Глава 28

Проснулась я от поцелуев, которыми покрывал мою спину Агилар. Вальяжно потянувшись, я мурлыкнула на ласку, но отстранилась и твердо спросила (хотя если кто-то что-то пробовал спрашивать голышом, тот меня поймет и оценит приложенные для этого усилия):

– Скажи-ка мне, о торопыга к Творцу, зачем ты вчера устроил мне кровавую баню?

– А? – оторвался Агилар от изучения округлости моей груди. И прикинулся глухим: – Что я сделал?

Я честно попыталась натянуть простыню, но она зацепилась за… нет! – это не то, о чем кто-то подумал! – за прикроватный столбик. Хмуро сдвинув брови, я вопросила еще раз:

– Я хочу знать, какого рожна ты вчера творил?

– Мм, – сообщил мне почему-то весьма довольный Агилар, удерживаемый мной на расстоянии вытянутой руки. – Какой прекрасный ви-и-ид!

Пришлось уронить, чтобы не радовался. Жалко только, что не подумала и уронила на себя. Это я явно погорячилась. Потому что тут уже зацепились за меня. Нет! Не столбиком.

– Я все же хочу знать, – заикнулась я спустя долгое время. Мы запыхались, устали и лежали разморенные и вспотевшие. А раньше разговаривать было нечем и лень. И вообще не до душеспасительных разговоров как-то было. – Что тобой вчера двигало?

– Не отстанешь? – уныло поинтересовался Агилар, откидываясь на спину и закладывая руки за голову.

Со своими полуприкрытыми глазами он выглядел бронзовым божком, одним из мелких помощников Творца.

– Нет, – подтвердила я, усаживаясь на нем. И к допытываемому телу ближе, и вид, опять же, прекрасный.

– Ты вчера отказалась от меня наотрез, – начал каяться Агилар, рассматривая материю над нами. – Даже со всем тем, что я могу тебе предложить: роскошь, почет, уважение, положение, детей…

– Про детей ты ничего не говорил, – наморщила я лоб, пытаясь вспомнить вчерашнюю перепалку.

Нет! Точно не говорил. Такое я бы запомнила.

– Это подразумевалось, – фыркнул он. – Как ты думаешь, для чего замуж выходят?

– Откуда я знаю?! – пожала я плечами. – Я еще ни разу не выходила. Опыта никакого. Так зачем замуж выходят?

– Чтобы иметь детей, – терпеливо пояснил мне Агилар, подбираясь руками к моим бедрам.

По рукам я сразу же надавала во избежание прерывания допроса.

– То есть без замужества я детей иметь не могу? – сделала я логичный вывод. – Тогда не хочу замуж. Какая из меня мама? Посмотри на меня. Я сама себя понять не могу, где уж мне понять ребенка.

– Замуж ты все равно выйдешь, – утешил меня добрый мужчина. – Потому что даже тогда я буду сомневаться, что ты рядом.

– Ты серьезно думаешь, что пара хлопков в ладоши, песенка и шлепок печатью меня удержат? – поразилась я его наивности. – Слушай, оказывается, большой размер головы не гарантирует большой разум. Какая жалость! А я уж было подумала…

– Амариллис, – нахмурился Агилар. – Имей хоть какое-то почтение к своему будущему мужу!

– Когда станешь мужем, тогда и буду иметь, – клятвенно пообещала я. – А пока я все же хочу узнать: за каким шайтаном ты тыкал в себя кинжалом? Если у тебя там сильно чесалось, мог бы меня попросить, а не использовать подручные средства.

Тут я мгновенно оказалась под ним. На меня уставились тоскливые глаза цвета грозового неба.

– Не могу я без тебя, надоеда! Ты это хотела услышать?

– Не совсем, – дипломатично сказала я, отодвигаясь от отвлекающего фактора.

– Ты ушла, и я умер, – мрачно признался Агилар. – Душой умер. Смотрел на дневное небо и видел ночь. Ну и все в таком духе. Ты мою душу на свой кулачок намотала и за собой тянешь. Если не с тобой, то лучше уж сразу в могилу, чем жалко пресмыкаться в поисках крох внимания.

– Ты?!! – нешуточно поразилась я, выползая из-под него. – С твоим самомнением? Оно ж впереди тебя боевой колесницей катится и все сметает на своем пути. «Я сказал!» – передразнила. – А я ответила!

– Я помню, – усмехнулся Агилар. – А еще я помню, что ты не дала мне все довести до…

– Агилар! – В комнату ворвалась дюжина закутанных в разноцветные покрывала женщин во главе со статной, красивой женщиной в богато расшитых жемчугом одеждах. Прозвучал мелодичный голос: – Сын мой! Что я слышала?

– Мама, – недовольно поморщился мужчина, отбирая у меня простыню и заматываясь.

Ну конечно! Он вроде как стыдливый, а я могу при его маме всеми частями тела светить. Оцените, дорогая свекровь, какое сокровище вашему сыну досталось! Интересно, ее яд как кислота не работает?

– Сын! – Женщина прикрыла густо подведенные глаза тонкой ладонью, унизанной перстнями. – Мне сказали, что ты отдал покои первой жены ничтожной рабыне. Это правда?

Я демонстративно встала с кровати под пристальным голодным взглядом Агилара, придерживающего простыню на причинном месте, чтобы не устроить тут походный шатер, натянула на себя первую попавшуюся под руку рубашку. Правда, немного порезанную, но тем не менее кое-что прикрывшую. После чего твердым шагом подошла к одному из стоящих поодаль декоративных деревьев, сорвала лимон и запихала его целиком в рот, чтобы ненароком не сообщить маме то, что ей явно не понравится.

– Мама, – скривился Агилар, поворачиваясь к родительнице. – Это не ваше дело. Я буду сам решать в своем доме, кому и что отдавать!

Я быстро прожевала лимон и сорвала второй. Судя по выражению лица мамочки, сейчас будет битва титанов. Сейчас она ему покажет, где у него дом!

И точно!

– Я положила столько сил на устройство твоего брака с госпожой Сагданой! – всплеснула она руками, зазвенев браслетами. – Ты не можешь все испортить только потому, что думаешь другим местом вместо головы!

Второй лимон канул в мой желудок, как в пропасть. Я схватилась за третий. На кончике языка так и вертелись слова поддержки мамы. Только, боюсь, такая помощь ей бы не понравилась.

– Чем я думаю, – невозмутимо ответил Агилар, хлопая в ладоши, – это мое дело. Через семь дней Амариллис станет моей женой.

Тут мы с мамой на него та-а-а-ак вытаращились! Ну я-то лимоном поперхнулась. А она, интересно, чем?

На звук хлопка пришел Саид и принес стопку одежды для господина. А еще этот предатель держал простыню, пока один ренегат одевался и прихорашивался.

Я давилась лимонной цедрой и размышляла о бренности мира, пока мамочка метала в сына громы и молнии. Но сынуля оказался непробиваемый и стоял на своем. То есть на мне… моей кандидатуре. Женюсь, говорит, и точка!

Госпожа Зарема окинула меня таким доброжелательным взглядом, что, если бы не витамины из обильно поглощаемых цитрусовых, я бы точно сломалась. А так ничего, проглотила остаток седьмого лимона и улыбнулась в ответ нежной улыбкой младенца.

– Хотите?.. – предложила я маме слегка общипанное деревце с одним оставшимся лимончиком.

Можно сказать, от сердца оторвала, из пищевода вынула, желудок свой обделила! И что?

– Фу! – поморщилась мамочка. – И вот на этом ты хочешь жениться?

– Было бы предложено, – жизнерадостно сказала я, дожевывая последний фрукт и приглядываясь к декоративному карликовому гранату.

– Мама! – предостерегающе сказал Агилар, выходя из-за простыни полностью одетым и делая жест Саиду позаботиться обо мне. – Мало того что ты врываешься ко мне, когда я не одет, так еще и оскорбляешь мою будущую жену! Ты так хочешь со мной поссориться?

– А вот твои сестры, – начала промокать сухие глаза головным покрывалом мамочка, – никогда так со мной не разговаривали!

У меня прямо печень заволновалась от такого лицедейства. Я поймала ближайшую тетку, сунула ей заначку из половины лимона и прошипела:

– Отдай маме, пусть заплачет по-настоящему!

– Мои сестры, – скривился Агилар, – вообще с тобой не разговаривали! Как только они вырастали настолько, чтобы иметь свое мнение, ты выпихивала их замуж! Продала молоденьких девочек подороже выгодным людям.

– Это удел женщины! – Мама сразу забыла, что нужно рыдать.

– И я о том же, – пожал широкими плечами мужчина, выдирая у меня из рук гранатовое деревце. – Сегилим, прекрати нервничать!

– Я не нервничаю, – возразила я, пряча руки за спину, чтобы еще что-нибудь не подержать.

– Я вижу, – кивнул он на ободранное деревце. – Я еще понимаю – съесть гранат с кожурой, но зачем ствол с ветками глодать и листья жевать?

– Для пользы десен? – прикинулась я дурочкой, незаметно пихая за подставку труху от коры. – У меня молодое, растущее тело, его надо кормить…

– У меня для тебя сюрприз, – улыбнулся Агилар, игнорируя маму и обвивая меня руками. Шепнул с будоражащей интонацией: – Можешь слопать хоть весь сад.

– Сын мой! – возопила Зарема, вклиниваясь между нами и буравя меня взглядом, полным ненависти. Чем я ей так насолила? Мы же вроде не встречались? Или встречались?.. – Как ты можешь так наплевательски относиться к своему положению?!!

– Потому что кроме положения, – терпеливо объяснил родительнице великовозрастный сынуля, – есть еще что-то или кто-то…

– Это безответственно по отношению к семье! – выпалила женщина, вырывая меня из объятий сына. – Посмотри, на кого ты нас меняешь?!!

– Мне нравится, – спокойно ответил Агилар, обходя маму и отбирая меня у нее.

Одно не учел. Зарема не пожелала расстаться со мной так быстро. И они меня чуть не порвали.

– Семья! – твердо сказала я, выдергивая руки, когда мне окончательно надоело быть тряпкой в зубах у резвых щенят. – Творец, конечно, учит делиться с ближним. Но не частями же тела!

– Вот видишь! – взвилась Зарема. – Она уже противоречит!

– «Она» вообще-то пытается сохранить себя в целости, – огрызнулась я, отпрыгивая от семейки умалишенных и придвигаясь к новому лимонному дереву, чтобы заесть свою обиду.

– Это еще не противоречит, – утешил маму Агилар. – Так, разминается. Моя будущая жена – очень энергичная женщина…

– Вижу, – злобно зафырчала Зарема. – И тебя уже с толку сбила. И всех рабынь разогнала. – Взвыла: – Ну зачем она тебе?

– Будет так, как я хочу! – отбрил ее сын, вовремя спасая лимоны от уничтожения. – Амариллис, ты, случайно, не в положении?

– Стою вроде, – вытаращилась я на него. – Не видно?

– Я не про это, – широко улыбнулся Агилар. – Ты так усиленно жуешь лимоны, что, возможно, ты ожидаешь ребенка.

– Откуда? – икнула я от неожиданности. – Здесь еще и ребенок будет жить?! Вместе с нами? А зачем?

– От меня, – терпеливо объяснил Агилар, запуская свои шаловливые руки мне под рубашку. Благо она рваная. – Ребенок от меня.

– Ты мне подаришь ребенка? – Мне сегодня как-то не думалось.

– Ты беременна? – напрямую спросила Зарема, обдавая меня злобным взглядом.

– Нет, – прислушалась я к себе. – Я просто пытаюсь не встревать в вашу милую беседу. Приходится отвлекаться… Ты куда полез? – Это уже Агилару. – Это, безусловно, отвлекает, но выглядит неприлично.

– Сын, – попыталась зайти Зарема с другого бока. – Хочешь получить такую занозу в… голову – пожалуйста, но сделай ее второй женой после Сагданы.

– Нет, – покачал головой мужчина. – Не будет первой-второй, будет единственная.

– Ты совсем спятил? – возмутилась мама, вытаскивая из широкого рукава пергаментный сверток. – Смотри, это письмо с согласием великого визиря на твой брак. Я столько лет его обхаживала, слала подарки его женам. Подлизывалась к его матушке. И ты сейчас хочешь отказаться от такой чести? Ради этого заморыша?!

– Мама! – с глухой угрозой воскликнул Агилар, с трудом удерживающий мое выкручивающееся возмущенное тело с лимонами, зажатыми в обеих руках и в зубах. – Ты оскорбляешь мою будущую жену.

– Скорее вдову! – заорала мама, потрясая пергаментом. – После того как ты сообщишь Изурнад-паше о своем отказе, мы получим тебя без головы. Потому что твоя голова будет красоваться на колу у городской стены! Ни один благородный отец не потерпит подобного оскорбления!

– Слушайте, – окончательно расстроилась я, переработав новую партию лимонов. – Может, не надо так кровожадно все живописать, а?

– А как надо? – уперла руки в бока Зарема. – Как? Ты думаешь, ему простят пренебрежение дочерью визиря ради какой-то мелкой рабыни?

– Так я, собственно, и не настаиваю, – пожала я плечами. – Я, можно сказать, лицо постороннее и незаинтересованное.

– Лжешь, – прошептал мне на ухо Агилар, снова проводя разведку на ощупь. – И не постороннее, и заинтересованное.

– Будешь много говорить… – окрысилась я. – Сдам маме все твои выкрутасы – и посмотрю, кто кого уложит на лопатки. Ставлю свой ночной горшок против твоего арсунского жеребца, что твоя родительница и глазом не моргнет, когда размажет тебя по ковру тонким слоем!

– А что он сделал? – нахмурилась Зарема, превращаясь в одно большое ухо. – Написал письмо визирю? И отправил?

– Что-то он точно написал, – зыркнула я на страшно довольного Агилара исподлобья. – И куда-то едва не отправился! Сам. Но мы сумели найти нужную дорогу в барханах и вернуться в мозговые кущи без проблем… Хотя нет! С небольшими проблемами для сознания.

– Это видно! – завелась родительница. – Ты всегда был таким рассудительным и честолюбивым, а тут просто спятил на ней!

– На мне он ничего не делал! – возмутилась я от души. – Ну, по крайней мере, делал, но не то, что вы подумали.

– Да мне уже думать нечем! – прижала к вискам тонкие пальцы Зарема. – У меня мозг кипит от такой информации!

– Лимончика? – предложила я, проникаясь ее заботами. – Для освежения. Мне помогло. Пара десятков штук – и мир кажется уже не таким кислым по сравнению с лимонами.

– Убери ее от меня! – ласково попросила мать Агилара, отшатываясь. – Это не девушка! Это чудовище!

– Это с какой стороны посмотреть, – фыркнула я, окончательно оскорбленная в лучших чувствах. Я к ней со всей своей неизведанной душой и лимонами, а меня не поняли.

– Надеюсь, «чудовище» от слова «чудо»? – нахмурился Агилар, сверкая веселыми искорками в серых глазах. – Не разочаровывай меня, мама!

– Тьфу! – сказала почтенная Зарема, разворачиваясь на выход и делая знак своим прислужницам следовать за ней. – Горбатого только могила исправит, а безголового – и она не спасет!

– Есть еще муляжи, – сообщила я ей, вступаясь за Агилара. – И потом, у вашего сына прекрасно работает все остальное!

– Ты лучше помолчи, радость моя, – прошептал мне на ухо мужчина, снова обвивая меня руками. – До мамы все равно не достучишься, а такая слава для меня излишня. Все свои таланты я собираюсь испробовать исключительно на тебе.

– То есть ты выбрал меня, – ткнула я в него локтем, скрывая удовлетворенную усмешку. – Не пожалеешь?

– Уже давно пожалел, – признался Агилар, все туже стискивая кольцо своих рук. – Но ни за что бы не променял свою участь на другую. – Он слегка передернулся. – Прожить всю жизнь и не познать, что такое любовь, – страшнее нет участи.

– Есть, – закинула я голову ему на плечо и ловя его взгляд. – Потерять любимого.

Его лицо потемнело, скулы напряглись, глаза прищурились. Не знаю, что он там себе надумал, но если он еще хоть чуть-чуть сильнее сожмет руки – выдавит сок из лимонов, находящихся внутри меня.

– Амариллис! – В покои залетела радостная Ширин, которую было не видно из-за вороха разноцветных тряпок. За ней следовало еще человек пятнадцать прислужниц, нагруженных таким же барахлом, от которого рябило в глазах. – Гляди, сколько всего!

– Вижу, – уныло пропищала я, защищая свои цитрусовые и разжимая «клещи», обтянутые теплой смуглой кожей. – Но не понимаю, зачем все это нужно было тащить сюда!

– Ну, вы тут разбирайтесь, – почувствовал угрозу Агилар и направился на выход. – Я позднее приду. Тебе сейчас будет чем заняться!

– Например, похоронить себя под всем этим тряпьем, – согласно кивнула я.

– Не вздумай! – напрягся он. – Твоя жизнь принадлежит мне!

– Это ты так хочешь думать? – набычилась я, не обращая внимания на снующих вокруг девушек, приводящих в порядок немножко потрепанные мной покои. – Или действительно так думаешь?

– Ты моя жена! – отрезал мужчина.

– Гипотетическая, – фыркнула я, отпихиваясь от подсунутого под нос красного шелка. – И не факт, что соглашусь!

– У меня есть прекрасный способ тебя убедить, – изогнул бровь Агилар, сторонясь и пропуская вереницу евнухов под предводительством Саида, нагруженных резными ларчиками.

– И не надейся, – вредничала я, увертываясь от настырной Ширин, которая упорно пыталась что-то на меня надеть. – Тебе придется меня до-о-олго убеждать с помощью дли-и-инного…

– Прекрати! – заткнула меня головным покрывалом рыжая стерва. – Подробности нам не нужны!

– Чего так? – подняла я брови, увидев, как все девушки остановились и выжидающе уставились на меня, временами украдкой скашивая глазки на Агилара.

– Проверить захочется, – на полном серьезе сообщила Ширин, и все согласно закивали.

Агилар издал какой-то странный звук, похожий на конское фырканье, и вылетел за дверь.

– Саид, – позвала я, вызывая помощь от кучи желающих замотать меня в разноцветные тряпки. – Спаси свою госпожу! И, кстати, что здесь делают эти симпатичные молодые люди?

– Это ваши новые… – напыжился евнух.

Дверь приоткрылась, и послышалось:

– Я передумал! Тебе хватит одного евнуха внутри. Остальные пусть караулят снаружи!

– О как! – надула я губы. – Тогда и девчонок отсюда забери. Куда мне столько?

– Для солидности! – пояснил мне невидимый мужчина. – И для престижа!

– То есть как куча баб рядом, так для престижа?!! – нарывалась я на выяснение отношений. Может, у меня сегодня судный день. Повысила голос: – А как симпатичные мальчики – так пусть за дверью постоят?

В низкое окно из сада вскочил маленький серый ослик с грустными глазами. И Веселый Дервиш сообщил всем присутствующим:

– Здравствуйте! – радостно заскакала я вокруг ослика, пытаясь пожать тому копыто. Ослик нервно повел лопоухими милыми ушами и застеснялся. – Вот видишь, Агилар, сей мудрый человек подтверждает мое высказывание!

– Это чем же? – Агилар все же явил себя миру, чтобы вытолкать взашей кучу евнухов, одни из которых пялились, открыв рты, на Веселого Дервиша, а другие строили мне глазки.

– Тем, что в твоих рассуждениях логику днем с огнем не найдешь! – перевела я ему высказывание старика. – Правда, уважаемый?

– Вы, – внимательно посмотрел на нас Веселый Дервиш, – уже встали на прямую дорогу судьбы! Вам придется пройти по ней рука об руку долгий путь. Но помните, неразумные дети миров! Близкий может стать угрозой, чужой – спасением. Разлука не есть окончание пути, а встреча не сулит вечности! – И с этими словами старик растаял.

Дольше всего в воздухе задержались так умилявшие меня ослиные уши.

– Почему мне кажется, что меня сейчас обозвали? – повернулась я к хмурому Агилару. – Красиво, но метко. Вроде того – уши у тебя ослиные как показатель ума.

Агилар внезапно сгреб меня в охапку, прижал к себе и прокричал в пустоту:

– Никому не отобрать ее у меня! Она моя! И я буду бороться за нее до последней капли крови!

– Да будет так, – донес до нас ветер.