XIII
Охота идет успешно
Со смелостью, характеризующей в известные минуты честные натуры, Николь вошел в тот самый вагон, в который вошел и неизвестный. Равнодушный взгляд его, переходя с одного лица на другое, как бы мимоходом останавливался иногда и на лице человека, которого ему надо было выследить.
Но этого было мало, надо было услышать его голос. Для достижения этой цели Николь решил прибегнуть к самому простому, самому невинному средству.
– Буржуа! Не одолжите мне на несколько минут свою трубочку, – обратился он к соседу с развязностью чисто военного человека.
– Трубки у меня нет, но не хотите ли сигару?
– Как не хотеть! Нашему брату все годится, а сигарки ваши плачены, поди, су по два, по три штука?
Незнакомец улыбнулся, он подал зуаву настоящую гаванскую сигару.
– Я уж не забуду его голоса, – сказал себе Николь. Поезд между тем подходил к Парижу.
– Что теперь делать? – спросил себя актер. – Идти за ним – так, пожалуй, догадается. Уж лучше опередить его.
Поезд останавливается. Николь торопливо выходит из вагона, проталкивается сквозь густую толпу и кидается в первую попавшуюся карету.
– Кучер! По часам…
– Куда ехать, кавалер?
– К бульвару Латур-Мобур.
– Какой нумер?
– Никакого. Ты остановишься у начала бульвара и будешь стоять там, пока я тебе не скажу…
– Понимаем! – проговорил возница, влезая на козлы. – Будем, значит, поджидать зазнобу.
– Очень может быть.
Приехав к назначенному месту, кучер нагнулся к дверце экипажа и спросил:
– Здесь, кавалер?
– Здесь. Будь посметливее, так заработаешь на водку, – сказал зуав.
– Что прикажете? – спросил кучер.
– Ты должен сойти с козел и прохаживаться взад и вперед около кареты, как будто бы в ней никого нет.
– Понимаю, гулять так, будто седок мой вошел в Дом и я его дожидаюсь.
– Так-так. А я спущу шторки.
– Нет, этого не делайте, служивый, полиция еще заметит да привяжется. А вы надышите на стекло – вот вам и маскировка. Вам-то все будет видно, а вас самих никто не увидит.
– И правда, так будет лучше. Ты парень, я вижу, не глупый. В стеклышко, вделанное в задней стороне кареты, виден весь бульвар, стоит только приподнять подушечку… Когда покажется особа, которую я жду…
– Она блондинка или брюнетка?
– Какое тебе до этого дело? Я стукну в стекло, ты подойдешь к экипажу, и тогда я скажу тебе, что нужно сделать.
– Понимаю.
Через несколько минут в конце бульвара показался подозрительный незнакомец. Он шел скорым, уверенным шагом. В заднее стеклышко экипажа Николь внимательно следил за каждым его движением. Когда незнакомец скрылся за дверью виноторговли, Николь стукнул в окно кареты.
Возница, беззаботно прохаживающийся взад и вперед с трубкою в зубах, сейчас же подбежал к своему экипажу.
– Войди в тот погребок.
– В какой, кавалер?
– В третью лавчонку с правой стороны, маленькую, невзрачную, спроси себе там стаканчик вина и разгляди все хорошенько. Если имя торговца стоит на вывеске, постарайся его запомнить. Отсюда мне не прочитать, что там написано.
Сметливый парень отправился в виноторговлю и вышел из нее минут через пять.
– В лавчонке никого нет, кавалер, – доложил он Николю. – За прилавком торчит только старая хрычовка, а больше никого не видать. Небольшая лесенка ведет наверх, так вот разве там, наверху…
– Молодец, парнюга! Спасибо! Ну, а имя-то, имя?
– На дверях написано: «Виноторговля вдовы Сулайль. Открыта до четырех часов утра».
– Вдова Сулайль… – размышлял Николь. – Что за фатальное имя…
– Больше ничего не требуется? – спросил кучер.
– Ничего.
– А где же ваша краля?
– Сегодня она уже не придет. Ну, друг любезный, тащи меня теперь в улицу Вавен, 110.
Все было сделано менее чем в час, и Николь опустил в руку догадливого парня четыре франка.
– Сколько же дать вам сдачи, кавалер? – спросил кучер.
– Мне не надо сдачи.
– Благодарим! Благодарим покорно. Когда понадобится куда отвезти вашу милость, всегда с нашим удовольствием. На случай, извольте нумерок: 12, 647, Клане (Жозеф), улица де Дам, 82, Батиньоль-Клиши. Я езжу не от хозяина, у меня своя закладка.
Николь, любивший порядок и аккуратность, взял нумер и, вернувшись домой, спрятал его в бюро.
– Парень неглупый, может пригодиться, – решил он. А Фрике в это самое время работал в Версале.
– Право, странный человек этот мосье Николь, – рассуждал он сам с собою. – Дал прочитать роман про сыщика и воображает, что я вот так и найду все сию минуту. Хотя он, пожалуй, и прав… – хлопнул Фрике себя по лбу.
И гамен опасливо огляделся направо и налево, чтобы убедиться, что нет прохожих. На его счастье, улица была пуста. Тогда он вытащил из внутреннего кармана своей полосатой куртки свой собственный бумажник, вынул из него все содержимое и написал на листочке записной книжки: «Мосье Мартен, Версаль».
– Почему же Мартен? – спросит читатель.
А просто потому, что имя это сослужило ему уже не одну службу, и на этот раз надо было опять попытать счастья. Затем, подойдя к дому, в тайны которого ему так хотелось проникнуть, Фрике незаметно подбросил бумажник к самой двери и храбро дернул ручку звонка.
Входная дверь отворилась, и на пороге показался хорошо знакомый нам старик.
– Что вам нужно? – спросил он.
– Извините, сударь, – почтительно сняв свою шотландскую шапочку, начал Фрике. – Не из этого ли дома вышел сейчас мосье в коричневом пальто?
Старик недоверчиво поглядел на него и, осторожно придерживая полуотворенную дверь, ответил:
– Да, отсюда. Что же дальше?
– Не подумайте, сударь, что я расспрашиваю вас из любопытства, – продолжал гамен. – Мосье этот, видите ли, обронил бумажник, и я его поднял. Вот он.
– Ах, извините, пожалуйста. Очень, очень вам благодарен, – разом смягчился старый служитель. Фрике между тем разбирал по складам:
– Господину Ma… Map… Мартену, Версаль. Ведь это здесь, не так ли?
И он подал ему бумажник.
– Мартен?.. Нет, вы ошиблись.
– Как! Разве здесь не живет Мартен?
– Нет. Здесь живет мосье д'Анжель. Бумажник этот обронил, верно, кто-нибудь другой, – прибавил слуга, возвращая ему его находку.
– В таком случае прошу извинить за беспокойство, – сконфуженно пробормотал гамен.
– Какое же тут беспокойство… Если бы вещь эта принадлежала моему господину, я был бы вам, напротив, очень благодарен. Спросите у соседей.
– А разве тут живет какой-нибудь Мартен?
– Право, не могу сказать вам, так как не знаю никого в окрестности.
– Но я был уверен, что обронил его именно этот мосье в коричневом пальто, – продолжал размышлять Фрике.
– Вы, вероятно, обознались.
– Да, больше, кажется, никто и не проходил мимо. По крайней мере, я не заметил. Я могу, впрочем, предъявить свою находку полицейскому комиссару, так что, если кто будет спрашивать, вы можете указать, где она находится. Мое почтение, сударь!
– Прощайте.
Разговор этот привлек внимание миловидной девушки лет шестнадцати, гулявшей в саду. Фрике это хорошо заметил.
В то же время в одном из окон первого этажа показалась высокая, тоже еще молодая, брюнетка. И в ту минуту, как слуга хлопнул дверью, Фрике услышал резкий, даже несколько грубый голос:
– Что там такое?
– Звонили по ошибке, мадам, – ответил лакей.
– Ну, хорошо! Запирайте, запирайте скорее двери. Что делаете там, мадемуазель?
– Я гуляла в саду с мамой, – ответила молоденькая девушка.
Затем шаги стали удаляться от садовой решетки, и Фрике не мог более ничего слышать. Во всяком случае, он не потратил время понапрасну. Он узнал фамилию: д'Анжель.
Он узнал, что невзрачный старик был слугой в этом доме.
Он узнал, что человек, стрелявшийся в Медонском лесу, живет в этом доме и что, кроме него, тут еще проживают три женщины: высокая брюнетка, которую называли мадам, молоденькая блондинка, которую называли мадемуазель, и еще третья, которую называли мамой.
Все эти сведения были очень важны, и потому Фрике возвращался в Париж в самом веселом расположении духа.
Он был так доволен собою, так уверен в дальнейшем успехе, что и не приметил блузника, все время зорко следившего за ним. Человек этот проследил всю его прогулку по Версалю, с самого его приезда, и теперь на том же поезде возвращался с ним в Париж.
Выйдя из вагона, Фрике кинулся в первый попавшийся фиакр и поехал на улицу Вавен, к Николю.
Блузник с ловкостью обезьяны прицепился к задку экипажа и соскочил только тогда, когда фиакр стал подъезжать к дому Николя.
Переговорив обо всем обстоятельно, приятели расстались до следующего дня. Фрике отправился опять на Итальянский бульвар, чтобы опять превратиться в расторопного Жана, слугу испанца Викарио. Сев в тот же фиакр, гамен опять увозил с собой любопытного человека в синей блузе; но неизвестный исчез с задка кареты еще на полдороге, вероятно, убедившись в том, куда направляется карета. День, действительно, был употреблен с пользой. Так как это был один из тех, в которые Викарио исчезал куда-то на долгое время, лакей его также мог отлучиться, не возбуждая ни в ком никаких подозрений.
Рассчитав кучера на углу улицы Вавен, Фрике, довольный и веселый, подходил к мрачному переулку Гласьер, как вдруг кто-то дернул его слегка за рукав.
– Мосье Фрике! – окликнул его мягкий, приятный голос.
Это была маленькая Этиоле. Миловидное личико Виржини было встревожено, она беспокойно оглядывалась по сторонам.
– Вот сюрприз! Что вам надо, Виржини?
