Счастье, что дядька Мирон примчался раньше, чем вернулась из похода по лавкам наша экономка. Но напугал он меня изрядно. Когда я услышал шум на кухне, мне сначала показалось, что наступил второй акт этой «чудной» пьесы и в гости пожаловали подельники первых визитеров, так что пистолет, которым я вооружился, едва разобравшись со вторженцами, мгновенно оказался в моей руке. К счастью, я ошибся. Просто дядька Мирон решил войти так, чтобы его не заметили возможные наблюдатели. Ну а пока Завидич добирался домой, я успел навести порядок в гостиной и комнате Хельги, благо визитеры не успели особо намусорить, и даже укрыл тело «летуна» найденным на чердаке брезентом. В общем, к тому моменту, когда опекун занялся единственным живым «гостем», в доме уже ничто не напоминало о недавних событиях… ну, кроме разбитого окна в спальне сестрицы, но тут я ничего поделать не мог. Я не плотник и тем более не стекольщик, так что мне осталось только слоняться по дому в ожидании результатов допроса.

– Новость первая, хорошая, – поднявшись в гостиную, проговорил Завидич. – Помощников у этой троицы не было. Новость вторая, плохая. Это обычные взломщики, нанятые для разовой работы. В их задачу входил только поиск тайников в доме, и больше ничего.

– Обычные взломщики, вооруженные пистолетом с глушителем? – недоверчиво хмыкнул я.

– Понял, да? – невесело усмехнулся дядька Мирон. – Вооруженный был представителем заказчика и должен был проконтролировать работу этих двоих. И это третья новость. Как понимаешь, тоже не ахти.

– Дела… и кому мы могли понадобиться? – Я поморщился. Такие новости действительно не радуют.

– Об этом подумаем позже. А пока нужно уничтожить тела. Елена не поймет, если обнаружит в доме трупы. Сможешь повторить тот фокус, что проделал в Италии? – покачав головой, спросил опекун.

Я кивнул в ответ:

– Обоих?

– Всех троих, – жестко ответил дядька Мирон. – Здесь никого не было, никто не приходил, ничего не искал. А окно в комнате Хельги ты разбил… нечаянно. Ясно?

– Да… – А что тут еще скажешь?!

Добивать допрошенного не понадобилось. Завидич сделал это сразу после «беседы», так что мне пришлось лишь более тщательно обыскать «гостей» и развеять их тела. Что я и проделал.

Вовремя. Мы с опекуном только начали разбираться с окном, когда внизу раздался шум открывающейся двери. Это вернулась тетушка Елена со своим племянником.

Честно говоря, сложнее всего в этот день мне было делать вид, что ничего не произошло. Адреналин после встречи с любопытными гостями сошел не сразу, а потому первые два часа после возвращения экономки я предпочел провести в подвале за работой. Хотя какая там работа?! Я не мог даже заставить себя взяться за чертежи или вычисления. Нервы…

Но к ужину я все-таки справился с собой и успокоился, так что даже смог правильно отреагировать на ворчание дядьки Мирона по поводу разбитого окна, которое он «с трудом привел в порядок». И кажется, играли мы неплохо, поскольку ни тетушка Елена, ни вернувшаяся из конторы Хельга вроде бы так ничего и не заподозрили.

Поговорить с опекуном о происшедшем мне удалось только поздно вечером, когда измотанная очередной тренировкой Хельга поднялась в свою спальню, а наша экономка отправилась домой.

– У нас всего два варианта. Первый, самый простой и наименее неприятный: взломщики работали на кого-то, заинтересовавшегося твоими разработками, – пыхнув трубкой, медленно проговорил дядька Мирон и, помолчав, добавил: – Маловероятно, конечно, но возможно.

– Как будто кто-то знает об этих самых разработках, – фыркнул я.

Опекун покачал головой:

– Знают, Кирилл. Заводчики весьма тщательно следят за возможными конкурентами. Да и я уже имел не одну беседу с потенциальными покупателями нашего будущего товара. Так что слухи о скором появлении новых товаров уже пошли. Но… такая реакция на них слишком… слишком жестка. Я бы понял, если бы наша продукция уже появилась в продаже. Возможный ажиотаж, если бы он был, конечно, вполне мог бы подвигнуть некоторых заводчиков на подобный шаг, но сейчас… слишком рано. Неоправданный риск.

– Ну, допустим. А какой второй вариант? – нехотя согласился я.

– Второй, мм… – Дядька Мирон провел ладонью по подбородку. – Он более вероятен, особенно если учесть, что я услышал от допрошенного. Они искали тайники…

– И? Что они надеялись там обнаружить: золото, брильянты? – не понял я.

– Этого он не знал, – пожал плечами опекун и, выбив пепел из трубки в специально притащенную для этой цели в мой подвал пепельницу, потянулся к сумке с вещами, изъятыми мною у визитеров. Нашарив в ней что-то, дядька Мирон выудил находку и бросил мне ее на колени. – Вот почему я не верю в найм ради изъятия чертежей. За бумагами не охотятся с непонятными детекторами. А представитель заказчика настаивал, чтобы при поиске его помощники ориентировались на показания этой машинки.

– Мм… может быть, это для поиска тех самых тайников? – спросил я, покрутив в руках прибор, больше всего похожий на обычные карманные часы. Собственно, именно поэтому он меня и не заинтересовал во время обыска трупов.

– Нет, Кирилл. Как выглядят приборы для поиска пустот, я знаю не понаслышке, – покачал головой дядька Мирон. – И эта вещица совершенно на них непохожа. А вот для чего она – попробуй определить сам.

– Хорошо. Но могу я сначала узнать о твоих подозрениях? – отложив артефакт в сторону, поинтересовался я.

– Да, конечно. Накопители.

Внешне Завидич был спокоен, будто ничего не произошло, но судя по тому, как жалобно хрупнула трубка в его руке, спокойствие это было напускным.

– Это… точно? – скривился я.

– Нет, конечно, – ответил дядька Мирон. – Но я не вижу других причин для подобных знаков внимания… если ты, конечно, не умудрился натворить чего-то еще.

– Не было… – Я помотал головой и, на миг задумавшись, спросил: – А не может это быть реакцией на наши с Хельгой шалости в Италии?

– Вы там что-нибудь украли? – приподнял бровь опекун и уточнил: – Помимо мобиля?

– Нет, – невольно хмыкнул я. – Только пару человек на тот свет спровадили.

– Вот-вот. Тогда зачем возможным мстителям что-то искать в нашем доме? – покивал дядька Мирон, чуть поморщившись, когда я упомянул об убитых. А что, мне есть чего стесняться? Работорговцы иной участи не заслуживают. Это и Хельга подтвердит.

В подвальной комнате воцарилась тишина. Я крутил в руках переданный мне опекуном артефакт, а дядька Мирон вновь набивал свою трубку табаком.

Откинув заднюю крышку корпуса, я осмотрел покрытую рунной вязью металлическую пластину… нет, не разглядеть. Слишком мелко. Впрочем, можно попробовать иначе.

Я выудил из ящика в столе железный «орех», в котором хранил алмазную крошку, и… «минутная» стрелка на циферблате прибора дернулась и начала довольно быстро вращаться, а потом к ней присоединилась и «часовая», чтобы замереть, указывая четко на «орех». О как!

– Дядька Мирон! – окликнул я задумавшегося опекуна, а когда тот отвлекся от размышлений, указал на прибор. – Кажется, ты прав. Артефакт реагирует на алмазное сырье.

– То есть? – нахмурился он.

– Эх, как бы объяснить… Пустой алмаз «тянет» в себя мировую энергию, причем тянет довольно активно. А прибор реагирует на это движение.

– Это точно?

– Нет, конечно, – пожал я плечами. – Может быть, он реагирует таким образом на любой рунескрипт? Они ведь тоже тянут энергию. Надо проверить.

– Так проверяй! – неожиданно рыкнул опекун, но тут же остыл. – Извини, Кирилл. Нервы.

– Да понимаю, – отмахнулся я. – Сейчас проверим.

Вернув «орех» в ящик, я покрутил головой и, найдя взглядом включенную настольную лампу, поднес детектор к ее основанию. Ноль реакции. Обе стрелки застыли в положении «на шесть часов». Выключил лампу… то же самое. Ну да, разомкнутый контур рунескрипта энергию не тянет… а активированный тут же ее преобразует. Конечно, нужно будет разобрать машинку и как следует в ней покопаться, но уже сейчас я могу предположить, что детектор реагирует только на потребление энергии. Тогда как ее преобразование отключает прибор. Это, конечно, если он действительно создан для поиска накопителей… Хм…

– Ну что, Кирилл? – спросил дядька Мирон.

– Кажется, ты прав, – признал я. – Уверенность не стопроцентная, но… близко к тому. Точнее могу сказать только после детального разбора. А на это нужно время. И довольно много.

– Плохо, – констатировал опекун.

– Думаешь, Гросс? Опять? – спросил я.

Дядька Мирон поморщился и кивнул.

– Либо появился еще какой-то игрок, – после недолгого молчания проговорил он. – Очень осведомленный, а значит, крайне опасный игрок.

– Плохо, – повторил я следом за Завидичем.

И вновь в комнате воцарилась тишина. Наконец дядька Мирон не выдержал и, громко выбив трубку, поднялся со стула.

– Ладно. Время позднее, Кирилл. Давай по койкам. А завтра я расскажу о происшествии Хельге и наведаюсь к Несдиничу. Глядишь, что-нибудь да придумаем.

– Ты уверен, что это безопасно? – нахмурился я, и дядька Мирон замер на месте.

– Может, пояснишь свою мысль? – обернувшись, спросил он.

– Легко, – кивнул я. – У господина инженер-контр-адмирала в конторе течь. Вспомни, как легко в прошлый раз Гроссу удалось изъять эти чертовы шкатулки! Ведь как по нотам разыграл. А это без знания… очень точного знания противника было бы невозможно. Но кто мог дать подобную информацию о «Фениксе» и «Резвом»? Либо владельцы… но Гюрятиничи не стали бы сдавать свои козыри никому и никогда… либо тот, кому по должности положено знать все и немного больше, тем более о своих заштатных «партнерах».

– Может быть, ты и прав, – задумчиво протянул дядька Мирон и тут же усмехнулся, правда, совсем невесело. – Но в этом случае, думаю, человек, приславший взломщиков, знал бы, что никаких накопителей у нас быть не может.

– Тоже верно, – вынужден был я согласиться. – Правда, этот факт не отменяет необходимости предельной осторожности.

– Ты меня еще поучи, – проворчал опекун и, зевнув, махнул рукой: – Не дрейфь, Кирилл. Решим эту проблему… а сейчас давай спать. День завтра будет о-очень долгим.

Дядька Мирон был прав. Следующий день оказался весьма насыщенным для нас обоих. Правда, если опекун проболтался полдня у «географов», я вынужден был исполнить безмолвное обещание, данное днем раньше тетушке Елене, и заняться ее племянником. Не то чтобы он меня разочаровал, вовсе нет. Просто голова моя была занята совсем не теми мыслями, так что разговор о знаниях Ярослава вышел довольно натянутым. Поняв, что особого толку от беседы не будет, я решил пойти другим путем и, прихватив матрицы и чертежи, повез потенциального работника в нашу мастерскую. Уж старый бригадир точно разберется в его умениях…

Так и вышло. Несмотря на некоторую холодность между нами, Федор Казанцев все же прислушался к моим словам и тут же отдал Ярослава «на растерзание» своей бригаде. Мужики принялись гонять своего возможного коллегу, а мы с бригадиром засели в небольшой комнатке, отделенной от общего зала тонкой перегородкой. Как громко обозвал эту клетушку сам Федор, «в конторе». И начался разбор полетов. Я вовсю критиковал механику и корпуса будущих образцов, а мастер, пыхтя и надуваясь, тыкал грязным пальцем в запечатанные модули с рунескриптами и бухтел, что так никто не делает, «и вообще»…

Ну да, так здесь действительно никто не делает. Но я не хочу, чтобы мои рунескрипты скопировали сразу после покупки первого же прибора. А потому позаботился о том, чтобы каждый рабочий элемент системы был запечатан отдельным рунным кругом, и при первой же попытке открыть блок, в котором заключена пластина с рунескриптом, последняя просто оплавилась бы до полной нечитаемости. Заодно решим и проблему ремонта. Ведь куда проще заменить целиком вышедший из строя блок, нежели заниматься восстановлением пострадавшего рунескрипта. Особенно учитывая, что ни один мастеровой просто не будет знать этих самых рунескриптов.

Убедил. С таким способом защиты Федор, конечно, еще не сталкивался, но после часа споров принял идею… хотя и без восторга. Еще бы! Ведь помимо физической защиты рунескриптов, я предусмотрел и юридическую. Так что разглашение сведений, составляющих тайну производителя, грозит его бригаде непомерно огромными штрафами.

– Кирилл! Но пятьдесят тысяч гривен! – ошарашенно проговорил Казанцев.

– Вы собираетесь торговать моими секретами? – осведомился я. Мастер возмущенно взглянул на меня и замотал головой. – Тогда в чем проблема?

Договорились все же. Но крови у меня этот мастер попил, у-у!

– На встречу с Осиниными объект не явился. – Монотонный голос докладчика оборвался, едва хозяин кабинета поднял руку.

– Не явился, или… – тихо, с вкрадчивыми нотками уточнил он.

– Мм, филеры его потеряли примерно на половине пути, – признал докладчик.

– Ясно. – По тону хозяина кабинета было совершенно невозможно понять, как он отнесся к новости и попытке утаить неприглядный факт. – Место установили? Возможности для отхода?

– Установили. Это не специальный маршрут. Объект скрылся лишь благодаря удачному стечению обстоятельств. В папке есть выводы старшего наблюдателя по этому поводу.

– Хм… ладно, – протянул хозяин кабинета и кивнул: – Продолжайте, лейтенант.

– Домой объект тем вечером не вернулся. Объявился лишь на следующий день, никаких признаков волнения не выказывал. Вел себя обычно, выезжал с прислугой на рынок, никаких контактов в городе, кроме торговцев, не имел. Возможность подсадки исключена. Никаких значимых происшествий в нашу смену больше не было, – закончил доклад лейтенант.

– Не было, – тихо проговорил его собеседник, глядя сквозь подчиненного. Может, не стоило убирать филеров на момент акции? Может, удалось бы узнать, как и что происходило в доме с той шушерой? Впрочем… это не столь важно.

Лейтенант кашлянул, привлекая внимание начальства, и хозяин кабинета вынырнул из своих мыслей.

– Продолжайте наблюдение. При малейшем намеке на контакт – телефонируйте, – проговорил он, и подчиненный, щелкнув каблуками, резко склонил голову. – Вы свободны, лейтенант.

Встречу с Несдиничем дядька Мирон описывать не стал, ограничившись лишь одним замечанием, моментально выбившим нас с Хельгой из колеи.

– Переезжаем в Китеж, – сказал, как отрезал. Естественно, Хельга потребовала объяснений, которые Завидич с готовностью на нее и вывалил, описав все перипетии недавних событий в нашем доме, сдобрив их уже знакомыми мне рассуждениями и заверением, что в летающем городе до нас никакие «гроссы» не доберутся. Заботами его бывшего сослуживца, разумеется. Сестрице этого хватило, а вот мне – нет. Потому, дождавшись, пока Хельга покинет наше общество, я очень внимательно посмотрел в глаза опекуну, и тот сдался.

– Подробности? – почти утвердительно вздохнул он. Я кивнул. – Что ж, ладно, слушай. Наш контр-адмирал поверил в возможный интерес к накопителям, и едва я закончил рассказ, развил бурную деятельность. Результатом стало предложение переехать в Китеж, которое я склонен принять по нескольким причинам. Китежград – не обычный парящий город. Собственно, помимо транзитной зоны, все остальные его сектора – либо жилые, либо военные. В жилых проживают служащие города и офицеры, в военной, как легко догадаться, сосредоточены боевые подразделения и военные же учебные заведения. Чужак вне транзитной зоны будет выглядеть там белой вороной, а значит, подобраться к вам будет куда как сложно.

– Стоп-стоп-стоп! Что значит «вам»?! – вскинулся я.

– Хорошо, пусть будет «нам», – покладисто согласился Завидич и пояснил: – Просто, в отличие от тебя и Хельги, мне придется мотаться меж Китежградом и Новгородом, поскольку обязательств, связанных с мастерской, с меня никто не снимал. Это тебе без разницы, где над чертежами корпеть, а за делом пригляд нужен постоянный, иначе ни о какой прибыли и речь вести не придется.

– А Хельга?

– Старший Гюрятинич уже дал добро на временный вывод младшего штурмана и юнца «Феникса» за штат, – со вздохом признался дядька Мирон. – Несдинич при мне телефонировал старику, так что этот вопрос решен.

– Понятно. А что с другими причинами? – спросил я.

– Какими… а! Здесь все просто и довольно радужно. Дом под куполом вместо «подземной» квартиры, которой, несмотря на имеющееся право приобретения жилья в Китеже, нам бы никто не позволил купить… и верфь для воплощения твоей задумки, как ты и хотел, без доступа «лишних» людей.

– Вот так, да? Звучит сладко, конечно. А в чем подвох? – Я нахмурился.

– Нет никакого подвоха, Кирилл, – покачал головой опекун. – Несдинич готов вас с Хельгой на своем горбу в Китеж затащить, под защиту тамошнего гарнизона, поскольку закономерно опасается, что в случае вашего захвата секрет этих чертовых накопителей уйдет из страны. Отсюда и реакция.

– И как он это себе представляет?! – удивился я. – Шкатулки-то у него!

– Кирилл, ты же не думаешь, что глава седьмого департамента такой идиот и верит, будто ты не сунул свой любопытный нос в эти самые шкатулки? С твоей-то тягой к артефакторике! – осведомился дядька Мирон, и я хмыкнул в ответ. Ну да… не подумал. Заметив, как скривилась моя физиономия, опекун усмехнулся. – Вот-вот. И даже если ты ни черта в них не понял, сведений о рунескриптах, покрывающих накопители, в твоей голове достаточно, чтобы начать новый виток исследований. А уж как вытащить эти знания из твоего черепа, вопрос десятый… и не самый сложный. Специалистов по этому делу в мире предостаточно. Вспомнишь даже цвет пеленок, в которые гадил в детстве.

– Да понял, понял, – махнув рукой, пробормотал я и постарался перевести тему, пока опекун не вошел во вкус и не начал читать нотации. Водится за ним такой грешок. Редко, правда, но если уж «поймает волну», то все, туши свет. Часа два может разглагольствовать. – А что с домом под куполом? Чем он так хорош?

– Как ты понимаешь, места на верхнем уровне не так уж и много. Поэтому приобрести там жилье без протекции крайне сложно, даже имея все официальные разрешения. В лучшем случае покупателю предложат квартиру на первом «подземном» уровне. А это значит – никаких окон…

Я вспомнил Фиоренцу. Узкие переходы, тусклое освещение, змеящиеся по стенам и под фальшполом трубы… атмосферно, конечно, но жить в таких условиях? Брр.

– Да уж, под куполом, конечно, лучше. Там хоть зелень есть… парки, улицы, – вспомнив посещение Китежа, вздохнул я, но тут же встрепенулся: – А у нас денег-то на покупку дома хватит?

– Не волнуйся, за деньгами дело не станет, – усмехнулся дядька Мирон. – Я не миллионщик, но запас на черный день имею. Пенсионный капитал, если быть точным. Так что покупка – не проблема. Еще и на мастерскую нашу останется. Немного, правда, но на первое время хватит…

– Понятно, – кивнул я и задумался.

– Кирилл, очнись! – Дядька Мирон ткнул меня кулаком в плечо. Я взглянул на опекуна. – О чем задумался, детина?

– Да вот… думаю, в какие расходы вас вгоняю, – нехотя признался я. – Если бы не мое любопытство…

– Ты это брось, – посуровев, перебил меня опекун. – Любопытство, расходы… Ерунда это все. Собственный дом нам так и так нужен, не век же по съемным квартирам кочевать? Правда, о том, чтобы купить жилье в парящем городе, я до недавнего времени и мечтать не мог.

– Ну так, может быть, я хоть поучаствую в покупке… – пробормотал я. – У меня же деньги есть.

– Незачем, – отмахнулся дядька Мирон. – Моего пенсиона хватит с лихвой. А свои гривны побереги для дирижабля.

– А если все-таки… – вскинулся было я, и Завидич зарычал:

– Кирилл! ЗА-БУДЬ! Лучше займись поиском подходящего для переделки корабля.

– Да что там искать! – махнул я рукой. – Купол от высотного курьера типа «Тайфун» и гондола с яхты типа «Бриз» на Новгородской верфи. Я уже и о покупке договорился. Осталось только расплатиться, и можно забирать. Одна проблема… как этот конструктор в небо поднять.

– Когда успел? – удивился дядька Мирон. – И сколько же оно стоит?

– После экзаменов. Три недели подходящее железо искал. Хозяева просят четыре тысячи.

– Недорого, – удивленно протянул опекун.

– Так гондола пустая, а от купола, можно сказать, только каркас да труба конденсатора остались, – пожал я плечами и ответил на немой вопрос Завидича: – Двигателей нет, даже вспомогачей. Обшивки нет. Артприборов нет, трубопроводов тоже.

– А что есть-то?! – воскликнул дядька Мирон.

– Каюты в полном наборе. Десять штук. Четыре санузла с подводкой к конденсатору. Ну и трюмное отделение с кран-балкой, работающей от отдельного двигателя… правда, самого двигателя тоже нет.

– Но это же металлолом! – не выдержал Завидич.

Я фыркнул:

– Скорее, набор «Сделай сам».

– Глупость какая, – хмуро проговорил дядька Мирон. – Ты только на двигатели пару тысяч потратишь.

– Пф… Не больше двухсот гривен, для крана. И еще столько же на пару-тройку вспомогательных, – улыбнулся я.

Опекун посверлил меня взглядом, а потом хлопнул себя ладонью по лбу.

– Твой проект… совсем забыл, – протянул он. – Ладно. Разберемся с покупкой и доставкой, как только переедем в Китеж. Иди, собирай вещи. «Резвый» будет ждать нас завтра в полдень. Только, Кирилл, прошу, бери лишь самое необходимое, и Хельге о том же скажи. Остальную часть скарба люди Несдинича привезут позже.

Переезд прошел как в тумане. Мы оглянуться не успели, как оказались под гигантским куполом Китежграда. Правда, на этот раз с нами был сопровождающий от седьмого департамента, вооруженный каким-то страшным документом-«вездеходом», при одном виде которого многочисленные патрули вытягивались во фрунт, моментально проглатывая свои вопросы и претензии.

– Хм… а ничего, что он так документами «светит»? – тихо поинтересовался я у дядьки Мирона, но сопровождавший нашу компанию офицер с лейтенантскими погонами меня услышал.

– Это удостоверение комендатуры Китежграда, – сухо заметил он. – Ее представители имеют право беспрепятственно перемещаться по всей территории города, включая сектора ограниченного доступа.

Долго гулять по зеленым улицам города нам не пришлось. Уже через четверть часа мы спустились в стальное нутро этой парящей махины и после недолгих петляний по ее коридорам и галереям оказались перед стальной заслонкой, такой же герметичной, как и все остальные встречавшиеся на нашем пути двери. Но эту отличал огромный размер и… вооруженный караул.

«Комендатура»… Интересно, нам тоже выдадут такие удостоверения?

Не выдали. Точнее, вместо внушительного «вездехода» после короткой процедуры регистрации мы получили небольшие жетоны с выбитыми на них нашими именами и едва заметными рунными кругами на обороте.

– Поздравляю, отныне вы полноправные жители Китежграда. – Худощавый клерк с лицом снулой рыбы, одетый в унылый темно-серый костюм-«тройку», растянул губы в неживой улыбке. – Полу…

– Кхм… – Наш сопровождающий смерил клерка коротким, но очень выразительным взглядом, и тот дернулся.

– Прошу прощения. В соседнем кабинете мой коллега с удовольствием поможет вам выбрать дом по нраву. А сейчас прошу прощения, но мне нужно вернуться к работе.

Честно говоря, я думал, что мы прямо сейчас отправимся в тот самый «соседний кабинет», но нет. Едва мы оказались в коридоре, наш сопровождающий предложил отложить выбор жилья на следующий день. А пока, дескать, он готов проводить нас до гостиницы.

Отказываться мы не стали и уже через полчаса получили возможность отдохнуть в снятом сразу по прилете номере, довольно просторном, надо сказать. Точнее, Хельга расслаблялась в ванной, опекун сел на телефон и принялся терроризировать кухню на предмет раннего ужина, а я… я взялся трясти нашего сопровождающего по поводу верфи. А что? Несдинич же, по словам дядьки Мирона, сказал, что этот лейтенант отвечает за решение всех вопросов, связанных с нашим обустройством в Китеже? Вот пусть и помогает!

– Кирилл, оставь человека в покое! – потребовал Завидич, положив телефонную трубку на рычаг. – Завтра доставят твой металлолом, тогда и будем разбираться.

– В самом деле, Кирилл Миронович, – заговорил лейтенант. – Дирижабль с вашим имуществом должен прибыть только через двадцать восемь часов. У нас еще достаточно времени, чтобы определиться с его размещением. Но чем дольше вы меня задерживаете, тем меньше времени у меня остается для решения этого вопроса. Впрочем, если желаете, завтра, пока ваши родные будут выбирать дом, я могу проводить вас на верфь, куда должны доставить груз. Познакомитесь с нашими инженерами, думается, вы найдете с ними общий язык.

Вот спасибо! Уж лучше так, чем целый день бродить по городу, помогая Хельге и дядьке Мирону выбирать дом. С сестрицей-то и в обычную лавку за покупками ходить страшно, а уж во что она превратит осмотр нашего будущего жилья… Брр.