Глава 5
Бежать, пищать!
Не было печали, да черти накачали! А я еще удивлялся, почему полиция так вяло реагировала на мои выходки… на Несдинича грешил, с его авторитетом. А оказалось… м-да. Заодно становится понятным и почему Трефилов смотрел на меня, как на идиота, когда я сообщил, что на следующий год планирую отказаться от опеки дядьки Мирона. С его-то точки зрения, глупость совершенная, понятно. А вот для меня… От известий по поводу «боярства» Завидича желание выйти из-под его опеки только возросло. По второму разу лезть в эту клоаку?! Ищите дурака.
В сотый раз за день прокрутив эти мысли в голове, я зло пнул один из камней, обрамляющих клумбу перед госпитальным домом, и с шумом выпустил воздух сквозь зубы. Ладно, пусть Гюрятинич занимается поисками, если зарвется, то предупрежденный мною телеграммой контр-адмирал сумеет наставить его на путь истинный, а у меня на это сейчас действительно нет ни времени, ни сил. Нужно восстанавливать работу мастерской и срочно нагонять график, иначе придется платить неустойку по контрактам, а это… это полностью исчерпает все свободные денежные средства, имеющиеся у нас в наличии.
Что, нельзя так поступать с будущим почти родственником? Ерунда. Владимир Игоревич закусили удила и теперь, пока чего-то не добьются, не успокоятся. Упрямства капитану «Феникса» не занимать. Да даже если бы он меньше рвался в бой, мне его было не уговорить. Для Гюрятинича я не более чем пятнадцатилетний мальчишка с амбициями… Сам слышал утром. Мимоходом. Хотя где он те амбиции нашел?! М-да, жених Хельги – это не дядька Мирон, который хоть изредка готов прислушаться к моим словам.
Оглянувшись на окна палаты, в которой лежал до сих пор не пришедший в себя опекун, я вздохнул и, выскочив с территории госпиталя через хозяйственный въезд, запрыгнул на заднее сиденье терпеливо ожидавшего меня «емельки». Не то чтобы я от кого-то таился, но исключать возможность наличия филеров Несдинича, отправленных им на отлов «беглых» Завидичей, нельзя. А общаться с господином инженер-контр-адмиралом я пока не горел желанием. Да и германцев сбрасывать со счета не следует, особенно если Матвей Савватеевич действительно затеял ловлю на живца в моем лице.
Ну а кроме того, мелькала у меня уже в голове одна предательская мыслишка… В эту игру ведь можно играть и вдвоем, не так ли? Нет, цели попасться немчуре самому я не ставил, но если вдруг так получится… да учитывая, что я их должен интересовать только живьем… Кхм, может, что-то интересное и выйдет, все же я совсем не беззубый головастик. Было бы неплохо допросить «ловцов» и вызнать, какой сволочи пришла в голову идея взрывать мои склады!
Но это только идея, и специально мотаться по городу, вопя во весь голос: «Вот он я! Кому гениальных артефакторов недорого?!» – я, разумеется, не собираюсь. Других дел навалом.
Мобиль замер у ворот огромного подворья в стиле палат века семнадцатого, и водитель, обернувшись, звонко щелкнул ногтем по медной рукоятке счетчика.
– Приехали, барчук. Две куны… или обождать? – пробасил «емелька». Покачав головой, я протянул ему пару монет и, выбравшись с мягкого дивана, спрыгнул с подножки чуть заметно качнувшегося мобиля, который тут же со всем форсом здешних лихачей прыгнул вперед и исчез за поворотом.
Окинув взглядом мощные белоснежные стены, больше подходящие какой-нибудь небольшой крепости, чем городской усадьбе, я на миг замер перед высокими обитыми толстыми стальными полосами воротами и решительно ударил вделанным в дубовую калитку кольцом о медную подставку. Постучался вроде как.
Долго ожидать ответа не пришлось. Уже через несколько секунд лязгнул явно тяжелый запор, и набранная из толстых дубовых досок дверь бесшумно отворилась.
– Кирилл Завидич к Олегу Ивановичу, – проговорил я, глядя на косматого привратника, возвышающегося надо мной, словно гора. И дело не в моем небольшом росте, этому голиафу даже чтобы в открытую передо мной дверь пройти, нужно наклониться, и как бы не пришлось протискиваться боком. Гигант натуральный!
– Доложу, – пробухтело как из бочки это «нечто» и, сонно похлопав малюсенькими глазками, еле виднеющимися из-за дикой нечесаной поросли на лице, развернувшись, мерно пошагало куда-то во двор, гулко впечатывая ноги-колонны в брусчатку. Мрак и ужас. Если уж у нашего арендодателя привратники такие, то на что похожи охранники? Брр.
Так, отставить смешки. Впереди довольно проблемный разговор с арендодателем, так что серьезнее, Рик-Кирилл. А то не успею и глазом моргнуть, как нас попросят освободить мастерскую.
Отыскав взглядом привратника, успевшего пройти половину расстояния до красного крыльца, я припустил следом за ним. Ну, не ждать же мне у калитки, словно коммивояжеру?
Переговоры с владельцем мастерской, вопреки моим опасениям, прошли без проблем. Я, честно говоря, морально был готов даже к тому, что арендодатель решит отказать в продлении договора, но… ошибся, и ошибся кардинально.
Олег Иванович Паузов, как мне показалось, вообще слабо понимал, чего от него хотят. Разрушен склад? Ну, вы ведь не рассчитываете, что я буду его чинить? Ах, сами восстановите? Вот и замечательно. Чаю не желаете?.. От такой манеры беседы меня чуть не заклинило. И это наш арендодатель?!
Иными словами, господину Паузову не было ровным счетом никакого дела до того, что происходит с принадлежащей ему мастерской. Сей молодой человек, напоминающий какую-то совершенно фантасмагоричную смесь Обломова с Митрофанушкой, в первом часу дня рассекающий по гостиной в халате и вяло размахивающий на ходу длиннющей турецкой трубкой, решительно не интересовался никакими делами… ну, судя по тому, что практические вопросы мне пришлось решать с его секретарем, очевидно, доставшимся молодому хозяину дома от почившего отца, так сказать, «в наследство».
Сам же Паузов если и готов был что-то обсуждать, так только последние постановки псковских и тверских театров. Почему именно их? Не знаю, но при упоминании Новгородского академического хозяин дома состроил такое лицо, что я поспешил оставить тему искусства, тем более что, кроме этого театра, на премьеру в котором я однажды водил Алену, никакие другие мне неизвестны. Да что там, я и знаменитостей здешних не знаю, не до них как-то было… В общем, странный человек этот Олег Иванович. И несмотря на простоту, с которой был решен вопрос по мастерской и гостеприимство ее хозяина, дом его я покидал со вздохом облегчения.
Следующим пунктом моей программы значился поиск артели мастеровых, что возьмется за ремонт складов и мастерской. Ну, тут все было радужнее. В Новгороде были так называемые деловые биржи, не имеющие никакого отношения к «торговле воздухом». Впрочем, последних здесь не было в принципе. Деньги в этом мире пока никто не додумался считать товаром, а затея торговать акциями и иными ценными бумагами, как я успел выяснить, была задавлена на корню не поленившимися объединиться для этой цели Золотыми поясами, вообще-то крайне редко приходящими к единому мнению. Но тут общая нелюбовь заводчиков и владельцев торговых домов к «бумажным выскочкам» сплотила их крепче любых договоров, и в результате Новгородская республика стала первой областью Русской конфедерации, запретившей этот вид деятельности… но не последней.
Таким образом, сейчас в Новгороде процветала Товарная биржа и три деловые, торгующие услугами. Самая большая из них – Портовая, где владелец груза всегда мог подыскать подходящий рейс или дать объявление о желании отправить свое имущество в какой-то город. Стряпчая, или «живодерка», как ее еще называли, где обретались все крючкотворы Новгорода, всегда готовые помочь в проведении аудита, решении тяжб и ускорении бумажной волокиты… за долю немалую.
И наконец, собственно, Мастеровая биржа, где можно было отыскать специалистов любого профиля – от водопроводчика и частного артинженера до ватаги уличных бойцов и артели строителей на любой вкус и кошелек. Вот последние мне и нужны. Бойцы для охраны мастерской и строители для восстановления склада.
– Что я могу сказать… Фундамент здесь крепкий, надежный. А вот стены придется возводить заново. А значит, рушить остатки, вывозить мусор… – затянул бородатый старшина артели, сидя напротив устроившегося за конторкой Казанцева, приглашенного мною для солидности и облегчения переговоров.
Ну да, двое старшин быстрее поймут друг друга, да и торговаться артельному мастеру с недорослем было бы… неуместно. А это лишние проблемы. Оно мне надо?
Потому сразу после осмотра руин складов с главой артели я и отстранился от беседы, подкинув напоследок Казанцеву под нос записку с указанием минимальных и максимальных сумм и сроков, а сам устроился у стеночки, постаравшись стать как можно незаметнее. Оставлять старшин наедине я не решился, чтобы не вводить Казанцева во искушение. Деньги – они не бесконечные, а человек слаб, да…
– Обломки мы вывезем сами. Так что этот пункт можно исключить из цены, – побарабанив пальцами по столешнице, недовольно проговорил Федор, правильно поняв мое покачивание головой. Я улыбнулся и кивнул.
Спор об условиях и сроках восстановления складов надолго не затянулся. Да и обсуждение цены обошлось без выдирания бород и бития себя кулаками в грудь с криками о семерых по лавкам. Тихо и спокойно старшины договорились по всем вопросам, так что спустя час я под удивленным взглядом артельного мастера-строителя уже ставил подпись под коротким и предельно ясным контрактом. Триста гривен за работу, двести за материалы и месяц сроку. Дороговато вышло, я рассчитывал на меньшую сумму, зато строители обещались возвести за пару дней сарай-времянку, чтобы было где хранить продукцию и сырье до введения в строй восстановленного склада. Ну и ремонт мастерской вошел в ту же цену. Благо там, кроме побитых окон, дверей в лавку и кое-где подпорченной огнем крыши, особо и ремонтировать нечего.
С охранниками вышло и того проще. Ватага из десяти человек сразу по приезде выгнала взашей людей, поставленных Несдиничем. Правда, атаман нанятых мною охранников взял авансом сотню гривен за месяц работы его ватаги. Это при условии обговоренного лечения за счет работодателя в случае ранения и десятикратной компенсации от стоимости найма в случае смерти любого из ватажников во время работы. Не дай бог, конечно. Тысяча гривен для меня не предел, но довольно близко к нему. На счету мастерских после всех заключенных контрактов осталось три с половиной тысячи, из которых полторы уйдет на сырье и оплату работы мастеров нашего заводика за месяц, да и мои личные финансы скоро покажут дно. А нам ведь график догонять надо. Эх… и что ж так с дядькой Мироном неудачно вышло, а? Он бы вмиг разрулил все проблемы, благо знакомых в Новгороде у него более чем достаточно, глядишь, и сэкономили бы еще.
От мыслей о до сих пор пребывающем в бессознательном состоянии опекуне, расходах на ремонт и возне с восстановлением работы мастерской мое настроение быстро оказалось на точке замерзания. И надо же было посланнику Несдинича оказаться рядом именно в этот момент! Нет, понятно, что чего-то в этом роде следовало ожидать, но как же он не вовремя, а?
Я вышел на крыльцо лавки, чтобы подышать свежим воздухом, в надежде хоть немного остудить разгорающуюся ярость, как рядом, обдав меня потоком горячего воздуха, замер черный мобиль неизвестной модели, из которого, словно черт из табакерки, выпрыгнул подтянутый офицер с характерным красным кантом на черном кителе и погонах. Инженер-лейтенант смерил меня взглядом, чему-то кивнул и, вытащив из мобиля какую-то папку, шагнул в мою сторону.
– Кирилл Завидич? – не допускающим возражений тоном произнес он. Я хмыкнул в ответ. Задняя дверь мобиля открылась будто сама собой. – Прошу в машину.
– Не хочу, – честно ответил я.
Лейтенант на миг опешил, но тут же начал наливаться краснотой.
– У меня приказ доставить вас, и я его выполню, – процедил он. Нервный какой-то… впрочем, я тоже не образец спокойствия, особенно сейчас.
– А у меня еще куча дел в мастерской, и мне плевать на ваши приказы. – Я оскалился.
Из мобиля, повинуясь жесту-приказу лейтенанта, вылезли водитель и пассажир с заднего сиденья. Амбалистые такие ребята из нижних чинов «береговой» службы, судя по нашивкам.
Стоящие неподалеку ватажники потянулись за дубинками, но я их остановил. Точнее, вышедший на крыльцо атаман заметил мой жест и притормозил своих бойцов.
– Вы идете с нами, Кирилл. Это не обсуждается, – прищурившись, сообщил лейтенант, за спиной которого уже выросли его помощники и… улетел им на руки от моего удара. Словив командира, водитель попытался привести его в чувство, а второй кинулся мне навстречу, раскинув руки. Схватить хочет, ну-ну… Удар!
Тело унтера само налетело на прямой удар ноги, угодивший в живот, и, отшатнувшись, сложилось в позе эмбриона. Мм… кажется, я попал немного ниже, чем рассчитывал.
Водитель, возившийся с командиром, попытался было вмешаться, но уткнулся взглядом в наведенное на него дуло пистолета и… решил не рисковать.
– Забирай их – и катитесь отсюда, пока я не разозлился, – прошипел я, указав стволом на мобиль. – И передай господину адмиралу мое недовольство воспитанием его офицеров.
К моему удивлению, ни ватажники, ни их атаман даже не почесались после такого представления. Молча проводили взглядом удаляющийся мобиль и… разошлись по постам. Правда, фраза шагнувшего за порог лавки главы охранников быстро расставила все по местам:
– Поя-аса-а…
Опять аукнулась моя нежданная причастность к Завидичам, точнее, к кругу старых новгородских фамилий. И в этот раз, как ни удивительно, я был почти доволен таким поворотом дела. Объяснять причины своего поведения или, того хуже, расстаться с охраной сразу по заключении контракта было бы весьма неприятно. А такой поворот был бы вполне возможен, и тот факт, что я не учел таких последствий, говорил, разумеется, совсем не в мою пользу. Оправдываться же вспышкой гнева… Ха! И от меня сбежали бы не только охранники, но и строители вместе с работниками мастерской. Кому на фиг нужен малолетний неуравновешенный работодатель, способный запинать трех военных разом… ну ладно, двух запинать, одного напугать, суть-то от этого не меняется! А так «пояса-а» – и нихт проблем.
Кхм, а ведь настроение действительно исправилось. По крайней мере, убить ближнего своего больше не тянет. Вот что мордобой животворящий делает, а!
– Кирилл… Кирилл! – Я вынырнул из размышлений и закрутил головой в поисках окликнувшего. Это оказался наш старшина мастеров. Федор Казанцев остановился в двух шагах от меня и, кивнув в сторону складских руин, из-за которых уже раздавался стук молотков и хеканье тягающих бревна артельщиков, проговорил: – Послезавтра времянка будет готова…
– Материалы? – понимающе вздохнул я. В ответ Казанцев лишь вновь кивнул и протянул мне список с номенклатурой необходимых «комплектующих». – Здесь все?
– Нет, только то, что необходимо для восполнения утерянного и плановых работ на ближайший месяц, – откликнулся Федор. – Остальное терпит.
– Пока терпит, – задумчиво протянул я и, забрав листы, потопал в контору разыскивать адреса поставщиков.
Не бывает так, чтобы все сразу стало хорошо, даже если недавно было совсем плохо. Это я понял, пообщавшись с первым из наших поставщиков. Ну, то, что секретарь напрочь отказался пускать меня к своему жутко занятому хозяину, я еще могу хоть как-то понять. Даже в костюме-«тройке», в котором я просто упарился по августовской жаре, мое субтильное пятнадцатилетнее тело вряд ли может вызвать приступ неконтролируемого уважения и хвостомахания у «шлагбаумов» вроде секретарей и приказчиков, но вот то, что те же приказчики, к которым я обратился после облома встречи с владельцем необходимых мне «комплектующих», откажутся принять заказ на заранее оговоренную поставку… это уже выходило за рамки разумного. Нет, если бы дело ограничилось одной конторой, я бы просто пожал плечами – мол, бывает. Но когда эта картина в разных вариациях повторилась во второй и третьей конторах, пришлось признать, что дело здесь нечисто. Последний визит выдался особо интересным. Здесь мне не просто отказали, а попытались вышвырнуть за порог, словно какого-то попрошайку! Это при том, что во всех случаях у меня на руках имелись уже заключенные контракты!!!
Я взбесился от тона инженер-лейтенанта? О нет, тогда я был просто раздражен. А вот руку охранника в конторе Амбарцумова ломал, уже пребывая в ярости. И бюро его головой пробивал в том же состоянии.
Окинув взглядом развороченную людскую, я решил не останавливаться на полпути и отправился прямиком в кабинет владельца конторы, мимо двух прижимающихся к стене клерков и стонущего на полу охранника, буквально горя желанием расставить все точки над «i». Дошел, но выяснить у Амбарцумова причины творящегося вокруг идиотизма не успел. Полиция ворвалась в его кабинет именно в тот момент, когда я уже готовился получить ответ на первый заданный вопрос. Быстро они! Рядом были, что ли?
Владелец конторы смахнул со лба выступивший пот и, облегченно вздохнув, тут же принялся верещать о грабителях и почему-то поджигателях. Ну, хоть насильником не обозвал, боров жирный.
Драться с полицией? Сейчас! Это не инженер-лейтенанты и унтеры береговой службы, которые вообще-то не имеют никакого права «хватать и не пущать». Полицейские могут приписать и «сопротивление при задержании». Оно мне надо?
В общем, обрадовав хозяина конторы обещанием выкатить ему иск за неисполнение условий контракта, я перевел взгляд на недоумевающих от открывшейся картины полицейских.
– Чему обязан, господа?
Наглость – второе счастье, да. Но я поймал кураж, и мне пофиг!
– Да заберите его отсюда! Он мне угрожал! Тать! Убийца! – вновь принялся визжать Амбарцумов.
– Пройдемте в участок, молодой человек, – откашлявшись, внушительным баритоном проговорил старший тройки полицейских, усатый урядник в белоснежной форме, сиявшей надраенной медью так, что аж глаза резало. – И вы, господин Амбарцумов… Разберемся.
А собственно, почему бы и нет? Опасаться мне нечего. Максимум, что грозит за устроенный кавардак, это штраф. Оружие? Пф! Здесь разрешение на его ношение не требуется. Прицепятся, конечно, что по малолетству мне такие «игрушки» не положены, так ведь и опекуну предъявить ничего не получится. Он вон до сих пор без сознания в госпитале лежит, так что и халатности в отношении хранения оружия ему не приписать. А вот звон о том, что некий купчик Амбарцумов решил «кинуть» своего малолетнего контрагента, да так, что тот вынужден был устроить погром в его конторе, разойдется быстро и далеко. И документальное подтверждение этого факта в околотке будет здесь очень неплохим подспорьем. Как раз и сестрички Осинины на днях из «дважды Бадена» возвращаются. Уж они-то моментально донесут эту информацию до всех заинтересованных и не очень лиц.
– Кирилл-Кирилл…
Комната, в которую меня привели практически сразу после короткого опроса в участке, проведенного тем самым усатым полицейским, оказалась маленьким пустым помещением. Почти пустым. Тяжелый дубовый стол посредине, две прикрученные к полу табуретки, одна свободная, явно для меня, а вторая… на второй сидело, изображая огорчение, его превосходительство, инженер-контр-адмирал, глава седьмого департамента Матвей Савватеевич Несдинич, ну хоть не при параде заявился, в штатском. Впрочем, вру. В уголке за его спиной скромно притулился его бессменный секретарь, Фома Ильич Литвинов. Как всегда незаметный, как всегда молчаливый…
А я-то гадал, как это полицейские так быстро добрались до конторы Амбарцумова! На глазастых соседей грешил. Обманулся. Хм, а уж не ушки ли его превосходительства торчат за этим идиотизмом лавочников, с их отказом от исполнения действующих контрактов? Если так, то аплодирую стоя. Красиво и быстро сработано. Хотя как представлю, какие ресурсы пришлось задействовать Несдиничу только для того, чтобы организовать подобным образом нашу встречу, хочется побиться головой о стену. Эту бы энергию да в нужное русло! Давно бы никакой германской агентуры в Новгороде не было и в помине.
– Доброго дня, Матвей Савватеевич, Фома Ильич, – кивнул я собеседникам и, не дожидаясь разрешения, уселся на свободный табурет. – Признаюсь, не ожидал вас здесь встретить. Какими судьбами?
– Не ерничай, Кирилл, – нахмурился контр-адмирал. – Не время и не место!
– Как скажете, ваше превосходительство. – Я пожал плечами и, поерзав на жестком сиденье, принялся бездумно скользить взглядом по стенам.
Вот тут и началось. ТАК меня не песочила даже преподаватель этикета Агнесса в той жизни. Кажется, Несдинич решил, что из него выйдет неплохая замена моему захворавшему опекуну. Только не учел, что дядька Мирон в своих нотациях, порой действительно довольно нудных, никогда не опускается до изречения банальностей.
Я слушал, слушал… слушал. Но поняв, что ничего нового из льющегося на меня потока сознания не узнаю, решил прекратить это бессмысленное времяпрепровождение.
– Матвей Савватеевич… – проговорил я, дождавшись, пока контр-адмирал возьмет паузу в своих увещеваниях, чтобы перевести дух. Несдинич кивнул. – Скажите, чего вам от меня надо?
– Чтобы ты прекратил скакать как блоха по всему Новгороду и вернулся в Китеж под надзор комендатуры! – неожиданно рявкнул молчавший все это время Литвинов. – Неблагодарный недоносок! Ты хоть представляешь, сколько людей вынуждены искать тебя по всему городу, вместо того чтобы заниматься настоящим делом?! А сколько охранников мы должны выделять для твоего «величества»?!
– Фома… – поморщился Несдинич. – Остынь. У Кирилла и без того выдались весьма тяжелые сутки! Не доводи мальчика!
– Фома Ильич, – тихо сказал я. – Я действительно понятия не имею, сколько людей седьмого департамента изображают мой «хвост», и абсолютно согласен с тем, что эти сотрудники могли бы заняться другим делом… более им подходящим. Например, охранять черепах в зоопарке! Потому как с охраной людей у них явно большие нелады!
– Что-о?! Щенок! – Литвинов аж подпрыгнул на месте от гнева. – Ты что несешь?!
– Считаете, я не прав? – Приподнявшись с табурета, я упер кулаки в столешницу и, исподлобья уставившись на секретаря, зарычал: – Тогда, может быть, объясните, каким образом, ваши «великие» специалисты могли проморгать подготовку взрыва складов? Одного из трех, повторяю для идиотов, всего ТРЕХ мест возможного появления моей семьи в Новгороде?!
– ТИХО!!! – взревел белугой Несдинич и шарахнул по столу ладонью. После чего обвел нас с Литвиновым тяжелым взглядом и проговорил уже тише, но с отчетливо лязгнувшей в голосе сталью: – Угомонитесь уже. Кирилл, перед тобой не купчик Амбарцумов, между прочим, а государственные служащие высокого ранга. А ты, Фома, не с унтером-штурмовиком из своей роты разговариваешь, а с законопослушным гражданином Новгорода!
– Законопослушным?! – прищурился секретарь. – Да за то, как он моего лейтенанта отделал, ему на «губе» самое место как минимум!
– Повторяю, Кирилл – законопослушный гражданин Новгорода, не состоящий на действительной службе. А твой лейтенант, как я понял из доклада, не обратил на этот момент никакого внимания и действовал так, словно юный Завидич обязан беспрекословно выполнять его приказы, – внушительно проговорил Несдинич, наградил Литвинова долгим взглядом и, повернувшись ко мне, усмехнулся: – Хотя с Амбарцумовым, ты, конечно, погорячился.
– Вот, кстати, о купцах, – проигнорировал я вопрос контр-адмирала. – Ваших рук дело?
– Не понял, – нахмурился Матвей Савватеевич под неразличимое шипение неожиданно ставшего таким разговорчивым секретаря.
– Это вы надавили на купцов, с тем чтобы они отказывались от заключенных с нами контрактов? Чтобы, когда я выйду из себя, взять меня руками полиции… – пояснил я.
– Да нет, ничего такого мы не делали, – покачал головой контр-адмирал. – Просто по возвращении избитого лейтенанта просчитали твои возможные шаги и дали сигнал полиции присмотреться к некоторым точкам и при встрече препроводить тебя в ближайший участок, после чего телефонировать на нашу станцию. Но на купцов никто не давил. Зачем?
– Никто не давил или вы не давили? – уточнил я.
– Ни прямо, ни косвенно. К отказу от продления контрактов ни я, ни возглавляемое мною ведомство отношения не имеем, – заверил Несдинич. – Повторюсь: зачем? Ради призрачного шанса, что ты устроишь дебош? Недальновидная глупость, ведь в этом случае контракт наверняка будет разорван. Нам же, наоборот, выгоднее, чтобы мастерские Завидичей как можно быстрее восстановились и продолжили работу.
Верить – не верить? Черт его знает. С одной стороны, Несдинич действительно не заинтересован в простое мастерской, с другой же…
– И как это сочетается с высказанным господином Литвиным пожеланием, чтобы я как можно быстрее снова забился в Китеж? Кто будет руководить вводом завода в работу, пока дядька Мирон находится в госпитале?
– Мы могли бы дать толкового управляющего, – мирным тоном проговорил контр-адмирал.
Я фыркнул:
– О да! Чтобы на следующий день снимки всех матриц оказались на столе у Брина?
– Кирилл, я могу дать тебе слово… – стал говорить мой собеседник под аккомпанемент прожигающего меня взглядом секретаря, но я не дал ему закончить:
– Нет, благодарю. Как ваши люди справляются со своими обязанностями, я уже имел возможность наблюдать, равно как и итог их деятельности в виде доставленных в госпиталь раненых мастеровых и моего опекуна. И знаете что? Мне это совершенно не понравилось. Можете считать меня перестраховщиком, но доверять вашим людям я не могу. Вообще.
– Кирилл, это была роковая случайность, пойми. Бо́льшая часть наших людей в этот месяц была занята тем, что пыталась оттянуть внимание всей германской агентуры подальше от Новгорода, где ты как раз сдавал экзамены, – со вздохом взялся объяснять Несдинич. – Не буду врать, что это было сделано лишь для твоего спокойствия. По плану такой шаг позволил бы вытащить всю их «паутину» на свет. Но наши ресурсы не безграничны. Мы смогли приставить вам личную охрану, но на стационарные наблюдательные посты людей не хватило. Понимаешь?
И опять тот же вопрос: верить – не верить…