– Миссис Коронадо, – смущенно проговорил человек с пистолетом. – Мне очень неловко, но вам придется сдать оружие и пройти с нами.

За дверью стояли двое полицейских в форме, в бронежилетах и с пистолетами в руках. Холли узнала главного из пары, но не смогла вспомнить его имени. Жилет прятал его значок. Бобби или Билли. Что-то в этом роде. Кажется, почти все мужчины в городе носили имена, оканчивающиеся на «и». Даже те имена, которые не оканчивались на «и», люди коверкали на похожий манер. Например, мэр Кэссиди настаивал, чтобы его все звали «Эрни».

– Вам нужно сдать оружие и пройти с нами, – повторил коп.

Вспомнила: его зовут Донни.

– И поговорить о случившемся здесь, – добавил Донни.

Донни Макги. Два «и» в одной упаковке. Новенький. Из моргановских ребят. Свежая сволочь.

– Я могу дать показания прямо здесь, – сказала Холли. – На мою землю самовольно вторгся чужак. Я попросила его покинуть мою собственность и предупредила, что буду стрелять. Он не ушел. Я выстрелила. Солью. Тогда он ушел. Ружье в моем законном владении, оно лицензировано на моего мужа по этому адресу. Это мои показания.

Холли потянула было за ручку двери, но Донни шагнул вперед и поставил ногу в проем.

– Извините, миссис Коронадо, но я должен отвезти вас в участок. – И добавил вполголоса, словно не хотел, чтобы услышал какой-нибудь случайный прохожий: – Вы не просто чужака подстрелили. На такое мы глаза закрыть не можем, даже учитывая ваше состояние и прочее.

– Вы имеете в виду то, что я несколько часов назад похоронила мужа?

– Я уже говорил, что мне очень жаль, – сказал Донни, немного опустив пистолет, – но вам лучше пойти с нами ради вашего же блага. Нельзя вас оставлять в такое время одну рядом с заряженным ружьем.

– Она не одна, – послышалось из-за двери.

Донни посмотрел мимо Холли, та обернулась и ощутила прилив радости и облегчения. Там стоял Соломон. Если он и галлюцинация, то очень уж устойчивая.

– Вы его видите? – поинтересовалась женщина у копа.

– Конечно, – сконфуженно подтвердил тот.

– То есть вы видите, что я не одна. Спасибо большое за заботу.

Она снова попыталась закрыть дверь, но Донни не отступал. Он сунул оружие в кобуру, хотя коп за его спиной оставался настороже. Холли почти не сомневалась, что его имя – Том, а значит все неизбежно называют его «Томми».

– Послушайте, миссис Коронадо, – изрек Донни, изо всех сил изображая дружелюбие и смиренный призыв к благоразумию. – Вы уж простите, что мы так вот пришли стучать в вашу дверь, но вы разрядили дробовик в грудь шефа полиции Моргана. Нас отправили привезти вас и удостовериться, что с вами все нормально. Но если вы не пойдете с нами по своей воле, мы вас заставим. То есть арестуем. Не хотелось бы, но если придется – я это сделаю. Мне очень жаль.

– Вы все время повторяете, что вам жаль, – заметила Холли, прислушиваясь к тому, как журчит вода в кювете. – Если вам действительно жаль, тогда извинитесь и оставьте меня в покое.

– Извините, не могу, – неловко и трудно выговорил Донни. – Мне это совсем не нравится, но ведь для вашего же блага. Где дробовик?

Холли посмотрела на улицу, на дождь. Он слабел, сквозь прорехи в облаках проглядывало солнце. Капли падали сквозь лучи света, сияли бриллиантами на мокрой дороге и темных домах напротив. Наверное, где-то поблизости радуга, но ее не разглядеть с крыльца.

– Миссис Коронадо, дробовик, – напомнил коп.

Холли посмотрела в его простодушное лицо, вздохнула, затем широко раскрыла дверь и указала внутрь:

– Там, за кушеткой. Он на предохранителе.

Донни прошел мимо, вежливо кивнул, входя в дом, словно на обычном воскресном обходе, вынул из кармана большой пакет для улик, развернул его, встряхнув, и спросил, глядя на беспорядок в комнате:

– Что здесь произошло?

– Не это ли вам и стоило бы выяснять? – осведомился Соломон.

Второй коп шагнул внутрь, прикрывая напарника, словно милый пригородный дом был нарколабораторией и в любой момент могли явиться вооруженные бандиты. Донни вывернул пакет и взял дробовик через полиэтилен.

– Что пропало? – спросил коп.

– Не знаю. У меня не было возможности проверить. Быть может, вам стоило бы спросить об этом шефа Моргана. Он не казался слишком уж удивленным, когда я сообщила ему о взломе.

Донни встал, завернув ружье в пакет и запечатав его:

– Если хотите, мы потом вышлем кого-нибудь обследовать.

– Вы все уже здесь, – заметил Соломон. – Почему бы вам не взглянуть?

– Нам приказали доставить миссис Коронадо и привезти вот это, – ответил Донни, поднимая мешок с ружьем.

– Кто приказал? Морган?

Донни посмотрел на Соломона, но ничего не ответил.

– А меня он приказал привезти?

– Нет. Только миссис Коронадо и дробовик.

– А если она не захочет ехать?

– Тогда мы ее арестуем.

– Все в порядке, – сказала Холли, выходя вперед и покоряясь, словно усталый пловец течению. – Я поеду с вами. Но можно мне сперва переодеться?

Она приподняла разодранный подол платья.

– Конечно, – заверил Донни.

Холли вышла из комнаты, оставив Соломона и копов глядеть друг на друга. Зайдя в спальню, она тут же содрала платье и швырнула на пол душа, чтобы ничего не запачкать. От платья на боку остался грязный потек, и Холли захотелось принять душ. Но лучше не искушать терпения полицейских. Поэтому она лишь плеснула водой на лицо, нашла в шкафу серые джинсы и синюю рабочую рубашку. Холли вздрогнула, заметив пакет раздавленных таблеток снотворного рядом с бутылкой виски. Интересно, что случилось бы, повернись события по-другому? Если бы дом не оказался разоренным, если бы не явился Морган и не взбесил ее, если бы Соломон не отказался уйти? Возможно, сейчас она лежала бы на кровати, одурманенная, полупьяная, со стаканом мутного от таблеток скотча на прикроватной тумбочке.

Холли поежилась и поспешила спрятать таблетки, словно стыдную тайну, которую не хочется раскрывать никому.

Соломон стоял посреди гостиной, глядя на полицейских, а те рассматривали стены, пол, улицу – что угодно, кроме Соломона. На него никто не бросил и взгляда. Все молчали.

– Вы не хотите снять мои показания? – спросил он.

– Нет, – ответил Донни, по-прежнему избегая смотреть на Соломона.

– Отчего же нет? Я свидетель произошедшего.

– Нам сказали только привезти миссис Коронадо.

– А вот и я, – откликнулась та, появляясь в гостиной и вручая Соломону пару рабочих сапог. – У Джима одиннадцатый размер, у вас, похоже, такой же. Вам не следует ходить босиком. Люди подумают странное.

– Но я и есть странный, – принимая сапоги, ответил Соломон.

– Там внутри толстые носки на случай, если размер все-таки слишком велик. Если хотите, забирайте сапоги. Они хорошие. Кому-то нужно их носить.

– Вы хотите, чтобы я ушел? – спросил он, хмурясь.

– Нет, вовсе нет, – сконфуженно проговорила Холли. – Пожалуйста, оставайтесь. Гляньте снова на расследования Джима – вдруг что-нибудь всколыхнет вашу память? Я хочу помочь вам, чем смогу.

– Я ведь ненадолго? – обратилась она к полицейским.

– Наверное, нет, – пожав плечами, ответил Донни.

– Хорошо, – заключила Холли, шагая к дверям. – Давайте побыстрее с этим покончим.