Книга: Сплав закона
Назад: 7
Дальше: 9

8

 

 

Уэйн уверенно поднялся по ступенькам ко входу в центральный полицейский участок Четвертого октанта. Уши у него горели. Ну как же так вышло, что копы носят столь неудобные шляпы? Может, потому они и такие ворчливые? Ходят по городу, цепляются к достойным людям. Проведя в Эленделе всего около двух недель, Уэйн узнал, что констебли в основном только этим и занимаются.
Плохие шляпы. А плохая шляпа могла сделать человека совершенно неприятным – такова истина.
Распахнув двойные двери, Уэйн ворвался внутрь. Комната, в которой он оказался, походила на большую клетку. Деревянное ограждение, чтобы отделить посетителей от копов, за ним – столы для еды, отдыха или бесед. Появление Уэйна заставило нескольких констеблей в коричневой униформе резко выпрямиться, а кое-кто даже потянулся к висевшим на поясе револьверам.
– Кто тут главный? – заорал Уэйн.
Потрясенные копы вскочили, расправляя униформу и поспешно напяливая шляпы. Уэйн и сам был в такой же униформе. Выменял ее в одном из участков Седьмого октанта. Оставил отличную замену – весьма хорошую рубашку. Не какую-нибудь, а шелковую!
– Сэр! – обратился один из копов. – Вам нужен капитан Бреттин, сэр!
– Проклятье! Так где же он? – рявкнул Уэйн.
Нужный говор он изучил, послушав всего-то пару-тройку копов. Как правило, люди неверно понимают слово «говор». Считают, что говор – это такая штука, которой обладают многие. На деле же все обстоит иначе. У каждого человека есть свой неповторимый говор – смесь того, где он жил, того, чем зарабатывал на жизнь, и того, кем были его друзья.
Уэйн не имитировал говоры. Нет. Он их попросту воровал. Они были тем единственным, что он позволял себе воровать, – ведь он решил посвятить свою жизнь добрым делам и всему такому прочему.
Несколько копов, все еще сбитые с толку его появлением, указали на дверь в стене. Другие отдали честь, словно только это и умели делать. Фыркнув сквозь длинные и густые фальшивые усы, Уэйн решительно направился к двери.
Он сделал вид, что собирается ее просто распахнуть, потом притворился, что колеблется, и вместо этого постучал.
Бреттин самую малость, но все же превосходил его по званию.
«Какая неудача, – подумал Уэйн. – Вон он я, двадцать пять лет на службе в полиции, а по-прежнему только три планки».
Его должны были повысить много лет назад.
Стоило поднять руку, чтобы постучать еще раз, как дверь распахнулась и показалось худое лицо Бреттина.
– Что тут за шум и вопли… – Он застыл при виде Уэйна. – А вы кто такой?
– Капитан Гуффон Тренчант. Седьмой октант.
Глаза Бреттина метнулись к значку Уэйна, потом вернулись к лицу. В глазах главного констебля промелькнула паника. Видимо, он пытался понять, должен помнить капитана Гуффона или нет. Город был большим, и – судя по тому, что Уэйну довелось слышать, – Бреттин постоянно путал имена.
– Я… ну разумеется, капитан, – забормотал он. – Мы… э-э… знакомы?
Уэйн подул на свои усы:
– Мы сидели за одним столом на ужине у председателя прошлой весной!
Он был весьма доволен своим говором, который представлял собой смесь седьмого сына лорда и бригадира с чугунолитейного завода, с малой толикой капитана с канала. Уэйн говорил так, словно до половины набил рот ватой, а голос одолжил у сердитого пса.
Впрочем, он уже провел в городе не одну неделю, прислушиваясь к разговорам в пабах разных октантов, посещая железнодорожные пути, болтая с людьми в парках. Подсобрал немалое количество говоров, прибавив их к тем, которые успел украсть раньше. Да и раньше он периодически совершал вылазки в город, чтобы собирать говоры. Тут они были самые лучшие.
– Я… а-а, ну конечно, – сказал Бреттин. – Да. Тренчант, теперь я вас узнал. Давно не виделись.
– Забудем об этом, – махнул рукой Уэйн. – Я прослышал, вы взяли пленников из банды умыкателей? Добрая сталь, дружище! Нам пришлось об этом узнавать из газет!
– У нас есть юрисдикция в этом вопросе, поскольку событие… – Бреттин поколебался, окинул взглядом комнату, полную заинтересованных констеблей, которые притворялись, будто не слушают. – Входите.
Уэйн посмотрел на зрителей. Никто из них не задал ему ни единого вопроса. Действуй, словно ты важная шишка, действуй, словно ты сердит, и люди попросту захотят убраться с твоей дороги. Вот она, базовая психология.
– Добро, – сказал он.
Бреттин закрыл дверь, после чего проговорил быстро и властно:
– Их захватили в нашем октанте, и преступление, которое они совершали, также имело место здесь. У нас неоспоримая юрисдикция. Я же послал вам официальное письмо.
– Письмо? Ржавь и Разрушитель! Вы знаете, сколько таких писем мы получаем в день?
– Что ж, возможно, вам следует нанять кого-нибудь, чтобы он их сортировал, – с раздражением отозвался Бреттин. – Я бы именно так и сделал.
Уэйн снова подул на свои усы и произнес с толикой неуверенности:
– Ну, вы могли бы послать кого-нибудь, чтобы он сообщил нам о случившемся.
– Возможно, в следующий раз, – согласился Бреттин, явно довольный тем, что выиграл спор и обезоружил сердитого противника. – Мы сейчас весьма заняты с этими пленниками.
– Прекрасно. И когда отправите их к нам?
– Что? – изумился Бреттин.
– У нас первостепенное требование! Вы обладаете юрисдикцией по части первоначального дознания, но у нас – права на уголовное преследование. Первое ограбление случилось в нашем октанте.
Ваксиллиум Уэйну это все записал. Время от времени малый оказывался весьма полезным.
– Вы должны были послать нам по этому поводу письменный запрос!
– Мы послали официальное письмо, – заявил Уэйн.
Бреттин поколебался.
– Сегодня утром, – продолжил Уэйн. – Вы его не получили?
– Э-э… мы получаем много писем, и…
– Вы вроде сказали, что наняли кого-то их читать.
– Понимаете, мы его чуть раньше послали за булочками…
– А-а. Ну ладно. – Уэйн поколебался. – Со мной поделитесь?
– Булочками или арестованными?
Уэйн чуть подался вперед:
– Послушайте, Бреттин, давайте это все расплавим и перекуем. Мы оба знаем, что вы можете тянуть дело месяцами, держа арестованных у себя, пока идет необходимая для перевода бумажная волокита. Что не принесет, в общем-то, никакой пользы никому из нас. У вас будет много затруднений, а мы потеряем всякий шанс поймать остальных из этой банды. Надо действовать быстро.
– И? – с подозрением спросил Бреттин.
– Я хочу задать несколько вопросов кое-кому из арестованных. Шеф специально меня послал. Впустите меня, дайте несколько минут, и мы приостановим все заявки о переводе. Вы сможете проводить уголовное расследование, а мы будем охотиться за их главарем.
Они уставились друг на друга. Как говорил Вакс, преследование умыкателей могло благотворно повлиять на карьеру – весьма благотворно. Однако настоящий приз, главарь бандитов, пока что оставался на свободе. Тот, кто его поймает, получит славу, повышение и, возможно, приглашение присоединиться к высшему обществу. Покойный лорд Петерус сам через это прошел, когда поймал Медного Душителя.
Позволять констеблю-сопернику допрашивать пленников было рискованно. Потенциальная потеря всех арестантов разом – что вполне могло случиться с Бреттином – представлялась еще большим риском.
– Как долго? – спросил Бреттин.
– Пятнадцать минут с каждым.
Бреттин чуть прищурил глаза:
– По десять минут с двумя из арестантов.
– Идет, – согласился Уэйн. – Приступим.
На то, чтобы все устроить, ушло больше времени, чем следовало. Констеблям было свойственно не торопиться, если дело не касалось пожара в здании или убийства на улице, хотя и по этим двум поводам они бежали, если только был замешан кто-то состоятельный. В конце концов они подготовили комнату для допроса и привели одного из бандитов.
Уэйн его узнал. Этот парень пытался его застрелить, и Уэйн сломал ему руку дуэльной тростью. Сногсшибательная грубость – вот так стрелять. Когда противник вытаскивает дуэльную трость, следует отвечать тем же – или, по крайней мере, ножом. Пытаться застрелить Уэйна – все равно что бросать кости во время игры в карты. Куда только катится мир?
– Он успел что-нибудь сказать? – спросил Уэйн Бреттина и нескольких его приспешников, которые стояли за дверью и смотрели на коренастого лохматого бандита. Рука у него была на грязной перевязи.
– Немногое, – ответил Бреттин. – Вообще-то, ни один из них толком ничего не рассказал. Они как будто…
– Боятся, – договорил другой констебль. – Они чего-то боятся. Или больше боятся болтать, чем опасаются нас.
– Чушь, – сказал Уэйн. – Просто надо проявить твердость! А не сюсюкаться с ними.
– Мы и не… – начал констебль, но Бреттин поднял руку, призывая его к молчанию.
– Ваше время уходит, капитан.
Уэйн хмыкнул и неспешно вошел в комнату. По размеру она напоминала чулан с единственной дверью. Бреттин и прочие оставили ее открытой. Бандит сидел на стуле, его ручные кандалы были соединены цепями с ножными, а также с полом. Между ним и Уэйном находился стол.
Бандит с раздражением уставился на вошедшего. Похоже, он не узнавал Уэйна. Видимо, из-за шляпы.
– Итак, сынок, – заговорил Уэйн. – Ты по уши в неприятностях.
Бандит не ответил.
– Я легко могу тебя спасти. Палач не накинет тебе на шею петлю, если ты проявишь сообразительность.
Бандит в него плюнул.
Уэйн наклонился, упираясь ладонями в стол.
– Слушай сюда, – проговорил он очень тихо, перейдя к естественному, плавному говору, который использовали бандиты. Чашку грузчика с пристани для правдоподобия, щедрую дозу бармена для доверия, а прочее – Шестой октант, северная сторона, откуда большинство из них, судя по говору, и явилось. – Разве так отвечают малому, который пришил копа и забрал его униформу? И все ради того, чтобы тебя отсюда вытащить, дружище.
Бандит вытаращил глаза.
– А вот этого не надо, – заметил Уэйн. – Ты выглядишь слишком нетерпеливым. Это сделает их подозрительными. Пропади оно все пропадом. Придется тебе снова в меня плюнуть.
Умыкатель поколебался.
– Давай же!
Он плюнул.
– Разрушительство! – заорал Уэйн, снова переключаясь на говор констеблей. И грохнул кулаком по столу. – Я тебе уши оторву, мальчишка, если ты опять это сделаешь.
– Э-э… а надо?
«Ага, хорошо. Район определен верно».
– Только попробуй, – прошипел Уэйн. – Я точно тебе уши оторву, если посмеешь. – Он подался вперед и наклонился достаточно низко, чтобы оставшиеся в коридоре ничего не услышали, и перешел на говор уличных банд: – Копы говорят, ты не болтал. Хорошая работа. Босс будет доволен.
– Ты меня вытащишь?
– А ты как думаешь? Я не могу допустить, чтобы ты запел. Или ты отсюда выберешься, или пожмешь руку Железноглазому.
– Я не буду болтать, – поспешно сказал бандит. – Не надо меня убивать. Я не буду болтать.
– А остальные?
Умыкатель помедлил:
– Думаю, и они не будут. Кроме, может быть, Синдрена. Он новенький и все такое.
«Отлично», – подумал Уэйн.
– Синдрен. Блондин со шрамом?
– Нет, коротышка. С большими ушами. – Грабитель уставился на Уэйна, прищурив глаза. – Почему я тебя не узнаю?
– Сам-то как думаешь? – Уэйн выпрямился и заорал констебльским голосом: – Ну-ка, хватит ныть! Где ваша опорная база? Где вы, ребята, готовите свои налеты? Мне нужны ответы! – Он снова подался вперед: – Ты меня не узнаешь, потому что я слишком ценен, чтобы меня видели обычные люди. Они могут меня выдать. Я работаю с твоим боссом. С Тарсоном.
– Тарсон? Никакой он не босс. Он просто кулаками лупит напропалую.
«Тоже ничего».
– Я имел в виду его босса.
Бандит нахмурился. На лице промелькнула подозрительность.
– Твое поведение доведет тебя до виселицы, дружище, – негромко проговорил Уэйн. – Кто тебя нанял? Я хочу… с ним поговорить.
– Кто… Скоба сам занимается вербовкой. Ты должен это знать. – Его взгляд сделался враждебным.
«Отлично», – подумал Уэйн.
– Готово! – сказал он, поворачиваясь. – Этот говорить не станет. У мерзавца рот на замке. – Он вышел из комнаты к Бреттину и остальным.
– О чем вы там шептались? – требовательно спросил Бреттин. – Вы сказали, мы можем слушать.
– Я сказал, вы можете слушать, – пожал плечами Уэйн. – Но не обещал, что буду говорить так, что вы сможете меня услышать. С этими типами приходится говорить тихо и грозно. Кто-нибудь из них назвал вам свои имена?
– Клички, – с недовольным видом ответил Бреттин.
– Есть среди них человек по имени Синдрен?
Бреттин посмотрел на своих людей. Те покачали головами.
«Прекрасно».
– Мне надо посмотреть на остальных. Я сам выберу, с кем буду говорить.
– Мы так не договаривались, – заметил Бреттин.
– Пойду-ка я, пожалуй, домой да начну собирать бумаги для перевода…
Немного посомневавшись, Бреттин все же отвел Уэйна к камерам. Обнаружить Синдрена оказалось нетрудно. Лопоухий парень, совсем еще юнец, широко открытыми глазами уставился на копов по ту сторону решетки.
– Он, – сказал Уэйн. – Вперед.
Молодого бандита схватили и притащили в допросную. Когда Синдрена приковали, Бреттин и его люди выжидающе замерли в комнате.
– Освободите, пожалуйста, помещение, а то нечем дышать, – сердито произнес Уэйн.
– Ладно, – не сразу, но согласился Бреттин. – Но больше никакого шепота. Я хочу слышать, о чем вы будете его спрашивать. Он все еще наш арестант.
Шаркая ногами, констебли вышли, однако дверь оставили открытой. Бреттин стоял за порогом, скрестив руки, и выжидающе глядел на Уэйна.
«Ладненько», – подумал Уэйн.
– Привет, Синдрен. – Он наклонился к арестанту.
Парнишка самым натуральным образом подпрыгнул:
– Откуда вы…
– Меня послал Скоба, – переходя на говор уличных банд, тихонько проговорил Уэйн. – Я собираюсь тебя отсюда вытащить. Не дергайся!
– Но…
– Я сказал, замри. Не шевелись.
– Никакого шепота! – напомнил Бреттин. – Если вы скажете…
Уэйн создал скоростной пузырь. Он не мог продержаться долго, удалось стащить совсем немного темпосплава. Надо поторапливаться.
– Я алломант, – сказал Уэйн. – Я ускорил для нас время. Если дернешься, они заметят, что ты расплываешься, и поймут, что случилось. Понял? Не кивай, просто скажи «да».
– Э-э… да.
– Хорошо, – похвалил Уэйн. – Как я уже говорил, меня послал Скоба, и я здесь, чтобы тебя вытащить. Похоже, босс переживает, что вы, ребята, начнете болтать.
– Я не начну! – Парень почти пискнул от явных стараний сохранять неподвижность.
– В тебе-то я уверен, – продолжал Уэйн, чуть изменив говор так, чтобы тот соответствовал области, из которой парнишка был родом, – центральной части Седьмого октанта. Добавил толику мельника: мальчишка наверняка подцепил говорок у отца. – Если бы ты заговорил, Тарсон приказал бы тебе сломать парочку ребер. Ты же знаешь, как он это любит, а?
Парень хотел кивнуть, но вовремя спохватился:
– Знаю.
– Но мы тебя вытащим, – заверил Уэйн. – Не переживай. Но что-то я тебя не узнаю. Ты новенький?
– Да.
– Тебя завербовал Скоба?
– Всего две недели назад.
– С какой базы вы отправились на дело?
– С какой? – переспросил парень, нахмурившись.
– У нас несколько операционных баз, – объяснил Уэйн. – Но ты, конечно, этого не знаешь. Новичкам босс показывает только одну – на тот случай, если они попадутся. Ты же не хотел бы… э-э-э… ненароком навести людей на наш след?
– Это было бы ужасно, – согласился Синдрен. Он посмотрел на дверь, но не пошевелился. – Он отправил меня в старый литейный цех в Лонгарде. Я думал, мы единственные!
– В этом-то вся идея. Непозволительно, чтобы какая-нибудь простая ошибка помешала нашей расплате.
– Э-э, да.
– Я смотрю, ты не веришь. Ничего страшного. Мне тоже кажется, что босс перегибает палку.
– Ага, – поддакнул парнишка. – Ну, ясное дело, большинству из нас просто нужны деньги, понимаете? Расплата – это хорошо. Но…
– …деньги лучше.
– Ага. Босс все время говорит о том, как здорово все пойдет, когда он станет главным, как город его предал и все такое. Но город всех предает. Такова жизнь. – Юноша взглянул на констеблей за дверью.
– Не переживай, – успокоил Уэйн. – Они думают, что я свой.
– Как вы это делаете?
– Просто надо говорить с ними на одном языке, сынок. Удивительно, до чего многим эта мысль так никогда и не приходит в голову. Уверен, что тебе не говорили о других базах? Я должен знать, какие в опасности.
– Нет, – твердо сказал юноша. – Я бывал только в литейном. Много времени там проводил, не считая вылазок.
– Могу я тебе дать совет, сынок? – поинтересовался Уэйн.
– Пожалуйста.
– Завязывай с грабежами. Ты для них не создан. Если когда-нибудь освободишься, возвращайся на мельницы.
Парнишка нахмурился.
– Настоящими преступниками становятся только особые люди, – объяснил Уэйн. – Ты не из их числа. Ты даже не заметил, как я обманом заставил тебя подтвердить имя человека, который тебя завербовал, и выдать местонахождение вашей базы.
Юноша побледнел:
– Но…
– Не переживай. Я ведь сказал: я на твоей стороне. Так что тебе повезло.
– Ага.
Уэйн понизил голос:
– Не уверен, что смогу тебя вытащить силой. Признай, малый, ты этого не стоишь. Но я могу тебе помочь. Ты должен поговорить с констеблями.
– Что?
– Дай мне время до вечера. Я отправлюсь на базу и все там очищу. Как только это будет сделано, можешь спеть копам, все им рассказать. Не беспокойся, ты слишком мало знаешь, чтобы у нас начались настоящие неприятности. Кроме того, существует резервный план. Я скажу боссу, что сам тебе это приказал, и с тобой все будет в порядке. Только ничего им не говори, пока не пообещают в обмен отпустить на свободу. Вызови в допросную стряпчего; попроси, чтобы привели малого по имени Аринтол. Говорят, он честный. – По крайней мере, так сказали Уэйну люди на улицах. – Пусть копы пообещают тебе свободу в присутствии Аринтола. Потом расскажи все, что знаешь. Когда выберешься, уезжай из города. Кое-кто из банды может не поверить, что я приказал тебе говорить, и ты можешь оказаться в опасности. Отправляйся в Дикоземье и устройся работать на мельницу. Там никто ни о чем не спросит. Так или иначе, малый, уходи из преступного мира. Ты просто в конце концов кого-то убьешь. Возможно, самого себя.
– Я… – Юноша заметно успокоился. – Спасибо.
Уэйн подмигнул:
– А теперь ты будешь сопротивляться всему, что я у тебя стану просить.
Он закашлялся и сбросил скоростной пузырь.
– …что-то, чего я не услышу, – говорил Бреттин, – то по моему приказу все это прекратится сразу же.
– Ладно! – заорал Уэйн. – Малый, расскажи, на кого ты работаешь.
– Ничего я тебе не скажу, коп!
– Ты заговоришь, или я тебе пальцы отрежу! – завопил в ответ Уэйн.
Парнишка вошел в роль, и Уэйн добрых пять минут с ним пререкался, прежде чем вскинуть руки и в гневе вылететь вон из комнаты.
– Я предупреждал, – напомнил Бреттин.
– Да уж. – Уэйн старался, чтобы голос звучал уныло. – Видимо, придется вам и дальше их обрабатывать.
– Не получится, – возразил Бреттин. – Скорее я умру и буду погребен, чем эти люди заговорят.
– Вот бы повезло, – проговорил Уэйн.
– Что вы сказали?
– Ничего. – Уэйн втянул носом воздух. – Кажется, прибыли булочки. Отлично! По крайней мере, я не зря сюда явился.
Назад: 7
Дальше: 9