Наши дни
Марина
– Аня нашлась. Она в полиции. – Слова бабушки прозвучали как гром среди ясного неба. – Но не волнуйся, ничего серьезного.
– Как это ничего серьезного? Ты сама себя слышишь? Нужно немедленно ехать за ней.
Марина металась, не зная, за что браться. Первым делом она позвонила на работу и попросила отгул на три дня, сказавшись больной. Без нее там точно обойдутся. Хотела немедленно бежать за Аней, но бабушка ее остановила.
– Не торопись, милая. – Елизавета Петровна была слишком спокойна, за что Марина ее почти ненавидела. – Полиция не детский сад, нам не выдадут Аню под честное слово. Но есть один человек, который нам поможет.
– Что за человек? Звони ему, пусть приезжает.
– Уже позвонила. Он сказал, что будет на месте через три часа, ты успеешь доехать до дома. Он попросил привезти Анин паспорт, при ней документа не оказалось.
Дальнейших указаний Марина не слышала. Она выскочила на улицу, поймала такси и, только подъезжая к дому, немного успокоилась. Тревога прошла. Дышать стало легче, бешеная пульсация в висках стихала.
Всю дорогу Марина представляла себе Аню в темной, тесной, сырой камере, где с потолка капала вода, действуя на нервы, а по полу иногда пробегали крысы.
– Какой подъезд? – Грубый голос таксиста вернул Марину к действительности.
– Здесь остановите. – Расплатившись с водителем, девушка рванула к подъезду. Нажала на кнопку лифта и, не дожидаясь, когда он приедет, побежала по ступенькам вверх, не чувствуя усталости.
Неуловимые изменения Марина скорее почувствовала, нежели увидела. В воздухе чувствовалось чужое присутствие. Хотя все вещи были на своих местах, Марине казалось, что кто-то основательно в них порылся. Беглый осмотр подтвердил – ничего не пропало. Она уже была готова списать все на расшатавшиеся нервы, когда увидела приоткрытую дверцу шкафа. Полотенца были разложены не в том порядке, в каком она их обычно складывала. Кто-то явно вынимал их.
С одной стороны, Марина даже испытала облегчение от того, что в квартире побывал именно человек из плоти и крови, а не призрак. Ей хотелось верить, что она не потеряла рассудок, что вскоре все закончится и жизнь вернется в привычную колею. Но с другой стороны, если в квартире кто-то был, значит этот кто-то может вернуться. Он явно что-то искал и не нашел. Почему она решила, что не нашел? Так ничего же не пропало!
От звука телефонного звонка Марина подскочила на месте.
– Нервы ни к черту! – отругала она саму себя, прежде чем ответить.
Звонила бабушка, назвала адрес отделения полиции, куда ей следовало приехать.
– Мы уже здесь, – обронила она и отключилась.
Не так Марина представляла себе отделение полиции, и то, что она увидела, никак не вязалось у нее с органами правопорядка. Это был двухэтажный домик явно дореволюционной постройки с облупившейся розовой краской, со старой деревянной дверью и пластиковыми окнами, забранными решетками.
На крыльце курили двое мужчин в синих форменных рубашках. Один из них, приметив Марину, локтем толкнул в бок второго.
– Какими судьбами в нашу скромную обитель? – Марина не сразу поняла, что обращаются к ней. Она уже потянула ручку тяжелой двери, но та не поддалась.
– Нужно позвонить, – один из мужчин ткнул пожелтевшим от никотина пальцем в неприметную кнопочку, раздался щелчок, дверь открылась.
– Спасибо, – пискнула она и прошмыгнула мимо мужчин, услышав громкий хохот за спиной.
Внутреннее убранство отделения тоже не впечатляло. Стены были обиты дешевыми пластиковыми панелями, царила какая-то сонная, гнетущая атмосфера, было ощущение полного упадка и развала.
Бабушку она увидела почти сразу, та сидела на одном из кресел, обтянутых дерматином, которое было соединено с целым рядом собратьев-близнецов. Марина вспомнила, что раньше такие кресла стояли в Домах культуры и кинотеатрах – жутко неудобные монстры унылого коричневого цвета.
Даже здесь Елизавета выглядела царицей: абсолютно ровная спина, строгая прическа, неизменное черное платье с белым кружевным воротом. И только Марина могла заметить, что за последние дни у железной леди заметно прибавилось морщин, а тонкие аристократические пальцы, унизанные перстнями, ощутимо подрагивали, держась за набалдашник трости.
Бабушка всем своим видом показывала, что в этом ужасном месте она оказалась случайно, по чьей-то нелепой прихоти. Увидев внучку, сдержанно улыбнулась и кивком головы попросила подойти ближе.
– Ты принесла паспорт?
– Да. – Марина достала и показала бордовую книжицу. – Где ваш человек, который обещался помочь?
– В кабинете, – бабушка кивнула в сторону фанерной двери с надписью: «Начальник следственного управления, полковник полиции Коломиец А.Н.», – уже минут двадцать.
Марина нервничала, не зная, стоит ли делиться с бабушкой своими подозрениями насчет того, что в ее квартире кто-то был. Вдруг ей действительно все показалось? А то, что полотенца лежат не так, ну это случается. Она последние дни находится в таком взвинченном состоянии, что сама могла нарушить порядок.
Когда за дверью раздались голоса, Марина внутренне напряглась.
– Спасибо, Антох, сочтемся.
Из кабинета вышел высокий мужчина и сразу же направился к ним с бабушкой. Марина его узнала. Тот самый мужлан, сбивший ее у дома Елизаветы Петровны. Девушка отвела глаза и попыталась сесть так, чтобы он ее не заметил.
Заметил. Более того, он уверенно шел в ее сторону, ошибки быть не могло. Когда мужчина обратился к бабушке, Марина только глазами захлопала.
– Елизавета Петровна, я сделал все, что было в моих силах. Но все же вашей внучке придется побыть здесь до утра.
– А мы можем ее увидеть? – Бабушка посмотрела на него просительно и, словно опомнившись, добавила: – Кстати, Евгений, познакомьтесь, моя старшая внучка, Марина.
– Ну здравствуйте, Марина. – Наглец улыбался, глядя на нее в упор. – Рад знакомству.
– Взаимно. – Кто бы знал, насколько сложно ей далось всего одно – это слово.
Марина кипела от негодования, а наглый тип, кажется, и вовсе не испытывал никаких неудобств.
– Это полиция, а не санаторий, – сурово сказал он, потеряв к Марине всякий интерес, – все же придется подождать до завтра.
– Пойдем, бабушка. – Марина направилась к выходу. – Спасибо за оказанную помощь, Евгений.
Он не стал их задерживать, зато подмигнул Марине, когда бабушка на секунду отвернулась.
– Павиан, – сквозь зубы кинула Марина.
Бабушка ничего не услышала. Она вежливо попрощалась с нахалом, тот, в свою очередь, отвесил шутовской поклон и, довольный своей выходкой, убрался восвояси.
Елизавета Петровна предложила Марине вернуться к ней, и девушка едва не согласилась, вспомнив свои недавние опасения, но в последний момент все же решила поехать домой. Она еще успеет вызвать слесаря, чтобы сменить замок.
Вечером, когда слесарь закончил работу, Марина смогла наконец расслабиться после нервного напряжения всех этих дней. Она даже решила открыть бутылку вина, которую ей подарили коллеги еще на Восьмое марта. Повода выпить до сих пор не было, а вино, по словам коллег, было очень вкусное.
Марина долго искала штопор, а когда наконец нашла, кто-то настойчиво позвонил в дверь.
С бутылкой на изготовку, которая при случае могла вполне сойти за оружие, девушка осторожно заглянула в глазок и не поверила своим глазам. Протерла круглое стеклышко краем рукава и снова прильнула к нему. Стоявший по ту сторону двери мужчина снова позвонил. И хотя Марина ожидала звонка, все равно вздрогнула от резкого звука.
– Что вам нужно? – крикнула она через дверь. – Я уже ложусь спать, вы не вовремя.
– В девять часов вечера? – Незваный гость посмотрел на часы. – Извините, бабуля, я, видимо, квартирой ошибся.
Марина отпрянула от глазка, чувствуя, как начинают пылать щеки.
– Уходите, – повторила она, уже не так уверенно. – Или я вызову полицию.
– Но вы же сами видели, что я дружу с высокими чинами из органов. Не думаю, что они вам помогут. А я очень настойчивый и могу стоять здесь до самого утра. – В его голосе Марина не слышала угрозы, но колени все равно дрожали.
– Что вам нужно?
– Вы повторяетесь. Но если откроете дверь, так и быть, я раскрою цель своего визита.
Вместо этого Марина затаилась.
– В самом деле, открывайте уже. Скоро соседи забьют тревогу, что может негативно отразиться на вашей репутации. Вы ведь не хотите, чтобы пошли слухи о том, что к вам, одинокой и привлекательной, по ночам приходят разные подозрительные мужчины.
– Сейчас не ночь, – огрызнулась Марина, не понимая, зачем продолжает бессмысленный диалог.
– Если сейчас не откроете, она скоро наступит.
– Вот и проваливайте, пока еще ходят автобусы. Хотя у вас же есть машина. К сожалению, я не смогла ее толком рассмотреть, не до того было.
– А хотите?
– Что хочу? – Марина насторожилась.
– Рассмотреть поближе. Помню, как вы лежали перед капотом, вся такая несчастная и беззащитная…
Этого Марина вынести уже не могла. Не хватало, чтобы соседи и в самом деле начали распускать слухи. Она долго возилась с новым замком, но все же справилась. Дверь открывать не стала – отошла на безопасное расстояние, выставив перед собой штопор.
Он вошел.
– Я смотрю, вы меня ждали, – бросил взгляд на штопор, на бутылку. – Или не меня? Надеюсь, я не нарушил ваших интимных планов?
Марина покраснела во второй раз.
– Ничего вы не нарушили. Заходите давайте. И закройте, ради бога, дверь. Дует!
Мужчина разулся, аккуратно поставил обувь на коврик возле двери и выпрямился во весь свой рост, сразу заняв почти все пространство крохотной прихожей. Рядом с ним Марина почувствовала себя маленькой мышкой и попятилась на кухню.
Здесь она поставила бутылку на стол, рядом положила штопор, только сейчас заметив грязные тарелки в раковине. Хотела помыть их, но потом разумно решила, что не звала гостей, и если кому-то что-то не нравится, то этот кто-то может выметаться. А зачем он, собственно, пришел? Марина резко развернулась и почти уткнулась носом в широкую мужскую грудь. Подняла лицо и увидела все ту же ухмыляющуюся небритую физиономию. В кухне распространился запах очень приятного мужского одеколона.
– Вам, должно быть, любопытно, для чего я нарушил ваше уединение в столь безбожно поздний час? – Он вообще способен нормально общаться или ведет себя так исключительно с ней, чтобы побесить ее?
– Безумно. Так чего вам от меня нужно?
– От вас, собственно, ничего, а вот ваша бабушка, по совместительству моя нанимательница, попросила за вами присмотреть. – Мужчина без спроса взял бутылку, штопор и одним ловким движением выдернул пробку из бутылки. Марина провозилась бы минут десять, не меньше. Вино пахло одуряюще вкусно, не обманули коллеги.
– Что-то ей сегодня не понравилось в выражении вашего лица, – между тем продолжал говорить сыщик. – По мне – обычное выражение. Если еще улыбаться научитесь, как на том фото, будете выглядеть куда симпатичнее.
– На каком еще фото? – Марина обескураженно наблюдала, как посторонний мужик хозяйничает на ее кухне.
– А на том самом, что висит дома у вашей бабушки на видном месте. – Он достал бокалы и налил в них вино. Один бокал подал Марине, второй поднял сам и понюхал его, прикрыв глаза. – Хорошее вино. Надеюсь, не злоупотребляете? Женский алкоголизм штука коварная.
Как же Марине хотелось стукнуть его чем-нибудь тяжелым!
– Слушайте, вам не кажется странным, что вы пришли в чужой дом и устанавливаете здесь собственные порядки?
– Нет. А вам?
– Все, это уже ни в какие рамки! Говорите, что вы там хотели, и…
– И? – Он глотнул вина.
– Мы взрослые люди, как вас там?
– Евгений.
– Вот именно, Евгений. Вы сказали, что вас прислала бабушка. С какой целью?
Марина в несколько шагов пересекла кухню, оперлась на подоконник.
– Считайте меня своим телохранителем на ближайшую ночь. Только не раскатывайте губу, охранять ваше тело я буду на расстоянии. – Он подошел ближе и вытянул руку, не касаясь Марины. – Примерно на таком. Так называемая «зона комфорта». Вам комфортно?
Марине не было комфортно. Наоборот, она испытывала страшное неудобство и на таком, и на гораздо большем расстоянии.
– Не особо. Можете отойти еще на пару шагов?
– Боюсь, тогда мне придется покинуть вашу квартиру. – Он пожал плечами.
– А вы очень остроумны для простого-то охранника.
Марине показалось или он обиделся? Верхняя губа как будто дрогнула, ноздри начали раздуваться. На всякий случай она переместилась поближе к шкафу, где хранились столовые приборы, в том числе и ножи.
– Не охранника, а телохранителя, – произнес он едва ли не по слогам. – И это только на сегодняшнюю ночь. Вообще-то я частный сыщик.
– Значит, это вас бабушка нанимала для поисков Ани? Плохо справляетесь со своей работой, если нам пришлось вытаскивать ее из полиции.
Она видела, как сложно ему сдерживаться, но ничего не могла с собой поделать. Очень хотелось побесить нахала, вывести его из себя. Марина боялась перегнуть палку, но все равно продолжала.
Евгений одним глотком осушил свой бокал и налил еще. Вот только пьяного телохранителя ей и не хватало.
– Если бы не мои друзья в полиции, минимум, что могло грозить вашей сестре, – огромный штраф за порчу имущества. О максимуме и говорить не хочется. Но я не поддамся на ваши дешевые провокации. Можете вести себя как угодно, мне все равно.
В этот самый момент Марину прорвало. Она с грохотом поставила на стол свой бокал и высказала все, что накипело.
– …могли бы просто извиниться! – так закончилась ее пламенная речь. – Я не просила ваших денег, которые вы пытались мне всучить. И подвозить меня было не нужно, хотя вы этого сделать не предлагали. Но видимо, для вас признать собственную вину – это нечто из ряда вон выходящее.
– У вас все? – Голос Евгения оставался спокойным. – Я прошу простить меня за тот неприятный инцидент, произошедший на дороге. Не думаете же вы, что я специально катаюсь по городу на машине, чтобы сбивать симпатичных дамочек?
Что-то слишком часто она краснеет в его присутствии. Или так действует на нее вино? Пожалуй, именно вино. Марина схватила свой бокал и сделала большой глоток.
– Все же злоупотребляете. – Мужчина посмотрел на нее с таким неподдельным сочувствием, что Марина едва не поперхнулась. – Ничего, медицина в наше время шагнула далеко вперед.
Она смотрела на него несколько долгих мгновений, не понимая, шутит он или говорит всерьез. И только когда уголки его губ поползли вверх, а потом он и вовсе расхохотался, Марина поймала себя на том, что улыбается.
Странно, но каких-то полчаса назад она презирала этого мужчину. Теперь же распивает с ним вино и искренне радуется происходящему. Неужели Аня была права и Марина слишком уж засиделась одна? Может, и в самом деле пора выбираться в свет?