Официант вырос у нашего столика буквально через пару минут, быстро переставил с подноса на стол наши бифштексы, блинчики с творогом, что должны заменять привычные для русских пельмени, поинтересовался, кофе подать сразу или потом.

– Мы ненадолго, – ответил Дуайт. – Счет вместе с кофе.

Я потыкал вилкой в роскошный бифштекс, тот брызнул в ответ струйкой остро пахнущего сока.

– Слишком сыто живем, – сказал я.

– И безопасно? – спросил Дуайт.

– Да, – согласился я. – Несмотря на теракты, которых на самом деле кот наплакал, больше шумихи. Потому народ уверен, что дальше будет все так же, только машины мощнее, а морды шире. Хуже того, подспудно в этом уверены даже те, кто должен быть на страже.

Генерал Сигурдсон взглядом попросил у Дуайта разрешения присоединиться к нашему столу. Дуайт переадресовал мне, я сказал гостеприимно:

– Генерал, прошу вас… Рад общению с вами как с истинным патриотом. Позвольте, придвину вам стул…

Сигурдсон буркнул с подозрением:

– С чего бы?

– Стул? Мы в Европе такие вежливые…

– Общаться с патриотом, – уточнил он. – Мне кажется, удобнее общаться с предателями.

– Патриоты болеют за страну, – пояснил я, – а демократам лишь бы ухватить кусок пожирнее. Потому мне проще говорить с людьми, кто переживает за родину. Тем самым они желают ей добра, счастья и процветания. Я прибыл для того, чтобы наши страны хотя бы на уровне комитетов по борьбе с глобальными катастрофами делали жизнь в наших странах безопаснее и счастливее.

Он хмыкнул, взмахом руки подозвал официантку и по-военному быстро продиктовал незамысловатый заказ, как солдат, что может питаться хоть всю жизнь из солдатской кухни.

– Хорошо сказано, – буркнул он, повернувшись от официанта ко мне. – Если бы только не ваша чертова «Мертвая Рука»…

– Генерал, – сказал я с сочувствием, – признайтесь, только она и не дает вам напасть. Не так разве?

– Не так, – отрезал он. – Никто не собирается на вас нападать.

– Тогда зачем окружаете Россию военными базами?..

– Мы только хотим, – пояснил он, – побудить вас идти по правильному пути.

– А правильный только тот, – уточнил я, – который в данный момент признают таким Соединенные Штаты? Остальные пусть заткнутся и сопят в тряпочку?

– Наш строй правильнее, – отрезал он. – Об этом даже в Библии сказано!

– Прав тот, – согласился я, – у кого пушка больше. Это мы проходили. По-моему, за всю историю войн, что вели и ведут Соединенные Штаты, никто из ее солдат не подрывал себя гранатой. А русские подрывали. Так вот, «Мертвая Рука» – это и есть граната в руке. Которая достанет Америку, как бы далеко она ни пряталась на той стороне планеты. Хотите, подскажу, какие за последнее время были внесены изменения?

Сигурдсон и Дуайт сразу насторожились.

– Да, конечно!

– Раньше, – сказал я, – в программу «Мертвая Рука» входил ответный удар ядерной триады России: межконтинентальные ракеты с мегатонными ядерными зарядами, запуск ракет с ядерными боеголовками из сотни подводных лодок и крылатые ракеты со стратегических бомбардировщиков.

Дуайт зябко передернул плечами.

– Страшную вещь вы затеяли. Ядерный удар наносится по США бездушной техникой!.. Жуть.

– Это если сумеете разрушить в России все командные центры, – напомнил я. – Это же ответный ядерный, это не нападение, разницу чувствуете?..

Сигурдсон сказал в нетерпении:

– А какие изменения?

– Мощь Соединенных Штатов растет, – сказал я, – а это значит, и ответный удар должен быть сильнее, это понятно. Даже если в России будет уничтожено все-все до последнего человека, комплекс «Мертвая Рука» все так же нанесет ответный удар, но теперь помимо удара ядерной триадой будет подрыв всех мин вдоль обоих берегов, западного и восточного, а также…

Я сделал паузу, глядя на их напряженные лица, Дуайт не выдержал или сделал вид, что не выдержал, спросил жадно:

– Что-то еще? У вас такой вид…

Сигурдсон буркнул:

– А что может быть еще, если две волны цунами с обеих сторон встретятся где-то в середине континента?

Дуайт, продолжая смотреть на меня, покачал головой.

– Что-то есть еще… я вижу по лицу доктора.

– Конечно, – подтвердил я. – Какие-то пастухи могут спастись на вершинах ваших гор, а это как бы уже не полное уничтожение проклятой Америки. Потому, кроме одновременного подрыва всех ядерных закладок, запланирован и удар гиперзвуковой ракетой, которую перехватить невозможно, по вашему Йеллоустонскому вулкану. А это разбудит его во всей его дикой мощи… и уничтожит даже тех уцелевших пастухов на вершинах гор, как Божий гнев некогда уничтожил нефилимов.

– Это же погубит цивилизацию!

Я чувствовал, как мои глаза заблистали яростным огнем, уровень гормонов в крови повысился, даже голос приобрел новые обертоны, осталось только вскрикнуть: «Алла, я в бар!»

– Генерал, мы же люди, а не бездушные роботы!

– А люди что, убийцы?

– Вообще-то да, – ответил я. – Только люди убивают себе подобных. Но я о другом. Помните фильмы, когда соперники сражаются за женщину, один наконец-то одолевает другого, а тот, смертельно раненный, вскрикивает: «Так не доставайся же никому!» и на последнем вздохе убивает ту женщину. И умирает с довольной улыбкой: отнял у победившего плод победы.

Дуайт кивнул с пониманием, Сигурдсон буркнул:

– Но мы не такие дикие?

– Такие, – заверил я. – Человек меняется медленно. На дворе двадцать первый век, а мы в лучшем случае в раннем средневековье, а в чем-то вообще в палеолите. Наша звериная суть мощно говорит даже в самом интеллигентном и чутком человеке, а в Соединенных Штатах, как говорят сами американцы с гордостью, никаких сраных интеллигентов нет.

– Лучше быть сильным, – согласился Дуайт, – чем умным. Наша страна доказала это на своем примере.

Сигурдсон кивнул, не отрываясь от бифштекса. Тревога за судьбу Соединенных Штатов сама по себе, она не должна сказываться на аппетите или на выборе блюд. Трудная эволюция приучила человека: никакие события не должны мешать добротной кормежке, иначе доминантом не стать, в Штатах все просто сдвинулись на идее быть доминантами везде и во всем.

– Интеллигенты есть везде, – невнятно рыкнул Сигурдсон, – но не они рулят людьми.

– Одно другому не мешает, – сказал я, – как ответила одна пятилетняя американка понаехавшему, который посоветовал ей не прыгать со скакалкой, а трахаться. Академик Сахаров был мягким интеллигентным человеком, но у него вздыбливалась шкура и выдвигались клыки, как только слышал, как похваляетесь уничтожить Советский Союз. Именно этот интеллигентный человек, который мухи не обидит, указал на ваше уязвимое место и начал лоббировать идею закладки атомных мин.

– Чтобы мир рухнул в бездну?

– Fiat justitia, pereat mundus, – сказал я и, видя их лица, перевел: – Да свершится справедливость, и пусть погибнет мир!.. Это не мы придумали. Это сказали римляне, на чьем наследии и выросла западная этика. В том числе и ваша штатовская.

Он посмотрел, как я управляюсь с бифштексом, словно не верил, будто русские тоже умеют пользоваться ножом и вилкой.

– Хлесткие фразы, – сказал он хмуро, – редко бывают умными.

– Абсолютно согласен, – поддержал я. – Мы должны руководствоваться умом. Я это всегда всем говорю. Должны! Хотя звериная морда то и дело проглядывает в каждом из нас. Даже вон в Дуайте, хотя он среди нас как просветленный Рамакришна.

Дуайт разлил вино по фужерам и поднял свой на уровень глаз.

– Так выпьем же за тех, кто руководствуется умом. И чтоб к ним перешла вся полнота власти.

– С удовольствием, – ответил я, так как тост адресовался больше мне, чем другим, их он знает как облупленных. – Умные сотрудничают, а не мечтают ударить в спину и стать единственным вожаком стаи.

– Хотя иногда и хочется, – сказал Дуайт с улыбкой.

– Еще как хочется, – подтвердил Сигурдсон. – Люди мы или умные?

– Ладно-ладно, – сказал Дуайт примирительно, – будем все же руководствоваться умом. Создадим особую группу людей.

Я сказал так же тоном ниже:

– Мы не сенаторы, которых избирают дворники и диванные хомячки. Сенаторы выполняют волю избирателей, а нам нужно делать то, что нужно, а не что простому народу хочется.

Они дипломатично промолчали, им такое вслух нельзя, страна настолько демократическая, что любому фашистскому строю даст сто очков вперед, но на меня поглядывают с пониманием и одобрением.

Дуайт, как замечаю, ухитряется слушать еще и по встроенному в ухо телефону, посматривает за расположившимися за столами неподалеку генералами. Такое ощущение, что и в курсе, кто что говорит.

Он перехватил мой взгляд, понимающе улыбнулся, дескать, разведчики видят друг друга издалека.

– Возвращаемся?

Я отодвинул пустую чашку кофе.

– Кофе настолько хорош, что и о спасении мира забудешь. Генерал?

Сигурдсон откликнулся мрачно:

– Да, конечно. Надо решать, а то что-то заигрались в короля на горе. А тем временем другие игроки захватывают поле.

– Китай?

– Индия растет и развивается еще быстрее, – напомнил он. – Кто бы подумал…