VI
Светская политика

Если благодаря продаже огромного рубина Оливье Дерош приобрел в Лондоне всего лишь известность, то после блестящего успеха в Питни он получил прозвище «властелин Европы». Отголоски любых важных происшествий, безмерно раздуваемые печатью, всегда громовым раскатом и с быстротой молнии разносились по миру. Подобное мы видели с изобретенной Кохом сывороткой. Но что значит сыворотка по сравнению с аэропланом? Имя Оливье Дероша разнеслось по всему миру, повторяемое всеми газетами, прославляемое на всех языках.

Но нигде слава француза не была столь велика, как в Лондоне! Мало того что англичане возгордились, став участниками его открытия, мало того что они увидели своими глазами это чудо, этот аэроплан, летающий в воздухе над городом, – они стали свидетелями нового чуда. Газета «Таймс» сообщала: «За первым полетом, пока еще пробным, последует второй, более долгий». Будет создан новый аэроплан для длительной экспедиции. Все так радовались, будто от этой экспедиции зависел личный успех каждого.

Подданные королевы выражали свои чувства самыми разнообразными способами. Прежде всего Дерош получил патент на изобретение, преподнесенный ему в золотой шкатулке самим мэром. Само собой, во время этой церемонии была поглощена громадная масса разных закусок и выпито немалое количество вина. Лечением последовавших за этим гастритов занимались врачи и аптекари числом не менее двадцати. Вот и проявились первые последствия изобретения, не предвиденные автором крупной английской газеты.

Вскоре бо́льшая часть клубов в Пэлл-Мэлл записала Оливье Дероша в число почетных членов. Лорд Темпль этому уже не препятствовал. В своем тщеславии он дошел даже до того, что стал повсюду заявлять, что одним из первых оценил заслуги молодого француза, приняв его в свой дом. Ни один бал теперь не обходился без Оливье Дероша, его тянули во все стороны, приглашая на вечера и рауты.

Что касается хитроумных торговцев, то они воспользовались случаем и принялись называть именем Дероша самые разные вещи, например кожаные ремни, зубные щетки и карандаши. Каждое утро перед дверями его дома стояла толпа негоциантов. Оливье предлагали самые различные вещи, необходимые в путешествии: одни просили взять в новый полет особенную шляпу, другие – коробку с пилюлями или хирургические инструменты, третьи – непромокаемый плащ с воротником или окованный чемодан. Что уж говорить о массе предлагаемых палаток, складных кресел, автоматически раскрывающихся зонтов, револьверов, ружей и хронометров. За все это торговцы просили всего лишь позволения назвать свои товары его именем. Тот, кому Дерош милостиво давал право назвать какую-нибудь шляпу необычного фасона «Шляпой Дероша», уходил в восторге. Он знал, что удача теперь на его стороне! Отныне ни один англичанин из чувства приличия не отправится в путешествие, не купив себе «Шляпу Дероша».

Фотографы уже давно добивались чести видеть француза в своих ателье, но, когда Оливье отправился в воздушное плавание, спрос на его портреты так увеличился, что фотографы поспешили снять его в самых разных позах: в анфас, в профиль, в три четверти, во весь рост, бюст, сидя и стоя. Листая альбомы, Дерош находил свое изображение среди известных светских красавиц и членов королевской семьи. Мало того, он увидел себя в таких позах, в каких никогда не снимался. Фотографы имели наглость проделать с его изображением самые разные трюки, приставляя его голову к другим туловищам. Оливье с удивлением видел себя на портретах то толстым, то худым, одетым по последней моде или в костюме времен его бабушки; однажды он даже увидел свою голову на плечах туземца!

Людей, которых считали друзьями Дероша, каждый умолял поделиться какой-нибудь информацией о знаменитом путешественнике. В салонах и клубах, на балу или на прогулке, верхом или в коляске – не успевали они появиться, как их тотчас осыпали вопросами:

– Куда он отправляется? В Африку? В Азию? В Австралию? Ради бога, пусть Дерош сжалится! Пусть, наконец, скажет! Эта неизвестность становится невыносимой!

Сначала Оливье Дерош улыбался наивному любопытству людей и сдержанно отвечал, что не может сказать точно, куда полетит. Разве может знать кто-нибудь, где он очутится, когда еще не определился, на север или на юг направить путь? Наконец, еще не решено, отправится он вообще или нет. Человек предполагает, а Бог располагает!

Но вскоре Оливье убедился, что лондонцы восприняли его сдержанность очень дурно, – ему стали приписывать таинственные и подозрительные намерения. Тогда Дерош быстро решил открыть истину: его цель – направиться в место, почти неисследованное, а именно в Тибет. Произнесенное им наконец слово пролило луч света. Тибет! Ведь рубин оттуда! Рубин великого ламы! В этом нет никакого сомнения! Мистер Дерош привез знаменитый рубин из Тибета, он открыл там рудник драгоценных камней, а теперь, что совершенно очевидно, ему нужно посетить свои копи. Он, наверно, хочет привезти оттуда еще камней. Ах! Если бы можно было сопровождать путешественника! Мистер Дерош казался таким великодушным и добрым, что были все основания предполагать: его компаньон по путешествию не останется с пустыми руками. Мистер Дерош наверняка поделится с ним сокровищами, которые скрыты в горах таинственного Тибета!

И какая гениальная мысль – отправиться в Тибет по воздуху! У Дероша и его счастливых попутчиков не будет препятствий, которые до сих пор останавливали всех исследователей этой страны, не будет борьбы с местным населением, уверенным, что иностранцы только для того являются в их страну, чтобы похитить сокровища, которые они охраняют как зеницу ока и которые никто не должен осквернять своим приближением. У Дероша не возникнет проблем с верблюдами, проводниками или дамами, чье присутствие обычно приводит путешественников в отчаяние. Да, действительно, в Тибет можно проникнуть только одним способом, и Дерош изобрел его: надо спуститься в это Эльдорадо с неба, как орел на добычу. Удивительно только, как до сих пор никто об этом не подумал! Прагматичные люди отвечали на это: чтобы сделать рагу из заячьего мяса, нужно сначала поймать зайца, и чтобы путешествовать по воздуху, надо для этого иметь такой корабль. Такой корабль теперь есть, – отвечали смелые путешественники, – остается только воспользоваться им. И каждый, со своей стороны, находил тысячу веских причин, чтобы сопровождать Дероша.

Спустя два или три дня после того, как населению Лондона стала известна цель предстоящего путешествия, Оливье Дерош, войдя в клуб «Мельтон», был «схвачен за петлицу», как выражаются англичане. К нему подошел Фицморис Троттер, которого он давно не встречал.

– Вот как, мой милый!.. Поздравляю! Вы собираетесь совершить достойное вас предприятие!

– Вы о моем путешествии в Тибет? Но ведь и до меня уже пытались, – скромно ответил Оливье, – может быть, мне и не удастся достичь большего, чем моим предшественникам. Но, уверяю вас, мне не терпится познакомиться с этой страной… Всю свою жизнь я чувствовал влечение к этому неизведанному уголку земного шара!

– К тому же у вас лично, – сказал Троттер, делая особенное ударение на слове «вас», – есть тысяча причин интересоваться Тибетом…

– Действительно, – ответил Дерош, – французы больше других жаждали исследовать Тибет. Да, я был бы счастлив, если бы смог проникнуть в эту страну, такую замкнутую и неприступную. Туземцы внушают мне большой интерес.

Фицморис Троттер, с моноклем в правом глазу, слушал молодого человека с улыбкой, выражающей его затаенные мысли и намерения.

– Правда… правда… все в этой стране должно вас интересовать. Необыкновенно! И вы не единственный, поверьте мне. Что касается меня, то, если бы вы захотели взять меня на свой воздушный корабль, я счел бы это наивысшим счастьем в жизни!

– Вы? – воскликнул Дерош недоверчиво. – Вы, завсегдатай клубов? Полно! Вы шутите!

– Напротив, я вполне серьезен, мой дорогой друг! Вполне серьезен! Между нами говоря, мое положение становится здесь не очень приятным. Я вас уверяю, с меня довольно! Лондон – очаровательный город для вас, для миллионеров. Но для бедного горемыки, как я… Это другое дело!

– Согласен. Но при чем же здесь путешествие в Тибет?

– О, бросьте!.. – Он лукаво улыбнулся. – Умоляю вас, не забудьте записать меня в число ваших спутников!

– Спутников? Но у меня их нет! Да я и не рассчитывал брать кого-либо с собой. Я хочу нанять экипаж парохода.

– Но если вам будет нужен компаньон для путешествия, прошу вас серьезно подумать обо мне!

В эту минуту к ним поспешно подошел профессор Отто Мейстер и схватил Дероша за правую руку, в то время как Фицморис держал Оливье за левую.

– Дорогой господин Дерош, я спешу поздравить вас с великим и смелым предприятием и хочу предложить вам взять меня с собой, – воскликнул профессор. – И позвольте сказать, что хотя нехорошо навязываться и хвалить самого себя, но вы не найдете во всей Европе человека, более сведущего в монгольских наречиях. Как переводчик во время вашего путешествия в Тибет я буду незаменим. Я знаю тибетский язык, как родной, а не много людей могут сказать то же! – прибавил профессор, устремляя строгий взгляд на Фицмориса, давая тому почувствовать, что он разгадал все его намерения.

– Как, милостивый государь! И вы также желаете посетить Тибет? – воскликнул остолбеневший Оливье Дерош.

– Сударь, путешествие в Тибет было всю жизнь моим тайным желанием… и если притом я могу оказать вам помощь в ваших изысканиях… геологических или минералогических, – подчеркнул профессор, – я в вашем распоряжении.

– Очень вам обязан, милостивый государь, но я рассчитываю взять с собой только несколько человек, умеющих управлять машиной.

– Как! – воскликнул лорд Темпль, вмешиваясь в разговор. – Уверяют, что ваш аэроплан настолько велик, что вмещает груз в двести тонн!

– Многие так говорят, милорд, но они ошибаются.

– Но все-таки там хватит места для нескольких друзей? – спросил лорд Темпль.

– Возможно ли, чтобы и вы также! – воскликнул Дерош.

– Нет, не я, а мой молодой друг Эртон сообщил мне о своем живейшем желании принять участие в экспедиции, и если вы позволите мне отрекомендовать его вам, то я буду очень счастлив, увидев его отъезжающим на вашем аэроплане, – добавил благородный лорд с видом снисхождения.

– Это вовсе не место для лорда Эртона, уверяю вас, милорд! – воскликнул Оливье. – Я совершенно не понимаю, что ему делать в Тибете? Но самое главное – у меня нет намерения брать с собой спутников!

При этих словах Оливье отошел от группы собеседников и расположился возле стола, на котором лежали газеты.

«Какого дьявола они хотят? – проговорил он про себя, разворачивая одно из изданий. – Пусть бы еще Троттер, гонимый отовсюду, – я верю, он хочет уехать из Лондона. Но чтобы фантазия предпринять далекое путешествие могла прийти в голову человеку с прочным положением!.. Я положительно не понимаю страсти англичан к путешествиям. Может быть, это нужно им только для того, чтобы удивлять друзей письмами с пометками неизвестных стран… Неужели я должен везти с собой весь Лондон?»

В эту минуту француз поднял глаза от газеты и встретился взглядом со входившим в зал Бобом Рютвеном. Последнее время они часто виделись друг с другом. Молодой англичанин тотчас направился к Оливье и крепко пожал ему руку.

– Скажите мне, Дерош, – произнес он задумчиво, – не могу ли я принять участие в путешествии?

– И ты, Брут! – воскликнул Дерош, роняя газету. – Вы тоже хотите отправиться в Тибет?

– Умираю от желания!

– Вас, конечно, я возьму с большим удовольствием, но не уверен, будет ли место… даже для вас.

– Как же так? Говорят, что ваша машина может поднять в воздух целый полк!

– Вероятно, эти люди знают мою машину лучше меня, человека, который ее изобрел. Но я вас уверяю, дорогой Боб, что в ней поместится только двенадцать или пятнадцать членов экипажа, необходимых для управления ею, и я, ваш покорный слуга…

– О, но, скажите, может, найдется и для меня местечко? Я вам буду полезен… вот увидите!

– Вы не знаете тибетцев! Здесь вы не можете спастись даже от ваших кредиторов! Какого же дьявола вы станете делать в этом диком Тибете?

– Выслушайте меня, – заговорил Боб проникновенно. – Я хочу разбогатеть. Я, как младший сын, не имею больших перспектив, к тому же я люблю старшего брата и не стану мешать ему, но я тоже хочу получить долю мирских благ!

– Разбогатеть! Это вполне закономерно. Но я не понимаю только одного: как, путешествуя на аэроплане, вы сможете разбогатеть?

– Но разве там нет копей? – спросил Боб с лукавой улыбкой.

– Вы хотите разрабатывать рудники в Тибете? Забавная мысль! На вашем месте я предпочел бы хорошие копи каменного угля в Корнуолле.

– А я предпочитаю Тибет, – твердо ответил Боб. – Так, значит, решено. Я отправляюсь…

– Вовсе нет! Я протестую! Хорошо, что я никому не должен давать отчет в своих поступках и могу пускаться в любые предприятия, даже весьма опасные. Взять вас с собой – другое дело! Я уверен, что вы будете чудесным компаньоном в путешествии, но этого недостаточно!

– Но почему мне нельзя отправиться в путешествие?

– На то есть тысяча причин. И прежде всего, что сказал бы мистер Рютвен, если бы я возвратил ему сына искалеченным?

– Так вот как, Дерош! Вы считаете меня младенцем? – обиженно воскликнул молодой англичанин.

– Я далек от подобной мысли, мой дорогой Рютвен! Но поймите, однако, что в таком опасном предприятии, как мое, нужно твердо понимать, кого ты берешь с собой. Нужно, чтобы каждый человек на аэроплане выполнял свою задачу. Я возьму только опытных машинистов и матросов, работавших на кораблях, – вы же понимаете, управление аэропланом до некоторой степени похоже на управление кораблем. Каждый член моего экипажа должен выполнять свою работу в качестве истопника, машиниста, плотника, носильщика или повара… А вы ведь ничего этого не умеете!

– Этому можно научиться, я думаю… Да и потом… ведь и вы сами не больше моего понимаете в этих материях…

– Ах, извините, мой милый! – воскликнул Дерош, смеясь. – Позвольте уж мне занять скромное место на моем аэроплане, согласитесь, ведь я имею на это некоторое право…

Боб печально опустил голову.

– Все равно! Я не могу поверить, что вы мне откажете! – воскликнул он после короткой паузы. – Ведь и я также мог бы вернуться миллионером! Я уверен: сумей я доказать вам, что могу быть полезным, вы дали бы мне место…

Дерош с удивлением смотрел на англичанина.

– Эта фантазия, кажется, крепко засела вам в голову! – наконец, сказал он. – Послушайте, Рютвен, я хорошо к вам отношусь и не хотел бы вам отказывать. Я посоветуюсь с мистером Петтибоном и, если он и ваши родители согласятся, возьму вас!

– Правда? – воскликнул Боб с восторгом. – Вы чудесный человек, Дерош, вы само совершенство! Но кто же этот мистер Петтибон?

– Видите ли, этот человек мне крайне полезен, без него я не смог бы подготовить аэроплан к полету; я говорю о деталях – провизии, мебели, необходимом грузе и так далее. Мистер Петтибон – подрядчик по профессии, служивший в агентстве «Крук и К^о»; он ежегодно путешествовал из одной части света в другую, препровождая грузы ваших соотечественников. Кстати, он разочарован в британской благодарности! Но бог с ним! Мистер Петтибон для меня незаменим. Он взял на себя все заботы о предстоящей экспедиции. В минуту отъезда мне останется только сесть на аэроплан и отправиться в путь. Я отдал ему все полномочия. Он нанимает экипаж для аэроплана, высчитывает все кубические сантиметры кислорода, необходимого для дыхания, количество чистой воды и коробок консервов. Я остерегаюсь вмешиваться в его распоряжения. Но если вы получите разрешение мистера Рютвена, я вас пошлю к грозному Петтибону с рекомендательным письмом. Если он согласится, я вас возьму!

– Дерош, я расцеловал бы вас в обе щеки, будь я французом! – воскликнул Боб, сияя. – Но вы знаете, у нас не выражают так своих чувств. Это путешествие сделает меня богатым! Я буду вам навеки благодарен!

– Вы продолжаете думать, что в Тибете стоит только нагнуться – и сокровища у вас в кармане?

– Конечно. Вы верно говорите! Стоит только нагнуться! – воскликнул Боб в восхищении. – А теперь я вас оставлю, чтобы просить разрешения отца, как вы того требуете.

– Да, я требую. Во Франции мы с особым уважением относимся к своим родителям, особенно если вы в таком юном возрасте, мой бедный Боб, – сказал Оливье Дерош, ласково положив руку на плечо англичанина. – Но главное условие – никому ни слова до последней минуты. Я нарочно пригласил мистера Петтибона, чтобы не собирать самому экипаж. Я знаю хорошо, что происходит в Лондоне, и не сомневаюсь, что был бы завален просьбами. Удивляетесь моей предусмотрительности? С той минуты как я вошел сюда сегодня утром, я говорил с четырьмя людьми, и все четверо предлагали взять их в экспедицию. Что же будет дальше? Помните, что я сделал исключение только для вас и при одном условии – что вы сохраните наш разговор в строжайшем секрете от всех, за исключением ваших родителей. Согласны?

– Да, согласен! – воскликнул Боб, хлопнув француза по руке.