Глава VI
«Я», – чирикнул воробей

Как только мы снова оказались в доме Диллара и устроились в гостиной внизу, Вэнс без лишних предисловий приступил к делу, дождавшись, однако, когда Белль уйдет к дядюшке в библиотеку.

– Я не хотел волновать вашу матушку и устраивать вам допрос в ее присутствии, мистер Драккер, – пояснил он, – но, так как вы были здесь сегодня утром незадолго до убийства мистера Робина, я полагаю, что мы должны выслушать все то, что вы готовы сообщить нам. Поверьте, это простая формальность, – добавил он.

Драккер устроился в кресле возле камина. Он втянул голову в плечи, но ничего не говорил.

– Насколько мне известно, – продолжал Вэнс, – вы пришли сюда в половине десятого, чтобы повидаться с мистером Арнессоном.

– Да.

– Вы попали в дом через дверь в подвале, что ведет в стрелковый клуб?

– Я всегда прохожу сюда именно так. Зачем мне делать круг и обходить целый квартал?

– Но мистера Арнессона в это утро дома не было.

– Да, он уже уехал в университет, – кивнул мистер Драккер.

– Узнав эту новость, вы провели полчаса в библиотеке, обсуждая с профессором экспедицию астрономов в Южную Америку, но что было потом?

– Потом я спустился в клуб и взял там один журнал, где предлагалось решить интересную шахматную задачу, этюд из недавнего поединка между Шапиро и Маршаллом. Я устроился там поудобнее и взялся за дело…

– Погодите-ка, – заинтересовался Вэнс, – вы увлекаетесь шахматами?

– В какой-то степени, но не трачу на них много времени.

– И как вы решили задачу Шапиро-Маршалла?

– Она не столь сложна, сколь коварна. Как только я понял, что нужно задействовать пешку, которая на первый взгляд кажется совершенно бесполезной, я нашел и верный выход.

– И сколько времени у вас ушло на это?

– Примерно полчаса.

– Другими словами, вы занимались этим до половины одиннадцатого.

– Да, наверное.

– Тогда получается, что вы все еще находились здесь, когда приехали мистер Робин и мистер Сперлинг.

Драккер ответил не сразу, и Вэнс, притворившись, будто не замечает его колебаний, добавил:

– Профессор сообщил нам, что они появились здесь около десяти, но, так и не дождавшись Белль, спустились в подвал.

– Кстати, а где сейчас Сперлинг? – Драккер подозрительно посмотрел на каждого из нас.

– Он должен быть здесь с минуты на минуту, – ответил Вэнс. – Сержант Хит уже послал за ним двух своих ребят.

Горбун, приподняв бровь, воскликнул:

– Ах вот оно что! Значит, его приведут сюда насильно. – Он сложил ладони домиком и принялся их внимательно разглядывать, затем перевел взгляд на Вэнса. – Вы спрашиваете, видел ли я этих двоих в подвале? Да, они спустились туда как раз в то время, когда я уже собирался уходить.

– Скажите, а у вас не сложилось такого впечатления, что эти двое… как бы помягче выразиться… были не совсем в восторге друг от друга в тот момент?

– Да-да, я припоминаю, что они вели себя достаточно холодно по отношению друг к другу. Конечно, я не могу категорично утверждать это. Понимаете, как только они вошли в подвал, я почти сразу же и ушел.

– Если вы покинули дом через дверь подвала, значит, дальше направились к калитке, которая выходит на семьдесят пятую улицу, верно?

– Да, – после длительной паузы проговорил Драккер, – я подумал, что было бы неплохо прогуляться у реки, прежде чем снова приниматься за работу. Я прошелся по парку, свернув на семьдесят девятой улице.

Хит задал стандартный вопрос профессионала-полицейского:

– Вы не встретили по дороге никого из своих знакомых?

Драккер сердито посмотрел на него, но тут снова вмешался Вэнс:

– Сержант, это для нас сейчас совершенно не важно. Если выяснится, что это имеет какое-то значение, мы всегда сможем вернуться к данному вопросу позже. – Потом он снова обратился к Драккеру: – Вы вернулись с прогулки около одиннадцати, как, мне помнится, вы сами уже говорили, и вошли в свой дом через парадный вход?

– Совершенно верно.

– А вы не заметили ничего странного, когда были сегодня в доме профессора?

– Нет, а все, что здесь происходило, я вам уже подробно описал.

– И вы уверены в том, что слышали пронзительный крик своей матери в половине двенадцатого?

Вэнс не изменил позы, задавая этот вопрос, но в голосе его появились новые нотки, и на Драккера это повлияло самым удивительным образом. В один прыжок он выбрался из кресла и очутился перед Вэнсом, угрожающе сверкая глазами. Губы его судорожно дергались, руки сжимались в кулаки и тут же разжимались снова, словно в припадке ярости.

– Вы на что это тут намекаете? – завизжал он. – Я же вам ясно сказал, что слышал ее крик. И мне плевать на то, признает она это или нет. Более того, я слышал, как она ходила по комнате. Говорю вам: она была у себя, когда до меня донесся этот пронзительный крик, а я – у себя. И случилось это между одиннадцатью и двенадцатью часами. И ничего другого вы доказать не сможете. И вы никакими перекрестными допросами больше ничего от меня не добьетесь. А где я был и что я делал – вообще не ваше собачье дело. Вы меня поняли?!

Этот бессмысленный приступ начался так внезапно, что я опасался, как бы в следующую секунду горбун попросту не набросился на Вэнса. Хит поднялся с кресла и подошел к мистеру Драккеру поближе, словно почувствовав потенциальную угрозу. Вэнс, однако, даже не пошевелился. Он продолжал спокойно курить, и когда Адольф умерил пыл, без каких-либо эмоций в голосе проговорил:

– Больше у нас не будет к вам вопросов, мистер Драккер. И вот что я вам скажу: не утруждайте себя более. Мне просто показалось, что крик вашей матери может помочь нам установить точное время убийства.

– Но какое отношение ее крик имеет к смерти мистера Робина? Разве она не говорила вам, что ничего не видела? – Драккер устало облокотился о стол.

В этот момент в дверях показался профессор Диллар. За ним стоял Арнессон.

– Что у вас тут происходит? – поинтересовался профессор. – Я слышал шум и решил спуститься сюда. – Он окинул Драккера холодным взглядом. – Неужели Белль сегодня не достаточно переживала, чтобы вы вот так пугали ее?

Вэнс шагнул вперед, намереваясь дать какие-то объяснения, но Арнессон опередил его, шутливо погрозив пальцем Драккеру, и укоризненно произнес:

– Как нехорошо, Адольф! Надо учиться контролировать себя. Вы все принимаете слишком близко к сердцу. Вы же работаете в межзвездных пространствах и имеете дело с такими глобальными величинами. Как вы могли потерять чувство меры? Не стоит так серьезно относится к тому, что происходит на нашей крошечной планете.

Драккер тяжело дышал.

– Эти свиньи… – начал он и снова замолчал.

– Дорогой мой Адольф! – снова заговорил Арнессон. – Все человечество представляет собой стадо свиней, и не более того. Зачем переходить на личности?.. Пойдемте со мной, я провожу вас до дома. – Он решительно взял Драккера под руку и вывел его из зала.

– Простите за беспокойство, – еще раз извинился Маркхэм перед профессором. – Этот тип неожиданно взбесился, я и сам не понял из-за чего. Все эти расследования – не слишком приятная штука, но я надеюсь, что мы скоро закончим.

– Да уж, пожалуйста, Маркхэм, постарайтесь управиться побыстрее. И, если можно, пощадите Белль. Но, прежде чем вы уйдете, не забудьте повидаться с нами еще раз.

Когда профессор вернулся к себе, наверх, Маркхэм, нахмурившись и сложив руки за спиной, принялся нервно расхаживать по комнате взад-вперед.

– Ну, и что вы думаете о Драккере? – поинтересовался он, остановившись возле Вэнса.

– Не очень приятный тип. По-моему, он болен не только физически, но и умственно. Прирожденный лжец. И при этом еще и хитрый – ох, какой хитрый! Невероятно умен к тому же. Кстати, у людей физически неполноценных такое встречается довольно часто. Но наша беседа все же имеет свои результаты. Он что-то скрывает… Адольф что-то хочет поведать нам, но почему-то не отваживается.

– Не исключено, – с сомнением в голосе заметил прокурор. – Что-то волнует его, касающееся именно того часа, с одиннадцати до полудня. А на вас он смотрел как дикая кошка.

– Скорее как хорек. Или даже лисица. Я обратил внимание на его хитрый заискивающий взгляд.

– Я не понимаю, чем он нам помог.

– Да уж. Паровоз наш явно застрял и вперед ехать не собирается. Но зато кое-какой багаж по вагонам мы уже разместили. Наш великий математический гений открыл нам некоторые перспективы для раздумья и обсуждения. А миссис Драккер просто дает все основания строить самые невероятные предположения. И если бы мы знали, что же скрывает эта славная парочка, мы, возможно, уже нашли бы ключ к разгадке тайны.

Последний час Хит все время молчал, но теперь с жаром заговорил:

– Вот что я вам скажу, мистер Маркхэм: мы тут попросту теряем драгоценное время. Что толку в этих бесконечных переговорах? Нам нужен Сперлинг. И когда мои ребята привезут этого парня сюда и заставят его немножко попотеть, я думаю, нам хватит материала для того, чтобы предъявить ему обвинение. Он был влюблен в мисс Диллар, ревновал ее к Робину. Да еще тот не нравился ему по своим причинам: Робин лучше него стрелял из лука. Здесь они снова повздорили, как утверждает профессор. Сперлинг был рядом с Робином за несколько минут до его гибели…

– Да еще плюс ко всему его фамилия означает «воробей», – насмешливо добавил Вэнс. – Quod erat demonstrandum. Нет, сержант, слишком уж просто все получается, как в карточной игре с подтасованной колодой. Слишком тонко было распланировано это преступление, чтобы с такой легкостью называть преступника.

– А я не вижу тут никакого плана, – честно признался Хит. – Этот Сперлинг теряет самообладание, хватает лук, срывает со стенда стрелу, бежит за Робином на улицу и стреляет ему прямо в сердце. Вот и все.

Тяжело вздохнув, Вэнс произнес:

– Вы слишком прямолинейны для этого злого и коварного мира, сержант. Если бы все именно так и происходило – просто и наивно, то жизнь стала бы вдвойне скучной. В нашем случае дела обстояли совсем не так. Ну, во-первых, ни один стрелок не в состоянии попасть движущейся мишени точно между ребер. Во-вторых, Робин серьезно повредил голову. Конечно, можно было бы свалить перелом черепа на его падение, но это не та травма. В-третьих, шляпа находилась у его ног, что не совсем естественно, если он упал после выстрела. В-четвертых, зарубка на стреле сильно стерлась, так что вряд ли она смогла бы выдержать напряжение тетивы. В-пятых, Робин стоял лицом к стрелку, значит, у него оставалось время, чтобы изменить позу, закрыться или увернуться. В-шестых…

Вэнс замолчал и закурил сигарету.

– Боже мой, сержант! – воскликнул он. – Я еще кое-что не учел: если человека ранят в сердце, начинается сильное кровотечение, особенно если оружием служит нечто более серьезное, чем наконечник стрелы, и рана при этом остается открытой. Мне кажется, если вы хорошенько поищете следы крови на полу возле двери, ведущей в подвал, вы обязательно обнаружите что-нибудь интересное.

Хит колебался, но лишь секунду. Он по опыту знал, что, если уж Вэнс делает какое-либо предположение, им не следует пренебрегать ни в коем случае. Поэтому он добродушно заворчал и отправился в указанном направлении.

– Мне кажется, Вэнс, я начинаю понимать, куда вы клоните, – заволновался Маркхэм. – Но если смерть Робина от стрелы была лишь разыгранным спектаклем, то я даже не представляю себе, с каким ужасом нам придется столкнуться в дальнейшем.

– Здесь поработал маньяк, – сдержанно заметил Вэнс. – Но не тот, который потерял рассудок и теперь считает себя Наполеоном, а человек, обладающий колоссальным умом, который в состоянии довести разум до абсурда, если можно так выразиться.

Прокурор нервно курил, теряясь в догадках.

– Я надеюсь, что Хит все же ничего не обнаружит, – сказал Маркхэм.

Но он ошибся. Очень скоро вернулся сержант, расстроенный и возбужденный.

– Проклятие, мистер Вэнс! – выпалил он. – А ведь ваши догадки оказались правильными. Конечно, крови как таковой на полу нет. Но зато там, на бетонированном полу, возле двери, осталось темное пятно, где, по всей вероятности, кровь сегодня замывали мокрой тряпкой. И это тем более странно, потому что на это место подвинули один из ковриков, чтобы скрыть следы. Но это вовсе не оправдывает Сперлинга. Может быть, он действительно застрелил Робина еще в подвале.

– А потом тщательно замыл кровь, протер лук и стрелу, вытащил тело на стрельбище и там же оставил орудие убийства. И уж только после этого спокойно отбыл домой… Но из лука в закрытых помещениях не стреляют, и Сперлингу это было хорошо известно. К тому же такая смертельная рана, которая закончила карьеру Робина раз и навсегда, могла иметь место исключительно по случайности.

Пока Вэнс говорил, по коридору прошел Парди, направляясь к выходу. Он собирался покинуть дом, но Фило остановил его:

– Простите, сэр, у нас остался к вам еще один вопрос. Вы говорили, будто видели, как мистер Сперлинг и Бидл уходили отсюда через калитку. Вы уверены, что никого там больше не встречали?

– Уверен.

– Мне почему-то пришел на ум мистер Драккер.

– Драккер? – Парди неуверенно покачал головой. – Нет, его бы я запомнил. Но и вы поймите, многие посетители могли заходить в этот дом и выходить отсюда, но при этом оставались незамеченными мной.

– Да-да, разумеется, – рассеянно отозвался Вэнс и вдруг спросил: – А насколько хорошо мистер Драккер играет в шахматы?

Парди был несколько озадачен этим вопросом.

– Как практик он и не игрок вовсе, – аккуратно подбирая слова, пояснил Парди. – Однако Адольф, анализируя партии, неплохо разбирается в теории. Но он почти никогда не играл с реальным соперником на настоящей доске.

Когда Парди удалился, Хит, победоносно посмотрев на Вэнса, сказал:

– Похоже, сэр, я далеко не единственный, кому не терпится проверить алиби нашего горбуна.

В этот момент в коридоре послышались тяжелые шаги, входная дверь распахнулась, и в комнате появились трое мужчин. Двое из них, безусловно, были детективами, а между ними стоял чисто выбритый высокий молодой человек лет тридцати.

– Мы доставили его, сержант, – торжествовал один из детективов, усмехнувшись. – Собирался уехать, но мы его перехватили.

Сперлинг, помрачнев, осмотрелся. Хит встал перед ним и, смерив задержанного взглядом, высокомерно проговорил:

– Ну что, молодой человек, вы думали, что у вас получится удрать, не так ли? – сигара забавно запрыгала у него во рту.

Сперлинг ничего не ответил, и краска залила его лицо.

– Так и будем молчать? – не отступал Хит. – Ладно, вы у нас еще как миленький запоете. Отвезти его в штаб, сэр? – спросил сержант, повернувшись к Маркхэму.

– Возможно, мистер Сперлинг не откажется ответить на наши вопросы здесь, – спокойно отозвался прокурор.

Молодой человек внимательно посмотрел на Маркхэма, затем перевел взгляд на Вэнса, который тут же ободряюще кивнул Сперлингу.

– На какие вопросы я должен ответить? – напряженно произнес он, стараясь сохранять самообладание. – Я собирал вещи, когда эти негодяи ворвались ко мне в комнату и приволокли сюда, не разрешив даже переговорить с семьей и не дав никаких объяснений по поводу своих действий. А теперь еще оказывается, что вы собираетесь отправить меня в полицию. Что ж, ведите меня куда вам угодно, чтоб вас!..

– В какое время вы покинули данную территорию сегодня утром, мистер Сперлинг? – ровным тоном поинтересовался Вэнс.

– Примерно в четверть двенадцатого, – ответил тот. – Я хотел успеть на поезд, отходящий от Центрального вокзала в одиннадцать сорок.

– А мистер Робин?

– Не знаю. Он сказал, что подождет Белль. Я оставил его в подвале.

– Вы встречались сегодня с мистером Драккером?

– Да, но только на минутку. Он сидел в клубной комнате, когда мы с Робином спустились туда. Правда, он сразу же ушел.

– Через калитку? Или направился к дальнему выходу?

– Не помню. Я не обратил на это внимания… Послушайте, а к чему весь этот допрос?

– Мистера Робина сегодня утром убили, – пояснил Вэнс. – Где-то около одиннадцати утра.

У Сперлинга округлились глаза.

– Робина убили? Боже мой!.. К-кто?.. – Губы его пересохли, и он принялся нервно облизывать их.

– Этого мы еще не знаем, – признался Вэнс. – Ему стрелой прострелили сердце.

Сперлинг буквально остолбенел. Он беспомощно оглядывался по сторонам и искал по карманам сигареты.

– Может быть, вы сами подскажете нам, кто мог убить его при помощи лука и стрел? – вызывающе начал Хит, сделав шаг вперед.

– От… откуда мне знать? – запинаясь, промямлил Сперлинг.

– Вы ревновали Белль к Робину, – без предисловий начал сержант. – Вы ссорились с ним, и причиной ссоры стала девушка. Вы были с ним в клубе один на один, после чего он и погиб. Кроме того, вы неплохо стреляете. Вот поэтому я и решил, что вам может быть кое-что известно. – Прищурившись, он продолжал: – Выкладывайте все, что знаете. Кроме вас, его никто не мог застрелить. Вы последний, кто видел его живым. Так говорите все, что знаете!

Глаза Сперлинга странно заблестели, тело его напряглось.

– Скажите, – медленно произнес он, – а вы уже нашли лук?

– Разумеется! – горько усмехнулся Хит. – Там, где вы его и бросили, – во дворе.

– И что это за лук? – каким-то неестественным голосом продолжал Сперлинг, смотря куда-то вдаль.

– Что значит «какой»? – недоумевал Хит. – Самый обыкновенный.

В этот момент в их беседу вмешался Вэнс, все время внимательно следивший за молодым человеком.

– Это был женский лук, мистер Сперлинг. Пять футов шесть дюймов. И достаточно легкий. Менее тридцати фунтов, надо заметить.

Сперлинг выдохнул, словно готовился принять какое-то серьезное решение. Затем губы его искривила усмешка, и он произнес:

– Все бессмысленно… Я думал, что успею скрыться… Да, это я убил его.

Хит даже хрюкнул от удовольствия, и его воинственность сразу куда-то улетучилась.

– А вы совсем не глупый парень, – чуть ли не по-отечески обратился он к Сперлингу, кивнув своим детективам. – Забирайте его, ребята. Можете взять мою машину. Заприте его в камеру, а обвинение мы ему предъявим сразу же, как я подъеду в участок.

– Пошли, – буркнул один из детективов.

Сперлинг повиновался не сразу. Он умоляюще посмотрел на Вэнса.

– Вы позволите мне… – начал было молодой человек.

Но тот лишь отрицательно покачал головой:

– Нет, мистер Сперлинг. Не стоит лишний раз расстраивать мисс Диллар.

Задержанный повернулся к конвоирам и последовал за ними.