Центр Сеула находится как бы в верхней точке окружности, нижнюю часть которой образует U-образный изгиб реки Ханган. Именно здесь расположены городская администрация, бизнес-центры и главные общественные пространства. Здесь есть также три здания, позволяющие быстро прояснить природу взаимоотношений, сложившихся в 1960-х гг. между Пак Чон Хи и бизнесменами, осуществившими индустриализацию Южной Кореи.

Первое здание – резиденция главы государства, расположенная километрах в двух к северу от центра. Именно здесь после государственного переворота, совершенного в мае 1961 г., Пак сделал Голубой дом – комплекс зданий площадью 60 акров своим командным пунктом по управлению развитием страны. С тех пор это место навсегда осталось резиденцией правительства.

Пак покинул ныне снесенное, построенное японцами правительственное здание, появляясь там лишь по церемониальным поводам, а ключевые офисы своего режима сосредоточил в группе скромных малоэтажных зданий, окружавших главный павильон с голубой крышей (отсюда и название «Голубой дом»). Здесь же во флигеле разместилось нагонявшее страх Корейское центральное разведывательное управление (Korean Central Intelligence Agency, KCIA), глава которого и застрелил генерала в 1979 г., а рядом – офисы могущественного Экономического секретариата Голубого дома (Blue House Economic Secretariat).

Пак старался держать всех нужных ему людей под рукой, а выезжать его заставляли только ежедневные визиты в центр города в Бюро по экономическому планированию, чей персонал невозможно было полностью разместить в Голубом доме. Методы правления генерала отразились в его словах, написанных в 1963 г.: «Нам нужны дела, а не слова, и амбизиозные программы развития». Объяснения своим действиям он давал в опубликованных им книгах. Остальное время он посвящал налаживанию взаимодействия между чиновниками и бизнесменами для достижения поставленных им перед промышленностью целей.

Ведущих предпринимателей регулярно созывали на совещания в Голубой дом, где они отчитывались о своей деятельности, а самых успешных из них, в частности основателя компании Hyundai Чон Чжу Ёна, Пак принимал еженедельно. Чон (он умер в 2001 г.) обычно ужинал с генералом по четвергам, а его дочерняя строительная фирма во многом усовершенствовала Голубой дом.

Сам Чон жил совсем неподалеку – во втором здании, представляющем для нас интерес. Это был сравнительно скромный дом из семи комнат, построенный на холме вблизи бывшего королевского дворца Кёнбоккун. При всяком удобном случае Чон повторял, что построил свой дом задешево из строительных материалов, оставшихся не востребованными его фирмой. Строительство закончили в 1958-м, за три года до государственного переворота, организованного Паком. Даже сделавшись миллиардером, Чон ничего не покупал, если цена, по его мнению, была слишком высокой. Частично его демонстративное пренебрежение к атрибутам богатства (на протяжении 30 лет он каждое утро в семь часов, сопровождаемый свитой из сыновей и телохранителей, пешком приходил в свой рабочий офис, расположенный в центре города за четыре километра от дома) объяснялось атмосферой суровой простоты, культивируемой Паком. Однако более всего Чон был типичнейшим предпринимателем с железной хваткой, сберегающим свой капитал и требующим того же от своих подчиненных.

Он был целеустремленным человеком – вставал в четыре утра и еще до завтрака успевал делать зарядку, обзванивать своих менеджеров и проводить совещания. Завтракал в шесть, попутно решая за едой семейные вопросы. Был деспотичен и мог при случае дать пощечину подчиненным, а то и прибить. Более всего увлекался любовницами. Даже среди восьми официально признанных им сыновей некоторые были от разных женщин, а непризнанных сыновей и дочерей было множество. Но более всего его отличала способность, свойственная дельцам из развивающихся стран, – определять место, где можно сделать деньги, в какую бы сторону ни дули политические ветра. При японском владычестве Чон занялся ремонтом автомобилей – одним из крайне немногих видов бизнеса, к которым допускались корейцы. Когда в 1945 г. в страну прибыли американские военные, он занялся для них строительством, используя своего брата, говорившего по-английски, чтобы тот выбивал для фирмы работу. При администрации Ли Сын Мана, коррупционной по своей природе, Чон выигрывал тендеры в городском строительстве, включая первый мост через реку Ханган, завершенный в 1958 г.

Структура семейного бизнеса Чона, природа его деловой активности и личные причуды – все это было свойственно и олигархам, доминировавшим в экономике стран Юго-Восточной Азии. Особенно в 1950-х гг. он действовал в атмосфере кумовства, где взятки или искусственное сбивание цен (на местном жаргоне это называли тогда «решением проблем за чашкой чая») были повальными. На момент государственного переворота Hyundai Construction входила в «большую пятерку» строительных компаний Южной Кореи. Чон никогда ничего не производил и не экспортировал – он был всего лишь политически прозорливым предпринимателем с репутацией строителя, хорошо выполняющего свою работу. Живи Чон в Юго-Восточной Азии после обретения ею независимости, то продолжал бы заниматься строительством для внутренних нужд страны и добавлял бы все больше концессий в свой портфель по мере предложения их от государства. Но при режиме Пак Чон Хи в Южной Корее он обречен был стать глобальным игроком в обрабатывающей промышленности и ведущим экспортером – сначала своих строительных услуг, а потом промышленной продукции: от полупроводников до автомобилей.

Случилось нечто, заставившее бизнес Чона развиваться иным путем. Ключ к этому находится в третьем здании Сеула, которое расположено всего в паре километров на юго-запад от Голубого дома. Это Содэмун – небольшая тюрьма, зажатая между одним из городских парков и группой высотных зданий, появившихся здесь недавно. Тюрьма была построена японцами и теперь служит музеем, рассказывающим о жестокости колониальных времен. Однако во время правления Пак Чон Хи здание продолжало оставаться местом заключения для людей, отступивших от его планов по развитию страны.

Большинство диктаторов в развивающихся странах отправляли за решетку политических диссидентов. Пак вдобавок арестовывал тех бизнесменов, чье внимание было ему необходимо. Сегодня в камерах и комнатах пыток в Содэмуне выставлены восковые фигуры японских стражников той эпохи, «когда людям вырывали ногти и пропускали через тело электрический ток», согласно путеводителю на английском языке. Для того чтобы усилить впечатления посетителей, периодически звучат записи криков агонизирующих узников. Однако и после ухода японцев в 1945 г. этому месту нашлось достойное применение. Как сама тюрьма, так и комната пыток в подвале сыграли ведущую роль во время безжалостной борьбы Пак Чон Хи за переориентацию курса экономического развития страны. Пак преуспел не больше, чем любой другой диктатор, в запугивании тех, кто боролся за прозрачность власти и институциональное развитие, в том числе за демократию. Но он понял, что предпринимателей можно легко склонить к своей воле, если позволить им делать деньги.

Итак, 28 мая 1961 г., через 20 дней после государственного переворота, Пак и его сподвижники приступили к арестам бизнесменов. Аресты совершались в соответствии с «Особыми мерами по контролю за нелегальной спекуляцией товарами» (Special Measure for the Control of Illicit Profiteering). Данные о том, сколько предпринимателей было посажено в тюрьмы, где их держали и как долго, противоречивы, но ясно, что счет шел на десятки самых влиятельных южнокорейских бизнесменов. Содэмун стал для них местом заключения. Нескольким ключевым фигурам, в том числе и основателю Samsung Ли Бён Чхолю, посчастливилось (или же, что более вероятно, их предупредили) оказаться в Японии. Но в своем большинстве деловая элита оказалась под стражей.

Способ, которым Пак нагнал страху на южнокорейское бизнес-сообщество, не имел прецедентов в развивающихся капиталистических странах. Он заявил, что время «раскрепощенных аристократов» (так Пак называл кумовской бизнес, покупавший привилегии у правительства Ли Сын Мана и ничего не отдававший взамен своей стране) закончилось.

От взятых под стражу предпринимателей потребовали подписать соглашение, в котором значилось: «Я готов пожертвовать всю свою собственность, как только она потребуется правительству для национального возрождения». Фактически с бизнесменов взяли честное слово, что они станут делать все, чего бы ни потребовал от них Пак.

Группа самых видных представителей крупного бизнеса, включая Ли Бён Чхоля по его возвращении из Японии, быстро согласилась направить инвестиции в промышленность, главным образом обрабатывающую, а именно в те отрасли, которые хотели развивать военные и немногие чиновники, знакомые с методами японской индустриализации, – производство удобрений, синтетических волокон, цемента, чугуна, стали, электричества и т. д. Эти люди сформировали Комитет по продвижению экономической реконструкции (Promotional Committee for Economic Reconstruction, PCER), впоследствии переименованный в Федерацию корейских бизнесменов (Federation of Korean Businessmen). Он стал официальным каналом связи между правительством и большим бизнесом, поддержавшим цели правительства. Ли из Samsung был первым председателем комитета.

Ведущие финансовые кланы согласились также на ренационализацию банков, которые в 1957 г. были приватизированы для них под давлением США. В годы, последовавшие за приватизацией, эти банки стали серьезным дестабилизирующим фактором, поскольку через них осуществлялись нелегальные займы компаниям, принадлежавшим владельцам банков. Аналогичная проблема поразила приватизированные банковские системы в развивающихся странах – от Японии эпохи Мэйдзи до Юго-Восточной Азии и Латинской Америки в послевоенный период.

Установив основные правила игры, Пак объявил бизнесменам, что теперь они смогут зарабатывать сколько захотят при условии соблюдения правил. В течение 1961 г. основную массу предпринимателей выпустили на свободу. Но если кому-то из них пришло в голову, будто режим после этого ослабит свою хватку, то вскоре стало ясно, что тому не бывать. Со всей отчетливостью это дал понять обмен репликами между главой компании Lucky-Goldstar (известной сейчас как LG) Ку Ин Хоем, вскоре после его выхода из тюрьмы, и неким полковником из свиты генерала Пака, отвечавшим за промышленную политику. Полковник велел Ку организовать иностранный заем под гарантии правительства и трансфер технологий для создания кабельного завода. Бизнесмен попробовал отвертеться от этого задания, оправдываясь тем, что ровным счетом ничего не знает о кабельном деле. На это полковник ответил, что сначала он предполагал дать Ку неделю на решение всех проблем, но в таком случае готов предоставить ему в качестве особого исключения две недели. Еще через десять дней бизнесмен получил такую взбучку, что заключил сделку о трансфере технологий с западногерманской фирмой и устроил необходимые финансовые договоренности. Один из богатейших бизнесменов Южной Кореи сообразил что к чему.