Приключения мои закончились. Прошло уже много лет. Кузина Моника все такая же веселая и добрая, как и была. Право, она, кажется, даже помолодела. Милли, бедная подруга моей грустной юности, живет вместе со мной. Мэг Хоукс вышла замуж за Тома Брайса, и поскольку молодожены захотели покинуть страну, то я снабдила их необходимыми средствами. Кузина Моника долго не позволяла мне вспоминать страшные сцены, однако они живут в моей памяти, хотя я вызвала их теперь к жизни не без душевной боли.

План был чудесно задуман. Никто из домашних даже не подозревал о моем возвращении в Бертрамхолл. Если бы меня убили, тайна осталась бы на совести обоих Руфинов и Хоукса, их сообщника. Кузина думала, что я во Франции. Ее искусно подготовили к моему будущему молчанию. Ничто в любом случае не указывало на Бертрамхолл как на место преступления. Трава забвения выросла бы надо мной во дворе, где теперь было зарыто тело мадам Ларужьер.

Только через два года я узнала, что случилось в Бертрамхолле после моего бегства. Старуха Уайт, войдя рано утром в комнату дяди Сайласа, удивилась, что он дома, – он должен был сопровождать своего сына почтовым поездом той же ночью в Дерби. Хозяин лежал на софе в своей обычной позе, бездыханный. Доктор, которого сейчас же вызвали, объявил, что мистер Сайлас принял слишком много опия.

Что думать о моем ляде? Был ли он просто чудовищем? Или дьявол овладевал им время от времени? Мысль выдать меня замуж за своего сына сначала честным путем перешла затем в насилие, а когда и насилие не помогло, дядя решился на преступление.

Дадли исчез, но со своей фермы Мэг мне писала: «В городе живет некто Кальбрук, торгующий золотом. Его рот и щека стянуты страшным шрамом от ожога серной кислотой, и бакенбард нет. Но Том утверждает, что узнал в нем Дадли. С ругательствами и проклятиями он заявил Тому, что убьет его, если тот еще раз узнает его. Я сказала Тому, что лучше, разумеется, оставить все как есть». И все так и осталось.

Хоукс вообразил, что я убежала еще до убийства мадам и что, следовательно, против него нет никаких улик. Но через год его арестовали по обвинению в преступлении, совершенном им когда-то в Ланкашире. Его вина была доказана, и тогда, чтобы еще немного потянуть время, он признался в соучастии в бертрамском убийстве. Это привело к обнаружению тела гувернантки во внутреннем дворе.

Доктор Брайли, когда леди Ноллис описала, каким образом Дадли влез в мою комнату, осмотрел все окна в ней; оказалось, что это была та самая комната, в которой перед смертью спал Черк. Одно из окон было снабжено стальными задвижками, ловко скрытыми в дереве. Стоило нажать пружину, и окно открывалось само собой. Тайна смерти Черка была раскрыта.

У меня перехватывает дыхание. Рука онемела. Я закончила и с трудом поднялась, чтобы взглянуть на ручейки, на цветы, на прекрасные столетние деревья, окружающие мой дом и напоминающие мне о свободе и безопасности. Кошмар моей юности рассеялся. Я поднимаю глаза к небу – ведь разве не покровительствовал мне некто невидимый и вездесущий?

– Мама! – раздается в комнате слабенький нежный голосок, и я вижу свежее личико моей девочки в ореоле воздушных белокурых локонов, которая тихонько вошла ко мне и улыбается.

Я снова возношу свою хвалу Всевышнему. Ведь теперь я счастливая мать и счастливая жена.