Глава 43
Бортников как раз собирался домой, когда к нему в кабинет заглянул детектив Вольский.
– Я на пару слов…
– Мне остаться? – растерянно спросила Мариша.
– В этом нет необходимости, – качнул головой сыщик. – Я хочу поговорить с доктором. Вы не против?
– Располагайтесь…
Бортников со вздохом указал ему на стул и сам уселся напротив, сложив руки на груди. Он догадывался, о чем пойдет разговор.
Мариша бесшумно выскользнула за дверь. В коридоре было пусто и темно. Рабочий день закончился час назад, все разошлись. Только Бортников имел привычку торчать на приеме допоздна.
Санитарка гремела ведрами в подсобке, наводя порядок. Скоро и она уйдет восвояси. С этой мыслью Мариша прильнула ухом к двери.
– Чем могу быть полезен? – устало осведомился Бортников.
– Извините, что задерживаю вас…
– Давайте к делу!
– Хорошо, – согласился детектив. – Итак, на пустыре произошло третье убийство.
– Я в курсе. Об этом известно всей Грибовке.
– Вы были знакомы с официанткой из чебуречной?
– С ней знакомы все, кто питается в кафе. Я не исключение. У нас маленький городок.
– Она обращалась к вам по поводу проблем со здоровьем? – в вопросе Вольского крылся подвох. Если доктор будет отрицать сей факт, значит, у него есть на то основания.
– Обращалась. Ну и что? Вы меня подозреваете?
Детектив достал смартфон и показал ему фотографию трупа. На шее убитой был затянут шарф… Мариши. Крупная вязка, красные нитки, зеленый узор. Вряд ли у кого-то еще есть такой же.
– Узнаете?
– Официантку? Да, пожалуй… – доктор поднял глаза на Вольского. – Больше опознать некому?
– Тело опознали без вас. Я о другом спрашиваю.
– О чем?
Поведение Бортникова подтверждало подозрения детектива. У них с Маришей – служебный роман, и не признать ее шарф доктор не мог. Тем более они работают вместе.
– Значит, не узнаете?
– Кажется, мы друг друга не поняли, – криво улыбнулся Бортников.
– Все вы поняли.
У Вольского крутились на языке вопросы, но задавать их было бессмысленно. Доктор выгораживает либо себя, либо свою барышню.
– Я был о вас лучшего мнения, Кирилл Сергеич.
– Простите, что не оправдал ваших надежд.
– Вы вступили на скользкий путь…
– Такова моя судьба. У вас все?
– Я предупреждаю вас о последствиях.
– Премного благодарен! Тронут вашим участием!
Они обменивались колкостями, словно дуэлянты на поединке. Бортников догадался, что сыщику известно, чей шарф на трупе, однако тот не говорит об этом прямо. У него есть свой меркантильный интерес. Деньги!
– Не смею вас задерживать…
«Маришу могут обвинить в убийстве, – подумал доктор. – Даже в двух. С Авиловой они не ладили, а официантка задушена ее шарфом… О, черт!»
Рассерженный Вольский вышел, хлопнув дверью. Мариша едва успела метнуться за угол и прижаться к стене. У нее колотилось сердце, дрожали коленки.
Бортников сидел в кабинете опустошенный и подавленный.
– Я идиот! – тихо простонал он. – Конченый придурок!
Отказавшись свидетельствовать против Мариши, доктор подставил себя под удар. Если девушка признается, где потеряла шарф, то воспользоваться им мог тот, кто был с ней на пустыре. По сути, ему ничего не стоило подобрать шарф и…
Дверь скрипнула и отворилась. На пороге кабинета стояла Мариша.
– Я все слышала, – сказала она. – Что теперь будет? Меня посадят?..
* * *
Мужчина перемахнул через забор и скрылся. Ренат не стал догонять его.
– Это был он, Чемагин! – разволновалась Лариса.
– Что ты здесь делаешь? Я же просил оставаться в доме!
– Там Паша… он присмотрит за дядей.
– Чемагин, – пробормотал Ренат. – Он заглядывал в окно, потом убежал. Уверен, что его не узнали.
– Если бы не собака, он бы забрался в дом?
– Он не боится собак. Дворняга просто подняла переполох, а Чемагин предпочитает действовать без лишнего шума.
– Зачем он приходил?
– Ему нужен Слепцов. Я уловил обрывки его мыслей. К сожалению, только обрывки. Ничего существенного.
– Амулет! – воскликнула Лариса. – Он надежно охраняет хозяина от чужого любопытства. Интересно, Чемагин знает о свойствах «черепа»?
– Сомневаюсь. Возможно, частично…
Они напрасно всматривались в темноту, прислушивались. Чемагин не собирался возвращаться.
– Думаю, он сделал то, что хотел, – заключил Ренат. – Увидел Слепцова. Он неспроста явился сюда. Неужели вспомнил?
– Он – тот самый охранник, третий из вашей милой компании?
– Я почти уверен. В сорок девятом году произошло что-то такое… после чего не выжил никто из нас. Пилот разбился… охранник застрелил проводника, то есть меня…
– А что случилось с ним самим? Отчего он погиб?
– Бортников лечит его от болей в спине. Вероятно, у него был перелом позвоночника.
– Охранника тоже убили? Кто? С вами был четвертый?
– Не знаю… Возможно, он сам упал, сорвался с тропы… покатился вниз. Мне кажется, в горах случился оползень. Такое бывает.
– Оползень, – озадаченно повторила Лариса. – Хм!
Она «увидела» скользящий по склону слой почвы, обнаженные корни деревьев. Не похоже, чтобы этот оползень послужил причиной смерти человека.
Дворовой пес никак не мог успокоиться, лаял и лаял. На крыльцо дома вышел Пашка, крикнул:
– Ну, кто там?
– Никого, – Ренат поспешил к нему с вопросом: – Как дядя? Не бушует больше?
– Вырубился. Он всегда вырубается после приступа.
Лариса поднялась на крыльцо по деревянным ступеням с вытертой от времени краской. Дом, сарай, забор – все обветшало и требовало ремонта, мужской руки, денег. Анюта едва сводит концы с концами, хоть и приторговывает лекарствами. Брат мог бы оказать ей помощь, но он приезжает редко. А в этот раз ему не до ремонта.
«Надеюсь, Чемагин не перестреляет нас всех, – подумала она, глядя на взлохмаченного испуганного Пашку. – С него станется!»
Парень боялся, что эти двое пронюхают о кладе. С чего бы посторонним людям проведывать случайного попутчика? Может, по дороге дядька сболтнул что-нибудь лишнее?
– Ты ничего подозрительного за дядей не заметил, кроме приступов? – осведомился Ренат.
– Приступы – самое подозрительное. Вообще-то дядя Миша хороший, он не пьет и деньги нам иногда высылает. А тут приехал… вроде бы с ангиной, но на него такое находит, будто он колес наглотался… или ширнулся. Еще на меня бочку катит, мол, я наркоман…
Он прикусил язык, да поздно. Лариса ухватилась за его слова:
– Вы с дядей не ладите?
Парень выкручивался, как мог. Он путался, оправдывался и жаловался, что все на него ополчились. И дружки, и мать, и ее сумасшедший братан.
– Только псих сумел бы в чулане снаружи закрыться! – вырвалось у него. – На двери – навесной замок. Как он изловчился?
– Твоя правда, – кивнул Ренат. – У тебя не дядька, а Копперфильд! Гудини!
– Это кто такие?
– Не важно, – отмахнулась Лариса. – Навесной замок, говоришь?
– Идемте, покажу…
Они вернулись в дом. Проснулась Анюта и слабым голосом позвала сына. Лариса настояла на разговоре с ней. Женщина выглядела измученной, у нее не хватило сил спорить и возражать.
– Это к тебе, ма, – промямлил Пашка. – Я не хотел пускать, но…
