Глава 19
Ночью Пашка глаз не мог сомкнуть. Вспоминал гогочущих дружков и слова матери, что, в случае чего, вину за убийство медсестры Авиловой свалят на него. Парень гнал от себя дурные мысли, но те становились страшнее и страшнее. Он ворочался с боку на бок, сердито сопел и строил планы побега. Если уж «запахнет жареным», как выразилась мать, лучше укатить куда подальше. Хоть в Москву. Затеряться там, залечь на дно. Устроиться грузчиком на рынок…
От душевных переживаний или от дешевого пива у Пашки пересохло во рту. Он прошлепал в кухню, зачерпнул кружкой воды из ведра и выпил большими глотками. Потом подкрался к чулану, проверил замок, приставил ухо к двери и прислушался. Не скребутся ли крысы?
Никаких похожих звуков. Только мерно посапывает мать в приоткрытой спальне. Из комнаты дядьки не было слышно храпа. Пашка, ежась от холода, заметил свет в щели и решил подсмотреть, что делает больной. Он тихо оделся и выскользнул из дому. Нужное ему окно выходило в сад. Парень топтался на пожухлой траве, становился на цыпочки, вытягивал шею. Тщетно.
– Ни хрена не видно…
Он сбегал на веранду за табуреткой, пристроил под окном и влез на нее. Табуретка опасно накренилась. Но Пашка не боялся упасть. Его внимание было поглощено странным поведением дядьки. В проем между шторами виднелась согнутая мужская фигура. Больной сидел боком и что-то пристально разглядывал.
– Читает, что ли?
Должно быть, дядька почувствовал посторонний взгляд и повернулся к окну спиной. Парень не видел, что у него в руках. Может, книжка…
Он продрог и хотел уже слезать с табуретки, как дядька начал странно размахивать руками, словно отбивался от кого-то. Потом упал на кровать и завопил не своим голосом. От неожиданности Пашка покачнулся, табуретка завалилась, и он оказался на земле.
– Блин…
На крики брата прибежала мать в ночнушке и накинутой сверху шали. Пашка поспешно метнулся в дом, сорвал куртку, разулся и бросился в горницу. В соседней комнате что-то падало, больной орал благим матом, мать ему вторила.
– Что с тобой, Мишаня?.. Тебе плохо?.. Помогите кто-нибудь!.. Пашка! Пашка!
Парень осторожно заглянул в распахнутую дверь. На комоде горела настольная лампа. Брат и сестра боролись на разоренной кровати. Подушки валялись на полу, одеяло съехало.
– Это же я, Мишаня!.. Анюта!.. Погляди на меня!.. Это я! Анюта!.. Господи, да что же это!.. Пашка!.. Где тебя черти носят? Давай, помогай!
Вдвоем им не сразу удалось угомонить больного и убедить его, что он среди своих. Щеки Михаила пылали, рот перекосился, в глазах мелькало безумие.
– Воды принеси, – приказала мать, гладя брата по голове, словно ребенка. – Успокойся, Мишаня. Все хорошо… все хорошо… Это я, Анюта. Узнал меня?.. Узнал!.. Слава богу! Все хорошо…
Пашка побежал к ведру, зачерпнул воды, но у него так дрожали руки, что он половину расплескал.
– Че с ним, ма?
– Не знаю, сыночка! Приступ какой-то.
Анюта пыталась напоить брата водой, тот отталкивал кружку, но в конце концов сделал пару глотков. Лицо у него медленно прояснялось, гримаса ужаса разглаживалась.
– Что… что это было?
Больной не мог вымолвить ни слова. Он сжал губы и озирался по сторонам. До него начало доходить, что рядом сидит сестра, стоит испуганный племянник…
* * *
В кабинете врача витала смерть. Ренат ощущал ее так явственно, что у него сводило скулы.
– Ну как, меньше кашляете? – осведомился Бортников. – В легких чисто. Но вид у вас не очень.
– Я крокодила боюсь, – пошутил Ренат, указывая на изображение рептилии. – Просто жуть берет.
– Это египетский бог, которому вздумалось воплотиться в такой форме. Своим присутствием он освящает мои магические пассы.
– Вас обидел прошлый разговор? – вмешалась Лариса. – Считайте, то был юмор.
– Я так и воспринял.
Ренат пытался понять, что его беспокоит: слова доктора, взволнованная медсестра или только что покинувший кабинет человек?
– Ваш бронхит имеет не простудную природу, – заключил Бортников. – Переохлаждение, инфекция, ослабление иммунитета – всего лишь сопутствующие факторы. Вы искали причину?
– Да, – кивнул Ренат.
– Успешно?
– Мне нужен защитный амулет. Что предохраняло фараонов от злых духов, вызывающих болезнь? Скарабей? Глаз Гора? Анх? Продайте мне вместо трав и микстуры!
– Вижу, ваше недомогание отступает. Вы острите, полны сарказма. Я рад! Это лучше, чем уныние и жалобы.
Ренат задал вопрос, который крутился у него на языке:
– Человек, который был тут до меня… кто он?
– Я не требую у пациентов документы. Вот и вы не сообщили мне ничего, кроме вашего имени. Для меня этого достаточно.
В сознании Рената вспыхивали страшные картинки. Чердачное окно… оптический прицел… выстрел… лежащий на асфальте человек. Машина… сидящий за рулем мужчина… на виске дырка от пули. Череда подобных инцидентов вихрем пронеслась перед его внутренним взором. Он покосился на Ларису. Та была бледна, но настроена решительно.
– Что вы называете магическими пассами? – повернулась она к доктору.
Тот принял театральную позу и несколько раз мерно взмахнул в воздухе руками.
– Меня научили этому жрецы Себека! Я погружал царственных пациентов в сон и изгонял подселившихся к ним вредоносных духов. Больные выздоравливали и осыпали меня золотом. Хотите испробовать мой метод на себе?
Ему было не занимать актерского мастерства.
– Вы лицедей! – кашлянул Ренат. – И язык у вас подвешен.
– Стараюсь.
– Теперь ясно, почему вам пришлось покинуть престижную московскую клинику. Там не потерпели бы подобных фокусов.
– Я не стал испытывать терпение коллег, – улыбнулся Бортников. – Теперь практикую в Грибовке и доволен. Вам импонирует мой подход? Иначе бы вы обратились к другому специалисту. А вы пришли ко мне.
– Ваши вопросы заставили меня задуматься…
– Этого я и добивался!
Фоном к странному диалогу между врачом и пациентом шли картинки убийств. Выстрел – падающее тело – дырка во лбу. Ствол с глушителем – фигура мужчины в оптическом прицеле – выстрел – запоздалая суета охранников. Выстрел в лесу… Выстрел в кафе… Выстрел на пляже… Выстрел в парадном… Пробитое пулей оконное стекло… фейерверк осколков… пронзительный женский крик…
Лариса «наблюдала» нечто кардинально противоположное. Прохладный сумрак храма… запах курений… плеск воды в бассейне… всплывший на поверхность крокодил… человек, бормочущий заклинания…
Бортников! Она узнала его в образе жреца…
У нее закружилась голова, она покачнулась и чуть не упала.
– Что с вами?
Доктор с недоумением уставился на нее. Ренат удивленно вздернул брови.
– Что с тобой?
– Я только что видела бога-крокодила, – пробормотала Лариса.
– Не знаю, как вам, а мне не до шуток, – заметил Бортников. – У меня был трудный день, я устал и хочу спать. Но я все еще вынужден принимать больных.
Ренат вспомнил о предыдущем пациенте, и перед ним возникло ружейное дуло, направленное прямо на него. Паффф! Последнее, что он увидел, была вспышка…
– Охотничье ружье, – пробормотал он.
– Что, простите?
– Вы охотник, доктор? В этом городе наверняка полно любителей пострелять дичь на досуге?
– Я к ним не отношусь, – прищурился Бортников. – У меня другие интересы.
– Кирилл Сергеич против убийства животных, – подала голос медсестра. – Если вы приехали на охоту, то обратились не по адресу.
– Спасибо, Мариша…
– Вас зовут Мариша? – Ренат перевел взгляд на девушку и «увидел» перекошенное от злости лицо…
Чье же это лицо? Убитая на пустыре женщина!.. О, черт! Они были соперницами… Мариша по уши влюблена в доктора, а та женщина заявляла на него свои права. Они ненавидели друг друга…
– Животных убивать нельзя, – проговорил он, глядя на нее в упор. – А людей можно?
Медсестра побледнела и сжала губы.
– На что вы намекаете? – вступился за нее Бортников. – Сплетен наслушались?
Приступ кашля заставил Рената замолчать. Лариса, погруженная в свои мысли, упустила нить разговора. Она рассеянно улыбнулась и подала больному мятную конфету.
– Не нравится мне ваш кашель…
С этими словами доктор достал из шкафчика пузырек с желтоватой жидкостью.
– Желчь крокодила! – с неприкрытой иронией объявил он. – Отлично помогает при затяжном бронхите. Делайте ингаляции утром и вечером.
Мариша испортила ему эффектную сцену. Она привстала, всплеснула руками и возразила:
– Какая желчь? Это настойка чистотела…
