Глава седьмая
Аврос действительно горел. Сквозь большие иллюминаторы по левому борту команда «Бродяги» смотрела вниз, не веря своим глазам, а под ними поверхность планеты вскипала и распадалась, расплавленная лава хлестала из-под трескающейся каменной корки, сжигая все на своем пути и заполняя атмосферу ядовитым газом.
Аврос был типичным колониальным миром, удачно расположенным в умеренном биосферном поясе вокруг родительского солнца и снабженный одной маленькой луной. Это была красивая планета, с экваториальными джунглями, горами, пустынями, ледяными шапками и океанами. Люди давно уже обнаружили ее, когда искали способ сбежать с перенаселенной Земли.
Доктор с трудом оторвал взгляд от раскинувшейся перед ним картины опустошения. Скрам стоял с белым лицом, по щекам неостановимо бежали слезы.
– Сообщения какие-то есть?
Скрам покачал головой.
– Мы не стали заранее устанавливать контакт. Нас не всегда ждут с распростертыми объятиями.
– Когда мы подлетали, какие-то корабли очень быстро удалялись отсюда, – вставил Передний Край. – Судя по всему, была эвакуация. Пара из них просигналила, чтобы мы разворачивали оглобли. С Авросом покончено.
– Последний из улетавших сказал бежать как можно скорее, – тихо добавил Скрам. – Далеки на подходе.
В рубке как будто похолодало, и даже Корал – наблюдавшая за ними из угла, так что только узкие щелочки глаз угрожающе тлели в тени, – придвинулась поближе к остальным.
Джон Боуман стоял позади всех, словно изваяние древнего бога, созерцающего глубины преисподней. На твердом, как скала, лице играли оранжевые и алые отсветы умирающего мира.
– Я такое уже раньше видел, – прорычал он. – Принцип Остерхагена.
– Обитатели планеты сами уничтожили ее, – объяснил Доктор, отвечая на недоуменный взгляд Скрама. – По всей планете расположена сеть ядерных зарядов, спрятанных глубоко под землей. Механизм самоуничтожения.
– Нужен для того, чтобы планета не досталась врагу, – добавил Боуман. – Когда все остальные средства уже испробованы и не сработали.
– Я знаю, для чего он, – мрачно отозвался Доктор. – Его изобрели на Земле около пятисот лет назад. Он и тогда был скверной идеей – и с тех пор не улучшился.
Передний Край отступил от иллюминатора, в смятении потирая пятерней бритую голову. Казалось, он утратил дар речи, но потом все-таки выдавил:
– Э-э-э… Ну, они же наверняка поступили так не без причины!
– Ты слышал, что они сказали, – вставил Скрам. – Далеки близко. Возможно, так население получило возможность и время спастись.
– Ну, да, – закивал Край. – Да. По крайней мере, так далеки не заберут планету себе.
Ему позарез хотелось увидеть во всем этом хоть какой-то смысл, уложить в голове огненный шторм, пожиравший обугленную поверхность распростершегося внизу мира, найти ему должное место в порядке вещей. А Доктор в это время сражался с поднимавшимся в горле комком – и нет, отвращение он сдерживать не собирался.
– Глупая, глупая, бессмысленная трата! – воскликнул он. – Все, чего они добились, – это избавили далеков от трудов! Они бы все равно уничтожили такую планету, а теперь даже напрягаться не придется.
Скрам устремил на Доктора заплаканные глаза – но на сей раз в них сверкала ненависть.
– Не смей так говорить! – простонал он.
– Уж прости, – тихо сказал Доктор, – но именно это далеки и делают.
– Я не могу больше на это смотреть, – всхлипнул Скрам.
Он отвернулся от окна и уткнулся лбом в стену, сотрясаясь всем телом.
– Ну, тише, тише, бро! – Передний Край положил ему руку на плечо и метнул в Доктора ядовитый взгляд.
– Ну, что, доволен? – пророкотал Боуман. – Сначала Стелла, теперь ее родная планета. Может, объяснишь, что происходит?
– Я не знаю, – сказал Доктор и снова уставился в окно, пытаясь избежать обвиняющих взглядов: внизу, на планете, обширные фрагменты обугленной суши рушились в моря кипящей лавы. – Но это сделали не далеки.
– Что ты имеешь в виду?
– Это сделали люди, – погребальным голосом ответил Доктор; его большие темные глаза были прикованы к планете. – Все эти города, дома, поля и фермы… сумма человеческих усилий в прекрасном новом мире… все пропало – уничтожено осознанно и намеренно. Самостоятельное членовредительство.
– А какой у них был выбор?! – Боуман рявкнул так, что едва не обрушились небеса. – Аврос слишком далеко от Земного Командования, чтобы его можно было защитить от целого флота истребителей. Это единственный способ, неужели ты этого не видишь?!
– Я вижу планету в огне и ни единого далека на горизонте.
– Значит, уцелевшие должны считать, что им крупно повезло.
Доктор, наконец, оторвался от агонии планеты и вперил взор в никуда, яростно думая. Потом он что было силы хлопнул себя ладонью по лбу и возопил:
– Ну, конечно!!!
Остальные воззрились на него.
Он посмотрел на них расширенными от внезапного ужасного прозрения глазами.
– О, нет. О, нет, нет, нет, нет… – и ринулся мимо Боумана на капитанский мостик.
– Надо немедленно с ними связаться – предупредить! Скорее!
Боуман дернул головой, и Передний Край со Скрамом послушно припустили вслед за Доктором.
– В чем дело? – требовательно вопросил Край, когда они добежали до мостика.
Доктор нависал над контрольными панелями, пикируя то на одну, то на другую, с дикой скоростью щелкая переключателями и колотя по кнопкам.
– Эй, парень, что ты там делаешь?
Доктор только что волосы на себе не рвал.
– Я пытаюсь связаться с беженцами, – бросил он. – На борту такого корабля просто обязана быть радиовещательная система большого радиуса действия – но где?! Эту штуку ремонтировали и переоборудовали чаще, чем мою ТАРДИС!!
– Вот она, – сказал Скрам, падая в одно из пилотных кресел и активируя какой-то контрольный модуль. – Это гиперсвязь через поток цифровых данных, я ее спас со старого драконийского боевого корабля. Могу подключиться практически к любому из основных коммуникационных сигналов.
– Блестяще! – Доктор сдвинул очки на нос и изучил панель через плечо Скрама. – Посылай широковещательный луч, но закодируй сигнал: не надо, чтобы нас видели больше нужного, правда?
– Что тут происходит? – осведомился, входя в рубку, Боуман.
У него за плечом тенью маячила Корал.
– Мы должны предупредить людей, покинувших Аврос, – бросил Доктор, не глядя на него. – Сказать им, чтобы поворачивали и летели обратно домой.
– Что? – У Края брови полезли на лоб. – Да ты, должно быть, спятил…
– Их дом горит, – сказал Боуман. – И они сейчас бегут отсюда сломя голову, стараясь оказаться как можно дальше от далеков.
– Да неужто? – Доктор сдернул очки и свирепо уставился на капитана. – Мы о далеках говорим, не забыл? Они не отпускают людей, это не в их природе.
Тут Боуман все понял.
– Флот далеков стоит в засаде. Это ловушка.
Он повернулся к Скраму и пролаял:
– Ради бога, скорей устанавливай гиперсвязь!
– Уже работаю! – отозвался тот.
Пальцы его так и запорхали над тумблерами; слезы высохли – для горя места не осталось.
– Ну, вот. Судя по всему, они покинули Аврос на коммерческих пассажирских и грузовых судах, плюс несколько частных бортов. Все население планеты, упакованное в один караван!
– Как им удалось так быстро все организовать? – поразился Передний Край.
– В планетарных масштабах их, возможно, не так уж много, – пояснил Доктор. – Не больше нескольких тысяч. Они все концентрировались возле какого-нибудь крупного космопорта или принадлежащей планете космической станции. Ну и потом, страх – отличный мотиватор. Как только начался обратный отсчет Остерхагена, они снялись очень быстро.
В свете контрольной панели лицо Боумана походило на маску скорби.
– Слишком быстро, – пробормотал он.
– Я все равно не понимаю… – начал Передний Край.
– Тс-с-с! – скомандовал Скрам; с панели затрещала статика. – Я их нашел. Взломал коммуникационную сеть Авросовского каравана.
Доктор, как коршун, кинулся на панель и схватил микрофон на гибкой шее.
– Караван с Авроса! Прием! «Бродяга» вызывает караван с Авроса! Вы нас слышите?
Последовал новый взрыв статики, потом раздался голос:
– Говорит караван с Авроса!
Зажегся экран, и возникло зернистое изображение женщины с усталым, встревоженным лицом.
– Говорит Ванесса Лакстаад.
– Слушайте…
– Вы хотите присоединиться к флоту?
– Нет, слушайте…
– Мимо нас не пролетите, – сообщила Ванесса Лакстаад. – У нас только в этом караване почти четыреста кораблей.
– Остановитесь! – проорал Доктор. – Поворачивайте назад!
– Извините, вы пропадаете! – нахмурилась женщина; изображение пошло волнами. – Тут какой-то другой сигнал, перебивает ваш… Он очень сильный.
Доктор так вцепился в микрофон, что аж костяшки побелели.
– Поворачивайте назад! – закричал он. – Отдайте флоту команду разделиться! Врассыпную! Бегите, спасайте свою жизнь!
– Что? Я вас не слышу! Погодите, тут снова этот другой сигнал… Он вас глушит…
Из колонок донесся громкий треск; картинка пошла зигзагами и исчезла.
– Мы потеряли связь, – Скрам подкрутил какие-то рычаги на панели. – Мы их все еще слышим, но они не слышат нас. Нас кто-то блокирует!
Тут снова раздался женский голос – громкий и ясный, словно она стояла рядом с ними на палубе «Бродяги».
– Неопознанное судно, говорит Ванесса Лакстаад. Я возглавляю караван беженцев с Авроса. Наша планета уничтожена. Мы спасаемся от гибели. Пожалуйста, назовите себя!
Последовала долгая пауза. Затем рубку заполнил жуткий скрежещущий голос.
– БЕЖЕНЦЫ С АВРОСА! МЫ ТРЕБУЕМ ВАШЕГО ВНИМАНИЯ!
– О, мой бог… – пробормотал Скрам.
Доктор в немом ужасе зажал себе ладонью рот: на переговорном экране медленно проявилась знакомая пирамида далека. Глаз сиял нестерпимо синим, почти засвечивая остальной экран.
– МЫ – ДАЛЕКИ! ВСЕ ПОПЫТКИ СПАСТИСЬ БЕСПОЛЕЗНЫ! ПРИГОТОВЬТЕСЬ СДАТЬСЯ!
– Прошу вас! – взмолилась Ванесса Лакстаад; голос ее вдруг зазвучал, как у маленькой девочки. – Вы же… прошу вас, дайте нам уйти! Мы беженцы, направляемся во Внутренние Миры. Мы не можем…
Ее прервал металлический голос.
– МОЛЧАТЬ! ВЫ НИКУДА НЕ ЛЕТИТЕ. ВАШ КОНВОЙ ОКРУЖЕН.
– Нет, умоляю вас, вы не можете… Так нельзя! Мы не хотим с вами сражаться! – всхлип прервал ее слова. – Мы не можем сражаться! Это мирные частные суда, торговый флот! Здесь все население Авроса. У нас статус беженцев, мы неприкосновенны…
– МОЛЧАТЬ! ВЫ УНИЧТОЖИЛИ ПРИНАДЛЕЖАЩУЮ НАМ ПЛАНЕТУ И БЕЖАЛИ В ОТКРЫТЫЙ КОСМОС! – голос далека становился все выше: его обладатель волновался. – ТЕПЕРЬ ВЫ – ПЛЕННИКИ ДАЛЕКОВ!
– Я не понимаю, – начала Ванесса. – Мы не…
– МЫ ПОДНИМЕМСЯ НА БОРТ ВАШИХ КОРАБЛЕЙ И ВОЗЬМЕМ ПАССАЖИРОВ В ПЛЕН. ЛЮБАЯ ПОПЫТКА К СОПРОТИВЛЕНИЮ БУДЕТ КАРАТЬСЯ НЕМЕДЛЕННЫМ УНИЧТОЖЕНИЕМ.
– Нет! Вы не можете!
– В КАЧЕСТВЕ ПРИМЕРА ДЛЯ ОСТАЛЬНОГО ФЛОТА ВАШ КОРАБЛЬ СЕЙЧАС БУДЕТ УНИЧТОЖЕН.
– Прошу вас, нет… – прошептала Ванесса.
Скрам развернулся на кресле и вперил полный ужаса взгляд в Боумана.
– Мы должны что-то сделать!
Но Боуман безучастно смотрел на коммуникационную консоль, бессильный что-либо сделать.
Доктор закрыл глаза.
– Пожалуйста! Пощадите нас! – всхлипывала Ванесса. – Молю вас…
– УНИЧТОЖИТЬ! – взвизгнул далек.
Леденящее кровь эхо раскатилось по всей рубке. И тут же сигнал умер, оставив в колонках только белый шум. Далек на переговорном экране медленно погас.
Скрам обхватил голову руками. Передний Край выругался и уставился в пол. Корал придвинулась поближе к Боуману, который просто стоял посреди рубки, неподвижный, как утес. Глаза его сощурились до серых щелочек, словно взгляд мог пронзить стены и отыскать в космическом пространстве проклятую точку, где только что, мгновение назад, был головной корабль авросовского флота.
На борту «Бродяги» воцарилась тишина. Доктор протянул руку и выключил радио.
– Всё, – тихонько произнес Скрам. – Эта женщина… и все те люди… – их больше нет. Их всех убили.
Боуман обратил холодный стальной взгляд на Доктора.
– Ты знал, что так будет.
– Догадался, – спокойно сказал тот. – Далеки знали, что уцелевшие пустятся в бегство. Не нужно большого ума, чтобы заранее расположить корабли на линии перехвата. Это куда быстрее и проще, чем самим нападать на планету. А дальше дело только за тем, чтобы убить лидеров, а остальных взять в плен.
– У них не было ни единого шанса.
– Нет, – согласился Доктор. – Не было.
Рот Боумана сжался в тонкую, твердую линию, а лицо побелело от гнева.
– Признаться, я не все из происходящего понимаю. Сперва далеки вдруг объявляются на Хурале – откуда ни возьмись, на дальнем краю вселенной. А теперь еще и это. Тысячи пленных одним махом! Зачем? Что тут творится?
– Я не знаю.
Боуман сгреб Доктора за лацканы и одним махом распластал о переборку.
– Еще бы ты знал! – взревел он. – Ты же никогда раньше не видел Авроса! Его полей, его океанов и голубого неба! Мужчин, женщин, детей! У них было все!
– Мне жаль…
– «Жаль» тут недостаточно! – Боуман запустил Доктора через всю рубку; тот пролетел до противоположной переборки, встретился с нею и рухнул на пол бесформенной кучей. – «Жаль» ни разу недостаточно!
Доктор медленно и с трудом поднялся на четвереньки. Каждая его косточка все еще гудела от столкновения со стеной, а рот саднило. Пиджак спереди, где за него ухватились гигантские кулаки Боумана, помялся.
– Не трудись вставать, – угрожающе пророкотал капитан, – если не хочешь, чтобы тебя опять уложили.
Доктор потрогал губу: она треснула, и на пальце осталась кровь.
– Ты знаешь больше, чем говоришь, – продолжал настаивать Боуман. – Ты знаешь, что происходит, так ведь?
Скрам и Передний Край наблюдали за стычкой: первый явно нервничал, зато второй откровенно скалился.
– Тебе лучше выложить нам все, что знаешь, парень. Иначе придется тебя заставить.
Доктор медленно встал и выпрямился во весь рост. Он был ничуть не ниже Боумана и мог поглядеть тому прямо в глаза – что он и сделал: не мигая, взглядом холодным и ровным.
– Если хочешь, можешь продолжать меня избивать, – сообщил ему Доктор. – Прямо здесь и сейчас. Давай, ни в чем себе не отказывай. Если надо, твои парни могут подержать меня за руки. А, ребята? Поможете?
Скрам затряс головой, и даже Передний Край отвел взгляд.
– Ты тратишь мое время, – сказал Боуман.
– Я никогда не трачу время. Ну, давай. Вот он я.
Доктор широко раскинул руки.
– Поработай кулаками, выбей из меня еще немного крови. Нужно же куда-то девать твой гнев и отчаяние. Не держи в себе, Боуман, – я же невооружен. Я просто костлявый парень в костюмчике. В чем дело? Ну, хочешь, я облегчу тебе задачу? – и Доктор вытащил очки и водрузил их себе на нос. – Вот, так лучше? А теперь давай уже! Задай мне как следует! Разберись со мной!
Доктор уже почти орал ему в лицо. Капитан «Бродяги» не отводил взгляда и не двигался, но мускулы у него на физиономии дрожали от едва сдерживаемой ярости.
Между ними вдруг возникла Корал.
– Довольно. Все мы оплакиваем Аврос. И мы должны драться – с далеками, а не друг с другом.
Последовало долгое, убийственное молчание.
Доктор медленно сложил очки и сунул их в карман.
– Спасибо.
Боуман все еще кипел, но Корал как-то удалось не дать ему окончательно потерять голову. Он метнул в Доктора еще один гневный взгляд.
– Что далеки делали на Хурале? Чего они хотят? Здесь затевается что-то крупное, и я уверен, ты знаешь что.
Все взгляды обратились к Доктору.
– Еще раз: я не знаю, – ответил он всем сразу. – Я оказался в неправильном месте в неправильное время. На самом деле эти место и время неправильны настолько, что вам и воображения не хватит.
– Ты постоянно это говоришь, – процедил Передний Край. – Ни малейшего смысла!
– Я просто хочу знать, что далеки делали на «Путеводной звезде», – устало повторил Боуман. – Вот и все.
Скрам прочистил горло.
– На самом деле, капитан, я, возможно, знаю способ это выяснить.
В грузовом отсеке было холодно, и далек стоял заиндевелый.
Однако не настолько заиндевелый, как раньше.
По его сегментированным плечам бежала непрерывная струйка воды, капая с бластера и с присоски и собираясь лужицей на полу. Купол головы уже почти целиком оттаял.
– Что происходит? – спросил Боуман.
– Он размораживается, – сказал Доктор, широко раскрыв встревоженные глаза.
– Тебя никто не спрашивал, – отрезал капитан, поворачиваясь к Скраму. – Я думал, он мертв.
– Возможно, да, – ответил Скрам, обходя далека кругом и внимательно изучая панцирь. – Возможно, это просто автоматическая реакция брони.
– Но?
– Да, – встрял Передний Край, – мне тут тоже большое такое «но» мерещится.
– Но… я подумал, – сказал Скрам, – что броня – это на самом деле система жизнеобеспечения. Скорее всего, криозаряд не убил существо внутри, а просто заморозил. Именно то, что ему и полагается делать.
– Погодите.
Доктор выступил вперед, подошел к далеку и остановился, словно уговаривал себя сделать то, что собирался. Вытащив из кармана пиджака старый стетоскоп, он вставил оливы в уши и очень-очень осторожно приложил головку к панцирю далека.
Воцарилась тишина, нарушаемая только постоянным отдаленным гулом двигателей и – время от времени – капаньем тающего льда.
Доктор закрыл глаза и сосредоточился, потом передвинул стетоскоп и снова прислушался. И, наконец, попробовал решетку между бронзовыми шейными кольцами. Тут глаза его распахнулись, зрачки стремительно сузились; он выпрямился и стремительно отскочил от далека.
– Он живой, – прошептал Доктор. – Внутри он до сих пор жив.
– Я так и знал, – выдохнул Скрам.
Странный свет зажегся у него в глазах, устремленных на бронированное существо. По заиндевелым сферам цокольного уровня стекло еще немного воды.
– Он оттаивает себя изнутри. Панцирь делает это автоматически.
– Плохие новости, парень, – высказался Передний Край.
– Хуже не бывает, – подтвердил Доктор. – Он пока еще недостаточно силен, чтобы взять машину под контроль, но скоро станет…
– Твое мнение нас не особенно интересует, Доктор, – сказал Боуман. – Я вот знаю, что мы поймали себе живого далека. Не знаю никого, кому такой фокус удавался бы раньше.
– Даже еще лучше! – взволнованно подхватил Скрам. – Он оттаивает очень медленно и сейчас находится целиком под нашим контролем. Если мы сумеем его разоружить и отключить систему самоуничтожения, он станет совершенно безвредным.
– Далек никогда не бывает совершенно безвредным, – нахмурился Доктор.
– Так что ты предлагаешь, Скрам? – спросил Боуман, не обращая на него ни малейшего внимания.
– Я предлагаю открыть эту штуку, – просто сказал Скрам, – и задать ей несколько вопросов.
