XXX

Эта трагедия не входила в планы Ружетера и потому поразила его. Он бросился в павильон, чтобы понять то, что произошло, но подземелье уже было закрыто. Только один дымок от пороха свидетельствовал о случившемся. Несколько секунд спустя проходившая мимо него Мэри-Энн шепнула ему, что ради их общего блага лучше молчать. При первом обыске одно обстоятельство, которое легко могло выдать виновных, ускользнуло от всеобщего внимания: венок Элен лежал на полу, между тем как на голове у той, которая распростерлась теперь на полу, окровавленная, был такой же венок. Ружетер успел его спрятать, а Мэри-Энн кинула венок в колодец, из которого его позже вытащила Аврилетта.

Элен, которую несли по подземному ходу, пыталась освободиться от своих похитителей, цепляясь за камни в стенах. На миг злодеям даже пришлось остановиться. Это было то самое место, где позже Лантюр нашел следы ног, и, между прочим, среди них были и женские. Чтобы лишить пленницу возможности сопротивляться, Куркодем достал из кармана какой-то флакон и влил его содержимое в рот девушке. Это была настойка на корнях манкона.

Куркодему этот яд достался от одного африканца, с которым он познакомился во время пребывания в Алжире. Зная, что это сильное наркотическое средство, он, однако, не ожидал такого быстрого результата. Но все ли равно, какие будут последствия? Ему нужно было только послушание жертвы. Действие яда просто изумляло: Элен больше не сопротивлялась. По подземелью ее донесли до Темной долины. Там похитители остановились в ожидании ночи.

С наступлением вечера, пока граф Керу сидел возле трупа убитой жены, Губерт спустился в подземелье. Теперь он считал, что ему ничто не угрожает. Подозрение пало на арестованного Давида, в комнату которого Мэри-Энн ловко подложила письмо. Оно было адресовано Губерту, но послужило уликой против Давида. Итак, преступник торжествовал, потому что правосудие оказалось слепо.

Виконт спокойно отнесся к смерти Наны Солейль. Она была соучастницей преступления, следовательно, одним свидетелем стало меньше. Кто знает, сумела бы она умолчать о связывавшей их тайне? Так думал Ружетер, освещая фонарем дорогу, по которой несли несчастную Элен до того места, где ее ждала карета. Экипаж доставил ее в Курбевуа, где позже ее посетил доктор Бонантейль.

Бедная жертва больше не оказывала сопротивления, она словно перестала жить. Вместе со способностью двигаться Элен потеряла рассудок. Странное дело, тот же Ружетер, прежде преследовавший ее, теперь не мог без содрогания смотреть на ее бледное личико. Однако злодеи должны были принять все меры, чтобы не оставить следов преступления. Куркодем, узнавший от Мэри-Энн о пропаже венка новобрачной, встревожился. Вскоре случай натолкнул его на Сильвена и Аврилетту, в чьих руках и был этот зловещий венок. Схватить девушку, замуровать ее спутника в подземелье стало для Куркодема и его шайки минутным делом.

О приключениях Аврилетты читатели знают из того, что рассказывала сама девушка. Каким образом она вырвалась из рук злодеев — этого она не знала. Позже, когда доктору Бонантейлю удалось наконец вернуть ей память и рассудок, она так и не смогла этого припомнить. Что касается Сильвена, то он спасся благодаря отверстию, вырытому Пакомом. Злодеи, вернувшись в подземелье, убедились, что он исчез. Следовало как можно скорее принять необходимые меры. «Оказавшись на свободе, он не замедлит заявить о случившемся, и тогда, — думал Куркодем, — беда тем, кого поймают!»

Чтобы предотвратить опасность, злодеи решили взорвать то место, куда выходил подземный ход. О подробностях этой драмы стало известно из рассказа самого умиравшего преступника. Близость смерти вызвала угрызения совести, и он решился откровенно сознаться во всем. Так, он рассказал, что безжизненный вид страдалицы производил на него самое тяжелое впечатление. С помощью Куркодема он похитил доктора Бонантейля, и тот осмотрел больную. Результатом посещения доктора было то, что Губерт убедился в необходимости серьезного, систематического лечения, невозможного в тех условиях, в которых он находился. Тогда молодой человек решился в чужих краях отыскать возможность излечить больную и самому обрести покой.

Куркодем снова согласился помочь ему. Он зашел слишком далеко, чтобы и в этом случае не оказать содействие виконту. Куркодем даже стрелял в самого графа, чтобы поскорее сделать его племянника наследником и получить вознаграждение. Вот как обстояли дела, когда вездесущий Паласье застал виконта у Блазиво — товарища и приятеля Куркодема. Губерт де Ружетер явился к нему для того, чтобы объявить о своем отъезде и попросить о последней услуге.

Спустя несколько часов виконт уже ехал в Крейль, увозя с собой пленницу, но его преследовали доктор Бонантейль, граф Керу и Сильвен, а позже и храбрый Паласье, который, ускользнув от сыщиков, бросился к Вильбруа и убедил его погнаться за беглецом. Обе группы соединились в Скотленд-Ярде. Ловкость лондонского Лекока была изумительна. Не прошло и трех дней, как Губерт де Ружетер оказался в Лондоне, а полиции уже было известно о таинственных визитах доктора, недавно вернувшегося из Индии.

Сопоставив некоторые факты, установленные по заявлениям графа Керу и доктора Бонантейля, полицейские власти убедились в том, что это был действительно виконт Губерт де Ружетер, обвиняемый, или, лучше сказать, подозреваемый в убийстве. Мы присутствовали при появлении полиции, намеревавшейся арестовать Губерта, но рука Всевышнего опередила суд человеческий. Вскоре предсмертная агония охватила несчастного, и все было кончено: Губерт умер. Но что стало с его жертвой?