Свидание между мистером Беллом и Ричардом состоялось в понедельник. Ричарду не без труда удалось убедить адвоката; он в мельчайших подробностях рассказал ему о своей встрече с Левисоном в ту ночь, когда тот бежал из Ист-Линна с леди Изабеллой, затем о случайной встрече в Лондоне, о том, как Левисон испугался и стал его преследовать, а также о том, как он узнал сэра Фрэнсиса в субботу вечером, когда тот выходил из гостиницы «Ворон». Ричард не забыл упомянуть и об анонимном письме, которое было получено судьей Гэром в то самое утро, когда он, Ричард, спрятался у Карлайля. Кто еще, кроме Левисона, мог опасаться, что Ричард попадется в руки полиции?

— Я верю, мистер Ричард, — проговорил Белл, — всему, что вы говорите о Торне, но как же я могу поверить, что Торн и Левисон — одно и то же лицо? Это кажется мне совершенно невероятным.

— Не я один могу вам это подтвердить. Отуэй Бетель может сказать вам то же; боюсь только, что он не пожелает этого сделать. Могу указать вам еще на Эбенезера.

— А что известно ему? Он как раз служит в нашей конторе.

— Несколько лет назад он довольно часто видел Торна, которого и узнал в Левисоне. Спросите у него.

— Если вы сможете доказать мне, что Торн и Левисон — одна и та же личность, я без колебаний возьмусь за ваше дело. Левисон — отъявленный негодяй, достойный виселицы. Позвольте, я сейчас же позову Эбенезера.

Ричард подпрыгнул как ужаленный.

— Пожалуйста, не в моем присутствии! Я не хочу, чтобы он меня видел! Ради самого неба, мистер Белл, пощадите меня!

— Успокойтесь, мой друг! Неужели вы думаете, что у меня только одна приемная комната?

С этими словами мистер Белл провел Ричарда в отдельную комнату и затем, вернувшись в свой кабинет, приказал позвать Эбенезера, который тотчас явился.

— Вам угодно дать мне какое-нибудь поручение? — спросил он.

— Нет, я желаю задать вам пару вопросов. Слышали ли вы когда-нибудь, что сэр Фрэнсис Левисон жил под чужим именем?

— Да, он называл себя Торном.

— Когда это было?

— Той осенью, когда разнеслась весть об убийстве Галлиджона. Тогда Торн по вечерам разъезжал верхом в окрестностях.

— Что же заставляло его разъезжать?

Эбенезер рассмеялся:

— То же самое, что и других джентльменов. Он желал понравиться Эфи Галлиджон. Он являлся на великолепной чистокровной лошади, беседовал с мисс Эфи, а затем уезжал.

— Откуда же он приезжал?

— Из окрестностей Суассона, миль за десять отсюда, как говорила Эфи. Теперь, когда он раскинул здесь свое знамя, я могу с точностью определить его местожительство. Это Левисон-парк. Вероятнее всего, что он проживал там у своего дяди.

— Твердо ли вы уверены в том, что сэр Фрэнсис Левисон не кто иной, как Торн?

— Я нисколько не сомневаюсь в этом.

— И можете подтвердить это под присягой? Вы можете поклясться?

— Могу и даже желаю подтвердить это перед судом хоть завтра.

— Очень хорошо! Можете идти. Но прошу, чтобы это осталось между нами.

— Будьте спокойны, мистер Белл!

Почти целую ночь мистер Белл и Ричард Гэр просидели вместе. Последний отвечал на бесчисленные вопросы адвоката.

На следующий день, во вторник, мистер Белл обдумал все показания Эбенезера. После завтрака он отправился в Левисон-парк и разузнал все, что могло помочь ему распутать дело. В тот же день Ричард Гэр отправился в Ливерпуль, оставив свой адрес сестре. В среду с утренним поездом прибыли граф Моунт-Сиверн и лорд Вэн. ВВест-Линне царила страшная суматоха. Результат выборов должны были огласить на этой неделе, и горожане были поглощены этой мыслью. Друзья Карлайля собрались в гостинице «Оленья голова».

— Я вернусь к вам через несколько минут, — сказал Карлайль, пожимая руку лорда Моунт-Сиверна, когда тот зашел к нему в контору. — Мне необходимо прочесть несколько писем.

Граф направился в гостиницу «Оленья голова», а лорд Вэн поспешил в гостиницу «Ворон», горя желанием посмотреть, что там происходит.

Карлайль вошел в кабинет, пересмотрел несколько писем и, позвав Дилла, дал ему некоторые поручения. Затем он закрыл бюро.

— Вы торопитесь, мистер Арчибальд? — спросил Дилл.

— Да, меня ждут в гостинице «Оленья голова».

— Вчера вечером до моего сведения дошло нечто весьма любопытное. Я слышал спор между Левисоном и Бетелем.

— В самом деле? — произнес Карлайль, искавший что-то в глубине ящика.

— Того, что я слышал, совершенно достаточно, чтобы повесить Левисона или по крайней мере Бетеля. Послушайте, кажется, что Левисон…

— Остановитесь, мне лучше не знать этого. Я не желаю вмешиваться в это дело.

Старый Дилл был ошеломлен.

— А между тем, мистер Арчибальд, бедный Ричард страдает!

— Да, я знаю.

— А разве справедливо, что невинный несет наказание за виновного? Если бы кто-нибудь взялся оправдать Ричарда, то можно было бы доказать, что он невиновен.

— Да, и есть человек, который взялся за это, Дилл! Это мистер Белл. Он уже виделся с Ричардом. А меня это не касается.

Глаза Дилла засветились.

— Очень хорошо! Я вас понимаю. А я немедленно отправлюсь к Бэллу и доведу до его сведения то, что сейчас слышал.

Дилл побежал в контору адвокатов. Там он заперся вдвоем с мистером Беллом.

Только в третьем часу дня судьи заняли свои места. Их было только двое — Герберт и Риннер. Они говорили о делах, связанных с выборами. Тут в зал суда вбежал запыхавшийся мистер Белл и объявил, что должен сообщить об очень важном деле, потребовав аудиенции за закрытыми дверями.

Судьи посовещались между собой, а затем согласились исполнить просьбу своего собрата. Они удалились в отдельную комнату и вышли из нее только спустя четыре с половиной часа, причем на их лицах было написано неподдельное изумление.