Глава десятая
Понадобилась еще целая минута криков, чтобы Доктор сломался. Он вскочил на ноги и кинулся к двери в грузовой отсек. Корал оказалась там прежде него; горла коснулась бритвенно-острая холодная сталь.
– У меня дома, на Утраченном Красном Небе, мы охотимся на кугу в одиночку. У каждого кугу толстый панцирь и ядовитые бивни, и мы почитаем его как великолепного противника. Вот за этим мы и обзавелись такими когтями.
– Уверен, они очень полезны, – Доктор постарался не шевельнуть ни мускулом.
– Ими я могу распороть взрослого кугу с одного удара. Я привыкла к кровопролитию и крайним формам насилия. Ты, Доктор, значишь для меня меньше любого кугу. Я, не колеблясь, убью тебя, если придется.
– Да уж, вижу, – Доктор очень медленно отступил от двери с поднятыми руками. – Но скажи мне, Корал, когда ты охотишься на этих своих кугу – кем бы они там ни были… ты их при этом еще и пытаешь?
Она не ответила. Только треск паяльника раздавался из-за двери.
Доктор снова облокотился на стену напротив.
– И что же мы с тобой будем делать теперь? Стоять тут и слушать, как эта тварь кричит, пока не умрет?
– Если необходимо.
– Но в том-то и дело! – зубы Доктора скрипели, откусывая по кусочку от каждого слова. – Никакой необходимости нет!
– В уничтожении Утраченного Красного Неба тоже не было необходимости! – впервые Доктор увидел, как Корал потеряла терпение, пусть даже самую малость. – Далеки сровняли мой мир с землей. Они убили всех. Всех! Это был геноцид!
– В этом деле они мастера.
– И ты ждешь, что я буду стоять в стороне и дам им уйти безнаказанными? – Корал обожгла его взглядом багровых глаз. – Я – последняя, кто остался в живых! Последняя из своего народа! После меня не будет никого!
– Да, – произнес Доктор печально. – Я знаю.
– Ничего ты не знаешь, – она потрясла головой.
Он наклонился к ней и, не мигая, погрузил взгляд в ее пламенные глаза.
– Позволь мне войти туда, Корал. Останови Боумана, пока он не разорвал эту тварь на кусочки. Дай мне поговорить с ней!
– Тебе?
– Да! Я смогу заставить далека говорить!
Коридор заполнили новые вопли. Что-то густое и влажное забулькало в горле у далека – или чем он там издавал звуки – и крик неожиданно захлебнулся, сменившись жалкими, подвывающими всхлипываниями.
– Пока еще не слишком поздно, – продолжал настаивать Доктор. – Я могу заставить его говорить! Я знаю, как выудить из него информацию!
– Ты блефуешь.
– Верь мне! – Доктор даже не мигнул.
Последовавшее молчание так и распирало от возможностей, но его оборвало шипение открывшейся двери в грузовой отсек.
Доктор и Корал отскочили друг от друга, словно застигнутые врасплох любовники, но никто не обратил на них внимания.
На пороге показался Боуман. Его огромные плечи поникли, а лицо было залито потом. Изнутри хлынул горячий воздух, а с ним неописуемо тухлый запах.
– Все кончено, – проворчал капитан. – Он мертв.
Следом вышли Скрам и Край. Первый был бледен, его явно мутило; физиономию второго корежило не то отвращение, не то страх. В руках он все еще держал щуп, конец которого был измазан липкой зеленой слизью.
Боуман промчался мимо, Скрам поплелся следом, словно послушная собака. Передний Край задержался и поднял глаза на Доктора.
– Если тебя это утешит, – тихо проговорил он, – ты был прав. Далек так ничего и не сказал.
Доктор в ответ лишь наградил его презрительным взглядом.
Передний Край повернулся к Корал.
– Шкипер требует нас всех на кухню. Общее собрание.
Дверь в грузовой отсек они оставили открытой. Внутри царила тьма, нарушаемая только тусклыми красными лампочками аварийной сигнализации. Наверняка паяльник Боумана в какой-то момент выбил всю осветительную сеть, догадался Доктор. Как бы там ни было, сейчас склад выглядел маленьким филиалом ада.
Проигнорировав запах, Доктор шагнул во тьму.
Останки далека лежали на полу под перевернутой оболочкой. Они были совсем небольшие: раздутая мозговая сумка, похожая на гнилую дыню, в луже темной жижи. Некоторые из спрутоподобных щупалец обвивались вокруг тела, остальные, отсеченные, валялись кругом, будто дохлые черви.
Из бронированной скорлупы пучками свисали перепутанные провода и кабели: должно быть, Скраму и Краю пришлось практически выцарапывать существо из его раковины. Длинные поблескивающие нити слизи свисали бахромой, словно слюни странного металлического чудовища, только что извергшего содержимое своего желудка на пол.
Доктор осторожно опустился на колени подле мертвого существа и нацепил на нос очки. В красном свете видно было плохо, но что-то привлекло его внимание… вызвало желание проверить. С далеками ведь никогда не знаешь… даже если они вроде бы уже мертвые.
И, конечно, единственный глаз дернулся – совсем чуть-чуть.
– Ты все еще жив, – выдохнул Доктор.
В его шепоте сквозил чуть ли не благоговейный ужас.
Глаз медленно закрылся.
– Да ладно! Ты меня не обманешь.
Глаз снова открылся и рывками задвигался в раздавленной глазнице, пока не уставился, наконец, на Доктора. Непонятно было, может ли он вообще видеть, не говоря уже о том, чтобы нормально сфокусироваться. Возможно, он просто рефлекторно поворачивался на звук голоса.
– Это я, – продолжал Доктор. – Грядущая Буря.
Глаз раскрылся чуть шире, и красно-черная точка у него в середине сжалась. Внутри поблескивающего трупа родилось нечленораздельное бульканье.
– Или, может, ты меня знаешь под именем Доктора.
Еще один бульк.
– В том-то и проблема, когда все время скачешь по временным линиям, – поделился Доктор, усаживаясь на пол, – трудно понять, что мы имеем. История далеков была достаточно запутанна и до Войны Времени.
– ДОК…ТОР…
Волоски у него на шее так и встали дыбом. Доктор сглотнул, временно утратив дар речи.
– Да? – просто спросил он через некоторое время.
– ТЫ ВСЕГДА ПРИХОДИШЬ… ЛИШЬ В САМОМ… КОНЦЕ… – далек дрожал от усилий, которых требовала речь, хотя разобрать слова все равно было трудно, – ЧТОБЫ ПОЗЛОРАДСТВОВАТЬ.
– Нет, – Доктор покачал головой. – Я вовсе не злорадствую.
– ТОГДА… УБЕЙ… МЕНЯ.
– Не могу.
– ТРУС.
– И вовсе незачем со мной воевать.
– ТОГДА… ЗАЧЕМ… ТЫ ПРИШЕЛ?
– Уж не для этого точно. Тебе конец. Даже ты вынужден будешь это признать.
– ДАЛЕКИ… НИКОГДА… НЕ СДАЮТСЯ.
– Ага, в этом ваша проблема. С вами бесполезно рассуждать, у вас крайне однонаправленный разум. Если бы ты еще мог стрелять, ты бы укокошил меня на месте, держу пари…
– ДА.
– …тогда как любое разумное существо стало бы молить о милосердии. Стараться спасти свою жизнь.
– ДАЛЕКИ НИКОГДА НИ О ЧЕМ НЕ ПРОСЯТ.
– Я в курсе. Однако ты мог бы избавить себя от массы хлопот, если бы заговорил пораньше. Боуман всего лишь хотел получить ответы.
– БОУ…МАН?
– Человек, который тебя… допрашивал.
– У НЕГО НИЧЕГО… НЕ ВЫШЛО, – в надсадном карканье далека послышался триумф. – МНЕ НЕ НАДО БЫЛО… ДАВАТЬ СЕБЯ ПОЙМАТЬ, НО ЕГО… ПОРАЖЕНИЕ… КРУЧЕ. ВСЕ РАВНО, ЧТО ОН… СО МНОЙ ДЕЛАЛ… Я БЫ НЕ СТАЛ ГОВОРИТЬ.
– Ага, очень впечатляет.
– ЛЮДИ НЕ УМЕЮТ ПЫТАТЬ.
– О, я уверен, умеют – к несчастью. Это не самая их привлекательная черта, но они и правда знают, как причинять боль и страдания, уж ты мне поверь.
– ЧЕГО ЕЩЕ ОТ НИХ ЖДАТЬ.
Доктор поежился.
– Нет. Это не так. Люди способны на любовь и милосердие. А еще на щедрость и сострадание. Добро, на которое они способны, безгранично… и в этом они не похожи на вас. Вы знаете только боль и муки.
– И ПОЭТОМУ МЫ В КОНЦЕ КОНЦОВ ПОБЕДИМ, – сообщил далек. – МЫ ПОНИМАЕМ БОЛЬ. А ЛЮДИ НЕТ.
Интересно, подумал Доктор, на собственный ли опыт опирается далек. Поглядев на металлические и пластиковые провода, все еще соединявшие существо со сломанной машиной, где он провел всю свою жизнь вплоть до сего дня, он решил, что, видимо, да.
Далек, однако, еще не выговорился.
– ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ РОД БУДЕТ ПОБЕЖДЕН. ВСЕ ЛЮДИ ПРЕКРАТЯТ СУЩЕСТВОВАТЬ. ДАЛЕКИ ИСТРЕБЯТ ИХ ПО ВСЕЙ ВСЕЛЕННОЙ!
– Никогда.
– ДАЛЕКОВ ЖДЕТ ПОБЕДА! НИЧТО НЕ ПОМЕШАЕТ НАМ ИЗМЕНИТЬ ХОД ИСТОРИИ – ДАЖЕ ТЫ, ДОК – ТОР!
– Да ты совсем спятил, – презрительно бросил Доктор.
– ДАЛЕКИ ЗАВОЮЮТ И УНИЧТОЖАТ ВСЕ, – продолжала хрипеть тварь, к которой на пороге смерти, кажется, вернулись силы. – МЫ СОТРЕМ ЧЕЛОВЕЧЕСКУЮ ЖИЗНЬ, НАЧИНАЯ С САМОГО НАЧАЛА! МЫ ПОДЧИНИМ СЕБЕ ПРОСТРАНСТВО И ВРЕМЯ! БУДУЩЕЕ ПРИНАДЛЕЖИТ ДАЛЕКАМ!
Доктор наклонился к нему, внезапно разъярившись.
– Что, правда? Тогда вот тебе: я видел будущее! В конце концов, ваше племя так изголодается по власти, что обезумеет и откусит больше, чем сумеет прожевать. И вся затея с завоеванием пространства и времени выйдет вам таким боком, – Доктор придвинулся еще ближе; теперь он слышал запах покрывавшей далека токсичной слизи, – что всем вам гореть в аду. Сколько бы вас ни осталось, как бы вы ни пытались вернуться, я всегда буду рядом, чтобы остановить вас. Так что просто запомни: грядет буря!
Далек даже немного съежился, но и в последние мгновения жизни не покорился.
– ТЫ УГРОЖАЕШЬ, КОГДА Я НЕ МОГУ ОТВЕТИТЬ НА ТВОЙ ВЫЗОВ. ТЫ ЯВИЛСЯ СЮДА ТОЛЬКО ЧТОБЫ ПОГЛЯДЕТЬ НА МОЮ СМЕРТЬ. НО ДАЛЕКИ ВОСТОРЖЕСТВУЮТ! ДАЛЕКИ БУДУТ ЖИТЬ ВЕЧНО! МЫ СТАНЕМ ХОЗЯЕВАМИ ВСЕЛЕННОЙ!
Последние его слова потонули в истерических хрипах и стонах. Существо задергалось и как будто сдулось; глаз закрылся в последний раз. Теперь оно было окончательно и без обмана мертво… и Доктор был ему за это очень благодарен.
Однако тут что-то щелкнуло у него в мозгу – что-то сказанное далеком вдруг повернуло нужный выключатель – и стал свет. Доктор подскочил и широко раскрыл глаза; волосы у него от волнения поднялись дыбом.
– Ну, конечно! – взорвался он, хорошенько приложив себя ладонью по лбу. – Вот что они делали на Хурале!
И он бегом выбежал из грузового отсека.
Несколько мгновений все было тихо. Затем от стены в углу отделилась тень, и Корал молча последовала за Доктором.
На камбузе тоже молчали. Боуман сидел, уперев подбородок в гигантский кулак, погруженный в свои мысли. Скрам притулился на табурете у разделочного стола. Передний Край занял другой табурет и мрачно возился со своей винтовкой. Никто друг на друга не смотрел.
– Только зря время потратили, – проворчал Край. – Но я все равно рад, что мы это сделали.
Скрам посмотрел на него пустыми глазами.
– Почему? – с горечью спросил он.
– Потому что мне понравилось.
– Правда?
Тот отвел глаза.
– Ну, не то чтобы так уж понравилось… Эта тварь… она будто смеялась над нами – внутри. Как будто она съест все, что ей ни дай, и еще добавки попросит. Да она всех нас дураками выставила!
– Не глупи!
– Далек бы нам все равно ничего не сказал.
– Мы не за тем все это делали, – резко сказал Боуман, выпрямляясь и глядя на них; его серые глаза устало ввалились. – Мы поступили так ради Стеллы.
– Правда, это все равно нам ее не вернуло, – страдальчески добавил Скрам.
– А оно и не должно было. Зато этот далек вкусил немного боли.
Скрама это как-то не убедило.
– Не думаю, что Стелла бы этого хотела.
– А я не думаю, что она хотела быть застреленной в спину этой дрянью, – вставил Передний Край. – Шкип прав. Далек получил свое. Все, конец.
Они снова замолчали; каждый размышлял о сказанном.
И вот в этот-то момент в кухню, так и искрясь энергией, влетел Доктор.
– Что вы знаете о Пороге Археона? – накинулся он на них с порога.
Все трое недоуменно воззрились на него.
– Что?
– Я только что перемолвился словечком с вашим далеком, – сообщил Доктор. – С тем, что от него осталось, конечно.
– Ты – что? – прорычал Боуман.
– Он мертв, – сказал Передний Край. – Мы его убили.
– Да, теперь он мертв, – согласился Доктор. – И да, вы его убили. Но в старом мутанте еще оставалась искра жизни, и она вдруг оказалась не прочь поболтать. Принялась рассказывать мне о великом плане далеков стереть человеческий род со страниц истории.
– Ты лжешь, – рявкнул Боуман, подымаясь на ноги и заполняя собой практически всю кухню.
– Нет, – сообщила Корал, появляясь в дверях. – Не лжет.
Доктор изумленно поглядел на нее.
– Я все время была с тобой в грузовом отсеке, – сказала она ему. – И я слышала каждое слово.
– Правда? – переспросил Доктор, но она не ответила – только вернула ему взгляд.
– Эй, погоди-ка, – вмешался Передний Край. – Как так вышло, что он стал разговаривать с тобой?
– Понятия не имею, – сказал Доктор. – Возможно, это все мое неотразимое обаяние. А возможно, дело в том, что я не тыкал в него острой палкой и не пропускал через нее пятьдесят тысяч вольт за раз. Кто знает, а?
– Скорее всего, это была исповедь на смертном одре, – сказала Корал.
– Ну, как бы там ни было, мы и правда обменялись парой слов в самые его последние мгновения. Хотя в основном он разглагольствовал на обычные темы: далеки – высшие существа, далеки завоюют мир и всех убьют, далеки уничтожат жизнь и так далее, и все такое прочее. Зато он проговорился об одной мелочи, которая может оказаться важной. Очень-очень важной.
– Типа чего? – Боуман недоверчиво скрестил руки на груди.
– Судя по всему, далекам известно о Пороге Археона.
Ответом ему были четыре совершенно пустых взгляда.
– О чем? – сказал, наконец, Боуман.
– Вот чем они занимались на Хурале! – воскликнул Доктор. – Они разнюхивали, искали информацию. «Путеводная звезда» была перевалочным пунктом для межзвездных перелетов, не забыли? Сейчас она, конечно, пуста и забыта, но когда-то была довольно важной планеткой. Ее даже называли «вратами к звездам». Стелла попала в самую точку, когда заметила в станционном списке ближайших планет Археон. В тот момент это мало о чем мне сказало, но теперь я понимаю, почему далеков так остро интересовали все, кто там объявляется! Они хотят завладеть Порогом Археона.
– И что это такое?
– Только не говорите, что вы никогда не слышали о Пороге Археона!
Скрам осторожно поднял руку.
– Ну, я что-то слышал о планете Археон…
Доктор развернулся на пятках и ткнул в него пальцем.
– Орден этому человеку! Планета Археон расположена, насколько я помню, где-то рядом с Крабовидной туманностью, сразу за Плеядами и налево, в Мирах Голубой Звезды. Мимо не проедете!
– Так она была полностью уничтожена больше сорока лет назад…
– Что? – в физиономию Доктора будто попал криозаряд.
– Археон среди прочих планет пал жертвой Первого Вторжения далеков, – объяснил Скрам. – Кажется, в него угодила одна из этих старых планетарных разрывных бомб. Я тогда был совсем мальчишкой.
– Полностью уничтожена?
– Ну, да.
– Что, совсем полностью?
– Да.
– Ну, неважно! – мгновенно просиял Доктор. – В смысле планета как таковая не важна. Важен Порог.
– Порог Археона, – медленно повторил Боуман.
– Я думаю, нам надо послушать Доктора, – вмешалась Корал, глядя прямо на Боумана.
Тот задумался, выгнул бровь, потом, наконец, сказал:
– Ладно, Доктор. Давай, выкладывай все, что тебе известно.
