Глава 17
Auf Wiedersehen

Нам нужно было немедленно бежать. Я доверился одному из чехов, которого знал и который жил у границы, совсем рядом с домом моих родителей в Бад-Кудове. Я собрал дорогих мне людей – родителей, жену, сына, брата, двух сестер и четырехлетнего племянника. Мы взяли с собой очень немного вещей: кое-что из одежды, несколько кастрюль, чтобы готовить еду, и деньги, которые все еще оставались у нас. Мы покинули родительский дом на холме и бросились в леса. Мы дошли до места, откуда до границы оставалось около 500 метров, и укрылись там. Я проинструктировал всех, чтобы они лежали тихо и не говорили ни слова, пока я отправлюсь дальше, чтобы убедиться, что оставшаяся часть пути до перехода через границу свободна. Так и было. Я вернулся и сообщил, что путь открыт. Потом мы все бросились на территорию Чехословакии.

Мы пошли дальше через лес к дому моего знакомого чеха. Он жил с женой, которая была немкой. Этот человек был рад помочь и предложил нам небольшую комнату в своем доме, где моя семья смогла на какое-то время остановиться. Я знал, что он проделывал похожие вещи уже не раз. Я оставил у него в доме семью, а сам той же ночью отправился в Ержиковице, чтобы забрать свои вещи. Мои родственники очень опасались за меня и не могли успокоиться, пока я не вернулся обратно. Я благополучно пришел назад в тот же вечер. Мы собрались все вместе в той же маленькой комнате, чтобы решить, как нам быть дальше.

Мы понимали, что и здесь не можем чувствовать себя в безопасности. Сюда часто заглядывают пограничные патрули, они же тщательно обыскивают местность. Мне нужно было принимать новое решение. На следующее утро я опять вернулся в городок Бад-Кудова, чтобы посмотреть, что стало с родительским домом. Когда я подошел к дому поближе, оставаясь невидимым в лесу, то с безопасного расстояния заметил в доме какое-то движение. Я увидел в доме и вокруг солдат. Это были поляки, которые явно нас искали. Я постоял так и понаблюдал за домом какое-то время, а потом снова вернулся в дом на границе.

Прошло 10 дней. Мы знали, что настало время уходить. Если мы останемся здесь дальше, то рискуем быть пойманными. Я решил, что лучшим путем для нас будет уехать в Германию, но сначала мы должны были съехать с этого дома. Мне было нужно какое-то время на то, чтобы подготовиться к путешествию. Мы все, девять человек, снова вернулись на территорию Польши в поисках нового места, где мы могли бы спрятаться. Первую остановку мы сделали в доме фермера в Ержиковице. Я попросил у фермера Драшнера разрешения на то, чтобы моя жена и сын пожили на ферме несколько дней. Он был понимающим человеком и с удовольствием помог нам. Потом я повел родителей и других родственников обратно в Бад-Кудову, где они смогли остановиться у своих друзей. Мы делали все что могли, чтобы отблагодарить их.

5 октября польское правительство объявило, что всем проживающим в Польше немцам, которые желают вернуться в Германию, разрешается зарегистрироваться для отправки туда. Мои родители и родственники воспользовались этой возможностью и записались на переезд. Это должно было произойти не сразу, но я был рад, что вскоре они избавятся от всех здешних проблем. Мне же не так повезло. Как бывший солдат немецкой армии, я опасался того, что со мной может произойти, если я обращусь к польским властям. Поэтому мы с семьей продолжали прятаться в Ержиковице. Мои жена и сын переселились в другой дом там же, в Ержиковице, к одному моему знакомому, который был настолько любезен, что согласился нам помочь. Я оставался на ферме, чтобы зарабатывать хоть немного денег. Кроме того, я чувствовал, что для них будет безопаснее жить отдельно от меня.

Такое решение, как оказалось, было правильным. 1 ноября на ферму прибыла группа из пяти вооруженных людей, которые объявили, что эта собственность подлежит конфискации в пользу государства. В этот момент я работал на картофельном поле вместе с фермером и несколькими другими работниками. К нам прибежала женщина, которая и сообщила новость. Я вместе с фермером отправился назад к дому, чтобы посмотреть, что происходит, но неподалеку от дома фермер остановился и жестом показал мне, чтобы дальше я пошел один. Когда я подошел к дому, из-за угла выскочили пять человек и остановились передо мной. Один из них спросил:

– Вы хозяин этого дома?

– Нет, я здесь только работаю, – ответил я по-польски, что, похоже, удивило их.

– Кто вы? – спросил другой полицейский.

– Я чех, но могу говорить по-польски. Что случилось?

– Вас это не касается, – заявил первый. – Предъявите документы.

– Мои документы в доме, но дом сейчас закрыт. Все работают в поле.

Полицейские переглянулись и ухмыльнулись. Один из них показал мне свой значок:

– Мы из криминальной полиции. Поднимите руки и повернитесь кругом.

Я повиновался. Первый полицейский обыскал меня, проверяя наличие оружия. И конечно, ничего не обнаружил. Он снова развернул меня кругом и заявил:

– А, это ты, партизан из Кудовы.

– Я не партизан, – громко возразил я. – Я просто здесь работаю.

Но они не купились на это. Полицейский со значком проговорил:

– Пройдемте с нами, – и попытался взять меня за руку.

Я сохранял спокойствие, пытаясь убедить их в том, что я невиновен, что меня не следует опасаться. Я просто сделал шаг назад и проговорил:

– Послушайте, пожалуйста, позвольте мне пойти в дом и принести мое пальто и мои документы. Потом я с удовольствием пойду с вами, и мы сможем все прояснить. Ладно?

Я разыгрывал эту сцену, хотя, конечно, никаких документов у меня не было.

После неловкой паузы старший из полицейских взглянул на двоих коллег, стоявших справа от него, и приказал:

– Проводите этого человека внутрь.

Я улыбнулся:

– Спасибо, господин.

Потом повернулся к ним спиной и пошел в сторону парадной двери в сопровождении двух полицейских, которые шли позади. У входа в дом я резко остановился и обернулся так, что один из полицейских столкнулся со мной.

– Ах, я забыл, дом закрыт. Я не смогу попасть внутрь.

Я смотрел на дом, а полицейские уставились на меня. Я показал на сеновал над сараем:

– Сюда. Я могу залезть в дом через сеновал. Помогите мне найти лестницу.

Я посмотрел в сторону конюшни, но ничего похожего там не обнаружил. Те двое делали нерешительные попытки помочь мне в поисках, но, похоже, были больше заинтересованы в том, чтобы это занятие поскорее закончилось и меня можно было просто арестовать. Я вышел из конюшни, ненадолго замер стоя, глядя на сеновал, он был для меня единственным выходом, который помог бы мне выбраться из затруднительного положения. В сарай вела дверь, которая была достаточно высокой для того, чтобы я мог влезть на нее и вскарабкаться оттуда на сеновал. Я наступил на ручку двери, потом оказался на ее верху. Тот из полицейских, что был повыше ростом, помогал мне, удерживая дверь, чтобы она не двигалась. Приложив некоторое усилие, я сумел дотянуться до сеновала и протолкнуть туда тело. Я вполз внутрь и медленно встал на ноги. Потом посмотрел на полицейских, которые наблюдали за мной снизу. Я улыбнулся им и выкрикнул:

– Auf Wiedersehen!

Потом как можно быстрее понесся в дом.

Оказавшись внутри, я почувствовал себя немного спокойнее. Мне не понадобится много времени, чтобы выбраться отсюда. Дом был закрыт на замок, но это было не единственным препятствием, не дававшим полицейским войти внутрь. Я слышал, как они кричат друг на друга, и понял, что они боятся ломать дверь, боятся, что у меня внутри может быть спрятано оружие. Я спустился по лестнице на кухню, нашел свое пальто и надел его. Выглянув наружу, я увидел, что полицейские окружили дом. Один из них стал кричать мне:

– Сейчас же выходите, или мы подожжем дом!

Недолго обдумав это, я решил, что ради того, чтобы выманить меня из дома, они не станут его поджигать. И у меня в голове созрел план.

Я прошелся по дому, чтобы убедиться в том, что все выходившие во двор окна закрыты. Перед домом оставалось только четверо полицейских, так как пятый побежал за подкреплением. Они достали пистолеты и снова стали кричать, чтобы я выходил. Прокричал в ответ:

– Хорошо. Вы победили. Я выхожу. Пожалуйста, не стреляйте!

Я полагал, что это даст мне дополнительно еще несколько минут.

Я подошел к окну в торце дома, которое выходило в сад. Это окно я сам недавно закрыл, но теперь выглянул в него и убедился, что с этой стороны дом сейчас не охраняется. Я стремительно нырнул в окно. Оно было старым, и я разбил одно из оконных стекол. Я стал выбираться наружу, но зацепился ногой за занавеску. Я потряс ногой, чтобы освободиться и разорвать ткань, а потом вывалился из окна. Падать было невысоко, но я довольно сильно ударился о землю, а потом скатился вниз, на дно глубокой дренажной канавы. Как можно скорее я пополз по ней, пока не добрался до узкой тропинки через поле, которая вела в лес. Поскольку лес был совсем рядом с чешской границей, мне было нетрудно сбежать на ту сторону.

Вскочив на ноги, я изо всех сил побежал прочь. Я во все глаза смотрел на лесистую местность впереди, до которой оставалось примерно 300 метров. Я ждал, что услышу свист пуль в моем направлении, как это было, когда мы ворвались в Киев, и в то же время надеялся, что такое не случится, иначе все будет слишком глупо. Когда я добрался до первых деревьев в лесу, то был взвинчен до предела. Согнувшись, я нырнул за самое большое из них, чтобы восстановить дыхание. Через минуту я оглянулся в сторону дома. Все четверо рыскали вокруг него, ожидая моего появления. Наконец они подошли к той стороне дома, откуда я совершил побег, и обнаружили разбитое окно. Тогда они поняли, что я сбежал.

Какое-то время я наслаждался тем, как они осыпали друг друга ругательствами. Потом я сделал несколько шагов в направлении дома, чтобы они увидели меня на опушке леса. Я хотел, чтобы они поняли, что меня уже нет в доме, чтобы они не вздумали его поджечь. В то же время я нахожусь слишком далеко, и они не могут меня подстрелить. Наконец один из полицейских увидел меня. Все они быстро покинули ферму и куда-то исчезли. Возможно, они не стали преследовать меня, потому что решили, что я могу привести на помощь других партизан из леса.

Я оставался под прикрытием деревьев весь остаток дня, а ночь снова провел под открытым небом. Я был уверен, что эти люди скоро вернутся с подкреплением и в поисках меня перевернут вверх дном весь поселок. Мои жена с сыном были надежно спрятаны в здании школы, где мой знакомый учитель помог им скрываться. Я нашел укрытие на холме над городом. Пользуясь опытом, почерпнутым несколько лет назад из рассказов офицеров на Украине, которые умели строить прекрасно оборудованные укрытия, я соорудил для себя что-то вроде бункера. На холме я провел в одиночестве несколько дней, ожидая, когда минует опасность.