XXXIII
Опасность
Воспользуемся антрактом, отделяющим последние сцены, где мы незримо присутствовали, от развязки нашей драмы, чтобы определить положение главных действующих лиц на этот момент. Вернувшись в гостиницу после покушения, жертвой которого он едва не стал, Жозеф Арну не сказал никому ни слова о том, что произошло в павильоне лесничего. Старший Арну не обнаружил ни злобы, ни ненависти по отношению к своим братьям и удовольствовался тем, что объявил о просьбе Денизы дать ей время, чтобы все обдумать и сделать выбор, — об отсрочке, в которой он не счел себя вправе отказать.
Младшие братья последовали его примеру и также молчали. Однако Франциск, вернувшись из павильона, сказал Марианне следующее:
– Дело провалилось из-за этого тупого животного, Себастьяна.
Тот, в свою очередь, шепнул сестре:
– Попробуем еще раз. Франциск все испортил.
«Придется взяться за дело самой», — подумала девушка, выслушав братьев.
В Виттеле почтенный аббат Броссар возвестил об обручении Флоранс Арну и Филиппа Готье. Теперь об этом говорил весь городок. Сами же поручик Готье и Флоранс не обращали особого внимания на сплетни и толки. Они любили друг друга и говорили об этом при каждой встрече. Чаще всего они виделись в Армуазе — там Флоранс проводила большую часть дня. Филипп только в крайнем случае посещал гостиницу. Агнесса Шассар, мужские замашки Марианны и притворство ее братьев были ему совершенно не по душе.
Флоранс, впрочем, сама старалась сделать так, чтобы жених не посещал их дом. Это было ей неприятно. Может, она опасалась того, что проницательный Филипп догадается о зловещих тайнах, которые хранила гостиница. Девушка говорила себе, что как только выйдет замуж, то во всем признается Филиппу и он простит ее. Флоранс надеялась, что поручик будет молчать, а ее мать продаст гостиницу и уедет куда-нибудь подальше, где правосудие не будет ее искать. «Честная жизнь и раскаяние позволят ей избежать небесной кары», — думала девушка.
В случае необходимости молодая чета могла бы оставить этот край и уехать с Денизой. Флоранс была уверена в любви Филиппа. Поручик каждый день приезжал из Мерикура к невесте. Любовь до того завладела всем его существом, что он почти забыл о возложенных на него обязанностях. Мы сказали «почти», потому что, когда он проезжал по дороге из Мерикура в Армуаз, где должен был ехать Гастон дез Армуаз накануне своей преждевременной смерти, внутренний голос твердил ему: «Помни о долге!»
О будущем Дениза не тревожилась. Решение лишить себя жизни в том случае, если ее преследователь не откажется от мысли сделать ее своей женой, вернуло ей силы и спокойствие. Она принимала участие в хлопотах по случаю свадьбы брата и улыбалась, слушая веселую болтовню влюбленных об их планах на будущее.
В гостинице «Кок-ан-Пат» Жоэ Благ покорил всех. Он оказался веселым и озорным товарищем. Жоэ охотился с Себастьяном, ловил рыбу с Франциском, играл с ними обоими в карты и пьянствовал. Его обыгрывали — он хохотал, надували — он хохотал, обворовывали — а он все хохотал. За столом постоялец забавлял всех разными фокусами: глотал ложки и вилки, подражал крикам разных животных, а заканчивал обычно тем, что валился пьяный под стол. Два младших брата не могли нарадоваться на него.
– Какая досада, — говорили они, — что он так слаб на вино!
– Вот какого нам зятя нужно иметь, а не жандарма!
Старший между тем размышлял: «Он больше глуп, чем хитер. Этот Жоэ только и думает, как бы прокутить побольше хозяйских денег. Напрасно я подозревал его».
Агнесса Шассар была очень довольна, что счет рос и что голландец заплатит за все золотом. Оставалась Марианна, но она не говорила ни слова: у нее был свой план. Ни одно утро не проходило без того, чтобы девушка не поболтала часок-другой с авантюристом Жоэ. За бутылочкой вина они часто беседовали о Париже.
Марианна знала, что есть другие мужчины — красивее и умнее здешних, деревенских; другие материи для платьев, украшения и вино. Чего она хотела больше всего, так это свободы. Девушка жаждала вести красивую жизнь. Но жить на широкую ногу можно было только в Париже. Париж! Это была ее мечта, ее единственное желание! Что касается крови, которая обагрила ее руки и совесть, то это пустяки! Прошлое останется в Виттеле вместе с ее полосатой юбкой и деревянными башмаками. В конце концов, нет пятен, которые нельзя было бы смыть. Но для того, чтобы перебраться в Париж, нужны деньги, а чтобы украсть их у матери, ей нужен сообщник. Жоэ Благ ей очень подходил. Казалось, что этот юноша так же хорошо знал Париж, как свой карман. И чужой…
Не поймала ли его Марианна за руку, когда он, целуя ее, намеревался стащить со стола ее золотой наперсток? Этот прохвост, как Юлий Цезарь, — пришел, увидел и победил там, где прежде тщетно старались добиться ласковой улыбки многие местные красавцы. Когда Марианна намекнула о поездке в Париж, Жоэ сказал:
– Моя дорогая, чтобы увезти из семьи такую девицу, как вы, и поселиться с ней в таком городе, как Париж, нужно много денег.
– Деньги у меня будут, — ответила Марианна.
– Их нужно много, сердце мое.
– У меня будет много.
– А где же вы их возьмете, если не секрет?
– У матери. Ей столько не прожить.
– А она не поднимет шум? — полюбопытствовал Жоэ, почесав за ухом. — А ваши братья? Про жандармов, которые могут вмешаться весьма некстати, я вообще молчу…
– Старуха не пикнет, как и все остальные. Это вас не касается. Я все возьму на себя.
– Знаю я деревенский доход, — скривился Жоэ. — Его хватает лишь на то, чтобы в воскресенье подать сухую курицу. Париж более требователен, моя госпожа…
– Не бойтесь, когда мы будем в Париже, стол у нас будет ломиться от всяких яств. У матери много денег…
– Вот как! С дюжину экю, спрятанных в старом шерстяном чулке? — рассмеялся ловкач.
– Куча золотых! Горы серебра! — воскликнула оскорбленная недоверием Жоэ Марианна. — Этого хватит, чтобы открыть ювелирную лавку в Нанси!
– Неужели?
– И мы все это заберем с собой! У нас будет все: экипажи, дворцы, прислуга… Жизнь-то будет какая!.. А еще чемодан…
– Какой чемодан?
– Аристократа…
– Какого аристократа?..
Марианна осеклась. Она с недоверием взглянула на собеседника и сухо заметила:
– Друг мой, вы слишком любопытны для человека, который не сказал мне ни «да», ни «нет». Вам достаточно знать, что чемодан набит билетами английского банка…
Жоэ Благ, всплеснув от удивления руками, воскликнул:
– Бумаги Туманного Альбиона! Чтобы набрать этого добра, ваша матушка должна была задушить немало народу…
Удар был нанесен так прямо и так неожиданно, что, несмотря на все свое самообладание, Марианна Арну не могла не вздрогнуть.
– Извините за шутку, но так говорят…
– Ладно, — сказала Марианна, — нужно на что-то решаться…
Жоэ привстал и, поклонившись, проговорил:
– Все уже решено, моя султанша. Мы уедем, когда вы пожелаете…
– В Париж?
– В Париж, где я буду иметь счастье быть вашим проводником, если мы, конечно, захватим с собой деньги старухи. Кстати, где они?
– Узнаете, когда придет время, — с недоверием проговорила девушка.
– Как вам будет угодно… — произнес «французский шевалье», приняв гордый вид. — Если я и спросил вас об этом, то вовсе не оттого, что сумма определяет мои чувства. Презренный металл не имеет цены для бескорыстного и честного человека. Но жизнь в Париже так дорога!.. Так когда же мы заглянем в сокровищницу старухи? — закончил он, обнимая Марианну за талию.
– Я предупрежу вас накануне.
Нежное объятие скрепило этот договор, во время которого все, что было в карманах Марианны, перешло в карманы галантного трубадура. Принимая во внимание уродство ловкого Жоэ Блага, не трудно догадаться, что, оказавшись в Париже, девушка не постеснялась бы разделаться со своим верным проводником. Крестьянке действительно требовался сообщник, но только на время. Деньги, которые она собиралась украсть у матери, послужили бы ей средством для новых побед.
