Двадцать часов семнадцать минут. Значит, подонок опаздывал уже на семнадцать минут, а чего он терпеть не мог, так это непунктуальности. И разумеется, обмана. Это еще хуже. Что только приходит людям в голову? Все смертны, но ведут себя так, словно где-то существует бюро находок для потерянного времени, куда можно пойти и вернуть свои утраченные часы.

Он яростно вылил отстывший кофе в мойку и рассердился из-за такого расточительства. И на себя тоже. Он ведь знал, что парень снова не придет, зачем он вообще варил кофе? Сам виноват.

Из соседней комнаты донесся звон ложки о фарфоровую чашку.

– Может, чая для разнообразия? – крикнул он дрожащим голосом и потушил почти догоревшую сигарету без фильтра, которая уже обжигала ему кончики пальцев. – Я как раз собираюсь поставить воду.

– Нет, спасибо.

В отличие от него нежданный посетитель не переживал по поводу бездарно растрачиваемых минут. Наверное, должны выпасть зубы, вырасти геморроидальные узлы и пожелтеть подушечки пальцев, чтобы люди начали противиться хотя бы полчаса ждать впустую и неизвестно чего. Именно столько жалкое существо сидело на его сосновой скамейке с мягкой обивкой – последнее их с женой приобретение из мебели.

Мария всегда была пунктуальна. Чаще всего появлялась даже раньше. Это у них оказалось общее с раком, который поразил ее легкое. Какая ирония. В отличие от него Мария никогда не курила.

Неужели? Мужчина закрутил кран, наполнив чайник лишь наполовину, и подошел к окну. Склонив голову набок, он прислушался, не повторится ли скребущийся звук. Вероятно, он неплотно закрыл мусорный бак. Значит, придется еще раз выйти на улицу, если он не хочет, чтобы дикие кабаны перерыли всю лужайку.

Маленькое деревянное окно, перед которым он стоял, выходило на задний двор, и обычно из него можно было увидеть не только террасу, но и пристань для надувных лодок на озере. Но контраст между ярким кухонным освещением и чернильной темнотой снаружи был таким сильным, что уже в нескольких сантиметрах за окном было ничего не разглядеть. Тем сильнее он испугался, когда снаружи к стеклу вдруг прижалось разбитое лицо.

«Что за…»

Пожилой мужчина отпрянул назад и едва не споткнулся о кухонный табурет. Физиономия исчезла за запотевшим от теплого дыхания стеклом. Мужчина успел разглядеть только связанные руки, которые сейчас колотили в окно.

Он снова вздрогнул, поразмыслил, куда положил свой гарпун, который держал на случай самообороны, и решил, что сошел с ума, когда услышал крик:

– Эй! Ты дома?

Хотя было невозможно поверить, что знакомый голос принадлежит этому обезображенному лицу, факт оставался фактом: парень снаружи не чужой. Наоборот.

Старик прошаркал из маленькой кухни к заднему входу летнего домика.

– Ты опоздал, – недовольно сказал он, наконец открыв заклинившую дверь. – Как всегда.

– Прости, папа. – Изуродованное лицо приблизилось. Мужчина волочил одну ногу, а верхняя часть его тела была странно напряжена.

– Что с тобой случилось? Ты что, попал под автобус?

– Хуже.

Роберт Штерн прошел мимо своего отца в гостиную и не поверил собственным глазам.