Глава 24
Под белыми тучами неспешно несла свои воды серая гладь реки. Иногда поверхность проходила рябью от резкого ветра, налетавшего с севера. В лицо бил холод, пытаясь забраться в складки одежды или вырвать из рук удочку, но злости на него не было. Даже легкой грусти не отыскать. Внутри мерно горел огонь новой влюбленности, волнами проходя по телу, согревая вместе с ним и душу.
Оказывается, так бывает — потеря того, что казалось пиком совершенства, эталоном, бережно хранимым в сердце в надежде на новую встречу, обернулось не трагедией, а осознанием сокровища, что, оказывается, было совсем рядом. Иногда даже потрясение может стать великим чудом, способным раскрыть новые чувства. И там, где совсем недавно была холодная пустота потери, появляется новый образ, сотканный из ее аромата, ее облика, ее вкуса. Воспоминание о ней позволяют улыбнуться холодному ветру, рассмотреть яркое солнце за пеленой облаков, а знание того, что она ждет дома, наполняет уверенностью и желанием жить.
Кто знает, если бы Игорь не сожрал все вареники в первый день, приготовили ли бы мне эту замечательную шарлотку?
А я ведь чуть его не прибил, и если бы не обещание бабушки сделать что-то особенное, Артем и Пашка меня бы вряд ли удержали. Теперь, наверное, следует сказать ему спасибо.
Рядом плеснуло небольшим карасем, тут же ловко подсеченным Димкой и с важным видом, полным превосходства, помещенным в ведро с водой к остальному улову.
Старый знакомец щеголял новыми кедами с модной зеленой полоской и свежим фингалом — у среднего брата оказался такой же размер ноги. Но, судя по тому, что у конкурента фингалов было два, а кеды остались у Димы, этот раунд остался за младшим братом. Еще на нем была безразмерная серая фуфайка и столь же теплые и габаритные штаны. Такой же набор, кроме обуви, был и на мне — Димка сдал в аренду за смешные деньги вместе с рыбацкими сапогами. Он, вроде как, мог достать решительно все, из числа того, что было в деревне.
А еще у Димы была новая мечта, пришедшая взамен обретенным кедам — пока что тайная, как и положено мечте. Но стоимостью вряд ли ниже обуви — потому после школы он почти безотлучно находился рядом с нами. Без особой наглости — просто занимался своими делами у нас на виду, ожидая, когда нам что-то может понадобиться. Оказалось очень удобно. А когда попросили не верить Игорю в кредит, то и выгодно.
— Может быть, мотыль, белый хлеб? — Нейтрально поинтересовался он, демонстрируя упаковки из спичечных коробок. — Всего пять рублей.
— Нет, спасибо.
Димка безо всякого расстройства кивнул, переснарядил крючок и продолжил сосредоточенно наблюдать за поплавком.
Я же потянулся к телефону во внутреннем кармане, сверился с часами и положил его обратно. Остался еще десяток минут до обеда, и можно возвращаться домой. Она ждет.
Воспоминания вновь накрыли разум, играя на струнах души музыку волнительного предвкушения. Мог ли я подумать, что такое чудо можно создать из теста и яблок? Какие еще тайны хранит мир?
— Там ваш друг идет, — вежливым шепотом вывел из грез Дима. — С футляром от скрипки. Кажется, Артем.
— Он, — утвердительно качнул я головой, не оборачиваясь.
Внутри гигантской куртки было слишком удобно, чтобы портить установившийся баланс мягкости и тепла лишним движением.
— А хотите, — подмигнул он заговорчески, оглянувшись назад и чуть пододвигая ко мне свое ведерко, — готовый улов недорого? Ваш друг обзавидуется!
С иронией покосился в его сторону, и Димка понятливо притихнул.
— Привет всем, — известил о своем прибытии Артем. — Как успехи?
Я потянул за удилище и вытащил из воды полуторалитровую пластиковую бутылку.
— Компот почти остыл, — оценил температуру ладонью и погрузил емкость обратно в речную воду.
Рядом возмущенно выдохнул Димка.
— Вы сказали бы, я б ее в свой холодильник засунул. — Буркнул он, с поникшими плечами собирая снасти.
— От горячего техника портится, — отрицательно качнул я головой. — Нельзя.
— Можно еще в подпол поставить.
— Так быстрее. Проточная вода.
— О, отличный улов, — отчего-то заинтересовался Артем его ведерком. — Продаешь?
— Шесть отличных карасей. Могу сразу почистить. Сорок рублей за все. — Протараторил Димка на одном дыхании.
— Беру, только домой к нам сразу отнеси. Там и почистишь.
За спиной шелестнули бумажки, и парень с энтузиазмом отправился покорять холм с уловом и удочкой наперевес.
Рядом на корточки присел Артем и некоторое время молча смотрел на гладь реки.
Одет он был в зеленоватый охотничий костюм с желто-серыми полосками, голову прикрывала черная вязаная шапка, ноги грели такие же, как у меня, рыбацкие сапоги — удобно в них передвигаться по местной слякоти, особенно после дождя. С учетом очков и футляра от скрипки, вид был своеобразный.
— Там почта пришла, — произнес он, продолжая смотреть вперед. — Письма, газеты.
— Мне есть что-нибудь? — Заинтересовался я.
— Даже Федору есть конверт. — Утвердительно кивнул Артем.
— А от этих… — завершил я неопределенно, но друг понял.
— А тебе как раз таки только от них и есть. Пятнадцать писем, между прочим. Все ответили. Сейчас отдать?
— Можешь кратко, про что там?
— Это все-таки твои письма, — с укоризной возразил он.
Был бы от кого из близких, тогда да… Но эти вряд ли стоят времени, которое стоит потратить на их прочтение. Тем более, скоро обед, а Артем умеет ужимать лист бумаги до пары фраз.
— Так прочтешь? — Повернул я к нему голову.
— Ладно. — Хмыкнул друг, доставая пачку писем из внутреннего кармана.
Звучно хрустнул сургуч на первом конверте.
— Тебя ненавидят, но благодарят за торт. — Хмыкнул Артем и взял следующий. — Тебя ненавидят за то, что торт всего один. Тебя ненавидят, но готовы простить за рецепт торта. Тебя и твой торт обвиняют в срыве выступлений. Так, тут то же самое.
— Однотипные можно пропускать.
— Ладно. — Глянув в мою сторону, Артем некоторое время молча перебирал конверты. — Хм. А нет, тоже ненавидят, — с разочарованием листнул он конверт. — Просто тут по-французски. Вот! Благодарят за торт. Звездочка чувствует себя хорошо. Зовут в гости. — Друг с удивлением поднял взгляд. — Графиня Елена Белевская.
— Надо будет съездить, — вздохнул я, принимая протянутый конверт и пряча в карман куртки.
— Еще двум девушкам ты разрушил жизнь и диету. Больше ничего интересного, — проглядев конверты, подытожил Артем. — Только на одном стоит ремарка СБ Долгоруких о санации.
— Это зачем? — Заинтересовался я.
— Яд подсыпали, может быть. — Невозмутимо пожал он плечами. — Там в тексте тебя тоже не сильно любят.
— Зря только торты потратил, — вздохнул я с грустью.
— Никто из них не получил больше трех баллов за конкурс. А мы получили максимум. Этого достаточно, чтобы ненавидеть.
— Странные люди.
— А еще у тебя слишком вкусный торт, и ты можешь его есть каждый день, а они нет.
— Надо было сразу об этом подумать. — Повинился я.
Отправил бы вместе с тем десятком в крепость. Кроме одного.
— Что в газетах?
— О нас написали на первой странице, — с готовностью поддержал мой интерес Артем.
— Да?
— Ага. Сейчас прочитаю. Вот: «По итогам трех дней, десять и более баллов получили команды:». Дальше список, и вот тут в самом конце название нашей школы.
— Это что за халтура? — Нахмурился я.
Артем неопределенно повел рукой, воздержавшись от комментария.
— Надо будет сделать свою газету, — кивнул я своим мыслям. — Эти вообще работать не умеют.
— Мне тут тоже письмо пришло, — после небольшой паузы произнес Артем, прижимая к футляру красивый конверт, полностью покрытый металлическими лентами и следами от штампов «дипломатической почты».
Конверт был уже вскрыт, из него проглядывал еще один — чуть меньше, но столь же диковинно украшенный железом, специальными наклейками «опечатано», «контроль» и «без досмотра» на двух языках.
— Ругают? — Сопоставив выражение лица и напряженную осанку, предположил я.
— Не только, — помедлил Артем. — Там много всего. Про тебя даже есть, — неуверенно завершил он.
— Хорошее или плохое? — Заинтересовался я.
— Да как сказать, — Артем замер, словно сомневаясь, стоит ли продолжать. А затем, будто приняв решение, выдохнул. — Помнишь, я говорил в крепости, что тут все не просто так?
— Помню. Но ведь все прошло нормально? — Поднял я бровь, ожидая продолжения.
— В общем, папа проверил. Ты им все-таки родственник, — как-то даже растерянно завершил друг, с опаской глядя на меня и вроде как даже чуть напружинил ноги, чтобы, если что, отпрыгнуть в сторону.
— Испанцам? Вряд ли, — усомнился я.
— Не испанцам. — Мотнул он головой. — Владельцам крепости и земли.
Прислушался к себе — и нашел только недоверие к этим словам.
— Наверное, твой отец перепугался за тебя. Затем сделал те же самые выводы, что сделал ты. Но мы ведь решили, что они были неверны в итоге? — Мягко возразил ему я.
— Проверили ДНК. — Настойчиво продолжил Артем, встав во весь рост. — Медосмотр перед турниром. Остались образцы.
Его ладонь скользнула внутрь кофра со скрипкой, а сам он будто отгородился им от меня.
Пришлось и мне встать, чтобы говорить было удобнее. Только я, в отличие от товарища, не держался так, будто вот-вот и начнется драка.
— А твой репетитор — твой родной дед. — Словно в воду ухнул, выдал из себя скрипач. — Мы все знаем.
— Мне когда начинать танцевать? — Скептически посмотрел я на него. — Или родинку надо для начала найти? Ты не переохладился сегодня? Может, шапка тонкая?
— Максим, моя настоящая фамилия — Шуйский, — звенящим от напряжения голосом произнес Артем. — Мой отец — хозяин княжества.
— Слушай, иногда все так наваливается скопом, что даже мне начинает казаться всякая ерунда, — примирительно начал я, тайком поглядывая на его руки и ноги.
Мало ли, как ведут себя буйные. Еще набросится, вылавливай его потом из воды.
— Вроде того, что ты император? — Криво улыбнулся он.
— М, нет, это как раз таки нормально.
— Максим, я не шучу.
— Слушай, многоуважаемый хозяин дерева… — Пришло ко мне раздражение.
— Княжества!
— Но дерево, на котором я тебя в первый раз увидел, ведь тоже твое? — Хмыкнул я. — Давай не будем это сейчас обсуждать? Просто пойдем домой, пообедаем, выспимся. А утром…
— Я полностью серьезен и хочу все решить сейчас. — Перебил Артем, упрямо наклонив голову.
— Что именно? — Махнул я на него рукой и уселся обратно на свое место. — Кому принадлежат все белки в лесу? Кто дальше кинет шишку?
Пусть и дальше стоит, если ему так нравится.
— Прекрати издеваться!
— Ладно, все белки твои. Ты же у нас князь, — проворчал я, подтягивая к себе за леску бутылку с компотом. — Одна пропадает не знаю где, второму в клубе чуть голову не проломили, третий вообще князь. Ладно хоть Федор нормальный.
А еще этот Игорь навязался на нашу голову. Кстати, да.
— Хотя вон, с Долгоруким проконсультируйся. Местные белки частично его, но если ты сделаешь такое же страшное лицо, то он точно уступит пару. Хотя какая-то от него польза.
— Ты мне что, не веришь? — Изумленным тоном поинтересовался Артем.
— Я видел как-то раз княжеского сына. Он в одиночку грозу удерживал на границе города. Помнишь такого? — Смотрел я на другой берег с грустью.
Беседа затягивалась, шарлотка стыла.
— Нет, ну когда я вырасту, я тоже смогу, — возмутился парень. — Правда, не так, но..!
— Да ты и без этого хороший парень и мне друг. А княжество я тебе как-нибудь обязательно подарю. Пойдем обедать, а?
Рядом осторожно присел Артем. Затем, через десяток секунд, пододвинулся еще ближе, так, что ткань курток почти соприкасалась.
— На, почитай. — Вздохнув, произнес он привычным меланхоличным тоном и ткнул тем странным конвертом в грудь, тоже глядя на другой берег.
Конвертов оказалось аж три, вложенных друг в друга. И только в последнем — самом обычном, безо всякого железа и надписей, оказался листок бумаги чуть желтоватого цвета, заполненный убористым почерком поверх красивых росчерков еле различимого гербового узора.
Интересное вышло чтение.
— «Теперь, сын, нам выставили счет на три миллиарда восемьсот сорок миллионов рублей». — Хмыкнул я задумчиво.
Мысли, правда, были заняты совсем другим, но ту информацию следовало обдумать чуть тщательней.
— Что так дорого-то? — Развернулся я к Артему.
— За порчу нерушимой защиты сцены.
— Так какая ж она тогда нерушимая?
— Там тоже сильно удивляются. Ты строчку-то дочитай.
— «Тебе задание: придумай пять дипломатических оборотов, близких по смыслу фразе „За то китайское дерьмо, на которое ты списал столько турнирных взносов, что не хватило даже на приличную гримерную, спрашивай деньги с продавца“». Хм. А задача-то со звездочкой.
— Да, — вздохнул Артем. — Каждый вариант минимум на две страницы выводить.
— Выходит, защита все-таки бракованная?
— Может быть, — пожал он плечами. — Они настаивают, что мы специально использовали артефакт для ее разрушения. Мы считаем, что защита должна защищать участников, а не гореть сама по себе. Тем не менее, кто-то должен заплатить.
— Я тебе потом шестой вариант напишу, можно? Могу даже сам отправить.
— Пока ситуацию можно спасти — нет, — обескуражил Артем. — Читай давай.
— «Все это видится тщательно распланированной провокацией. Договорись со Светланой и покинь деревню под благовидным предлогом. Точка эвакуации закодирована ниже. Подтверждение по схеме нечетного дня. Жду звонка».
— Как-то так, — хмыкнул он, принимая письмо обратно. Поправил дужку очков и поплотнее прижал к себе чехол со скрипкой. Сейчас тот был полностью застегнут.
— Это хорошо, — подытожив, задумчиво кивнул я своим мыслям.
— Да, наверное. Богатый род. — По-своему понял Артем. — Гарантированно признают.
— Да я про деда. Остальные мне не нужны.
— Это как? — Недоуменно повернулся ко мне Артем.
— Раньше я очень хотел, чтобы меня выбрали родственником. — Посмотрел я ему в глаза. — Теперь выбираю я. Зачем мне та грубиянка в красном платье?
— Ты не понимаешь! Это очень, очень влиятельная семья! Да ты все свое будущее до конца жизни устроишь! Даже если из самой младшей ветви!
— Так я сам неплохо справляюсь, — пожал плечом. — Вот, бабушка уже есть. Теперь дед будет.
— А дед твой, думаешь, просто так рядом? Сам не пойдешь — он заберет.
— Так я ведь — не вещь. Как меня забрать можно? Тем более, у меня отец есть, брат, сестры.
— Может, потому и не говорил пока ничего, — с сомнением пробормотал Артем. — Хотя… Дед ведь недавно появился?
— В августе.
— Значит, решения главы рода ждет. — Утвердительно кивнул скрипач. — Кто-то из младших, им без разрешения многое нельзя.
— Сказать слово «внук» тоже? — Произнес я с горькой усмешкой.
Я ведь ему доверял.
— Признание родственника — непростое событие, — осторожно заметил Артем. — Вот если есть папа или мама, они могут сразу. А если их нет в живых… Извини, — смутился он.
— У меня отец есть.
— Просто, деды тоже между собой должны решить, в какой род ты попадешь. Со стороны папы или мамы. Остаться в роду Юсуповых — огромная честь. Думаю, твой наставник легко отстоит это право. Ты достоин.
— Я — Самойлов.
— Максим, ты не понимаешь! Они — совсем другой уровень! Это одна из сильнейших финансовых империй, — начал загибать он пальцы.
— Пока — да.
— Это крупнейшие запасы нефти.
— А у меня молокозавод строится.
— Да как такое вообще сравнивать можно?!
— Ну, бензин сколько стоит?
— Тридцать копеек.
— А литр молока?
— Тридцать одну.
— Ну и вот. Каждый качает свое. У них черное, у меня белое.
— Но объемы несопоставимы!
— А мне хватает, — вздохнул я, поднимаясь. — Дурацкий разговор, извини. Вон, уже Пашка бежит, на обед звать. — Махнул я рукой в сторону вершины склона, по которому несся в нашу сторону друг с перевязанной бинтом головой.
Одно хорошо — после той драки у него мозги на место встали. Больше не называет каждую встречную своей леди. Тем более в клубе. Тем более в компании двадцати претендентов на двух дам сердца. Тем более не имея базовых навыков фехтованием оторванной от забора доской. В общем, исправился человек. Вот что делает свежий воздух и здоровое питание!
— От родства просто так все равно не откажешься. — Категорично заявил Артем.
— Да я не то, чтобы отказываюсь. Просто теперь, чтобы принять кого-то в семью, мне надо спросить Федора, папу и сестер. Если они согласятся, тогда да.
Никогда не согласятся. Я помню эту фамилию.
— То есть, ты к ним в род точно не пойдешь? — Требовал подтверждения Артем, отчего-то очень внимательно ожидая ответа.
Будто он может измениться. Особенно после Багиево.
— У меня уже есть семья. Зачем мне чужая?
— Да или нет? — Возрос градус напряжения в его голосе.
— Не пойду. Точно.
— Тогда можно после турнира я у тебя поживу? — Выдохнул Артем просительно.
— Э-эм? — Растерялся уже я. — А как же твое дерево? Тьфу, то есть, все княжество?
— Папа очень, очень зол за три миллиарда штрафа, — втянул он голову в ворот куртки и зябко поежился. — Я как-то вазу разбил. Вот. Хоть в лес уходи. А она ведь явно была дешевле.
— Так вы ведь все равно платить не собираетесь?
— Мир — он сложнее, чем кажется, — отвел он взгляд в сторону воды. — Скорее всего, заплатим.
Я аж дыхание потерял от возмущения.
— Это выгоднее всего. Потому что означает, что защита настоящая, а у нас есть артефакт, который способен пробить крипты уровня «Цитадель». — Твердо посмотрел он на меня. — После такого многие враги надолго расхотят даже смотреть в нашу сторону. Затем испорченные крипты отдадут нам, мы их восстановим и вернем почти все затраты. С твоим отцом, думаю, это получится. Долгорукие тоже все понимают, но им важны даже не деньги, а уважение. Будут хвастать, что нас продавили. Может, дадут тайком что-то поверх крипт.
— Но, в итоге, хорошо всем?
— Ага. Только за три миллиарда ругать будут меня, — поник Артем. — Каждый день, каждый час, хоть из комнаты не выходи! Это, выходит, я разбил, а клану теперь битое покупать. У нас со свободными деньгами сейчас сложно…
— Так а чего ты переживаешь? Выиграем турнир, отдашь отцу деньги из призовых. Даже еще на десяток ваз останется.
— Да? — Скептически произнес он.
А затем напряженно задумался. Многозначительно так, немного двигая губами — будто считал что-то. Или делил призовой фонд на пять.
— Паша, мы обязаны выиграть этот турнир, — приказным тоном обратился Артем к запыхавшемуся товарищу, только-только подбежавшему к нам.
— Да? А, хорошо, — согласился тот, опираясь руками на колени и пытаясь отдышаться.
— Иначе мне конец. — Завершил Тема, прижав к себе футляр и зябко поежившись.
— Вот, правильная мотивация. — Хлопнул я его по плечу.
— Там это, — заполошно махнул Пашка рукой в сторону холма. — Игорь не дышит.
— Отлично, добавка моя.
— Как не дышит? — Побледнел Артем. — А кто теперь подтвердит, что мы его не похищали?!
— Н-не знаю, — растерялся наш капитан.
— Так, срочно в дом! Хоть бы просто легкая кома! — Уже на бегу завершил Артем.
— Да что случилось вообще? — Прижимая к себе бутылку с компотом, пытался я разобраться, вышагивая рядом с Пашкой.
Бежать в гору по плохой дороге, да еще в неподходящей обуви, оказалось почти настолько же эффективно, как быстро идти. Так что вскоре мы двигались компактной группой, а дыхания вполне хватало для беседы.
— Да ничего! Он просто что-то ел.
— М-м, ничего необычного.
— Потом замер и перестал есть!
— А вот это уже действительно очень тревожно. — Согласился я и прибавил скорости.
Еще пару минут, и мы вбежали в калитку, осторожно разулись, повесили одежду, переодели тапочки и домашнее, и уже потом стремительно ворвались в дальнюю от кухни комнату.
Рядом с пациентом уже дожидался Федор. Судя по его насупленному лицу, дела были весьма плохи.
Я оглядел комнату и с сожалением признал весь трагизм ситуации. Действительно, вряд ли можно представить ситуацию хуже.
— Он наш последний торт нашел и слопал, — обвиняюще ткнул пальцем брат в недвижное тело на кресле и в качестве доказательства указал на знакомую коробку с остатками лакомства на столике рядом и запачканные шоколадом пальцы левой руки Игоря.
— Выходит, не только похитили, но еще и отравили, — обреченным голосом поведал Артем.
— Он погиб счастливым, — шмыгнул Пашка, глядя на коробку из под торта.
— Пульс проверяли? — Нахмурился я.
Ох зря мы взяли его с собой в вертолет. Кто же знал, что в большого доброго человека помещается так много доброй еды. А она и самим нужна.
А съесть все, ни с кем не поделившись, и умереть — это вообще верх хамства!
— Не прощупывается. — Развел он руками.
— Рефлексы?
— Я пнул. — Хмуро подтвердил Федор. — Как торт увидел. Дважды.
— Это, все же, благородная кровь, — как-то потерянно и без особой настойчивости укорил нас Артем. — Нельзя так.
— Не те рефлексы проверял, — сосредоточился я и тихонько скользнул к столику.
Затем звучно попытался отодвинуть коробку от кресла. Полная рука тут же дернулась и уцепилась за край.
— Ага!
— Он жив! Он не умер! — Прослезился от радости Артем. — Он напишет нам предсмертную записку!
— Ребята, мне очень стыдно, — тут же очнулся Игорь и вжался в кресло, панически оглядывая нас. — И страшно!
— Прошу отметить, он в полном уме и здравой памяти, — заявил Артем, суетливо выуживая из карманов ручку и блокнот.
— Пожалуйста, не выдавайте меня!
— Я бы поспорил, — с сомнением заявил я Артему, оценив последнюю фразу.
— Так. Сначала документ, потом все остальное, — суетливо писал он что-то красивым почерком. — Я еще раз переживать не намерен! Мало ли что может случиться!
Федор дисциплинированно поднял руку.
— Да? — Пригласительно улыбнулся я ему.
— А давайте Игорь выйдет на молодой лед и утонет?
— Федор, на реке пока нет льда. — Мягко возразил я ему.
— Так даже удобней.
— Ре-ебята, вы чего? — С укоризной посмотрел на нас Игорь. — Это ведь просто торт!
Тут даже Артем оторвался от блокнота и посмотрел на него осуждающим взглядом.
— Нет, Федор. Как бы ни хотелось, хорошие люди не должны так поступать, — потрепал я брата по волосам. — Даже я не буду.
Я прошел к окну, выходящему во двор, распахнул форточку и крикнул привычно ожидающему нас Димке.
— А бывает так, что человек уходит в лес и теряется навсегда?
— Две тысячи рублей!
— Ре-ебята… — тоскливо протянул Игорь, схватившись за сердце.
— Мы дадим тебе на дорогу пирожки и теплую красную шапку, — с мрачным видом повернулся я к нему.
Нет, пусть живет. Но напугать в любом случае следует.
— Так, хватит! — Воскликнул Артем. — У него сейчас сердце встанет. Как вам не стыдно!
Игорь облегченно выдохнул.
— Вы ведь видите, что он еще ничего не подписал!
Слова благодарности Артему обернулись в его устах сиплым кашлем.
— Извините, — грустно потупился он в пол. — Мне стыдно, правда. Но и очень страшно. Вы бы знали, какой дед бывает в гневе!
— Причем здесь он и наш торт?!
— Так он ведь вертолет присылает, — растерянно посмотрел он на нас.
— Паша! — Рыкнул Артем, поворачиваясь к нему.
— А? Да, звонили. Говорят, надо парадный выход срочно переснять. Прилетят с нашими костюмами. Но это ведь через час, а помер он уже сейчас…
— Это за мной, — испуганно пискнул Игорь. — Они узнали, что я здесь!
— И эта проблема стоила нашего торта?! — Возмутился я в голос.
— Сам не знаю, что на меня нашло, — развел он руками. — Даже не помню, где я его отыскал! Я вам новый куплю, ладно?
— Такие — не продаются, — махнул я на него рукой.
Хороший он, хоть с ним и сложно. Но и злиться долго не получается.
— Просто поймите правильно, мне тридцать лет! А я точно, отчетливо понимаю, что дома меня ждет ремень. В тридцать лет! Я занимаю солидный пост! У меня, может, скоро будет семья! Но деду вообще все равно! Я для него все еще внук! А я так не могу! У меня стресс! Спрячьте меня, пожалуйста? — Просительно сложил он ладони.
Рядом печально вздохнул Артем, но удержался от комментариев. Артема хоть победа спасти может — а Долгорукому так или иначе перепадет. Только время может поумерить гнев, это я как опытный человек могу подтвердить.
— Ладно. — Повернулся я снова к форточке. — Дима, надо человека хорошего схоронить!
— Тысяча!
— Отлично!
— Ю-ху! Я за лопатой!
— Стоять! Я не в этом смысле! А ладно, вернется, поговорим. — Хмыкнул я, глядя на удаляющуюся спину и повернулся обратно. — У нас просто бабушка скоро к нам домой уезжает, но думаю, Дима что-нибудь придумает с жильем в деревне.
— А можно мне с вашей бабушкой поехать? — С опаской глянув в сторону окна, попросился он.
— Так она ведь очень далеко, в княжество к Шуйским.
— Так это очень, очень хорошо! — Затряс Игорь молитвенно сложенными руками, просительно заглядывая в глаза.
— Тысячу. В день. И гулять с собакой в дождь. — Махнул я на него.
— Спасибо! — Искренне выдохнул Игорь.
— Спасибо — это хорошо, но документ вы все же подпишите, — подсунул блокнотик с ручкой к нему под нос Артем, получил заветный вензель и тут же успокоился.
— Ребята, шарлотка стынет, — деликатно постучалась в дверь бабушка.
— Кусок Игоря — мой, — обозначил я свои притязания, с энтузиазмом направляясь из комнаты.
— Мог быть, если бы Игорь не передал его мне, — махнул перед лицом подписанным листком Артем и с гордым видом первым проследовал на кухню.
— И этому человеку я обещал княжество! — Встав на месте от такого поворота, с возмущением пророкотал я.
А после обеда прилетело аж два вертолета — первый грузовой, наполненный огромным количеством мобильных гардеробных с нашими костюмами, генератором, осветительной аппаратурой и даже сан-узлом с собственной душевой. А так же косметологами и визажистами, так забавно пытавшихся прыгать через здешние лужи. Территорию центральной площади поселка, которую заняли вертолеты, дополнительно оградили от набежавших зевак высоким тканевым забором.
Через призму ощущения сытости и довольства, приготовления и суета вокруг нас воспринималась добродушно и без капельки возражения. Гости, правда, выразительно поглядывали на часы и деликатно просили не задерживаться, но переодевались мы безо всякой спешки.
Света привычно сияла в танцевальном платье — резервном, с целой поясной лентой и подолом, не прожжённым искрами. Она, кстати говоря, на момент прилета вертолетов отсутствовала, а обнаружилась уже внутри одной из гардеробных, одетой. Но на этот раз — виделась не ледяной и бессердечной, а искренне счастливой, словно только секунду назад окончился последний аккорд нашей песни, и мы все еще на сцене.
Ребята солидно смотрелись в зеркала, оглаживая безупречные стрелочки брюк и смахивая несуществующую пыль с рукавов. Все-таки, не зря готовили два комплекта костюмов — пригодились. Прежние слегка истрепались, пока мы не поняли всю суровую необходимость и важность применения фуфаек и охотничьих костюмов в столь специфичных местах, где соседский кот может коварно оставить столько шерсти на коленях, что чистить замучаешься, а выражение радости Димкиной овчарки легко опрокидывает на спину и основательно топчется лапами по пиджаку.
Затем нас основательно напудрили и вручили инструменты, с которыми мы поднимались на сцену и отдельно проверили на полное соответствие одежды и украшений тем, что были на сцене — вплоть до содержимого карманов, чтобы будущая съемка никак не отличалась от выступления.
Хотя отличий толком и не было. Разве что попросили у Светы снять перстень с огромным камнем, подаренный каким-то туземцем в чалме, что догнал нас после выступления на пути к вертолетной площадке. Он тогда что-то восторженно лопотал, пытаясь надеть кольцо на ее палец, а Пашка пытался переводить. Судя по размеру самоцвета, явный мошенник. Денег наверное хотел, а их и не было. А тут еще Свете колечко некстати понравилось, не смотря на всю спешку с вертолетом. В итоге, сунули бродяге на обмен кольцо Федора, из тех, что попроще. Туземец вроде не возражал — как рухнул на коленки, что-то лепеча над кольцом, так и больше не обернулся в нашу сторону. Только визитку сунул напоследок, с длинным именем, длинным телефоном и короткой фамилией «СЕО».
— «Никак нельзя оставить! Все как в кино!» — уговаривали Свету снять кольцо и шепотом добавляли — «Выйдет ляп — нас всех уволят».
Уговорили. На нее шарлотка тоже действовала весьма благотворно.
В нашей компании только Федор смотрелся чуть напряженно, да и то поначалу — ему как вручили маракасы, так он и держал их на согнутых под девяносто градусов руках, будто что-то очень хрупкое. Потом отпросился поправить сорочку, и после выхода из гардеробной вновь вел себя как обычно. Наверное, что-то с неудобной складкой или застегнутой излишне сильно пуговицей. Мелочи.
Зато чуть позже ему вручили Лучинку и настоятельно попросили взять ее с собой.
— Ты что, мышь на сцену брал? — Изумился Артем.
Федор смущенно потупился и позволил мышке юркнуть во внутренний карман. — Она тоже часть команды, — произнес он, алея щеками.
Стоило объявить о готовности, нас провели по искусственному настилу из досок, купленному персоналом у Димки, ко второму вертолету.
— Ребята, снимаем всех сразу вместе, одной волной, — смотрел на нас добрыми глазами мужчина, в котором без особого труда угадывалось семейное сходство с Игорем. — Общий план и индивидуальный, поэтому, пожалуйста, улыбайтесь. Ведите себя естественно, можете помахать рукой. Это техническая съемка, все, что вам не понравится, в эфир не пойдет.
Рядом успокоено выдохнул Артем. А Паша так и вовсе не переживал — ведь первый тур мы выиграли, а значит отец не будет его ругать или препятствовать. Тем более, что Паша выглядел весьма харизматично — повязку ему сняли, зеленку укрыли прядью волос, успевших порядочно отрасти за эту неделю, да и вообще он смотрелся абсолютно здоровым.
— Андрей Павлович, бланки, — подошла к нашему собеседнику миниатюрная блондинка и вручила прозрачную пластиковую папку с бумажками.
— Так, и еще, — тряхнул он папкой, раскрыл и достал бумаги. — Один организационный момент. Там будет очень много посторонних, вы понимаете? Люди разные, поэтому мы с каждого берем обещание не пользоваться Силой до того момента, как мы вернем вас на вертолетах обратно. То есть, скорее всего — эти и последующие сутки. Переночевать, вероятнее всего, придется там. Исключения для обещания — реальная смертельная опасность, и только. Будет драка — можно использовать кулаки, пока вас не разнимут. Противник взял палку — берите палку. Но Силу — ни в коем случае! Тогда виноватыми окажетесь вы.
— Разумеется, я прошу вас воздержаться от драк и проявить взаимное уважение.
— Еще раз напоминаю: любое нарушение, и турнир для виновника завершен. Для любого виновника, — подчеркнул он тоном. — Без различия статуса, положения. О нарушении обещания мы дополнительно сообщим по телевидению и по всем газетам. Это — очень ответственный шаг, молодые люди! Пожалуйста, помните об этом. Весь мир будет непрерывно смотреть на вас! В ваших руках честь семьи и рода!
— Можно почитать? — Тронул оправу очков Артем.
— Разумеется! Они для того и распечатаны. Обещание вы даете устно мне, Долгорукому Андрею. Я имею все полномочия принять их от имени рода и клана. Бумага будет свидетельством обещанию.
— Тут все нормально, — хмыкнул наш скрипач. — Даже удивительно, — не удержался он от легкой шпильки.
Я тоже прочитал, заодно сверил с текстами у других ребят. Одно и тоже — и не более того, что сказал нам Андрей. Именно в таких формулировках, словно тот текст заучивал или сам составил.
— Готов принимать обещания. Можете читать прямо из текста, на память не требуется. Кто первый?
— Давайте, я? — Шагнул, как положено капитану, первым Паша.
Вскоре второй вертолет поднял нас над землей и понес в сторону города. На земле остался его грузовой сотоварищ — персоналу предстояла муторная операция по вытаскиванию всего привезенного из осенней грязи. Там же, на земле, махала нам платком бабушка, пообещав ждать нас с победой.
В салоне оказалось неожиданно удобно — мягкие диваны с настраиваемыми ремнями и отсутствие «болтанки». Только шум все равно заставлял надевать наушники. Особо заняться, кроме беседы, было нечем — даже в окошки не посмотреть. Эта версия машины закрывала от нас мир стальными решетками-жалюзи, а Артем не дал мне дотыкать все имеющиеся кнопки, чтобы понять, как их можно открыть.
Через какое-то время нас основательно тряхнуло, и виноватый голос кого-то из экипажа сообщил о вынужденном продолжении полета — взлетная площадка была занята кем-то особенно важным, поэтому диспетчер уводил борт на резервную, а уже оттуда нас доставят на машине. Все согласовано, все успеваем. Только неясное чувство тревоги, поселившееся во мне, не отпускало. Судя по виду Светланы, что-то подобное было и у нее. Очки Артема так же бликовали как-то по-особенному, выдавая напряженную работу мысли.
В итоге провисели в воздухе мы еще добрые двадцать минут, и не смотря на все уверения, к машине двигались почти бегом, наперегонки со встретившим нас персоналом. Новое транспортное средство — такой же лимузин, как и в первый день турнира, нес нас по пустынным улицам с лихостью маршрутки, перед бампером которой конкурент забрал пассажира. Только успевай держаться — бросало из стороны в стороны, не смотря на мягкость подвески.
Из машины мы выходили слегка помятые и с сарказмом вспоминали просьбу «почаще улыбаться». Впрочем, судя по виду других ребят, выбиравшихся из других машин — им досталось не меньше. А у кого был объемный реквизит, зачем-то взятый на съемки, вдобавок имелись крупные вопросы к организаторам, которые они не стеснялись в голос выражать.
Мелькали красивые бальные платья и веселые желтенькие мини-колокольчики, ребята красовались в черных фраках и костюмах моряков, дремал дельфин в гигантском аквариуме, которого доставили на грузовой тележке, зацепленной к лимузину. Глаза разбегались от разнообразия расцветок, фасонов, необычной косметики на лицах и затейливого реквизита. Многое хотелось потрогать и потом поинтересоваться, зачем оно нужно, но Света незаметно привязала меня к себе поясом от платья.
Всего на достаточно просторной площади, замкнутой в треугольнике из двух линий трехэтажных домов — точь-в-точь таких, как на центральных улицах столицы — и массивного островерхого административного строения из белого кирпича перед нами, было полтора десятка лимузинов, и, соответственно, семьдесят пять человек, претендовавших на широкую красную дорожку, идущую по площади ко входу белого здания и скрывающуюся где-то внутри.
Как они собрались организовывать очередь — большой вопрос, потому что персонала особо и не было. Разве что двое у самого здания и по водителю в машинах — но те в нарождающиеся разборки между командами лезть вовсе не желали. Судя по возгласам, очередность пытались решить через аргументы статуса и родовитости, что находило возражение у тех, кто просто прибыл раньше.
Лично я привычно присматривался к окнам. Только они какие-то странные — и сложно сказать, почему. То ли слишком правильные и чистые, то ли занавески висят слишком ровно. Не бывает так.
— Не помешаю? — Над сварой откашлялся знакомый звучный голос. — Обращаю ваше внимание, друзья, что ведется съемка, поэтому не забывайте о хороших манерах.
Ругающиеся команды тут же порскнули в разные стороны, а стоило части белой стены расцветиться красочной проекцией, так и вовсе образовали подобие строя.
На достаточно большой плоскости, не занятой окнами, и представлявшей собой огромный экран, под величавый мотив стремительно набегала золотая равнина пшеницы, раскинувшаяся словно от горизонта до горизонта.
Разогнавшись над ней, и краешком зацепив серо-зеленый батальон военной техники, камера скакнула на верхушки многовековых деревьев, пролетев над рощицами и полянами, чащобами и развернутыми пусковыми установками баллистических ракет, перепрыгнула огромное зеркало водохранилища, спустилась по берегам речки, пока не вылетела на необъятный морской простор.
Увернувшись от иссиня-черной морской волны, мощно набегавшей на берег, камера замедлилась, показывая белый бурун на ее гребне — тут же разрушенный на мелкие брызги под натиском подводной лодки, поднимающейся на солнечный свет из глубин. На борту серого металлического гиганта гордо сверкает краской герб Долгоруких.
Одно мгновение — и изображение взлетает к небесам, где его приветствуют наклоном крыльев три звена истребителей. Их рокот настолько величественен, что будто гремит на самом деле где-то вдали.
И последним фрагментом — восхождение к бесконечному мраку космоса, на фоне которого мелькают крохотные звезды… Или не звезды?
— Понты, — скептически фыркает Артем, за что справедливо ойкает от наступивших на обе его ноги.
Картина сменяется обликом князя Долгорукого.
На этот раз он стоит на невысоком холмике, за его спиной ручей, через который перекинут декоративный каменный мост. На его плечах теплое серое пальто, серый шарф прикрывает ворот рубашки с галстуком.
— Уважаемые участники! Рад засвидетельствовать свое искренне удовольствие от вашего присутствия! — Уже другим тоном, уже полным торжественности, продолжил князь. — От имени клана и рода, от имени высокоуважаемых судей, приветствую победителей первого тура!
— Да, вы здесь не случайно. Обернитесь вокруг, поприветствуйте другие команды. Вы — истинные чемпионы, по праву стальной воли, по праву таланта и мастерства. Подготовиться за такой малый срок — достойно гениев. Не стану скрывать, именно их мы желали увидеть. И мы безмерно счастливы, что вас сегодня так много.
— Наверное, многих интересует вопрос, что будет дальше? Где ваши гиды? Где публика и музыка? В жизни, мои молодые друзья, иногда нашим планам не суждено сбыться.
— Порою, отбывая на бал в парадном платье с прекрасной дамой под руку, попадаешь на войну. Истинного победителя же отличает то, что ему все равно, в какой момент его застигло испытание. Не важно, во что он одет. Не важно, к чему он готов, и что у него в руках. Он добьется успеха! Разве такому чемпиону нужны иные проверки, чтобы называться лучшим?!
В воздухе повисла напряженная пауза.
— Давайте дадим нашим участникам небольшую подсказку.
Со всех сторон одновременно несильно хлопнуло, и фасады, еще мгновение до того, казавшиеся частью монолитных зданий, тоненькими декорациями рухнули назад, обнажая бесконечную черную чащобу, сбросившую листву, охватившую все вокруг на обозримом пространстве.
И тут же, не давая опомниться, над головами с диким ревом пролетели те самые три звена истребителей, заставляя многих в панике прижаться к асфальту, падая парадными одеяниями на асфальт.
В еще не отзвучавшем громе торжественно падали слова князя:
— Первый, кто ударит в золотой колокол, будет объявлен победителем! Найдите его! Узнайте, как он звучит! Награда ждет вас! Так чего же вы медлите!!!
Все деревянные декорации — подле нас, и те, что были за нашими спинами, одновременно вспыхнули огнем, отсекая дорогу назад.
— Финал турнира начинается прямо сейчас!
