Реформы Жу Ронгджи создали промышленную экономику, определяемую тремя структурными характеристиками.

Во-первых, оказалось, что группу высокоэффективных и высокоприбыльных сырьевых государственных олигополий, благодаря их роли в качестве главных импортеров и переработчиков сырья, можно использовать для амортизации экономики страны от скачков цен на международных рынках. Компании, работающие в начале технологического процесса, негодуют на контроль со стороны центрального правительства и хотели бы от него избавиться, но до сего времени не преуспели в этом, ведь их руководители фактически являются государственными служащими.

Во-вторых, государственная промышленная политика сосредоточилась на небольшом числе крупных, связанных с правительством предприятий, выпускающих все средства производства – от металла до станков, используемых уже обрабатывающими компаниями. Это напоминает промышленную политику Тайваня с уклоном в сторону государственного сектора. Однако в совокупности китайские госкомпании, возможно, подвержены более высокой конкуренции и экспортной дисциплине, чем тайваньские. Они добились впечатляющих результатов в производстве все более технологически усложненных продуктов, конкурентных на мировых рынках, – от гидротурбин до скоростных поездов. Перед Китаем открывается заманчивая возможность создания самого успешного промышленного сектора под государственным контролем, когда-либо возникавшего в развивающейся стране, хотя, скорее всего, не столь всепобеждающего, как рассчитывали некоторые.

В-третьих, частный сектор в Китае получает лишь малую долю политической поддержки, предоставляемой государственному сектору. Эта стратегия была усилена преемниками Жу. Частные компании, сосредоточенные главным образом в переработке потребительских товаров, испытывают нехватку прибыли, наличного оборота и специализации, что не позволяет им совершить технологический прорыв и предстать в глобальном масштабе бизнесом со своей фирменной продукцией. В перспективе этот важный и острый вопрос – насколько бедственное положение частного бизнеса будет тормозить в целом развитие китайской экономики? – остается открытым.

В значительной мере проблема с ответом состоит в понимании того, насколько велики размеры частного и государственного сектора в Китае и что здесь означают слова «государственный» и «частный». «Половина на половину» – обычный ответ на первый вопрос, но с учетом сложного распределения акционерного капитала в корпоративных группах такой ответ является не более чем догадкой. Менеджменту компаний, по видимости государственных, часто выделяются акции, что служит сильным мотивирующим фактором. Именно поэтому будущее значительного числа так называемых государственных предприятий станут определять их миноритарные акционеры. С другой стороны, еще больше частных компаний могут быть поглощены государственным сектором – такой прогноз постоянно можно слышать от представителей нарождающегося в Китае среднего класса. Политический контроль со стороны КПК делит мир на черное и белое, однако владение бизнесом подразумевает что угодно, но только не такое жесткое разделение.