно: я владею билетом, по которому не имею права получить выигранную сумму. Вы же имеете полное право ее получить, но не обладаете лотерейным билетом. Таким образом, мы не можем ничего сделать друг без друга. Вы не соглашаетесь уступить мне свое право, я же не соглашаюсь отдать вам билет. Что же делать? Я вижу только один выход: поделим выигрыш. Полмиллиона достанется вам, полмиллиона – мне. Не правда ли, это честно? Только такое решение верно, но надо осуществить все как можно быстрее. Я даю вам три дня на размышление. В пятницу утром мне бы хотелось прочитать среди объявлений в газете «Эхо Франции» небольшое сообщение, адресованное господину Арс. Люп. В заметке вы должны намекнуть мне, что согласны пойти на мировое соглашение и всецело разделяете мою идею. В ответ лотерейный билет будет немедленно вам возвращен. Вы получите миллион, а ровно половину суммы направите мне, следуя дальнейшим указаниям. На случай отказа я уже принял меры. Кроме крайне серьезных неприятностей, которые вызовет ваше упорство, вы должны будете вернуть мне еще 25 тысяч франков за дополнительные расходы. Милостивый государь, примите искренние заверения в моем глубоком почтении. Арсен Люпен».
В отчаянии Жербуа сделал новую ошибку. Он показал письмо прессе. Профессор возмущался, и это толкало его на всякие глупости.
– Ничего!.. Он ничего не получит! – воскликнул он перед собравшимися репортерами. – Делить то, что мне принадлежит? Никогда! Пусть он разорвет билет, если хочет.
– Тем не менее пятьсот тысяч франков лучше, чем ничего.
– Дело не в этом, а в моем праве!.. И его я установлю судом.
– Завести процесс с Арсеном Люпеном? Да это же просто смешно!
– Нет, с «Земельным кредитом», который должен мне миллион…
– В обмен на билет или в крайнем случае при предоставлении доказательств, что вы его купили.
– Доказательства существуют. Арсен Люпен сознается, что он украл письменный стол.
– Удовлетворят ли суд слова Люпена?
– Мне все равно… Я буду судиться.
Публика сгорала от нетерпения. Заключались пари. Говорили как о том, что Жербуа все-таки изведет Люпена, так и о бесполезности профессорских угроз. В пятницу любопытствующие рвали друг у друга из рук «Эхо Франции». Все лихорадочно переворачивали газетные листы до пятой страницы, где помещались объявления. Ни одной строки для господина Арс. Люп. читатели не обнаружили. На приглашение Люпена Жербуа ответил молчанием. Война была объявлена. А вечером из газет узнали, что похищена дочка Жербуа.
* * *
Что было особенно забавно во всей истории, которую можно назвать «Театральным представлением Арсена Люпена», так это комическая роль полиции. События разворачивались без ее ведома. Люпен говорил перед прессой, писал письма, предупреждал, распоряжался, грозил, исполнял обещанное, а полиция молчала. Словно в Париже не было ни начальника сыска, ни агентов, ни комиссаров – одним словом, никого, кто мог бы помешать планам Арсена. Но иногда полиция все-таки просыпалась. Как только в каком-нибудь деле оказывается замешан Люпен, представители государственного порядка начинали волноваться, горячиться, беситься. Ведь это враг, который презирал их, провоцировал и, что всего хуже, игнорировал.
Итак, согласно показаниям горничной, в девять часов сорок минут Сусанна направилась к лицею. В десять часов пять минут, ее отец, выйдя из здания, не увидел дочь, хотя она всегда ждала его на условленном месте. Значит, все произошло в течение двадцати минут. Двое соседей утверждали, что они встретили Сусанну в трехстах шагах от дома. Одна дама видела, как какая-то девушка, по описанию похожая на Сусанну, шла по улице. Что еще? Больше ничего не было известно. Искали всюду, тщательно допросили служащих вокзалов. Но в этот день никто из них не заметил ничего подозрительного. Только один лавочник в Виль д’Авре заявил, что он продал топливо для автомобиля, ехавшего из Парижа. За рулем находился какой-то мужчина, а на заднем сиденье – блондинка, «очень белокурая», подчеркнул свидетель. Час спустя этот же автомобиль возвращался из Версаля. На проезжей дороге скопилось много телег, и машина замедлила скорость, что позволило лавочнику увидеть следующее. Рядом с блондинкой сидела еще одна женщина, закутанная в шаль и с вуалью на лице. Несомненно, это была Сусанна Жербуа. Но тогда следует предположить, что преступление совершили ясным днем, на людной улице, в самом центре города. Но как? Где именно? Никто не слышал криков о помощи и не заметил ничего подозрительного. Лавочник описал и автомобиль: фабрики «Пежо», с синими колесами. На всякий случай навели справки у хозяйки большого гаража, госпожи Роб-Вальтур. Она прославилась тем, что в прошлом устраивала хищения при помощи автомобилей. Действительно, в пятницу утром у владелицы на целый день заказали автомобиль «пежо» для какой-то блондинки. После этого госпожа Роб-Вальтур ее больше не видела.
– Ну а шофер?
– Это Эрнест, я приняла его на работу только накануне, после предоставления превосходных рекомендаций.
– Он здесь?
– Нет, он привез автомобиль обратно и больше не возвращался.
– Можем ли мы получить какие-нибудь сведения об Эрнесте?
– Конечно, у лиц, его порекомендовавших. Вот список.
Отправились к прежним хозяевам. Никто из них не знал Эрнеста. Таким образом, по какому бы следу ни шла полиция, чтобы выбраться из тьмы, в конце концов она всегда наталкивалась на новую загадку. Господин Жербуа больше не имел сил бороться. Исчезновение дочери сделало его покорным. Совесть мучила профессора, и он сдался. Небольшое объявление, появившееся в газете «Эхо Франции», заинтересовало всех и подтвердило полное поражение Жербуа. Теперь он даже не претендовал на льготные условия и не имел никаких задних мыслей. Люпен победил в войне, которая длилась четыре дня!..
* * *
Двое суток спустя Жербуа вошел в банк «Земельный кредит». Когда его провели к управляющему, он протянул ему билет номер 514, серия 23. Служащий даже подпрыгнул.
– Он у вас? Его возвратили?
– Я потерял его в своем доме, возьмите билет, – ответил Жербуа.
– Тем не менее раньше вы говорили…
– Все это одни разговоры и ложь.
– Но все-таки нам нужны документы для доказательства.
– Письма капитана достаточно?
– Конечно.
– Вот оно.
– Превосходно. Пока вы можете оставить все у нас. Мы проведем проверку в течение пятнадцати дней. Я уведомлю вас, когда вы сможете прийти за получением денег. Кроме того, я думаю, что в ваших же интересах больше ничего не говорить об этом деле.
– Я и сам так думаю.
Но есть секреты, которые раскрываются сами. Внезапно всем стало известно, что Арсен Люпен имел смелость отослать билет господину Жербуа. Новость произвела на публику ошеломляющее впечатление. Действительно, нужно быть настоящим игроком, чтобы бросить на стол такой драгоценный козырь. Конечно, Арсен знал, что делал, и оставил у себя карту не меньшей стоимости. Но если Сусанна сбежит или полиция освободит заложницу?
Сыщики почувствовали слабое место врага и удвоили усилия. Люпен будет обезоружен и лишен всего! Мошенник попадется на своих же проделках и не получит ни одного су из миллиона. Победный смех уже раздавался в другом лагере… Но сначала нужно было найти Сусанну. А сделать это не удавалось. Пусть так, согласилась полиция, первую партию выиграл Арсен. Он отдаст девушку только за 500 тысяч франков. Но каким образом и где совершится сделка? Ведь необходима личная встреча, и кто помешает Жербуа предупредить сыщиков и получить обратно свою дочь, не заплатив ничего из выигранного миллиона? Репортеры снова бросились к учителю математики. Он казался убитым горем и продолжал хранить молчание.
– Я не могу ничего сказать. Я жду.
– А мадемуазель Жербуа?
– Розыски продолжаются.
– Арсен Люпен писал вам?
– Нет.
– Вы утверждаете это?
– Нет.
– Значит, да. Какие он отдал распоряжения?
– Я не могу ничего сказать.
Журналисты связались с адвокатом Детинаном, но их ждал тот же ответ.
– Господин Люпен – мой клиент, – важно ответил он. – И вы понимаете, что я абсолютно ничего не могу вам сообщить.
Тайны начали раздражать публику. Арсен Люпен раскидывал и собирал свои сети с уловом, пока полиция день и ночь наблюдала за господином Жербуа. Предвидели три возможных исхода: арест, триумф Люпена или жалкая неудача. Но случилось так, что любопытная публика удовлетворилась лишь частично. И вот теперь, на этих страницах, впервые обнаружится истина.
* * *
Во вторник второго марта Жербуа получил от банка письмо в самом обыкновенном конверте. В четверг после полудня он сел в поезд, идущий в Париж. Спустя час ему вручили тысячу билетов по тысяче франков каждый. Жербуа пересчитывал их один за другим с замиранием сердца – ведь эти деньги должны были стать выкупом за Сусанну. В это же время в нескольких шагах от главного входа в банк остановилась карета с двумя собеседниками. Один из них, с седеющими волосами и энергичным выражением лица, напоминал мелкого чиновника. Но это и был главный инспектор сыскной полиции, старый Ганимар – непримиримый враг Люпена. Он говорил своему соседу, бригадиру Фоланфану:
– Теперь уже недолго. Не пройдет и пяти минут, как мы увидим нашего приятеля. Все готово?
– Все.
– Сколько нас?
– Восемь. Двое на велосипедах.
– Да и я за троих сойду. Не упускайте Жербуа ни под каким предлогом. Иначе он встретится с Люпеном и получит свою дочь, отдав полмиллиона, а мы останемся ни с чем.
– Почему старик не действует с нами заодно? Объяснил бы нам, что задумал, и его миллион остался бы у него, в целости и сохранности.
– Так-то оно так, но Жербуа боится. Решив его провести, отец не увидит дочери.
– Провести кого?
– Его. Люпена.
Ганимар произнес последнее слово таким серьезным и взволнованным тоном, точно он говорил о сверхъестественном существе.
– А ведь смешно, – заметил бригадир Фоланфан, – что мы должны защищать господина Жербуа против него же самого.
– Люпен весь свет перевернул, – вздохнул Ганимар.
Прошла минута.
– Внимание! – сказал Ганимар.
Профессор вышел из банка. На углу улицы Капуцинок он медленно повернул к бульвару.
– Он слишком спокоен, – произнес Ганимар. – Человек, у которого лежит в кармане миллион, так себя не ведет.
– Но что он может сделать?
– Конечно, ничего… Но я все же опасаюсь. Люпен всегда останется Люпеном.
В этот момент Жербуа подошел к киоску, купил пару газет, получил сдачу, развернул один экземпляр и принялся читать, не сбавляя шаг. Вдруг одним прыжком он бросился в автомобиль, который стоял у тротуара. Экипаж быстро тронулся с места, обогнул церковь Мадлен и исчез.
– Черт возьми! – воскликнул Ганимар.
Он бросился вслед за автомобилем, а за ним остальные помощники. Все обогнули церковь Мадлен. Внезапно старый сыщик разразился смехом. Автомобиль резко затормозил и остановился у бульвара Малерб, и из него вышел господин Жербуа.
– Скорей, Фоланфан!.. Шофер наверняка и есть Эрнест.
Фоланфан занялся водителем. Им оказался некий Гастон, служащий в Обществе фиакров-автомобилей. Оказалось, что он дожидался какого-то пассажира возле газетного киоска.
– А какой адрес дал вам этот господин? – спросил Фоланфан.
– Никакого… «Бульвар Малерб… Улица Мессин… Получишь на чай…» Вот и все.
В это время Жербуа вскочил в первую проезжавшую мимо карету.
– К станции метрополитена на площади Согласия! – крикнул он кучеру.
Выйдя из метрополитена на площади Пале-Рояль, Жербуа подбежал к свободной пролетке и поехал на площадь Биржи. То было его второе путешествие к метрополитену, затем профессор оказался на улице Вилье, где нашел третьего извозчика.
– Улица Клапейрон, двадцать пять!
Жербуа поднялся на второй этаж и позвонил. Ему открыл какой-то господин.
– Здесь живет адвокат Детинан?
– Это я. А вы, кажется, господин Жербуа?
– Совершенно верно.
– Я вас ждал. Пожалуйста, располагайтесь…
Когда Жербуа прошел в кабинет адвоката, часы показывали три.
– Он назначил мне как раз на это время, – сказал учитель. – Его еще здесь нет?
– Пока нет.
Жербуа сел, вытер лоб, снова взглянул на циферблат и с беспокойством спросил:
– А он появится?
– Вы задали мне вопрос, – ответил адвокат, – который интересует меня больше всего на свете. Я никогда не испытывал подобного нетерпения. Во всяком случае, если он явится, то будет сильно рисковать. Дом находится под наблюдением полиции уже две недели…
– И я не могу быть уверен, что агенты, следившие за мной, потеряли меня из виду.
– Но тогда?..
– Это произойдет уже не по моей вине, – воскликнул учитель математики. – Меня ни в чем нельзя упрекнуть. Что я пообещал? Повиноваться его приказаниям – и я слепо слушался его. Я получил деньги именно в то время, которое он мне назначил, и отправился к вам, следуя его указаниям. Я виноват в несчастье своей дочери, и я полностью сдержал все обещания. Теперь настала его очередь!..
И он обеспокоенно добавил:
– Ведь он привезет Сусанну? Не правда ли?
– Надеюсь.
– Вы его видели?
– Кто, я? Да нет же!.. Он в письме попросил меня принять вас, отпустить всю прислугу до трех часов и никого не впускать в квартиру между вашим прибытием и его уходом. В случае отказа я должен был предупредить его двумя строчками в газете «Эхо Франции». Но я буду счастлив оказать услугу Арсену Люпену, поэтому согласился.
Господин Жербуа жалобно простонал:
– Но когда же все это закончится?
Вынув из кармана кредитные билеты, он разложил их на столе. Затем учитель и адвокат погрузились в молчание. Время от времени Жербуа прислушивался, не позвонит ли кто-нибудь в дверь…
Проходили минуты, и его тревога усиливалась. Детинан также испытывал неприятные ощущения. Наступил момент, когда он даже потерял хладнокровие. Быстро поднявшись, он сказал:
– Мы не увидим его. И действительно, чего вы хотите?.. Это безумие с его стороны! Несмотря на то что мы люди честные, неспособные его выдать. Но ведь опасность заключается не только в этом?
А подавленный Жербуа положил ладони на деньги и прошептал:
– Пусть он придет! Я отдам все, лишь бы вернуть Сусанну.
Дверь открылась.
– Достаточно и половины, господин Жербуа, – сказал вошедший.
* * *
На пороге стоял элегантно одетый молодой человек, в котором профессор тотчас узнал господина, завязавшего с ним разговор у лавки старьевщика в Версале. Он подскочил к Арсену.
– А Сусанна? Где моя дочь?
Люпен плотно прикрыл дверь и, спокойно сняв перчатки, обратился к адвокату:
– Даже не знаю, как мне благодарить вас за то, что вы согласились защищать мои права. Я этого не забуду…
А адвокат только прошептал в ответ:
– Но ведь вы не звонили. Я не слышал, как хлопнула дверь.
– Звонки и двери должны работать совершенно беззвучно. Я здесь, и это главное…
– А моя Сусанна? Что вы сделали с ней? – повторял учитель.
– Как вы торопитесь! – произнес Люпен. – Успокойтесь, еще одна минута, и дочь будет в ваших объятиях.
Он прошелся по комнате, а затем похвалил Жербуа:
– Поздравляю вас за ту ловкость, с которой вы действовали. Если бы автомобиль по какой-то причине не остановился, то мы бы встретились на площади Этуаль, и господин Детинан не имел бы удовольствия видеть нас здесь… Впрочем, все ведь написано в письме…
Заметив две пачки билетов, он воскликнул:
– Превосходно! Миллион здесь. Не будем терять времени. Вы позволите?
– Но, – возразил адвокат, встав напротив стола, – мадемуазель Жербуа еще нет.
– Так что же?
– Ее присутствие необходимо, не так ли?
– Понимаю, понимаю… Арсен Люпен внушает вам слабое доверие. Он положит себе в карман полмиллиона и не вернет заложницу. Моя честность всегда под подозрением. Но я крайне щепетильный человек… Хотя, если вы боитесь, откройте окно и позовите… На улице по меньшей мере дюжина агентов.
– Вы думаете?
Арсен Люпен поднял портьеру.
– Я полагаю, что господин Жербуа не способен скрыться от Ганимара… Да что я говорю, вот и он сам…
– Это невозможно! – воскликнул учитель. – Я клянусь вам…
– Что вы меня не выдали?.. Не сомневаюсь, но эти ребята – ловкие люди. Смотрите, вот Фоланфан, а вон Греон с Диези. Все они – мои милые знакомые…
Адвокат смотрел на Арсена с удивлением. Какое спокойствие! Люпен смеялся, будто ему не угрожала никакая опасность. Подобная беззаботность успокоила адвоката больше, чем присутствие агентов. Он отошел от стола, на котором лежали деньги. Люпен взял обе пачки, отсчитал от каждой из них по 25 билетов и, протягивая пятьдесят тысяч Детинану, заявил:
– Вот вам гонорар от господина Жербуа и Арсена Люпена. Ведь мы должны вам именно такую сумму?
– Отнюдь, ничего, – возразил адвокат.
– Как, а за беспокойство, которое мы вам причинили?
– Но ваше присутствие доставило мне исключительное удовольствие.
– Иначе говоря, вы ничего не хотите принять от Люпена? Вот что значит обладать плохой репутацией, – вздохнул он.
И, протянув пятьдесят тысяч франков учителю, Арсен сказал:
– Милостивый государь, позвольте вручить вам деньги на память о нашей встрече. Это будет моим подарком к свадьбе мадемуазель Жербуа.
Учитель быстро взял деньги, но все же запротестовал:
– Моя дочь не собирается замуж.
– Она выйдет, если вы дадите ей свое согласие. Она сгорает от желания обручиться…
– Откуда вы знаете?
– Юные девушки часто мечтают о чем-то втайне от родителей. К счастью, есть добрый гений, такой как Арсен Люпен, который узнал обо всем, обнаружив в глубине письменного стола главный секрет вашего прелестного создания.
– А больше вы ничего там не нашли? – спросил Детинан. – Признаюсь, мне очень хочется узнать, почему этот предмет вас так прельстил.
– Несмотря на то что, вопреки мнению господина Жербуа, стол не скрывал в себе никакого другого сокровища, кроме лотерейного билета, о котором я и не знал, – я долго его искал. Этот письменный стол из тисового и красного дерева с окантовкой из листьев нашелся в Булони, в скромном домике, где жила Мария Валевская. На одном из ящиков сохранилась надпись: «Наполеону Первому, императору французов, от верного слуги Мансиона». А над фразой находятся слова, выцарапанные ножом: «Тебе, Мария». Впоследствии Наполеон велел сделать копию стола для императрицы Жозефины, и, таким образом, предмет обстановки, который вызывал всеобщее восхищение в Мальмезоне, теперь является жалкой копией оригинала из моей коллекции.
– Если бы я знал все это еще в лавке торговца, – проговорил учитель жалобно, – я бы с удовольствием вам его уступил.
Смеясь, Арсен Люпен ответил:
– И тогда вы бы сохранили билет и получили выигрыш целиком.
– А вам бы не пришлось похищать мою дочь…
– Нет же, мой дорогой! Вы ошибаетесь. Мадемуазель Жербуа не похищали.
– Как так?
– Поверьте мне. Если кто-то упоминает слово «похищение», то подразумевает насилие. А она стала нашей заложницей по своему желанию.
– По своему собственному желанию? – повторил, смутившись, учитель.
– Можно сказать, она сама об этом попросила. Да что вы хотите? Такая умная девушка, хранившая в глубине сердца любовь, в которой вначале даже не хотела себе признаться… Она не могла отказаться от огромного приданого. Клянусь вам, ей было нетрудно объяснить, что не существует другого способа победить ваше упрямство.
Адвокат Детинан, которого весь этот разговор очень забавлял, заметил:
– Труднее всего понять, как вы с ней переговаривались, господин Люпен. Ведь нельзя допустить, что мадемуазель Жербуа встречалась с вами наедине.
– Нет, конечно. Я даже не имею чести ее знать. Здесь пригодилась помощь одной дамы – моего давнего друга. Именно она и согласилась начать переговоры.
– Дама-блондинка в автомобиле? – прервал адвокат.
– Совершенно верно. Во время первой же встречи, около лицея, мы заранее обговорили все детали. С тех пор мадемуазель Жербуа и ее новая подруга успели посетить Бельгию и Голландию. Впрочем, она сама вам все расскажет.
В дверь позвонили. Сначала раздалось три кратких звонка, затем два долгих.
– Это она, – сказал Люпен. – Господин Детинан, если вам угодно…
Адвокат бросился в переднюю.
* * *
В комнату вошли две молодые женщины. Одна сразу бросилась в объятия Жербуа, другая подошла к Люпену. Незнакомка оказалась высокого роста и с очень бледным лицом. Ее вьющиеся светлые волосы, отливающие серебром, были заплетены в две косы, изящно уложенные на голове. Одетая во все черное, без всяких украшений, кроме пяти нитей бус из черного янтаря, она выглядела необычайно элегантно. Арсен Люпен тихо сказал даме несколько слов, а затем, поклонившись мадемуазель Жербуа, произнес:
– Простите за все причиненное вам беспокойство. Надеюсь, вы не чувствовали себя несчастной!
– Наоборот, я была бы совершенно счастлива, если бы не мысли об отце.
– В таком случае все к лучшему… Поцелуйте же господина Жербуа еще раз и воспользуйтесь случаем, чтобы поговорить с ним о вашем кузене.
– Моем кузене?.. Что это значит?.. Я не понимаю…
– Вы понимаете… Ваш кузен Филипп… Молодой человек, письма которого вы бережно хранили.
Сусанна покраснела, потеряла самообладание и наконец, как ей советовал Люпен, бросилась в объятия отца. Арсен благожелательно смотрел на них.
– За добро всегда получаешь награду. Трогательное зрелище… Счастливый отец… Счастливая дочь… И все это – дело твоих рук, Люпен. Они будут тебя впоследствии благословлять. – Арсен подошел к окну. – А Ганимар все еще здесь. Наверняка ему бы хотелось присутствовать при этой встрече. Но что такое? Он ушел. Нет и других агентов… Черт возьми, положение становится опасным! Ничего удивительного, если все молодцы собрались у подъезда, а возможно, у консьержа или даже поднимаются по лестнице…
Вдруг Жербуа застыл. Теперь, когда ему отдали дочь, он почувствовал твердую почву под ногами. Если Люпена арестуют, он вернет себе полмиллиона. Инстинктивно Жербуа сделал шаг вперед… Люпен преградил ему дорогу.
– Куда вы идете, господин Жербуа? Собираетесь защитить меня от полиции? Вы очень любезны… Не беспокойтесь. Да и клянусь вам, их положение гораздо хуже моего. – И, чуть задумавшись, он продолжал: – Что они могут знать? Что вы находитесь здесь, как и мадемуазель Жербуа… Ведь они видели автомобиль, в котором она приехала вместе с неизвестной дамой. Но обо мне их команда даже не подозревает. Да и каким образом я мог попасть в здание, которое они сегодня утром обыскали с подвала до самого чердака? Нет, по всей вероятности, агенты поджидают меня на улице, чтобы схватить, как только я покажусь. Бедняги! Возможно, они считают, что я подослал сюда блондинку, чтобы получить выкуп за заложницу. В таком случае они готовятся арестовать ее, когда она выйдет.
Снова раздался звонок. Люпен остановил Жербуа и повелительным тоном произнес:
– Побудьте здесь, милостивый государь, подумайте о дочери и будьте благоразумны, иначе… Что касается вас, господин Детинан, то вы дали мне слово.
Жербуа словно приковали цепями. Адвокат не двигался. Не торопясь, Люпен взял шляпу. Она немного запылилась, и Арсен рукавом отряхнул ее.
– Дорогой господин Детинан! Если я когда-нибудь вам понадоблюсь… Лучшие пожелания вам, мадемуазель Сусанна, и привет господину Филлипу.
Затем, вынув из кармана тяжелые золотые часы, он сказал:
– Господин Жербуа, сейчас три часа сорок две минуты. Ровно через четыре минуты я позволяю вам выйти из комнаты… Ни одной секундой раньше. Надеюсь, вы все поняли, не так ли?..
– Но они могут выломать дверь, – возразил адвокат.
– А закон, вы забыли? Ганимар никогда не осмелится нарушить неприкосновенность жилища французского гражданина. Но виноват, кажется, вы трое очень взволнованы, а я не желаю злоупотреблять…
Положив часы на стол, он открыл дверь из комнаты и, обратившись к блондинке, спросил:
– Вы готовы, дорогой друг?
Отвесив последний поклон мадемуазель Жербуа и пропустив даму вперед, Арсен вышел следом и закрыл за собой дверь. Уже в прихожей Люпен беззаботно проговорил:
– Здравствуйте, Ганимар… Как ваше здоровье? Поклонитесь от меня мадам Ганимар… Как-нибудь на днях я приглашу ее позавтракать… Прощайте, милостивый государь.
Опять раздался звонок, на этот раз резкий и нетерпеливый, а на лестнице послышались голоса.
– Три часа сорок пять минут, – прошептал Жербуа.
Спустя несколько секунд он вышел в прихожую. Люпен и блондинка исчезли.
– Отец, не надо, подожди! – воскликнула Сусанна.
– Ждать? Ты с ума сошла! Стесняться с этим мошенником? А полмиллиона?
Он открыл дверь. В комнату влетел Ганимар.
– Где дама? Где Люпен?
– Он был здесь… только что.
У Ганимара вырвался победный крик.
– Он в наших в руках!.. Дом окружен…
– А черная лестница? – заметил адвокат Детинан.
– Черная лестница выходит во двор, а из него можно выбраться на улицу только через главный вход, который охраняют десять человек.
– Но Люпен им не воспользовался…
– А как же он сбежал? – спросил Ганимар.
Он отодвинул портьеру, за которой обнаружился длинный коридор, ведущий в кухню. Быстро пробежав по нему, сыщик увидел, что дверь черной лестницы заперта. Высунувшись из окна, он крикнул одному из агентов:
– Никого?
– Никого.
– Значит, они еще в квартире… Спрятались в какой-нибудь комнате… Совершенно невозможно, чтобы они удрали… Ах, милый Люпен, зря ты смеялся надо мной! На этот раз пришла расплата…
* * *
В семь часов вечера Дюдуи, главный начальник сыскной полиции, удивившись отсутствию известий, сам отправился на улицу Клапейрон. Расспросив агентов, охранявших дом, он поднялся к Детинану, который провел его в одну из комнат. Там начальник увидел человека, вернее, две его ноги, торчащие прямо из камина: само же тело владельца находилось внутри.
– Оо!.. Оо!.. – раздавался оттуда глухой голос.
Смеясь, Дюдуи воскликнул:
– Ганимар, что вы делаете?
Старый сыщик наконец вылез из камина. С черным лицом и с лихорадочно блестевшими глазами, в одежде, испачканной сажей, он был неузнаваем.
– Я ищу, – проворчал он.
– Кого?
– Арсена Люпена… Люпена и его подругу.
– Отчего же вы решили, что они находятся в трубе?
Ганимар поднялся, положил на плечо начальника черную ладонь и сердито ответил:
– А где же еще они могут быть? Ведь они же должны где-то скрываться?.. Это такие же живые существа, как вы и я. Не могли же они испариться?
– Так или иначе, они исчезли.
– Но как? Весь дом окружен, даже на крыше есть мои агенты…
– А соседнее здание?
– Это невозможно…
– А квартиры на других этажах?
– Я знаю всех жильцов. Они никого не видели и не слышали.
– Вы уверены?
– Разумеется. Кроме того, за них поручился консьерж. И я поставил агента у каждой квартиры.
– Эту парочку необходимо поймать.
– Я о том и говорю. Это будет сделано, потому что оба пока здесь. Если не сегодня вечером, то завтра утром. Я переночую в квартире, прямо в этой комнате…
И действительно, Ганимар провел в доме целых три ночи. Но и спустя несколько дней он не смог обнаружить неуловимого Люпена и его таинственную компаньонку. Сыщик даже не нашел улик, которые позволили бы ему сделать верное предположение. Поэтому Ганимар не изменил своему первоначальному убеждению:
– Раз нет следов бегства, значит, они еще здесь.
Возможно, в глубине души он сомневался, но не желал в этом сознаваться. Нет, тысячу раз нет!.. Обычные мужчина и женщина не могут раствориться в воздухе, как исчезают духи в детских сказках. И, не теряя надежды, Ганимар продолжал розыски, словно мог случайно наткнуться на Люпена и блондинку, замурованных в стене дома.
БРИЛЛИАНТ ГОЛУБОЙ ВОДЫ
На улице Анри-Мартен находится дом номер 134, который принадлежит генералу, барону д’Отреку – бывшему послу в Берлине времен Второй империи. Особняк достался ему в наследство от брата всего полгода назад. Вечером 27 марта старый генерал дремал, удобно устроившись в кресле. Компаньонка барона – молодая барышня – читала ему вслух книгу, а находившаяся рядом монахиня, сестра Августа, готовила постель и заправляла маслом ночник. В одиннадцать часов сиделка, которая вопреки заведенному распорядку должна была ночевать в монастыре и дежурить в комнате настоятельницы, сообщила компаньонке:
– Я все закончила, мадемуазель Антуанетта, и теперь покидаю вас.
– Хорошо, сестра.
– Не забудьте, что кухарка тоже ушла. Вы остаетесь в доме одна с лакеем.
– Не бойтесь за барона: я буду спать в соседней комнате, как мы условились. Моя дверь останется открытой.
Монахиня удалилась. Через минуту в спальню вошел лакей Шарль и замер, ожидая приказаний. Барон открыл глаза и сказал:
– Ничего, Шарль. Только проверьте, работает ли электрический звонок в вашей комнате, и, как только я вас вызову, бегите за доктором.
– Что же вы так беспокоитесь, генерал?
– Да здоровье мое очень плохо… Ну-с, мадемуазель Антуанетта, читайте дальше.
– А разве, барон, вы не пойдете спать?
– Нет, я ложусь очень поздно и могу сделать все сам, без посторонней помощи.
Через двадцать минут старик снова задремал, и компаньонка на цыпочках вышла из комнаты. Шарль, как всегда, закрыл все ставни на нижнем этаже, запер в кухне дверь, ведущую в сад, а в прихожей повесил на дверь предохранительную цепочку. Затем отправился в мансарду на третьем этаже, лег в постель и погрузился в сон. Примерно через час он вскочил с кровати, разбуженный пронзительным звонком. «Барон опять капризничает», – подумал Шарль, окончательно проснувшись. Быстро одевшись и сбежав по лестнице, лакей остановился у двери и постучал. Ответа не последовало. Тогда он вошел. «Темно, – сказал себе Шарль. – Какого черта потушили ночник?»
– Мадемуазель? – тихо позвал он.
Но везде царила тишина.
– Вы здесь, мадемуазель? Что-нибудь случилось? Барону плохо?
Опять молчание. Оно было так тягостно, что подействовало на Шарля удручающе. Сделав два шага, он наткнулся на упавший стул. Тотчас он нащупал и другие опрокинутые вещи, включая ширму и круглый столик. В беспокойстве Шарль подобрался к стене и стал искать выключатель. Обнаружив кнопку, он сразу зажег свет. Посреди спальни, возле зеркального шкафа, лежало неподвижное тело господина д’Отрека.
– Что такое? Что это? – только и смог прошептать Шарль.
Он не знал, что делать, и, не двигаясь, широко раскрыв глаза, смотрел на царивший кругом беспорядок. Стулья валялись на ковре, хрустальный подсвечник был разбит на мелкие кусочки; часы, стоявшие на мраморном камине, перевернулись набок. Казалось, здесь происходила страшная борьба. Неподалеку от трупа блестел стилет. С его острия еще капала кровь. С матраца свесился носовой платок, весь в алых пятнах.
Шарль вскрикнул: тело барона выгнулось в агонии и резко замерло. Наступила смерть. Лакей нагнулся. Из небольшой ранки на шее д’Отрека струилась кровь, оставляя на ковре темные пятна. На лице жертвы сохранилось выражение невыразимого ужаса.
– Его убили, – прошептал лакей, – убили…
Внезапно в голову Шарлю пришла мысль о другом возможном преступлении. Он содрогнулся. Ведь в соседней комнате спала Антуанетта. Не зарезал ли преступник и компаньонку? Он толкнул дверь: соседняя комната была пуста. Тогда он подумал, что Антуанетту похитили или она ушла из дома до трагедии. Возвратившись обратно в спальню барона и взглянув на письменный стол, Шарль заметил, что ни один ящик не взломали. Более того, на его поверхности, около связки ключей и бумажника, лажела целая горка золотых монет. Шарль схватил бумажник и начал разглядывать содержимое. В одном из отделений хранились кредитные билеты. Он сосчитал их: тринадцать штук по сто франков.
Затем случилось нечто, чего он впоследствии не мог объяснить. Механически и совершенно бездумно Шарль схватил билеты, спрятал их в карман пиджака, сбежал по лестнице, повернув в замке ключ, снял предохранительную цепочку, захлопнул дверь и бросился прочь через сад.
* * *
Но Шарль был честным человеком. На свежем воздухе, едва выйдя за ограду, он опомнился и остановился. Он осознал свой поступок, и его охватил настоящий ужас. Мимо проезжал извозчик. Лакей подозвал его.
– Дружище, – проговорил он. – Поезжай в участок и привези сюда полицейского комиссара. Только поскорей. Совершилось убийство.
Извозчик стегнул лошадь, а Шарль решил вернуться в дом, но сделать этого уже не мог. Он закрыл за собой дверь в ограде, а снаружи она не открывалась. Звонить было бесполезно, так как особняк пустовал. Лакей начал ходить вдоль ограды. Лишь спустя час ожиданий, когда привезли комиссара, он смог описать все подробности преступления и вручить полицейскому кредитные билеты. Тем временем другие служащие отправились за слесарем, которому с трудом удалось взломать ограду и входную дверь. Комиссар поднялся наверх и, окинув взглядом комнату, воскликнул:
– Вы же сказали, что спальня в полном беспорядке?
Шарль застыл на пороге. Вся мебель стояла на своих привычных местах. Столик, как всегда, был между окнами, стулья подняты, а часы тикали на камине. Осколки хрустального канделябра исчезли.
– А барон… – прошептал Шарль.
– В самом деле, – удивился комиссар, – где барон?
Подойдя к кровати, они увидели, что генерал д’Отрек, бывший французский посол в Берлине, лежал под простыней, одетый в военную форму с приколотым орденом Почетного легиона. Лицо умершего было спокойно, глаза закрыты.
– Кто-то сюда приходил, – прошептал лакей.
– Но как?
– Не знаю, но во время моего отсутствия здесь кто-то прятался… Вот тут, на полу, валялся тонкий стальной стилет, вот здесь – окровавленный платок… А теперь ничего нет… Все убрано…
– Но кто же это сделал?
– Убийца.
– Но вы заперли двери…
– Значит, он оставался в доме.
– Раз так, то преступник находится неподалеку, ведь вы бродили рядом с особняком.
Лакей подумал, а затем тихо произнес:
– И правда, я не отходил от ограды… Но все-таки…
– А кто был с бароном перед его убийством?
– Компаньонка, мадемуазель Антуанетта.
– А что стало с ней?
– Ее кровать даже не разобрана. По-моему, она воспользовалась отсутствием сестры Августы и также ушла из дома. Меня это не особенно удивляет. Она молода, красива…
– Но каким образом она покинула особняк?
– Через дверь.
– Но ведь вы сами заперли дом.
– Это случилось позднее. Мадемуазель уже отсутствовала.
– Значит, преступление было совершено после ухода компаньонки?
– Конечно.
Жилище барона обыскали сверху донизу, от чердака и до самого подвала. Но убийца исчез. Каким образом, в какое время?.. Уничтожил ли он следы преступления один или вернулся с сообщником? Эти и другие вопросы возникли перед представителями следственной власти.
В шесть часов явился полицейский врач, в восемь – начальник сыскной полиции, а за ним и прокурор республики в компании судебного следователя. Кроме того, особняк заполонили агенты, инспектора, журналисты, племянник барона и другие члены рода д’Отреков. Опять начался обыск, сыщики досконально изучили место убийства, выслушали показания Шарля, допросили сестру Августу, но не обнаружили ничего нового. Однако монахиню очень удивило исчезновение Антуанетты Брега. Она сама наняла молодую девушку 12 дней назад, получила от нее превосходные рекомендации и отказывалась верить, что компаньонка бросила порученного ей больного и покинула особняк ночью.
– Кроме того, – подтвердил судебный следователь, – мадемуазель Антуанетта должна была прийти обратно. Мы опять возвращаемся к вопросу: что с ней случилось?
– Я думаю, – сказал Шарль, – ее похитил убийца.
Такое предположение казалось вполне вероятным.
– Похитил? – переспросил начальник сыскной полиции. – Пожалуй, тут нет ничего невероятного.
– Это не только не имеет смысла, – раздался вдруг чей-то голос, – но и расходится с только что выясненными фактами, результатами обыска и, наконец, с самой действительностью.
Фразу сказали грубым, резким тоном, и никто не удивился, увидев Ганимара. Только ему одному прощали подобную манеру общения.
– Ах, это вы, Ганимар? – воскликнул начальник сыскной полиции Дюдуи. – Я вас и не заметил.
– А я нахожусь в особняке уже часа два.
– Значит, вы интересуетесь не только билетом номер пятьсот четырнадцать, делом на улице Клапейрон, блондинкой и Арсеном Люпеном?
– Э-э! – усмехнулся старый инспектор. – Не буду утверждать, что здесь не замешан Люпен.
* * *
Ганимар не из тех современных сыщиков, которые создали новую школу, его имя вряд ли останется в судебных летописях. Ему недоставало гениальности, которой прославились Дюпен, Лекок, Шерлок Холмс. Но он обладал превосходными качествами: был наблюдателен, вдумчив и созерцателен. К числу его особенностей нужно прибавить и то, что Ганимар всегда работал самостоятельно, с полной самоотдачей. Никто не мог смутить или обмануть Ганимара, разве только Арсен Люпен. Но в то раннее мартовское утро помощь опытного сыщика была по достоинству оценена.
– Прежде всего, – начал он, – я попрошу Шарля рассказать нам следующее. Все вещи, которые вы сначала видели опрокинутыми или передвинутыми, оказались на месте, когда вы вошли в комнату во второй раз?
– Да.
– Очевидно, их мог расставить только человек, точно знавший их расположение.
Замечание поразило присутствующих. Ганимар продолжал:
– Другой вопрос. Господин Шарль, вас разбудил звонок. Кто, по вашему мнению, вас вызывал?
– Конечно, барон…
– Хорошо. Но как вы думаете, в какой момент вы услышали сигнал?
– После борьбы… Перед смертью моего хозяина…
– Это невозможно, поскольку вы нашли тело на расстоянии четырех метров от кнопки.
– Значит, он звонил во время борьбы.
– Это также нереально, ведь вы говорили, что звук был пронзительный, без перерывов и продолжался семь или восемь секунд. Полагаете ли вы, что преступник отпустил жертву, чтобы она могла поднять тревогу?
– Тогда все произошло перед тем, как барон увидел, что на него собираются напасть.
– Недоказуемо. Вы нам сказали, что между звонком и тем моментом, когда вы явились в комнату, прошло всего лишь три минуты. Если бы барон позвонил до того, как на него напали, то, значит, борьба, убийство, агония и бегство – все произошло за несколько минут. Я повторяю, что это невероятно.
– Тем не менее, – произнес судебный следователь, – кто-то действительно звонил. Если это сделал не барон, то кто?
– Убийца…
– Но с какой целью?
– Пока не знаю. Во всяком случае, есть неоспоримый факт. Этот человек был осведомлен, что звонок услышат в комнате прислуги. А кто, кроме домашних, мог знать такую подробность?
Круг подозрений сузился. Все начинало проясняться. Теперь судебному следователю оставалось только вывести заключение.
– Короче говоря, вы подозреваете Антуанетту Брега.
– Нет, я обвиняю ее…
– В сообщничестве?
– Я обвиняю мадемуазель в убийстве барона д’Отрека.
– Что вы! А какие у вас доказательства?
– А вот этот пучок волос, который я нашел в правой руке убитого.
И Ганимар показал волосы. Они искрились, словно золотые нити. Шарль прошептал:
– Это волосы мадемуазель Антуанетты. Тут нельзя ошибиться. И кроме того, – добавил он, – существует еще одна вещь. Мне кажется, что кинжал, который исчез, принадлежал ей. Она разрезала им страницы книг.
Воцарилось долгое молчание. Преступление, совершенное молодой женщиной, казалось еще более ужасным. Судебный следователь продолжал:
– Пока мы не получили других сведений, я допускаю, что барона убила Антуанетта Брега. Объясните, как она покинула комнату после преступления, чтобы возвратиться обратно после ухода Шарля и сбежать до прибытия комиссара? Ваше мнение, господин Ганимар?
– У меня его нет…
– Тогда что же?
Ганимар казался смущенным. Затем, сделав над собой усилие, произнес:
– Скажу только одно. В этом деле я подозреваю такой же трюк, как в истории с лотерейным билетом. Мы столкнулись с феноменом, который можно назвать «способностью исчезать». Антуанетта Брега таинственным образом испарилась из особняка. Прямо как Арсен Люпен, когда он пропал вместе с блондинкой из квартиры адвоката.
– Что означает ваше объяснение?
– А то, что я не могу не думать о двух совпадениях, на мой взгляд, крайне странных. Антуанетта Брега была нанята сестрой Августой двенадцать дней тому назад. Иными словами, это случилось сразу после того, как блондинка ускользнула у меня из рук. Во-вторых, волосы подруги Люпена имеют тот же яркий золотой оттенок, как и те, которые мы обнаружили в комнате убитого барона.
– По вашему мнению, Антуанетта Брега…
– …И есть та самая «блондинка».
– А Люпен, следовательно, устроил два дела?
– Да, я так думаю.
Вдруг раздался хохот. Это смеялся начальник сыскной полиции.
– Люпен! Опять Люпен! Он замешан во всем. Он повсюду… Но что он мог украсть в особняке? Письменный стол не взломан, бумажник на месте. Даже золото лежало нетронутым на столе.
– Да, – вскрикнул Ганимар, – но бриллиант?
– Какой?
– Бриллиант голубой воды… Знаменитый камень, который был в венце королей Франции. Герцог д’А. подарил его когда-то госпоже Леониде Л. После смерти мадам Леониды бриллиант купил барон д’Отрек – на память об этой блестящей актрисе, которую он страстно любил. Это одно из тех событий, которые не забудут такие старые парижане, как я.
– Очевидно, – сказал судебный следователь, – если мы не найдем в комнате голубой бриллиант, то все разом объяснится. Но где же он?
– Камень был вделан в перстень, – ответил Шарль, – мой хозяин никогда не снимал его с левой руки.
– Я видел руку убитого, – подтвердил Ганимар, – убедитесь сами, на ней осталось простое золотое кольцо.
– Посмотрите на него со стороны ладони, – посоветовал Шарль.
Ганимар разогнул сжатые пальцы барона. Все увидели голубой бриллиант.
– Черт возьми, – прошептал Ганимар в изумлении. – Я ничего не понимаю.
– Теперь вы откажетесь от обвинений в адрес несчастного Люпена, – усмехнулся Дюдуи.
Ганимар ответил не сразу, но, немного подумав, твердо заявил:
– Вот именно, если я ничего не понимаю, значит, виновен Арсен Люпен.
Вот и все, что смогла разведать полиция на следующий день после странного преступления. Несвязные факты не помогли дальнейшему следствию. Исчезновение Антуанетты Брега осталось необъяснимым обстоятельством, как и роль блондинки. Кроме того, никто не мог узнать, кем являлся загадочный человек с золотыми волосами. Кто же убил барона д’Отрека и не снял с руки жертвы перстень с бриллиантом из короны правителей Франции? Это громкое преступление завладело умами общественности.
* * *
Шумиха оказалась только на руку наследникам барона д’Отрека. Они устроили на улице Анри-Мартен, в доме номер 134 целую выставку мебели и разных вещей, которые должны были позднее перекочевать в аукционный зал Друо. Обстановка была довольно посредственной, фарфоровые безделушки также не представляли художественной ценности. И только в самом центре комнаты, на красной бархатной подставке, под стеклянным колпаком, блестело кольцо с голубым бриллиантом. Оно охранялось двумя полицейскими. Камень был превосходен. Крупный и необычайной чистоты, он имел тот лазурный оттенок, какой принимает вода, отражая небо. Все восхищались и любовались драгоценностью, но с опаской кидали взгляды в сторону спальни убитого барона. Особый ужас вызывало то место, где обнаружили труп, голый пол, с которого сняли окровавленный ковер, и, наконец, крепкие стены, через которые непонятным образом бежал преступник. Публике хотелось убедиться, что мрамор камина неподвижен, а за рамой зеркала нет механизма, открывающего потайной ход. Но тем не менее всем казалось, что в комнате есть люки, вход в туннель, сообщение с канализационными трубами или катакомбами.
Но вот пришло время продажи бриллианта на аукционе Друо. На торгах лихорадочно теснилась толпа. Собралось все парижское общество. Пришли те, кто действительно покупал, и те, кто пускал другим пыль в глаза. Зал наполнили биржевики, артисты, дамы света и полусвета, два министра, итальянский тенор. Прибыл даже какой-то король в изгнании. Он позволил себе роскошь поднять цену до 100 тысяч франков. Ему было необходимо упрочить доверие банкиров. Царственная особа могла предложить лишь такую сумму, не скомпрометировав себя окончательно. Итальянский тенор рискнул дойти до 150 тысяч, а известный артист театра Комеди Франсэз – до 175. Когда прозвучали слова «200 тысяч франков», многие перестали торговаться. При 250 тысячах осталось двое покупателей: знаменитый финансист Гершман, владелец золотых приисков, и графиня де Крезон, миллионерша-американка, обладающая знаменитой коллекцией бриллиантов и других драгоценностей.
– Двести шестьдесят тысяч… Двести семьдесят тысяч… семьдесят пять тысяч… восемьдесят… – произносил пристав, вопросительно глядя на конкурентов. – Двести восемьдесят тысяч дает мадам Крезон. Никто не добавляет?..
– Триста тысяч, – проговорил Гершман.
Молчание. Все смотрели на графиню. Она стояла с бледным взволнованным лицом, опираясь на спинку стула. Как и все присутствующие, мадам Крезон отлично понимала, что исход дуэли предрешен. Конечно, победителем схватки станет разборчивый финансист с состоянием более чем в полмиллиарда. Тем не менее она произнесла:
– Триста пять тысяч…
Опять молчание. Все повернулись к хозяину золотых приисков, ожидая неизбежной надбавки. Несомненно, он сделает ответный шаг, который окончит торг в его пользу. Но Гершман стоял, устремив глаза на листок бумаги, который держал в правой руке, а в левой вертел разорванный конверт.
– Триста пять тысяч, – повторил пристав. – Раз… Два… Еще есть время, никто ничего не добавляет?.. Я повторяю: раз… два…
Гершман не двигался. Молоток ударил.
– Четыреста тысяч! – закричал Гершман, словно этот звук вывел его из оцепенения.
Но оказалось уже поздно… Бриллиант был продан. Все окружили финансиста… Что произошло? Почему он молчал? Гершман рассмеялся.
– Что случилось? Да я и сам не знаю… Меня отвлекли.
– Возможно ли?
– Да, мне подали письмо.
– И этого оказалось достаточно…
– …Чтобы смутить меня на минуту.
Ганимар также присутствовал на аукционе. Подойдя к одному из служащих, сыщик спросил:
– Ведь это вы подали письмо господину Гершману?
– Да.
– От кого?
– От одной дамы.
– Где она?
– Где?.. Смотрите, вон там… С темно-лиловой вуалью на лице.
Ганимар бросился к двери. Дама спускалась по лестнице. Сыщик побежал за незнакомкой. Но хлынувшая публика задержала его у выхода. А на улице он никого не нашел.
Возвратившись в зал, он направился прямо к Гершману, представился и расспросил про письмо. Гершман отдал послание, написанное наспех карандашом. Ганимар прочитал слова, выведенные явно женской рукой: «Бриллиант голубой воды приносит несчастье. Вспомните барона д’Отрека».
* * *
Но дело бриллианта голубой воды этим не закончилось. Ведь на следующее лето у графини де Крезон украли камень, доставшийся ей с таким трудом. Теперь я расскажу эту любопытную историю, все трагические перипетии которой нас так взволновали. Только сейчас я могу пролить свет на памятные события.
Вечером десятого августа гости супругов Крезон собрались в зале роскошного графского замка, стоящего на берегу у залива Сены. Решили помузицировать. Графиня села за рояль, сняла со своих рук украшения и положила их на небольшую табуретку, чтобы они не мешали игре. Среди прочего находилось и кольцо барона д’Отрека. Через час граф удалился. После ушли два его кузена – господа д’Андели – и мадам Реаль, близкая подруга графини. Сама же хозяйка осталась с австрийским консулом Блейхеном и его женой. Они немного поболтали, затем Крезон потушила большую лампу, стоявшую на столе, а господин Блейхен – оба светильника у рояля. На одну минуту зала погрузилась во тьму. Все замешкались, но консул быстро зажег свечи, и гости с графиней разошлись по своим комнатам. Уже в спальне Крезон вспомнила об оставленных украшениях и послала за ними горничную. Вскоре девушка принесла их и положила на камин; графиня даже не взглянула на кольца. На следующее утро она заметила, что среди драгоценностей не хватает перстня с голубым бриллиантом. Она рассказала о пропаже мужу, и оба тотчас решили, что горничная вне всяких подозрений, а виновником является господин Блейхен. Граф немедленно уведомил главного полицейского комиссара города Амьена, который предпринял расследование и начал следить за австрийским консулом в надежде поймать его с поличным. Агенты день и ночь дежурили около замка. Так прошло две недели, но за это время не случилось ничего особенного. Наконец Блейхен заявил о своем отъезде. В тот же день на него подали жалобу. Полицейский комиссар официально вмешался в дело и отдал распоряжение об обыске. В небольшом саквояже, ключ от которого находился у консула, обнаружили флакон с зубным порошком и знаменитым кольцом. Мадам Блейхен тотчас упала в обморок, а ее мужа арестовали.
Всем нам еще памятна система защиты обвиняемого. Он заявлял, что может объяснить наличие драгоценности только местью Крезона. «Он очень грубый человек, – говорил консул, – и графиня глубоко несчастна». Блейхен отметил, что однажды он долго с ней разговаривал, настаивая на том, чтобы мадам Крезон подала на развод. Узнав об этом, граф отомстил ему, взяв кольцо и спрятав его во флаконе консула. Но Крезоны продолжали настаивать на своем обвинении. Публике оставалось только выбирать между их догадками и оправданиями консула. И то и другое казалось одинаково возможным. Не нашли никаких улик, которые склонили бы чашу весов в ту или другую сторону. Целый месяц допросов, предположений и размышлений не дал следствию ничего. Крезоны же были очень обеспокоены шумихой вокруг этого дела. Но сами они не могли представить ни одного бесспорного доказательства виновности консула. Однако супруги добились того, чтобы им прислали самого опытного парижского агента, способного распутать клубок. Приехал Ганимар. В течение четырех дней старый инспектор исследовал замок, бродил по парку, разговаривал с горничной, шофером, садовниками и почтовыми чиновниками. Он тщательно осмотрел комнаты, которые занимали супруги Блейхен, кузены д’Андели и госпожа Реаль. Затем в одно прекрасное утро Ганимар исчез, не простившись. А неделю спустя Крезоны получили телеграмму:
«Прошу вас приехать завтра, в пятницу, в Париж. Будьте к пяти часам в ресторане «Японский чай» на улице Буаси д’Англар. Ганимар».
* * *
В пятницу, ровно в назначенное время, графский автомобиль остановился на улице Буаси д’Англар. Не говоря ни слова, старик Ганимар, ждавший супругов на тротуаре, провел их на второй этаж ресторана «Японский чай». Здесь, в одном из отдельных кабинетов, они увидели двух незнакомцев, которых сыщик представил сам:
– Господин Жербуа, учитель из Версальского лицея. Как вы помните, Арсен Люпен украл у него полмиллиона. Господин Леонс д’Отрек, племянник и наследник барона д’Отрека.
Все четверо сели за стол. Пару минут спустя в комнату вошел еще один человек – начальник сыскной полиции. Дюдуи казался не в духе. Поклонившись, он заявил:
– Что случилось, Ганимар? В префектуре мне передали ваше телефонное сообщение. Серьезное дело?
– Очень. Не пройдет и часа, как объяснятся все происшествия, над которыми я столько раздумывал. Полагаю, что ваше присутствие необходимо.
– Так же, как Диези и Фоланфана, которых я заметил внизу, у входной двери?
– Да.
– Для чего же? Разве будут аресты? Как основательно вы все устраиваете. Ну-с, я вас слушаю…
Ганимар начал не сразу. Затем, видимо желая удивить слушателей, он произнес:
– Прежде всего я утверждаю, что господин Блейхен не имеет к краже кольца никакого отношения.
– Ваше предположение нешуточно, – сказал Дюдуи.
А граф спросил:
– И лишь к этому открытию свелись ваши усилия?
– Нет, милостивый государь. На следующий день после кражи трое из ваших гостей доехали на автомобиле до городка Кресси. В то время, как двое из них пошли осматривать знаменитое поле битвы, одна ваша знакомая поспешила на почту, где отправила маленькую посылку ценностью в сто франков.
– Здесь нет ничего необыкновенного, – заметил граф.
– Возможно, вам покажется странным то, что ваша гостья не сказала своего настоящего имени, а подписалась госпожой Руссо. А некий Беллу, проживающий в Париже, съехал со своей квартиры вечером того же дня, когда ему принесли посылку, или, иными словами, когда он получил кольцо с бриллиантом.
– Вероятно, вы имеете в виду, – вмешался граф, – жену кузена д’Анделя?
– Отнюдь.
– Значит, вы говорили о мадам Реаль?
– Да.
– Вы обвиняете мою подругу? – удивленно воскликнула графиня.
– Задам вам простой вопрос, графиня, – ответил Ганимар, – госпожа Реаль присутствовала при продаже голубого бриллианта?
– Да, но мы посетили аукцион порознь, даже не столкнувшись в зале.
– Не настаивала ли она раньше, чтобы вы купили это кольцо?
Графиня старалась вспомнить.
– Да, действительно… кажется, именно она первой сказала мне про драгоценность.
– Итак, будем считать занесенным в протокол, что мадам Реаль первая сообщила вам о кольце и уговорила вас приобрести драгоценность.
– Но все-таки моя подруга не способна…
– Виноват, виноват… Мадам Реаль – ваша случайная приятельница, а вовсе не близкий друг, как писали газеты. Вы познакомились с ней только этой зимой. А я берусь вам доказать, что все ее рассказы – о своей жизни, прошлом и связях – безусловно лживы. На самом деле мадам Бланш де Реаль даже не было на свете, пока она не встретилась с вами, а после некоторых событий она вообще перестала существовать.
– Ну так что же?
– Что же? – повторил Ганимар.
– Да, вся эта история очень любопытна, но при чем тут кража? Если вымышленная мадам Реаль взяла кольцо, то почему она спрятала его в зубной порошок господина Блейхена? Если на похищение драгоценности потрачено столько усилий, то логично оставить ее у себя. Что вы можете возразить?
– Я – ничего. Будет отвечать сама мадам Реаль.
– Значит, она все-таки существует?
– И да и нет. Вот вся история в нескольких словах. Три дня тому назад, читая газету, я заметил список господ, прибывших в Трувиль и остановившихся в отеле «Бориваж». Там оказалось имя мадам Реаль. Как вы понимаете, в тот же вечер я приехал в Трувиль и допросил управляющего гостиницей. Я собрал сведения и выяснил, что мадам Реаль – именно та женщина, которую я разыскивал. Но она уже покинула «Бориваж», оставив в книге посетителей адрес: «Париж, улица Колизея, 3». Позавчера я побывал в этом доме и узнал, что там живет некая дама под фамилией Реаль. Она занимает квартиру на втором этаже, торгует бриллиантами и часто путешествует; только накануне она возвратилась из очередной поездки. Вчера я встретился с ней и, представившись под чужим именем, предложил этой самой Реаль свои услуги в качестве посредника по продаже драгоценных камней богатым людям. На сегодня мы назначили деловое свидание в ресторане.
– Как, вы ее ждете?
– В пять с половиной часов.
– А вы уверены…
– …что это мадам Реаль, гостившая в замке графа де Крезона? У меня есть несомненные доказательства. Но прислушайтесь, вот сигнал Фоланфана.
Раздался свисток. Ганимар быстро поднялся.
– Мы не можем терять ни минуты. Граф и графиня, благоволите пройти в соседнюю комнату. Вы также, господин д’Отрек и господин Жербуа. Дверь останется открытой, и по первому сигналу я прошу вас вернуться. А вы, Дюдуи, останьтесь здесь.
– А если она придет не одна? – заметил Дюдуи.
– Нет, хозяин ресторана, мой давний приятель, не допустит к нам ни одной живой души, кроме блондинки.
– Блондинки? Что вы говорите?
– Да. Той самой таинственной сообщницы и подруги Арсена Люпена, против которой у меня имеются достоверные улики. Я собираюсь в вашем присутствии собрать свидетельские показания всех, кого она обворовала.
Ганимар выглянул в окно.
– Она близко и уже заходит в здание… Теперь ей не сбежать… Фоланфан и Диези стерегут дверь. Блондинка в наших руках!..
* * *
Почти тотчас высокая худая женщина с очень бледным лицом и яркими золотистыми волосами остановилась на пороге кабинета. Ганимара охватило такое волнение, что он стоял онемев и не мог произнести ни слова. Дама-блондинка была здесь, перед ним, в его распоряжении. Какая победа над Арсеном Люпеном! Вот это возмездие! Сыщик тут же испугался, что она ускользнет снова при помощи какого-нибудь трюка из арсенала Люпена.
Женщина ждала, удивленная всеобщим молчанием. «Она уйдет, исчезнет», – решил Ганимар. Он быстро приблизился к ней и остановился, закрыв собой дверь. Дама повернулась к выходу.
– Нет-нет, – сказал сыщик, – останьтесь.
– Но, милостивый государь, я ничего не понимаю. Выпустите меня…
– Сударыня, мы желаем, чтобы вы остались здесь. Все бесполезно. Вам отсюда не сбежать.
Еще больше побледнев, она опустилась на стул и прошептала:
– Чего вы от меня хотите?
Ганимар овладел собой и с расстановкой произнес:
– Представляю вам своего друга, который желает купить драгоценности, в особенности бриллианты. Вы достали обещанное?
– Нет. Я не знаю…
– Как нет? Поищите… Вы упомянули, что знакомый должен отдать вам камень. «Наверно, он похож на знаменитый голубой бриллиант», – сказал я тогда, рассмеявшись. А вы ответили мне в тон: «Да, у меня всегда найдется что-то подходящее». Теперь вы вспомнили?
Дама молчала. Небольшой ридикюль, который она держала, внезапно упал на пол. Она быстро подняла сумочку и прижала к груди дрожащими руками.
– Ну, что с вами? – спросил Ганимар. – Я вижу, вы нам не верите, мадам Реаль. Сейчас я покажу вам, что у нас есть.
Вытащив из бумажника сверток, он развернул его и протянул женщине пучок волос.
– Вот волосы Антуанетты Брега, найденные в руке убитого барона. Я встречался с мадемуазель Жербуа. Она сразу же узнала цвет волос дамы-блондинки. Оттенок совершенно такой же, как и у вас.
Мадам Реаль смотрела на Ганимара непонимающим взглядом. Сыщик продолжал:
– А вот два флакона духов без этикеток. Хотя они пустые, но все же сохранили аромат. Сегодня утром Сусанна Жербуа подтвердила, что это духи той дамы, с которой она путешествовала две недели. Один из флаконов нашли в спальне, предназначенной для мадам Реаль в замке графа де Крезона, а другой – в номере отеля «Бориваж».
– Что вы говорите?.. Блондинка?.. Замок?..
Инспектор молча разложил на столе четыре листочка бумаги.
– И наконец, – сказал он, – последние улики. На одном листе – образец почерка Антуанетты Брега, на другом – дамы, которая писала барону Гершману во время продажи голубого бриллианта. Третий принадлежит мадам Крезон, а четвертый – вам самой. Взгляните на имя и адрес, который вы оставили швейцару отеля в Трувиле. Теперь сравните все образцы. Они совершенно одинаковы.
– Но вы с ума сошли, милостивый государь! Что это означает?
– Это означает, – торжественно провозгласил Ганимар, – что блондинка – подруга и сообщница Арсена Люпена – именно вы!
И, толкнув дверь соседней комнаты, он бросился к Жербуа, схватил его за плечи и подвел к госпоже Реаль.
– Жербуа, вы узнаете ту особу, которая похитила вашу дочь? Вы видели ее у адвоката Детинана?
– Нет.
Все были поражены. Ганимар даже зашатался.
– Нет?.. Возможно ли?.. Подумайте…
– Я уверен… Мадам очень бледна, у нее такие же волосы, как у той блондинки, но она нисколько на нее похожа.
– Не могу поверить. Д’Отрек, вы узнаете Антуанетту Брега?
– Я видел Брега у моего дяди, но это не она.
– И не мадам Реаль, – подтвердил граф де Крезон.
Ганимар стоял, словно оглушенный, с блуждающим взглядом и опущенной головой. Все его расчеты обернулись ничем. Все здание рухнуло. Начальник сыскной полиции Дюдуи поднялся.
– Извините нас, милостивая государыня. Произошла печальная ошибка, и я прошу вас забыть о неприятном происшествии, – попросил он. – Но для меня остается непонятным ваше смущение и странное поведение во время пребывания здесь.
– Боже мой, я страшно испугалась. В моем ридикюле больше чем на сто тысяч франков драгоценностей, а обращение вашего друга не сулило ничего хорошего.
– Ну а ваши постоянные отлучки из дома?
– Но ведь этого требует мое ремесло.
Дюдуи повернулся к подчиненному.
– Вы произвели расследование весьма легкомысленно, Ганимар, – упрекнул он сыщика, – и скверно повели себя по отношению к этой даме. После зайдите в мой кабинет для объяснений.
Все закончилось, и начальник сыскной полиции хотел уже удалиться. Но вдруг случилось нечто необычайное. Мадам Реаль подошла к Ганимару и сказала:
– Я слышала, ваша фамилия Ганимар. Я не ошиблась?
– Нет.
– В таком случае это письмо адресовано вам. Я получила его сегодня утром, как видите, со следующим адресом и припиской: «Господину Жюстену Ганимару. Прошу мадам Реаль вручить послание ему лично». Я думала, что это обычная шутка, ведь ваше имя мне незнакомо. Теперь очевидно, что автор знал о нашей встрече.
Ганимар решил схватить письмо и тотчас же его уничтожить, но не посмел сделать это в присутствии начальника и надорвал конверт. Затем невнятным голосом прочел:
«Жили-были блондинка, Люпен и Ганимар. Злой Ганимар стремился причинить вред красавице, а добрый Люпен этого не хотел. Желая, чтобы белокурая красавица сблизилась с графиней де Крезон, Люпен назвал ее мадам Реаль. Это имя напоминало фамилию одной честной коммерсантки с золотистыми волосами и бледным лицом. Добрый Люпен подумал: «Если злой Ганимар когда-нибудь нападет на след блондинки, то лучше направить его к другой женщине». Мудрая предосторожность принесла свои плоды. Небольшая заметка, посланная в газету, которую прочитал злой Ганимар, и флакон духов, прилюдно забытый в отеле «Бориваж», очень пригодились в этом деле. А настоящая дама-блондинка сама подписала конверт, назвавшись госпожой Реаль. Сыщика опять провели. Что вы скажете на это, Ганимар? Я специально рассказал вам все детали, понимая, что вы, как человек умный, сами будете смеяться. В самом деле, происшествие весьма пикантно. Сознаюсь, оно меня порадовало. Благодарю вас, дорогой друг. Привет господину Дюдуи.
Арсен Люпен».
– Он знает все! – завопил Ганимар, которому было вовсе не до смеха. – Он в курсе вещей, о которых я никому не говорил! Но как он догадался о вашем присутствии, господин начальник? Как он сообразил, что я нашел первый флакон?
Ганимар начал рвать на себе волосы от отчаяния. Дюдуи сжалился над сыщиком.
– Ну, Ганимар, успокойтесь же. В следующий раз вам повезет.
И начальник сыскной полиции удалился в сопровождении невиновной госпожи Реаль.
* * *
Прошло десять минут. Ганимар перечитывал письмо Люпена. В углу комнаты Крезоны, д’Ортек и Жербуа живо обсуждали происшествие. Наконец граф подошел к Ганимару и сказал:
– Можно заключить, мой дорогой, что мы до сих пор не открыли ничего нового.
– Виноват. Мое расследование доказало, что блондинка является главной героиней всех происшествий и действует согласно приказаниям Люпена. Это уже громадный шаг…
– …который ровным счетом ни к чему не приведет. Загадка, пожалуй, стала еще более запутанной. Блондинка убивает, чтобы присвоить голубой бриллиант, но не крадет его. Она временно передает драгоценность другому…
– Я бессилен…
– Так-то оно так, но, возможно, найдется кто-нибудь…
– Что вы хотите сказать?
Но граф не решился, и тогда графиня произнесла:
– Есть только один человек, который, по моему мнению, способен побороться с Люпеном и победить его. Господин Ганимар, вам ведь не будет неприятно, если мы обратимся к помощи Шерлока Холмса?
Ганимар ощутил досаду:
– Нет, но я не понимаю…
– Эта таинственность мне ужасно надоела. Я хочу, чтобы все наконец прояснилось. Господа Жербуа и д’Ортек того же мнения. Вместе мы хотим обратиться к знаменитому английскому сыщику.
– Вы правы, мадам, – чистосердечно произнес инспектор. – Старик Ганимар не в силах бороться со своим врагом. Но сможет ли что-нибудь сделать Холмс? Я бы этого хотел, поскольку восхищаюсь им. Но все же это кажется маловероятным.
– Вы считаете, что сыщик проиграет?..
– Да, таково мое мнение. Я полагаю, что исход дуэли между Холмсом и Люпеном предсказан заранее: англичанин будет побит.
– Во всяком случае, мы можем рассчитывать на вас?
– Вполне. Моя поддержка Холмсу гарантирована.
– Вы знаете его адрес?
– Да. Улица Паркер, двести девятнадцать.
В тот же вечер Крезоны забрали обвинение против консула Блейхена и послали письмо Шерлоку Холмсу.
ШЕРЛОК ХОЛМС ОБЪЯВЛЯЕТ ВОЙНУ
Назад: Блондинка
Дальше: I Опасный соперник
