Глава 11
Волшебники на тропе войны

Гекс что-то писал во мраке корпуса высокоэнергетической магии. С его пишущего стола ежеминутно падал очередной лист бумаги.

– «Корабль затонул в результате столкновения с испанским рыболовным судном, – зачитывал Думминг Тупс дрожащим голосом. – Корабль сел на риф, не отмеченный на карте, близ острова Мадейра. Корабль найден дрейфующим без экипажа с накрытым к обеду столом. Корабль сгорел, никто не выжил. На корабль упал метеорит. Дарвин случайно застрелен судовым хирургом и натуралистом во время сбора экспедиции на остров Сантьягу. Дарвин случайно застрелен капитаном корабля. Дарвин случайно застрелился. Дарвин уволен с корабля. Дарвин покинул корабль из-за морской болезни. Дарвин потерял дневник. Дарвин закусан осами насмерть! Дарвин ударился головой о край стола и потерял память…» – Он положил бумаги. – И это только самые вменяемые причины.

– Камень, падающий с неба, – это вменяемо? – спросил Чудакулли.

– По сравнению с нападением гигантского кальмара, я бы сказал, что да, аркканцлер, – ответил Думминг. – И с огромным водяным смерчем тоже. И с крушением у берегов Норвегии.

– Ну, корабли иногда терпят крушения, – заметил декан.

– Да, сэр. Но страна, известная как Норвегия, лежит не в том направлении. «Бигль» мог там оказаться лишь в том случае, если бы пошел в обратную сторону. Гекс прав, сэр. Это бред. В ту же минуту, как мы решили изменить одну маленькую простую историю, вся вселенная решила устроить так, чтобы этого плавания не произошло! Говоря математическим языком, это недопустимо!

Думминг стукнул кулаком по столу, лицо его раскраснелось. Старшие волшебники отпрянули. Для них это было столь же внезапно, как если бы овечка вдруг стала рычать.

– Надо же! – воскликнул Чудакулли. – Неужели так?

– Да! В фазовом пространстве просто должна существовать возможность для того, чтобы «Происхождение…» было написано! Оно же не противоречит законам физики той вселенной!

– Ты о том, что неопытный молодой человек отправляется в кругосветное путешествие, где ему приходит озарение, меняющее взгляд человечества на свое существование? – усомнился декан. – Признай, звучит несколько неправдоподобно… Прости, прости, прости!

Думминг начал придвигаться к нему, и он отпрянул.

– Одна из крупнейших религий Круглого мира основана сыном плотника! – ощерился Думминг. – Несколько лет самым влиятельным человеком на этой планете был актер! Там должно найтись место и для Дарвина!

Он прошагал обратно к столу и взял стопку бумаг.

– Вот, взгляните. «Дарвина укусил ядовитый паук… Дарвина лягнул кенгуру… ужалила медуза… съела акула… «Бигль» найден дрейфующим с накрытым к обеду столом, на этот раз в другом океане, но по-прежнему без экипажа… Дарвин погиб от удара молнии… при извержении вулкана… «Бигль» накрыло волной-убийцей…» Неужели кто-то считает, что мы хоть на миг в это поверим?

Повисла звенящая тишина.

– Вижу, это очень вас беспокоит, мистер Тупс, – произнес Чудакулли.

– Ну да, в смысле, да, это же так… неправильно! Мультивселенная не должна менять правила. У каждого события, которое может произойти, есть своя вселенная, где оно и происходит! То есть здесь у нас, да, правила можно менять как угодно, но в Круглом мире никто не может этого делать!

– У меня есть идея, – произнес Ринсвинд.

Волшебники повернулись к нему, потрясенные этим откровением.

– Ну и? – спросил Думминг.

– А почему бы не принять за должное, что кто-то пытается вам помешать? – сказал Ринсвинд. – Я всегда так делаю. Не нужно вдаваться в подробности. Послушайте, когда мы впервые вмешались, нам казалось, что это все пустяки, верно? Сделали пару небольших поправок, отобрали рыбу – и все должно было пойти как надо? А сейчас появилось полторы тысячи причин…

Пишущий стол Гекса с грохотом пришел в движение. Перья вывели:

«+++ На данный момент 3563. +++»

– Да они плодятся! – воскликнул Чудакулли.

– Ну вот, видите, – сказал Ринсвинд почти довольным тоном. – Что-то там испугалось. Причем так сильно, что даже не хочет пускать его на борт. То есть он же должен совершить плавание независимо от того, какую книгу напишет, правильно?

– Да, конечно, – сказал Думминг. – «Теологию видов» принимают всерьез потому, что она написана известным и уважаемым ученым, который провел скрупулезное исследование. О «Происхождении…» можно сказать то же самое. Как бы то ни было, ему необходимо попасть на тот корабль. Но как только мы вмешиваемся, оказывается, что плавания и не было вовсе!

– Я бы тут сказал, что это нечто встревожилось не на шутку, – заметил Ринсвинд. – Оно готово принять, что «Теологию…» не напишут в какой-нибудь одной вселенной, но не может стерпеть, если «Происхождение…» появится хоть где-нибудь.

– О, неужели? – сказал Чудакулли. – Какое нахальство! Я руководитель этого заведения, и это… – он указал на маленький шар, – собственность университета! И я сейчас рассержусь! Мы нанесем ответный удар, мистер Тупс!

– Не думаю, что вы сможете нанести удар по целой вселенной, сэр.

– Тут можно ограничиться любой формой жизни, мистер Тупс!

Буря не стихала уже три недели. Волшебники имели власть над временем Круглого мира, но оно на них влияло, лишь когда они этого хотели.

Нечто, способное управлять погодой, чинило препятствия плаванию «Бигля». Да и вообще оно могло управлять чем угодно, но само не оставляло следов.

Декан в корпусе высокоэнергетической магии наблюдал за ураганом в омнископ.

– Вот что случилось, когда Дарвин сел на корабль в этой вселенной, – объяснял Думминг, настраивая омнископ. – Если бы он этого не сделал, его место занял бы художник, который потом нарисовал много известных картин. Его звали Береженый Дж. Соловей. Вы виделись с его женой.

– Береженый? – переспросил декан, не отрывая взгляда от жуткой бури.

– Сокращенно от Береженного-Богом, – ответил Думминг. – Ребенком его нашли среди обломков корабля, а приемные родители были очень религиозны. И… да… такую погоду они устраивают, когда он на борту.

Картинка в омнископе замерцала.

– Бури нет? – спросил декан, глядя на голубое небо.

– Свежий северо-восточный ветер. Это такое направление на шарообразной планете, сэр. Для цели плавания оно подходит идеально. Вижу, вы надели свою мантию с нашивкой: «Ражден, штоб рунить», сэр.

– У нас же намечается бой, Тупс, – строго ответил декан. – Я уже давно не видел аркканцлера таким сердитым на кого-то, кроме меня. Ты закончил?

– Почти, сэр, – ответил Думминг.

Корпус высокоэнергетической магии выглядел заброшенным. По сути, он таким и был. От Гекса через весь пол тянулись толстые трубы, уходившие на лужайку перед Главным залом Незримого Университета.

Волшебники собирались на войну. Для этого требовались веские причины – они не могли позволить, чтобы какая-то старая вселенная стала ими помыкать. Боги, демоны и Смерть – это одно дело, но у бездушной материи такого права не было.

– А можем ли мы как-нибудь затащить Дарвина сюда? – спросил декан, наблюдая, как Думминг стучал по клавишам на клавиатуре Гекса.

– Вполне вероятно, сэр, – ответил тот.

– А что, если так и сделать, объяснить ему положение, а потом высадить на острове? Можно даже дать ему экземпляр его книги.

Думминг содрогнулся.

– Существует огромное количество причин, которые никоим образом не позволяют исключить такой метод действий из числа невероятно неблаговидных на каком-либо разумном основании, декан, – ответил он, убедившись, что старшие волшебники теряют нить предложений, состоящих более чем из двадцати слов. – И первая из них состоит в том, что он обо всем узнает.

– Можно еще стукнуть его по голове, – предложил декан. – Или как-нибудь на него повлиять. Да, это здравая мысль, – подтвердил он лишь потому, что она принадлежала ему самому. – Можно усадить его в удобное кресло и прочитать правильную книгу. А у себя дома он проснется и посчитает, что сам это выдумал.

– Но тогда он нигде не побывает, – сказал Думминг.

Он взмахнул рукой, и в воздухе возник разноцветный шарик. Он походил на клубок сверкающих нитей или свернутых вместе радуг.

– О, это мы сможем уладить, – небрежно бросил декан. – Насыплем ему в ботинки песка, в карманы положим вьюрковых перьев… В конце концов, мы же волшебники.

– Это было бы неэтично, декан, – заметил Чудакулли.

– Почему же? Мы ведь Хорошие Парни, разве нет?

– Да, но это зависит от того, что мы делаем и чего не делаем, сэр, – сказал Думминг. – Водить людей за нос против их воли – это определенно не то, что мы должны делать. Приготовьтесь к ускорению, сэр.

– Что ты делаешь, Тупс?

– Я дал Гексу команду создать чаровой символ в условном пространстве Дарвина, – ответил Думминг. – Но чтобы сделать это должным образом, ему придется немного увеличить мощность чудореактора.

– Насколько увеличить? – с подозрением спросил декан.

– Примерно на двести процентов, сэр.

– А это безопасно?

– Вовсе нет, сэр. Гекс, разложение символа через двадцать секунд. Декан, бегите! Бегите, сэр!

Со старой площадки для сквоша донесся звук, который был там все время, но оставался без внимания. А теперь он стал громче. Это было «умм, умм» затухающих чар, каждый из которых высвобождал содержавшуюся в нем магию…

Волшебники способны развивать удивительно высокую скорость.

Думминг и декан добежали до Главного зала за двенадцать секунд – декан даже оказался немного впереди. Однако радужный шар проник туда раньше них и завис над черно-белыми плитами пола.

Зал был забит волшебниками. Сюда прибыли даже группы из отдаленных уголков университета – а это, что называется, не ближний свет. Пространство и время уже давно искривились под воздействием древних магических камней, а в Незримом Университете имелись такие волшебники, которые были бы рады занимать всякие закоулки целыми десятилетиями, если не больше; а к Главному залу и соседним с ним зданиям относились, как колонисты, жившие на далеких материках, могли относиться к своей древней родине. Теперь же удаленные учебные помещения взламывали и их обитателей вытаскивали, а в некоторых печальных случаях даже выметали наружу. Сейчас волшебники, которых Думминг никогда раньше в глаза не видел, толпились в зале и щурились от дневного света.

Немного запыхавшийся, он подбежал к Чудакулли.

– Вы спрашивали карту, сэр, – сказал он.

– Да, Тупс. Не могу же я спланировать кампанию без карты!

– Тогда взгляните наверх, сэр. Вот она!

Воздух на мгновение задрожал, и в нем возникли скрещенные радуги. По затуманенному залу начали петлять застывшие потоки света. Они вращались, сплетались и извивались, не оставляя сомнений, что они существуют не только в четырех привычных измерениях.

– Смотрится красиво, – щурясь, заметил аркканцлер. – Э-э…

– Я надеялся, это поможет нам разобраться с лишними узлами, – сказал Думминг.

– О да, дельная мысль, – признал Чудакулли. – Кому нужны эти неразобранные узлы?

Остальные волшебники глубокомысленно закивали.

– Под этим я подразумевал, – добавил Думминг, – что мы таким образом увидим те точки, в которых наше будущее вмешательство сыграло ключевую роль, если можно так выразиться.

– О-о, – произнес аркканцлер. – А что означает цветная линия?

– Которая из них, сэр?

– Да все!

– Ну, точки, требующие вмешательства человека, отражаются в виде красных кружочков. Те, которые можно поручить Гексу, – в виде белых. Голубые линии – это автор, мм, «Теологии…», а желтые – оптимальная траектория автора «Происхождения…». Зеленая линия означает разрыв между вариантами будущего. Известные нам чаровые помехи фиолетовые, но думаю, это вы уже сегодня уяснили.

– А это что? – спросил декан, указав посохом на красный кружок.

– Нам необходимо убедиться, что он не сойдет на острове Тенерифе, – ответил Думминг. – Из-за морской болезни. Несколько Дарвинов поступили именно так.

Конец посоха переместился на другую точку.

– А это?

– Он должен сойти с корабля на острове Сантьягу. Там он проведет важные наблюдения.

– Увидит, как животные эволюционируют, или вроде того?

– Нет, сэр. Этого нельзя увидеть даже в ту самую минуту, когда они это делают.

– Но мы же видели на Моно-Острове, – возразил профессор современного руносложения. – Даже чуть ли не слышали!

– Да, сэр. Но у нас есть бог эволюции, а боги нетерпеливы. В Круглом мире для эволюции нужно время. Много времени. Дарвин вырос с убеждением, что его вселенная была создана за шесть дней…

– И как я уже говорил, это совершенно верно, – с гордостью заметил декан.

– Да, – сказал Думминг, – но и я уже говорил, что там, внутри, для этого понадобились миллиарды лет. Для нас крайне важно, чтобы Дарвин понял, что эволюция требует долгого времени.

Прежде чем декан успел возразить, Думминг повернулся к сияющему и вращающемуся пучку света.

– Вот в этом месте ему на голову обрушилась мачта в порту Буэнос-Айреса, – указал он. – «Бигль» попал под обстрел. Предполагалось, что пушка выстрелит по нему вхолостую, но по неизвестной причине она оказалась заряжена боевым снарядом. Британцы так возмутились этим случаем, что решили выразить категоричный дипломатический протест. Они отправили военный корабль, чтобы разгромить порт. А вот здесь, в Аргентине, Дарвин убился собственным боласом. Тут его серьезно ранили во время подавления восстания…

– А ему прилично досталось как для человека, который привык собирать цветы и всякие штуки, – с восхищением заметил Чудакулли.

– Послушайте, я вот о чем думаю, – произнес декан. – Эта «наука», она же во всем ищет истину, верно? Так почему бы им ее не рассказать?

– То есть ты хочешь рассказать им, что это ты, декан, случайно создал их вселенную, сунув руку в сырой небосвод, который должен был израсходовать лишнюю энергию чарового реактора, – уточнил Чудакулли.

– Согласен, так-то звучит слегка неправдоподобно, но…

– Никакого прямого контакта, декан, мы же договорились, – отрезал Чудакулли. – Мы просто расчистим для него путь. Что там с теми узлами, Тупс? Они мигают.

Думминг посмотрел туда, куда указывал посох аркканцлера.

– А, это каверзный случай, сэр. Там нам предстоит убедиться, что на Эдварда Лоусона, представителя Британии на Галапагосских островах, не свалится метеорит. Гекс говорит, что это следствие очередной злонамеренности. В некоторых вариантах истории это случается всего за несколько дней до его встречи с Дарвином. Помните, сэр, я писал об этом в желтой папке, что принес вам в кабинет сегодня утром? – Думминг вздохнул. – Это человек, который обратил внимание Дарвина на кое-какие интересные особенности.

– Ах да, я об этом читал, – сказал Чудакулли, и его радостный тон выдал, что это было лишь счастливое совпадение. – Похоже, Дарвин был слишком занят, бегая по банановым плантациям, как обезьянка, и не обращал внимания на подсказки?

– Справедливо было бы заметить, что вся его теория естественного отбора созрела лишь после тщательного обдумывания через некоторое время после окончания плавания, сэр, – сказал Думминг, осторожно отвечая на немного другой вопрос.

– А этот парень, Лоусон, так важен?

– Гекс полагает, что да, сэр. Все, с кем встречался Дарвин, в некотором роде важны. И все, что он видел, тоже.

– А потом – бабах! – и на него свалился камень? Я бы сказал, это подозрительно.

– Гекс тоже так сказал, сэр.

– Как же я буду рад, когда мы доставим этого Дарвина на его треклятые острова! – произнес аркканцлер. – Надо будет потом устроить выходной. Ладно, сейчас обращусь к волшебникам. Надеюсь, нам хватит людей, чтобы…

– Э-э… нам недостаточно просто доставить его на острова. Нам еще нужно будет проследить за ним всю дорогу домой, сэр, – сказал Думминг. – Он проведет в пути примерно пять лет.

– Пять лет? – воскликнул декан. – А я думал, все дело в этих окаянных островах!

– И да, и – в весьма определенном смысле – нет, декан, – ответил Думминг. – Правильнее было бы сказать, что все дело оказалось в них позже. По сути, он пробыл там немногим больше месяца. А путешествие выдалось очень долгим, сэр. Они обогнули весь мир. Простите, что не объяснил. Гекс, покажи нам все варианты истории, пожалуйста.

Изображение отодвинулось назад, и из ниоткуда начало возникать все больше новых пучков и петель, будто полдюжины космических котят играли со звездами вместо шерстяных клубков. Толпа волшебников ахнула от изумления.

Пока пучки еще сновали над их головами, декан воскликнул:

– Здесь же миллионы этих проклятых штук!

– Нет, декан, – сказал Думминг. – Так только кажется, а на самом деле здесь всего 21 309 важных узлов на данную минуту. Почти со всеми разберется Гекс – он проведет мелкие изменения на квантовом уровне.

Волшебники продолжили всматриваться во вспыхивающие и гаснущие завитки и петли.

– Кому-то очень не хочется, чтобы появилась эта книга, – произнес профессор современного руносложения, освещенный разноцветным сиянием.

– Теоретически этим никто не управляет, – сказал Думминг.

– Но вероятность того, что Дарвин напишет «Происхождение…», тает с каждой минутой!

– Если так подумать, то и вероятность реально происходящего очень мала, – сказал Чудакулли. – Вот возьмем, к примеру, покер. Вероятность получить на руки четыре туза невелика, зато вероятность получить любые четыре карты действительно высокая.

– Хорошо сказано, аркканцлер! – признал Думминг. – Но это нечестная игра.

Чудакулли вышел на середину Главного зала в освещении светящейся карты.

– Джентльмены! – проревел он. – Некоторым из вас уже известно, в чем дело, да? Мы хотим изменить историю Круглого мира! Вернуть ту, которая и так уже должна там быть! Некая сила пытается ее уничтожить, джентльмены! А если кто-то хочет предотвратить эту историю, то мы еще сильнее хотим, чтобы она сбылась! Вы отправитесь в Круглый мир со списком заданий, которые вам предстоит там выполнить! Большинство были составлены настолько просто, что даже волшебники смогут их понять! Ваши задания на завтра, если вы решитесь их принять, вам выдаст мистер Тупс. Если вы не решитесь их принять, то будете уволены! Начинаем на рассвете! Ужин, второй ужин, полуночный полдник, лунатический перекус и ранний завтрак будут поданы в старой трапезной! Второго завтрака не будет! – Под хор возмущений он добавил: – Я заявляю это на полном серьезе, джентльмены!