Глава 27
– Я должен поговорить с ним, – настаивал Ренат. – Этот попутчик показался мне… В общем, мне нужно задать ему кое-какие вопросы.
– Про сорок девятый год? – догадалась Лариса.
– Допустим.
– А что случилось в сорок девятом году?
– С ним или со мной?
– С вами обоими. Между тобой и этим человеком существует связь. Я почувствовала это еще в машине, когда мы везли его в Грибовку. Какая-то смерть, кровь… Убийства женщин на пустыре – продолжение прошлого.
– Когда я думаю о Слепцове… мне приходит в голову самолет. Одномоторный У-2, какие летали после войны. У-2 мог взлететь с грунтового пятачка и совершить посадку где угодно. Ему нужно мало места для разбега.
Удобно.
– Слепцов – археолог, а не летчик.
– Знаю. Поэтому и хочу поговорить с ним. Может, он когда-то летал на У-2?
– Разве такие самолеты до сих пор используют? Это же музейный экспонат. Ладно, а что ты сам делал в сорок девятом году?
– Я был… охотником.
– Шутишь? – рассмеялась Лариса, хотя ничего смешного в этом не было. Она сразу «увидела» мужчину в одежде цвета хаки с ружьем на плече. Он не был похож на нынешнего Рената.
– Мы отправились на охоту… Нас было трое!.. Я и еще два человека, почти незнакомых. Я повел их в горы… Они хотели развлечься, подстрелить дичь. Я обещал им добыть косулю…
Ренат погрузился в свои видения.
– Что это за местность? – спросила Лариса. Ее слова звучали издалека, словно их приносило эхо.
– Старый горный хребет… на склонах растут пихты, кедровник. Внизу в котловине течет река…
– Ты жил там?
– Я знал каждую тропку, каждый камень… Наверное, я местный житель…
– А те двое, которых ты взял с собой?
– Они приезжие.
– Где вы встретились? Как это было?
– Кажется, у реки. Приезжие попросили меня организовать охоту… Один из них в военной форме, второй в летном шлеме. Точно!.. Они что-то привезли… Деньги!.. В самолете был сейф с зарплатой для рабочих…
– Сейф?
– Похоже да. Такой железный ящик…
Лариса шаг за шагом вела его по дебрям подсознания, которые он так легко преодолевал за других. Однако собственное «путешествие» оказалось нелегким. Ему приходилось проникать в потаенные уголки памяти, запечатанные болью. Не хотелось заново переживать былой кошмар.
Приступ кашля вернул Рената в настоящее. Они с Ларисой сидели в комнате с деревянными стенами. В углу блестела фальшивой позолотой икона. Пахло пирогами с повидлом, которые пекла хозяйка. На окне цвела розовая герань.
После вчерашнего визита на пустырь бронхит обострился. Ренат продрог до костей, надышался сыростью. Возле заброшенных бараков витала смерть. Молодая, красивая, с телом, покрытым татуировками.
– Доктор Бортников был прав, – заключила Лариса. – Твою болезнь питает прошлое.
– Я обязан разгадать, что связывает меня с теми двумя приезжими…
– По-твоему, один из них – Слепцов? А второй кто?
– Должно быть, тот пациент, который стоял в очереди на прием… Они тоже больны! – осенило Рената. – Черт!.. Их тоже донимает болезнь!..
Лариса вспомнила компьютерный рисунок женщины, сделанный Ренатом. Потрясающий образ. Она решила вернуться к этому позже.
– Вы отправились на охоту. Что было потом? Вам удалось подстрелить косулю?
– Приезжие не умели ходить по горам и быстро устали… Они попросили сделать привал. Мы нашли на склоне небольшую террасу и расположились на отдых… как раз рядом с каменной плитой…
– Что за плита?
– На склонах попадались каменные плиты с выбитыми надписями… очень древние…
– Приезжие интересовались древними плитами?
– Нет… они о них понятия не имели. Но когда увидели, пристали с расспросами. Что я мог им сказать? Аборигены предпочитали обходить такие места стороной, но я был против дремучих суеверий. Мои спутники разделяли мое мнение. Мы зубоскалили, смеялись… и не заметили, как погода испортилась. Сорвался ветер, полил дождь… Я предложил вернуться, но приезжие отказались. Мы забрались довольно далеко…
– Они не хотели возвращаться домой без добычи?
– Мы решили переждать дождь, – кивнул Ренат. – Но тот лил не переставая. В небе сверкали молнии!.. Мы промокли и замерзли…
* * *
Слепцову было жарко. Он с ужасом обнаружил, что сидит на раскаленном песке. Вокруг, куда ни глянь, простирается пустыня. Выжженные солнцем барханы тянутся до самого горизонта.
Он поднялся и побрел вперед. В горле першило, горячий воздух обжигал легкие. Каждый шаг давался с невероятным трудом. На песке оставались следы от тапочек.
Слепцов не ожидал такого и струхнул. Он может застрять в этой безжизненной пустыне навсегда. Сколько он протянет под палящим солнцем? Где возьмет пищу и воду?
Он шел и шел, а перед ним расстилались те же барханы. Нигде ни души, ни деревца, ни какого-нибудь жилища. Только песок и небо, небо и песок. Покажись на горизонте бедуин на верблюде, Слепцов заплакал бы от радости.
Солнце, казалось, решило испепелить его. Он перестал ощущать время и погрузился в транс. «Наверное, я умер, – подумал он, медленно переставляя ноги. – Вот что такое смерть: жара, небо и песок. Вот что такое бесконечность: все те же барханы впереди, сколько ни шагай. Вот что такое вечность: ни дня, ни ночи – только свет солнца».
Когда сбоку, откуда ни возьмись, возникли занесенные песком руины, он не поверил своим глазам. В пустыне изможденного путника одолевают миражи. Ему мерещится зеленый оазис, спасительная тень и прохладный источник.
– Не может быть… – прошептал он пересохшими губами.
Из песка действительно выступала каменная стена с проемом вместо двери. Плоская крыша, отсутствие окон, никаких признаков жизни.
Слепцов зачарованно оглянулся по сторонам – но кроме песка и неба глазу было не за что зацепиться. Он подошел к руинам и протянул руку: пальцы нащупали теплую шероховатую стену. Ему не померещилось! Он наткнулся на человеческое жилье. Вот только людей, похоже, тут давно нет.
– Эй! – крикнул он в темный проем. – Есть кто-нибудь?
Впрочем, «крикнул» – громко сказано. Из его горла вырвались сиплые звуки. Он подумал, что сможет отдохнуть и набраться сил в этом покинутом жилище. Но что-то как будто не пускало его внутрь. Он топтался у проема, одолеваемый любопытством и страхом.
– Иди за мной… – шелестел ветер, пересыпая струйки песка. – Иди за мной…
Отбросив колебания, Слепцов шагнул в проем и… ослеп. Внутри руины царил мрак. Свет солнца не проникал сюда, потому что не было окон. Путник не шевелился, ожидая, пока глаза привыкнут к темноте. В таких заброшенных строениях могут прятаться змеи и скорпионы. Эта мысль испугала его, но еще страшнее было оставаться на беспощадном солнце.
Вскоре тьма не то чтобы рассеялась, а в ней появилось странное мерцание. Слепцов вглядывался в это мерцание, похожее на горящие глаза хищников. Он стоял на каменном полу, замирая от страха. От стен веяло прохладой. Наконец путник увидел перед собой пустую сумрачную комнату. Посередине угадывались очертания саркофага. Его тяжелая крышка была сдвинута.
Слепцов вспомнил, что он археолог, и его профессиональное любопытство взяло верх над разумными опасениями. Он подошел к саркофагу, наклонился и посмотрел, что там…
В гробнице лежал присыпанный песком мусор. У Слепцова вырвался вздох сожаления. В мусоре копошились отвратительные твари, похожие на сколопендр. Наверняка ядовитые. Он не рискнул сунуть в саркофаг руку и оглянулся в поисках подходящего орудия. В углу валялась сучковатая палка. Видимо, раньше какой-то странник отдыхал здесь и забыл свой самодельный посох.
Слепцов подобрал палку и поворошил ею содержимое саркофага. Сколопендры бросились врассыпную. Мусор оказался мелкими камешками и тусклыми кругляшками размером с крышку от бутылки.
Слепцов осторожно взял кругляшок и потер о рукав джемпера. Это была золотая бляшка с отверстием для нити. Он повернул ее обратной стороной и ахнул: на бляшке блеснул знак. Две коротких ломаных линии, соединенные одной прямой.
– Руна перт! – определил Слепцов и замер от посетившей его догадки.
Неужели он в ловушке? Его заманили сюда хитростью? Он снова поворошил палкой в саркофаге и потянулся за камешком.
– Какой же это мусор?.. Это… это…
Камешки оказались самоцветами – изумрудами, рубинами, сапфирами. Слепцов разгребал их посохом, пока не добрался до скелета. На дне саркофага под грудой золота и драгоценных камней лежал обладатель сокровищ. Вернее, обладательница.
Археолог безошибочно определил пол усопшей по остаткам волос, прилипших к черепу. Волосы были сплетены в плотные косички. А бляшками, вероятно, был расшит истлевший наряд покойницы. Он уже видел похожие бляшки… Он узнал эти проклятые бляшки!..
Слепцов попятился и уперся спиной в стену. Это не заброшенное жилище, это – склеп! Последний приют мертвой женщины, которая хочет свести с ним счеты.
– Ты останешься со мной… – прошептала она. – Я ждала тебя… Ты не представляешь, как долго я тебя ждала…
Слепцов выронил посох и заткнул уши. Он метался по склепу в поисках выхода. Но проем, через который он попал сюда, исчез. Он закричал и начал колотить кулаками в каменные стены, сбивая до крови костяшки пальцев.
– А-а-аааа!.. А-аа-ааа!.. Помогите!.. А-а-ааа!
